Все мы – братья не только по крови… (Про врачей.)
Увлечение здоровым образом жизни, да и пред пасхальный пост напрочь изменили повседневный распорядок дня моих героев. Словно неведомая сила тянула их посетить исторические места в Полоцке. Вот и на Пасху, совпавшую с Первомаем, они решили побывать в Иезуитском коллегиуме*, который, после расформирования военного госпиталя, преобразился и стал действительно уникальным культурным центром.
Рассматривая отреставрированные фасады старинных зданий, Иванович заметил:
– Все мы – братья не только по крови, но и по другим анализам.
– Это ты к чему? – Удивлённо приподнял бровь Владимирович, – ностальгия о былом пребывании в госпитале проснулась? Так не переживай. Здесь теперь здоровье тоже поправляют. Только не физическое, а духовное. Вот для сравнения. Раньше, когда в этих стенах поправляли здоровье военным, слово живопись, в этих стенах означало недержание мочи. Теперь же в отреставрированных помещениях расположена настоящая живопись – одна из самых больших картинных галерей в Белоруссии. Улавливаешь разницу?
– Вот это да! – восхитился Константинович, – откуда такие познания? Уж не бабушки у подъезда тебе нашептали. Ты ради такой ценной информации береги их. Скажем если они на скамейке перед подъездом сидят тихо, проверь у них пульс.
– Да ладно вам, – успокоил друзей Иванович, – оставьте бабушек в покое. Про галерею здешнюю во всех новостях сообщали. А вот про госпитальные времена здешних мест мало что сказано. Бывал я здесь неоднократно. Медкомиссии проходил. Ах какие встречи здесь происходили, какие застолья, – он мечтательно прикрыл глаза, – сколько веселья было. Помню на одном мероприятии один знакомый врач, назвав пиво пенистым, извинился перед коллегами за не к месту проскочившую латынь. Все, кто понял смысл чуть не попадали под стол от смеха, а не от выпитого медицинского спирта.
– Были времена, – восхищённо при цокнул языком Владимирович, – и мне посчастливилось присутствовать на здешних посиделках. Доктора, оказывается даже очень весёлый народ. В их шутках проскальзывает свой специфический юмор. Например, один мой приятель, между прочим, невропатолог от бога, имел свой взгляд на супружескую жизнь. Он утверждал, что брак – это мирное сосуществование двух нервных систем.
– Профессионалы здесь работали настоящие, – подчеркнул Константинович, – думающие и с хорошим чувством юмора. Мой хороший друг, хирург по специальности, в минуты откровения говорил, что, если бы Бог хотел, чтобы мы думали только головой, он бы сделал нас колобками.
– Теперь мне понятно, почему хирурги так хладнокровно кромсают у людей конечности, – грустно улыбнулся Иванович, – они пытаются заставить нас думать тем, чем надо. А сами. между прочим, не знаю даже, как и выразиться… Толком писать не научились. В соседней стране врачи вышли на улицы на акцию протеста. Власти не смогли понять, чего хотят доктора, потому что никто не смог разобрать, что именно написано на их транспарантах.
– Увы, но недостатки сейчас вскрываются везде, а не только у медицинских работников, – огорченно махнул рукой Владимирович, – скажем в нашей повседневной жизни их полным-полно. Взять те же бытовые неприятности – это когда злоумышленники в ваше отсутствие переставили вашу дверь вверх ногами, и теперь выходя входите, а входя – выходите. Вместе с санитарами. Представляете?
– Откровенно говоря нет, – признался Константинович и на всякий случай отошел в сторонку, – такие неприятности смахивают на белую горячку. Пить нужно меньше, – он опять опасливо покосился на собеседника, – Все наши беды сидят в нас самих. И если бы нам удалось надавать под зад человеку, виноватому в большинстве наших неприятностей, – мы бы неделю не смогли сидеть, особенно некоторые со своими бытовыми неприятностями.
– Полно вам, – взял под руки приятелей Иванович, – медицина, вон как шагает вперёд. Скоро искусственные органы научатся выращивать. Дело осталось за малым. Усадить докторов за компьютеры. Вся беда в том, что врачи так плохо относятся к компьютеризации их деятельности только потому, что тогда то, что они пишут, можно будет не только понять, но и прочесть.
– Вот то-то и оно, – торжествующее воскликнул Владимирович, – коль все смогут прочитать то, что пишут доктора, потребление валерьянки резко возрастет. Кстати, валерьянка – это средство, которое прекрасно успокаивает. Всего пять капель на двести грамм водки и нервы как канаты.
– Ну что за человек, – осуждающее посмотрел Константинович, – ему хоть кол на голове теши, а он о своём. Мы ж культурно договорились отдыхать, а тебе водку подавай. Так и хочется ругнуться. Хотя, если бы все говорили то, что думают, вокруг стоял бы наверняка сплошной мат!