Веры давно не было видно, но Роман твёрдо знал, что она дома. Заболела? Может быть. Он уже узнал её адрес и фамилию, а также собрал досье на родителей. Ничего особенного: простые работяги. Тем лучше.
Можно было, конечно, расспросить Верину подружку, но эта девчонка, похожая на пионерку-активистку из его детства, вряд ли захочет с ним разговаривать. Не пытать же её, в самом деле? Тем более, что с несовершеннолетними Роман связываться не любил.
Верка – исключение из правил. Его девочка. Его будущая жена. Он так решил и точка.
Но это будет потом, а сегодня вечером скучающий Польских решил воспользоваться своим служебным положением и расслабиться с согласной на еблю бабой. Прямо в машине. Почему бы и нет?
Но всё сразу не заладилось.
Щуплая полуголая Ритуля уже несколько минут неумело терзала его своим неопытным и зубастым ртом, и очень скоро терпению Романа пришёл конец. Эта глупая продажная шмара определённо ни на что не годилась: не умела ни торговать, ни сосать. Он схватил тупую девку за волосы и грубо от себя отпихнул.
– Лезь на заднее сиденье. Раком становись, – скомандовал он раздражённо. При его крупной комплекции трахаться в машине было тесно и неудобно, поэтому Романа вполне устроил бы качественный отсос, но сегодня рыбалка не задалась – попалась дохлая рыба, – Куда через сиденье полезла? Через дверь иди, как все вежливые люди ходят. И разденься догола – так прикольней. Куда одетая?
– Но там же холодно, Роман Германович, – искренне испугалась продавщица компьютерных дисков, попавшаяся на продаже порнографии несовершеннолетним, и неуверенно стащила с себя остатки одежды.
– Блять, у тебя сиськи висят – стрёмно, – проигнорировал её робкие опасения Роман Германович, неодобрительно разглядывая женскую грудь, – Носите, суки, лифчики – мужиков наёбываете. Знал бы, что у тебя сиськи висячие, сразу бы прикрыл, без попыток оправдаться.
– Ну, я ребёнка грудью кормила, – всхлипнула Маргарита, – Но я планирую пластику. Как денег поднакоплю.
– Ребёнка? Да ты ещё чья-то мать? Ёбаный в рот, чему ты дитя научишь? Как разъёбанное очко всем, кто попросит, подставлять? – Роман ни на шутку разозлился. Эта пугливая мямля, продававшая прыщавым подросткам порнуху, порядком его бесила.
– У меня не… не разъёбанное, – девица тихо заскулила, размазывая по щекам сопли, – Я вообще никогда такого не делала. Я не умею.
– Ща исправим, – Роман громко заржал, – Ты, сука гнилая, детей развращала, а сама не научилась? Посмотрела бы, чё продаёшь, сука лишайная. А ну, пошла на заднее сиденье, сказал.
Маргарита испуганно выскочила из машины, зябко и стыдливо съёжившись. Оставить бы её сейчас так и уехать. Роман улыбнулся своим мыслям. Они остановились в тёмной рощице на краю городского массива. Как раз подарок для полуночных утырков. И распаковывать не надо – товар лицом. Не ахти какой товар, но с голодухи и не на такое позаришься. Отпердолят чуханы малышку Марго за милое дело – да ещё не по разу, а в удовольствие.
Марго. Роман любил называть простых баб звучными именами. Королева Марго. Охуенно. Давать в рот королеве совсем не то, что обычной шалаве. Это и звучит изысканно, и выглядит кинематографично.
Хотя, какая с этой маринованной сельди королева? Волосёнки кольцами накрутила, накрасилась, как максимальная проблядь, думает его своей невъебенной женственностью соблазнить.
Все дешёвые потаскушки до смешного одинаковые – он их даже не бил никогда: сами раздевались, сами сосали, а эта сейчас сама очко подставит. А почему? Потому что овца. И овце страшно. Ей настолько страшно по статье пойти, что она прямо здесь и сейчас сделает всё, на что хватит его фантазии.
Самое смешное, что цена Риткиного унижения с грозящим наказанием несопоставима. Она в этой афере явно не главная – девочка на побегушках. Ну, допустим, штраф выпишут. Так иные проститутки дороже берут. Среди проституток настоящие хищницы попадаются. Знавал Роман одну такую когда-то. Жаль, что шлюха – может, в жёны бы взял. Он её даже уважал немного. Конченая психопатка, чуть не зарезала его однажды. Хотя, было, за что, конечно. Огонь – девчонка. Такую ебёшь, как будто умираешь.
Роман вышел из машины, неторопливо направляясь к задней двери. Голая продавщица стояла раком, повёрнутая к нему тощим задом. Она истерично тряслась и пускала на кожаное сиденье сопли. Как при такой нервной системе можно на улицу выходить? Сидела бы дома: мужу борщи варила, детям носки вязала, но нет – больших бабок захотелось. На новые сиськи. Тьфу. Кто виноват, что сожрёт он её прямо сейчас? Сама.
– Блять, куда ты влезла? Сюда подвинься, я на тебя залазить не собираюсь, – он схватил трясущуюся от страха продавщицу за ноги и подтянул на себя, опуская босые женские стопы прямо в холодную лужу, – На локти опустись. Какая ты, Марго, неумёха. Как тебя мужик твой ебёт, такую тоскливую? Ноги раздвинь. Чё с тобой такое? Зассала? Не буду я тебя в твою вонючую жопу драть. Брезгую, – он с размаху шлёпнул Ритку по дрожащей, как холодец, ягодице. Девица испуганно взвизгнула.
Лоно Марго было таким же мягким и скучным, как и сама она. Ещё и сухим.
– Ноги сдвинь. Плотней. Таким сексом ты не только долг не отработаешь, но ещё мне должна останешься: за терпение. Марго, яйца мне сожми. Рукой. Вот, блядь, ты тупая!
Несколько глубоких фрикций, и дело пошло интереснее – Ритка, обрадованная, что неопытная жопа не пострадает, старательно мяла ему яйца и даже намокла.
– Яйца отпусти, – глухо выдохнул Роман и кончил. Скукота.
Пока раскрасневшаяся Ритка суетливо натягивала на себя кружевные парадные труселя с ебически прекрасными колготками, которые надела по случаю встречи с большим начальником, Роман достал сигарету и задумался. Всякий раз после секса, особенно такого неинтересного, на него находила странная апатия. Это была даже не грусть, а оцепенение ума и тела, прострация, чувство полного опустошения.
– Роман Германович, я могу быть свободна? – робко спросила Марго, глупо хлопая глазами. До чего же она тупая. Просто невероятно тупая. Видит же – человек задумался. Неужели нельзя оставить его на несколько минут в покое? Роман повернулся в сторону глупой болтливой девки и посмотрел на неё пристальным, тяжёлым взглядом. Продавщица испуганно съёжилась, осознавая свою оплошность. Роман равнодушно отвернулся и полез в карман за зажигалкой. Чиркнул. Эффектно подкурил, пуская изо рта сизое облако сигаретного дыма.
– Марго, а ты веришь в любовь? – спросил он неожиданно, сам от своего вопроса охреневая. Любовь? Во загнул.
– Верю, – тихо произнесла Маргарита, опуская глаза в пол. Она явно не понимала, к чему он клонит, и усердно пыталась подыграть. Смешно.
– А что такое любовь? Как ты думаешь? – Роман глубоко затянулся, наслаждаясь тонкой психологической игрой. По крайней мере, эта тонкость ему в этой ситуации виделась.
– Не знаю, – продавщица тщетно пыталась просчитать ответ, который от неё ждут.
– Отвечай. Все бабы знают, что такое любовь, – Польских выглядел спокойным и расслабленным, и Рита постаралась успокоится тоже, – Даже такие дуры, как ты.
– Ну, это, когда двое людей не могут друг без друга, – начала она медленно, настороженно следя за его реакцией. Всё самое ужасное позади. Или ещё нет?
– И ебутся, – перебил Роман и снова повернулся к ней с серьёзным видом, – Да? Отвечай, Марго, не бойся. Они ебутся. Да?
– Да, – Ритка отвела глаза, не понимая, правильно ли ответила.
– Знаешь, я иногда канал Дискавери смотрю. Очень мне передачи про животных нравятся. Есть в них что-то от нас. Даже многое. Даже всё. И я никогда не видел, чтобы лев, например, ебал овцу. Или волк – корову. Они их жрут. Понимаешь, Марго? – Роман уже знал, что собирается сделать.
– Жрут, – Маргарита заметно побледнела.
– Но я сегодня добрый. Прощу тебе все твои маленькие грешки, но за одну маленькую, совершенно никчёмную для тебя услугу: нужно будет моих корешей развеселить. А то им сильно скучно. Денег на проституток нет, а нормальные бабы не дают. Заодно научишься кое-чему. А то порнуху продаёшь, а сама в этом вопросе неумёха. Стыдно мне за тебя, – Польских провернул ключ в замке зажигания. Двигатель оживился, – Здесь недалеко. Они на съёмной хате тусуют. Двое их. Но могут и друзья прийти. Тут не угадаешь. Но ты не переживай. Плюс-минус пара кривых палок – больше удовольствия.
– Не надо, Роман Германович. Пожалуйста! Роман Германович…
– Они не самые интеллигентные ребята, конечно – скорее, шакальё позорное, но и ты не королева, Марго. Общий язык найдёте. Потом дяде Роме спасибо скажешь. Это, как школа. Я тебе даже завидую немного. В моей юности мне никто в этом смысле не помогал – всё сам. Может быть, даже в порнушке снимешься – станешь звездой экрана. Поздравляю.
И автомобиль резко тронулся с места под истеричные завывания бедной Маргариты.