Машина остановилась, послышался лай собак, ворота медленно отползли в сторону, открывая вид на приличный по размерам дом. Наверно, он был похож на замок, но мне казался неприступной крепостью, в которой непременно будет темница.
– Не спишь? – Обратился ко мне Шах и я выпрямилась, не желая подавать голос. Он шумно выпустил из себя воздух, но промолчал.
Вышел из машины. Я наблюдала, как кивком головы приказал Кислому исчезнуть, сам открыл мне дверь и подал руку, предлагая помочь выбраться. Только выйдя на улицу, я почувствовала, как же устала. Затекли ноги и спина.
– Где мы?
– Это мой дом. – Пожал он плечами. Я понимающе кивнула: видно, за то время, пока мы не виделись, сильно поднялся. – Прошу.
Сделал приглашающий жест и пропустил вперёд, позволяя осмотреться по сторонам.
Страшные, чёрные как ночь собаки, рвались из вольеров, их громкий лай заставлял вздрагивать, оглядываться. Двор широкий, выложенный декоративной плиткой, был хорошо освещён низкими уличными фонарями. Местами, в специально расположенных зонах отдыха, расстилалась газонная трава, чуть в стороне красивая беседка с подсветкой иллюминации. На заднем дворе виднелось приличное по размерам деревянное строение из сруба. Возможно, баня. Стало смешно от той шаблонности, которая буквально сочилась из всего этого великолепия. Столько раз по долгу службы читала романы про таких же богатых и опасных, которых любили делать главными героями книг, так вот, у каждого из них обязательно был построен большой загородный дом. Такой же, как и этот, только название подмосковных посёлков было разное. Я всё время думала, откуда они этого понабрались, а оказывается, так всё и есть. Шах мой странный смешок, опять же, не прокомментировал. Сегодня он вообще был скуп на эмоции, терпеливо выслушивал все несвоевременные насмешки и с пониманием относился к полнейшему игнору.
А вот изнутри дом мне понравился. Я его даже не увидела, только вошла, а уже почувствовала теплоту и душу, которую в него вложили дизайнеры. Работал явно творческий человек, сильный, эмоциональный, словно для себя строил. Красиво.
– Красиво. – Тут же повторила я эту мысль вслух, а Дима странно крякнул за моей спиной, аккуратно подтолкнул к широкой лестнице.
Тут он уже вызвался провожатым, взял меня за руку, повёл на второй этаж. Как я поняла, на первом жилых комнат не было. Так же шаблон, но мне, в принципе, всё равно. Мы прошли в конец коротенького коридора правого крыла, и последнюю резную дверь он открыл, приглашая войти. Я разумно послушалась.
– Это твоя комната. – Пояснил Шах и снова позволил осмотреться.
Красиво, со вкусом. Только комната не была похожа на мужскую берлогу и при этом я имею в виду не порядок, а ощущения в целом. Она едва ли отражала своего хозяина и вообще не говорила о том, что у неё этот самый хозяин есть. Вот для меня она подходила идеально. Даже по тональности стен. И захотелось прикоснуться к мебели, к дизайнерским элементам, к лёгкой ткани штор. Вот, терпеть не могу тяжёлые шторы, я от них задыхаюсь. А здесь было несколько грамотно подобранных оттенков шторной вуали. Нежно и очень светло. Открыла одну полку комода, вторую. Оглянулась на Шаха: он молчал. Подошла к прикроватной тумбочке, там так же оказалось пусто.
– Но здесь нет твоих вещей… – Немного растерянно проговорила я и посмотрела в сторону дверей.
– Ты плохо расслышала? Я сказал, что это твоя комната.
– То есть… ты в ней не живёшь? – Мне тут же захотелось скрыться от его пристального взгляда, который голодным волком прошёлся по моему телу, скрытому под тканью мужского пиджака. Криво улыбнулась, глядя на паркет. – И давно ты решил, что это будет моя спальня? Гостевая?! – Резко взгляд подняла и теперь смотрела с вызовом. Шах даже бровью не повёл.
– Это не гостевая спальня, а твоя комната. Не нужно додумывать то, чего нет. Когда я купил этот дом, сразу определился с расстановкой территорий. Эту комнату оставил для тебя. Если что-то не устраивает…
– Нет, всё идеально, спасибо. – Громче, чем было необходимо, остановила я поток его слов. – А где твоя комната? В другом крыле? – Хмыкнула, заводясь, раздражаясь от этих мыслей.
– Моя комната находится напротив. Через одну дверь от твоей. И если тебе что-нибудь понадобиться…
– Зачем тебе всё это нужно? – Перебила его я. Пытаясь согреться, куталась в ткань пиджака, но она, казалось, только отбирала тепло, ничего не давая взамен. Я поёжилась, а Шах неприятно ухмыльнулся.
– Мне приятно, что ты так расстроилась из-за того, что у нас будут разные комнаты, но, поверь, на данном этапе каждому необходима своя территория. Личное пространство, если хочешь. – Он разводил руками, рассуждая, а я неотрывно за ними наблюдала.
– На данном? А будет следующий?
– Можешь даже не сомневаться. – «Обрадовал» он меня.
– Ну, тогда наверно всё правильно. – Я резко кивнула. – Личное пространство. – Кивнула ещё раз, резче, более нервно. Он это заметил, но предпочёл промолчать. – Не волнуйся, я не собираюсь тебе мешать.
– Разве я хоть раз позволил тебе так думать? – Изящно приподнял он одну бровь, скрестил руки на груди, откинулся назад, прислоняясь спиной к дверному косяку.
– Что ты… Ни разу за те двадцать четыре часа, которые мы были вместе за все шесть лет.
– Я не понял трагизма в твоём голосе: двадцать четыре часа это слишком мало или слишком много? – Откровенно издевался он, забавляясь моими мучениями. Снова ставит меня перед фактом, не интересуясь мнением. Снова…
Присев на кровать, я закрыла лицо руками.
– Я бы предпочла, чтобы их в моей жизни не было. – Проговорила чётко, не замечая, что голос вот-вот сорвётся.
– Я хочу, чтобы ты носила кольцо, которое я тебе подарил. И… обручальное.
Странная заминка сделала его тон мягче, чем обычно. А я промолчала. Упала на кровать, не заботясь о том, как сейчас выгляжу и как могу его разозлить. Хотелось закрыть глаза и понять, что ничего этого нет. И его нет. В ответ услышала тихий звук закрывающейся двери. Он просто ушёл.
Полежав так ещё несколько минут, поняла, что жалеть меня никто не будет. Даже самой не хотелось заниматься подобными глупостями. И чего я добилась этим разговором? Ничего не выяснила. Ничего не поняла. Глупо и бессмысленно. И не хотелось понимать, чего на самом деле я боялась больше: того, что он поставит меня перед фактом супружества или вот так, оставит одну, ни разу не притронувшись…
Раскрыла глаза и посмотрела на белоснежный потолок комнаты с красивым лепным узором. Была уверена, что это не тот пенный материал, которым мы покрывали гостиную в бабушкиной квартире прошлой осенью. Красиво. Мозг мгновенно выдаёт множество ассоциаций. В дальнем углу изгибы напоминают скачущего оленя, прямо над кроватью фантазия отмечает одну из популярнейших по известной книге «кама сутра», позу. Над дверью в коридор что-то отдалённо напоминает рождественские колокольчики. Я улыбнулась… всё ещё так далеко. Повернув голову, заметила замаскированную дверь ванной комнаты, войдя туда, увидела огромное помещение. Наверно, о таком я всегда мечтала. Душевая кабине, ванна с функцией гидромассажа. Странно ещё, что она не наполнена тёплой водой с плавающими на поверхности лепестками роз. Ха! Для меня он эту комнату делал. Как же! Так я и поверила. Наверняка каждую из пассий приводит, делая её жизнь незабываемой. При мыслях о других женщинах, на душе неприятно потяжелело. Оглянувшись несколько раз, удалось найти небольшой шкаф, в котором вполне разумно находилась стопка полотенец и несколько банных халатов. Быстро сменив на один из них уже привычный пиджак, я почувствовала уют, от которого не хотелось далеко уходить. Вспомнилась последняя встреча, хотя, её с такой же уверенностью можно назвать и первой. Желание улыбаться пропало напрочь, а вот продолжить разговор, начатый в этой комнате, стоило, поэтому пришлось выйти в коридор, чтобы найти ту самую дверь, за которой скрывалась комната моего… мужа.
На стук никто не отреагировал, поэтому я свободно вошла, стараясь не особо шуметь. Из-за такой же закамуфлированной под стену двери доносились звуки льющейся воды и можно было действовать спокойнее. Аккуратно положив пиджак на невысокое кресло, я прошлась взглядом по полкам. Идеальный порядок. Допускаю, что у него есть прислуга, но чтобы такая стерильность… Несколько рамок с фотографиями. Фото пожилой пары, наверно, его родители. Они вдвоём улыбаются и кажутся очень добрыми и приветливыми. Так непохоже на Шаха. В тумбы и на полки небольшого кофейного столика я заглядывать не стала, хотя было очень интересно, что же он там может держать. Звуки воды стихли и я запаниковала, не зная, стоит ли мне выйти или можно остаться. Так и замерла в нерешительности.
Дима вышел из ванной с наброшенным на голову тёмно-синим полотенцем, оно было свободно накинуто и скрывало лицо, он шёл, всё ещё меня не замечая. Шаг тяжёлый, напряжённый. Босые ступни застыли на пушистом ковре и я услышала удовлетворённый стон, задержала дыхание. А уже в следующую секунду он почувствовал моё присутствие, резко сорвал полотенце с головы и прищурился, несколькими точными взглядами определив, где же я успела пройтись. Даже неловко стало. А Шах уже в следующую секунду успокоился, подошёл к кровати, словно меня и нет рядом, присел, упираясь локтями в расставленные на расстоянии друг от друга колени.
Смотрел на меня с интересом, ожидая, что же скажу, а я смотрела на его тело. Оно уже не было идеальным. Всё ещё подтянутое, но более тяжеловесное, чем раньше. Грудь с левой стороны украшала татуировка, которую я прежде не видела. Её не было. Белый медведь. Точнее, сам он был просто картинкой, а вот по контуру, словно только что прихвативший шерсть иней, его украшала белая нить. Медведь мне показался грустным, таким же, как и ворон на левой лопатке, который клевал его сердце. Страшная картинка, меня охватила дрожь, когда я впервые её увидела. Пусть и не цветная, но настолько реалистичная, словно живая. Шах не позволил тогда к ней прикоснуться, а я не посмела перечить. Сейчас он зло смотрел и ждал, когда же я опомнюсь, даже спину распрямил, демонстрируя себя. Мощный торс, широкая кость, напряжённые мышцы. Весь словно готовый вступить в схватку, словно готов наброситься на меня в любую минуту, если я посягну на его свободу.
– Так и будешь молчать? – Не выдержал он и приподнял брови вверх. Губы привычно скривились, демонстрируя недовольство.
Я попятилась назад, успела всего два шага сделать, прежде чем опомнилась. От его взгляда, который с каждым этим шагом темнел, стало холодно, и я тут же принялась растирать озябшие плечи сквозь толстую ткань махрового халата.
– Я спросить хотела. – Решилась я и посмотрела в его глаза, как бы прося разрешение продолжить.
– Спрашивай. – И прищурился.
– Что… – Голос пропадал под этим моральным давлением и приходилось набирать в грудь больше воздуха. – Что теперь будет?
Он странно посмотрел, а потом поднялся, сделал пару шагов в мою сторону, остановился, спрятав руки в карманы широких домашних брюк.
– А что будет? – Спросил, словно не понял, что имею в виду. Вроде и спокойно, но я в каждом звуке, в каждом мимолётном движении читала вызов.
Пожала плечам, не зная, как пояснить и он неприятно улыбнулся.
– Ты моя жена со всеми вытекающими из этого последствиями. Это хотела услышать?
Воздух словно под давлением вышел из меня, а взгляд опустился к полу.
– Но у меня своя жизнь и…
– А разве я в неё вмешиваюсь? – Строго прервал Шах, дождался тишины. – Кажется, даже более чем гуманно отнёсся. Ты так не считаешь? Я даю тебе время привыкнуть ко мне, к новым условиям. Или думаешь, что, стоя здесь в этом халате, под которым наверняка осталось твоё платье, едва прикрывающее задницу, меня не возбуждаешь? Дай угадаю, – склонил голову набок, – я старый импотент. Не так ли?
– Нет… – Активно закивала я, не в силах выдержать его обвинительный тон.
– Я твой муж, Галя. И, хочешь ты того или нет, но так было и так будет!
– Ты не можешь меня заставить.
– Серьёзно?! Считаешь, у тебя есть варианты?
– Ты не можешь меня заставить! – Прокричала, уже не скрывая слёз, пытающихся вырваться наружу.
Я обхватила руками полыхающие щёки, а полы халата разошлись, открывая его взору то самое платье, которое я действительно не сняла.
– Я не собираюсь жить с тобой. Ты понял?!
– Да понял я. Только ты меня не поняла. – Дождался внимания. – Ты не уйдёшь к нему.
– А если не к нему? – Тихо, с надеждой спросила я, а Шах проскрипел зубами.
– Тогда я вообще не вижу смысла в этих манипуляциях. Ты остаёшься со мной и это последнее слово.
– Но ты не можешь…
– Могу. – Твёрдо и уверенно, так, что я не смею ему возразить.
– Я не хочу жить с тобой. – Повторила упрямо, но как-то безжизненно. Он уловил это, поэтому даже отвечать не стал.
Развернулся спиной и полотенце, которое до этого сжимал в руках, бросил на кровать. А я смотрела на полёт куска ткани и снова ассоциировала себя с такой же смятой, использованной вещью, которая вдруг понадобилась снова.
– Зачем ты вернулся?
– Странный вопрос, учитывая, что ты моя жена. Я вернулся к тебе.
– А то, что я не ждала, тебя не смущает?
– Меня смущает лишь то, что ты каким-то образом собиралась снова выйти замуж. А насчёт ждала, не ждала… Я тебя об этом не просил.
Сказал, и словно его самого от этих слов передёрнуло. Шах тут же сбросил все ненужные эмоции, резко двинув плечами.
– Действительно. – Холодно усмехнулась я. – Быть первооткрывателем намного интереснее. А потом имейте, кто хотите, только не глаза не попадайтесь.
Шах, до этого желая выбрать футболку, опирался на высокий комод обеими ладонями, а страшный ворон на его сердце, вырывал мясо когтями и острым клювом. Играющие под кожей мышцы лишь усиливали эффект реалистичности. Я отвернулась, не в силах смотреть на это. Прямая от напряжения спина. Пальцы, сжимающиеся в кулаки.
– Дима, отпусти меня, я ведь тебе не нужна.
– Я женился на тебе не для того, чтобы отпускать. – Проговорил он сквозь зубы и повернулся.
– Но ты сам ушёл! – Снова не сдержалась я, а он улыбнулся. Холодно, жёстко.
– Значит, этот факт тебя всё-таки расстраивает?
Наблюдая за мной, склонил голову набок, облизнул пересохшие губы, улыбнулся чуть мягче, но как-то нереально, играючи. Сам с собой играл.
– Нет, не расстраивает. Просто я никогда тебе этого не прощу.
– А я не прошу прощения, Галя.
– А я не собираюсь тебя прощать. – Проговорила тихо и усталость во всём теле почувствовала. Подошла к кровати, безвольно рухнула на неё, подтягивая согнутые в коленях ноги к груди.
– Просто иногда обстоятельства бывают сильнее нас, Галь.
– Почему ты ушёл?
На несколько секунд Шах замолчал, разглядывая меня, а потом странно вздохнул и громким толчком закрыл комод, так ничего из него и не достав.
– Иногда приходится принимать решения, которые делают нашим близким больно, но эти решения НУЖНО принимать.
– Красиво говоришь…
– А если некрасиво, – хмыкнул Шах и посмотрел исподлобья, – то ты не была готова к семейной жизни. – Добавил после затяжного выдоха.
– А зачем тогда женился?
– Я хотел, чтобы ты была моей женой.
– Зачем?
– Галь, не нужно пытаться узнать то, что я рассказывать тебе не намерен.
Я промолчала и Шах приблизился, легко прикоснулся к моему плечу, пытаясь провести по нему кончиками пальцев. Я тут же отшатнулась и села на кровати, не позволяя ему снова подойти так близко.
– И не делай из меня врага! – Прокричал, когда понял это.
Я сжалась, от этого крика, а Шах склонился надо мной, больно удерживая за шею одной рукой, не давая отстраняться, смотрел в глаза, как в них зарождаются слёзы, как начинает трястись подбородок, как я до боли закусываю губу, только бы не заскулить от жалости к самой себе.
Отпустил, когда меня начало колотить, но нависать не перестал, позволил лечь, скрутиться клубочком, сам же провёл носом по открытой шее, упираясь кулаками в матрац по обе стороны от моей головы. Мой вой вырвался наружу и я испуганно прикрыла рот ладонями, пытаясь промолчать, отдышаться, не плакать. Шах разозлился, схватил за ворот халата, намотав его на кулак, рванул, раскрывая меня, больно сжал ладонью грудь. Отпустил. Разогнул руки в локтях, отстраняясь.
– И если ты не хочешь остаться в этой постели на ночь, лучше будет уйти в свою комнату.
Я не сдвинулась с места, а он улыбнулся так, что это можно было понять даже с закрытым глазами.
– П-ф-ф… Какие мы смелые. – Потянул не без удовольствия, меня рассматривая. – Ну, давай.
Легонько толкнул в плечо, предлагая перевернуться на спину, я перевернулась. Шах коснулся кончиками пальцев моего подбородка, словно поглаживая, и пришлось стиснуть зубы, чтобы не выдать возмущённого шипения. Сама не знаю, что и кому хотела доказать, но готова была стерпеть его прикосновения. Пальцы спустились к груди, задевая вздёрнутые от страха соски, спустились ниже.
– Ай, какая послушная девочка. – Выдохнул удовлетворённо, спустился рукой по ноге, сжимая бедро, поддевая платье, двинулся выше.
– С-с…
Он шумно выдохнул, ощущая мой страх, а я крепко сжимала веки, боясь увидеть какое-то удовольствие в его глазах. И мы вдвоём не двигались, впитывая эмоции друг друга. Я чувствовала исходившую от Шаха уверенность, и она заставляла меня сжиматься в маленький комочек, забывая о том, что я личность, что я сильная, что я взрослая самостоятельная женщина. С каждой секундой внутреннее напряжение нарастало, я была готова взорваться, сорваться на истерику. Руки, судорожно сжимающие гладкое покрывало, уже дрожали и ныли. А в тот момент, когда он резко вошёл в меня двумя пальцами, не выдержала, заскулила, закусывая губу, закрывая лицо руками. Резко свела ноги вместе, закрываясь, пытаясь повернуться набок, но его рука настойчиво удерживала позиции, не позволяя отстраниться.
– Вот так, моя хорошая. – Прошептал он, склонившись над ухом, медленно и аккуратно выводя из меня пальцы. – Вот мы и поговорили. А теперь посмотри на меня.
Я упивалась своей истерикой и не хотела слышать, не хотела понимать его слов, тогда Шах, жёстко схватив за подбородок, буквально заставил повернуться.
– Открой глаза, Галя. – Шипел сквозь зубы, не позволяя отбросить его руку. – Открой глаза и посмотри на меня. Давай. – Выговорил едва ли не по слогам, ударил легонько по щекам, приводя в чувства, и веки я подняла, реально не понимая, где нахожусь. Увидела его глаза. Удивительные, светлые, а в них та же уверенность, что и при первой встрече, и он ведёт меня в своей игре. Умело, предугадывая ходы, планируя наперёд, заставляя поверить.
– А теперь слушай, – добившись ровного дыхания, шептал он. – Я не могу быть нежным, и не хочу быть грубым. Всё, на что я сейчас способен – это насилие. Потому что ты меня на него провоцируешь. – Я попыталась издать звук, но он сжал пальцы на подбородке крепче. – Не перебивай! Я не хочу обидеть тебя, не хочу унизить, но сейчас нам лучше разойтись по разным углам. Потому что мы вдвоём на эмоциях. Мы вдвоём на нервах. Ты не понимаешь меня, не хочешь понять, потому что всего не знаешь. А я не уступлю тебе. Не уступлю тебя. Как хочешь понимай, но будь со мной. Рядом. Я ничего не буду требовать, не буду контролировать, не заставлю тебя изменить свою жизнь. Но я хочу знать, что ты меня услышала. Просто услышала и сделала так, как я сказал.
Посмотрел в мои глаза, скривился, не увидев там того, что хотел.
– Послушай, Галь, тебе сейчас трудно, но и мне не легче. Я понимаю, что мы чужие друг другу люди, что у нас не так много общего, чтобы вот так просто взять и тихо-мирно сойтись, но я ведь и не требую этого от тебя. Ты меня не знаешь…
– Не я в этом виновата. – Проговорила со злом и Шах выдохнул. Устало, тяжело, даже глаза закрыл, чтобы перетерпеть.
– Просто дай мне шанс.
Он меня отпустил, и я тут же с кровати спрыгнула, к двери приблизилась.
– Я не знаю, чего ты от меня хочешь, Дим.
– Я хочу, чтобы ты любила меня…
– Брось… тебе не идёт просительный тон.
– Галь, я ведь могу заставить. Но если есть хоть один шанс добиться тебя…
– У тебя нет этого шанса, Дима. Уже нет.
И пока он втягивал сквозь зубы раскалённый воздух, я выбежала из комнаты, чтобы добраться до своей, чтобы закрыть дверь на замок и разрыдаться. Так, как не могла при нём. Не хотела, чтобы он видел это. Метнулась к душевой кабине, врубила воду на всю мощность, на ходу сбрасывая опостылевшую одежду, вжалась в дальний угол и выла в голос, пытаясь перекричать шум воды.
Не знаю, сколько мне понадобилось времени, чтобы прийти в себя, но из-под душа я вышла с охрипшим голосом, воспалёнными глазами и распухшим носом. Чёрные потёки под глазами вытерла пушистым полотенцем, насухо промокнула лицо, тело. Закуталась в халат, который так и лежал на полу, дожидаясь своей очереди, и с таким видом рухнула на постель, с желанием немедленно отключиться. Только немедленно не получилось, в голову без очереди и порядка лезли мысли, воспоминания, сказанные и не сказанные слова.