Окно Кейси оставалось тёмным уже пятьдесят девять дней.
Пятьдесят девять дней – очень долгий срок, и кто-нибудь другой мог бы легко забыть, что Кейси когда-то там жила. Или даже что она вообще существовала.
Я не забыл.
Сегодня, как и в предыдущие ночи, я дожидаюсь, пока все уснут. Потом на цыпочках спускаюсь вниз, накидываю пальто, выскальзываю за дверь, забираюсь на крышу нашего «субару» и сижу, глядя вверх.
Я так много ночей наблюдаю за окном Кейси, что уже перестал различать четыре тёмных стекла, скреплённые скелетом рамы.
Вижу только мрачный провал там, где когда-то был свет.
Сегодня, выйдя на крыльцо, я вижу кое-что ещё.
Сегодня на дорожке возле её дома стоит машина.
Окно Кейси оставалось тёмным целых пятьдесят девять дней.
Теперь в нём вспыхивает свет, и желтоватое сияние разгоняет ночную тьму.
Я так резко глотаю стылый воздух, что он обжигает горло.
И не выдыхаю.
Но прежде чем успеваю заставить себя остановиться, ботинки уже шлёпают по асфальту, и я со всех ног несусь через улицу, во двор Ридов. Озябшие без перчаток пальцы шарят по земле, пока не находят довольно крупный камень. Я встаю прямо под окном Кейси и швыряю камень, попадая точно в левую верхнюю четверть.
Какую-то секунду ничего не происходит.
Потом по стене скользит тень, и в окне возникает лицо.
Я чувствую, что имя Кейси уже готово вырваться оттуда, где скрывалось так долго, – из самого сердца.
Вглядываюсь в лицо наверху – и имя застревает в горле.
Обильный макияж и распущенные волосы принадлежат миссис Рид, матери Кейси.
Я ныряю в тень живой изгороди у самого крыльца Ридов, надеясь, что она не успела меня заметить, и сижу на корточках, спрятав лицо в колючих ветках, пока не чувствую, что она отвернулась.
Окинув взглядом террасу, замечаю, что на бурой кирпичной кладке белеет небольшой листок бумаги.
И, не успев даже задуматься, хватаю письмо.
Потом мчусь к себе, взлетаю по ступенькам и принимаюсь разглядывать то, что держу в руках.
Это не письмо – счёт.
Смотрю на обратный адрес, понимаю, что означают эти слова, вот только они не имеют ровным счётом никакого смысла.
Земля уходит из-под ног.
Тупица, тупица, тупица. Бросаю камни в окно, словно надеюсь, что она там. А её там, конечно, нет.
Я знаю, где она.
Всё ещё пытаясь отдышаться после рывка через двор Ридов, я вдруг чувствую всепоглощающее желание бежать снова, бежать прочь, пока не удостоверюсь, что никогда больше не увижу этого места и этого окна. Так уплывают в открытое море, зная, что вернуться на берег не хватит сил.
И, когда ноги приходят в движение, я уже не могу их остановить.
Я должен добраться до Кейси.
Что я знаю о себе
1. Меня зовут Итан Трюитт.
2. Мне двенадцать лет и четыре месяца.
3. Я пробыл в машине пятнадцать часов, четыре минуты и тридцать две секунды.
4. Должно быть, поэтому моя левая ягодица онемела.
5. Мой старший брат Родди, храпящий сейчас рядом, меня ненавидит.
6. Иногда я и сам себя ненавижу. Поскольку знаю, что именно я в ответе за всё, что случилось в Бостоне.
7. Вот почему Итана, которым я был раньше, больше нет.