Бабушка – психотерапевт и предприниматель. Моя бабушка – психотерапевт. Но так не говорили в её время. Она была обыкновенным человеком. Высокая, худощавая, в вечном белом платочке. Её чуть грустные глаза выражали доброжелательность и готовность каждому помочь.
Помню, со всей округи к ней ехали люди потолковать о больших или маленьких проблемах. В основном женщины. Бабушка всех внимательно выслушивала, и для всех у неё находились нужные слова и советы.
Конечно, каждый человек вправе делать то, что хочет, но особенно она останавливала людей от желания мстить. Частенько говаривала: «Бог рассудит. И не нам с вами судить, что хорошо, а что плохо. А месть, она ведь может и вернуться».
Из воспоминаний я определила три составляющие её метода, если так, можно сказать.
1. Выговаривание (человек выговаривался).
2. Действие.
В ходе беседы бабушка выстраивала ритуал. Она мастерица по ритуалам. В каждом случае, как правило, личный. Нужно было что-то сделать: встать на заре, встать с первыми петухами, пойти рано утром к речке, найти в поле одинокое дерево и т. д.
Люди вынуждены были совершать действия, тем самым снижая напряжение.
3. Переключение.
К действию придавался заговор. Вспоминаю только одну маленькую строчку:
«Петушок-петушок, возьми мою печаль-тоску». Проблема перекладывалась на плечи петушка.
А ещё моя бабушка лечила пупочную грыжу у младенцев.
Я была ярой комсомолкой, дитя своего времени, но терпимой. В дела бабушки не вмешивалась. Но ничему от неё и не научилась.
Припоминаю, бабушка советовала одной женщине, которая видела умершую мать.
Надо набраться сил и подойти к видению и дотронуться. После этого оно не будет появляться. Это хорошо говорится, да трудно исполняется.
Много лет спустя мне пришлось столкнуться с подобной ситуацией, в забавных условиях.
Было далеко за полночь. Я читала интересную и слегка таинственную толстую книгу по астрономии. Там звезды, парсеки, сияющий свет погибших звёзд. Мало что понимаю, но интересно, дух захватывает.
Всё. Хватит. Спать. Выключаю свет, в центре комнаты горит жёлтый шар.
Собираю всю волю в кулак, иду включаю свет. Ничего нет.
Выключаю свет – горит шар. Из последних сил, с пульсирующим сердцем, вытянув руку
вперёд, иду дотронуться до шара. Шаг за шагом. Шар как бы от меня отодвигается.
Глаза привыкли к темноте, и я соображаю, что это новогодний шарик. На большом шарике нанесены светящимися красками звёздочки. Включаю свет: точно, красавчик, лежит на полке, и про него все давно забыли.
В далёком 1960 году моя бабушка была предпринимателем.
Она, конечно, и раньше им была. Но я помню хорошо именно с 1960-го.
Бабушка частенько говорила о линии своих родителей: «Мы были по торговому делу».
Однако предпринимательский дух жил и в советских гражданах!
Итак, топилась жарко печь. И когда дрова прогорали, она на шесток клала специальную доску. Размягчала пчелиный воск и руками катала свечи.
Коричневые свечи были ровненькие по длине и толщине. Готовые она смазывала растительным маслом. В доме стоял упоительный аромат, он кружил голову.
Для свечей характерно длительное и яркое горение с приятным запахом.
От свечей чувствовался лёгкий медовый аромат даже в незажжённом виде.
Свечи продавались достаточно успешно. На эти деньги мы с ней жили.
Пословицы от бабушки. Смотришь на океан, на восход солнца над ним и понимаешь: соприкасаешься с вечностью. Понимаешь, как мал ты сам. А в этом малом мире бушуют страсти, далёкие от вечности. Память хранит их следы.
У бабушки было удивительное лицо! Морщинки придавали ему мудрость и доброту. С ней было всегда уютно. Бабушка ласково отвечала улыбкой на мою улыбку.
Язык её образный. Она так и сыпала пословицами.
Может, ещё и поэтому её слушали обратившиеся за помощью люди. Припоминаю, как по радио или в газете «Пионерская правда», которую мне выписывала бабушка,
объявили конкурс или задание: собрать пословицы и поговорки. Я за бабушкой записала пословиц две общих тетради по 96 листов.
И, конечно, отослала.
Пишу и пишу про бабушку. Вы спросите: «А как же мы жили с мамой, как общались?» Вы же помните, в два года на семейном совете меня отдали на воспитание бабушке. Жили с мамой очень хорошо и дружно. Правда, каждая семья жила сама по себе, но у нас были общие дни – это суббота. Мы мылись в бане у мамы. Я по-детски любила субботы. Родители часто лепили вкусненькие пельмени и пели хором.
У мамы и папы были хорошие голоса. А я до сих пор говорю сестрам (их у меня две):
«Споём мамину любимую песню или папину любимую». Хотя у меня нет ни голоса, ни слуха, в семейном кругу можно петь. Бабушка частенько говаривала: «Егор (отчим) замечательный человек: добрый, поёт, рисует, а вот мать…» И она многозначительно вздыхала. Я ещё в старших классах уловила: мама навсегда останется мамой, но бабушка привила мне уважительное отношение к отчиму.
Я всегда звала его папой и по-своему любила.
Когда у мамы появился телевизор, бабушка любила приходить и смотреть кино.
Она с удовольствием слушала также и радио. И частенько вспоминала своего деда, моего
прапрадеда. Он жил 103 года еще в 19-м веке. Моей бабушке было лет 10, и он частенько ей с сестрой говорил: «Счастливые вы, девчонки. Доживёте до таких дней, когда стены будут говорить и стены будут показывать».
Она с сестрой над его словами смеялись и убегали. А сейчас бабушка восхищалась
да приговаривала: «И откуда мой дед это знал?»
Здесь ещё следует сказать, как я поступала в комсомол. Подошло моё время вступать в комсомол. Я тщательно учу устав. По газетам изучаю политическую и спортивную жизнь страны. Настал день вступления. В президиуме серьёзные люди. В зале комсомольцы-старшеклассники. Всё идёт хорошо: вопрос – ответ, вопрос – ответ.
И вдруг Акиндин Кондратьевич (директор школы) задаёт вопрос: «Нам известно, что ваша бабушка верит в Бога. Как вы к этому относитесь и что делаете?»
Почему-то к такому вопросу я была не готова. Тело сковал холод, словно меня окатили ледяной водой. Возникла пауза. Мне она показалась вечностью. Перед внутренним взором промелькнула сеточка морщинок у глаз бабушки. Губы предательски начали подёргиваться. Голос дрогнул. И я медленно, почти по слогам, изрекла: «Бабушка не вмешивается в мои дела, а я в её». Все всё правильно поняли: бабушка не мешает мне вступать в комсомол, а я не мешаю ей ходить в храм. Вскоре я стала секретарём школьной (первичной) комсомольской организации.