Из интервью Анны Павловой Variety: «В «Натали» вы не найдете ответов. Мы нарочно оборвали историю на полуслове, не желая спекулировать на различных домыслах о причастности супруга к трагедии. Натали в конце фильма все так же полна энергии и веры в светлое будущее. Даже, когда перед финальными титрами она заходит на борт яхты с улыбкой на лице. Только зритель знает, что за линией горизонта героиню ждет трагедия. Для нее же самой это приятное приключение. Не более того. В таком подходе к повествованию истории есть свой шарм.
Только в книгах умные детективы высказывают вдохновенные догадки, которые с невероятной точностью оказываются правдой. В жизни, к сожалению, все не так однозначно. Правда часто разбита на множество осколков, и собрать их вместе не всегда легко. Всех ответов никогда не получишь».
Воспоминания лживы.
И это всегда казалось Алисе странным. Мозг без особых проблем запоминает комбинации чисел и слов, факты, цвета и формы, но как только дело доходит до событий, то с ним происходит какой-то сбой: у слов теряются окончания, предметы меняют форму и цвет, а некоторые люди просто удаляются из памяти, как ненужный хлам. Мозг многое упрощает, запоминая. Но за этим упрощением скрывается искажение правды, которое в конечном счете влияет на наше отношение к окружающим. Получается, что люди заложники собственного мозга и его субъективных предпочтений в восприятии реальности.
Алиса часто думала об этом, когда пыталась разобраться в своем отношении к матери. Кто знает, как бы сложилась их жизнь, воспринимай она ее иначе.
У нее почти не осталось воспоминаний из своего детства, и еще меньше осталось воспоминаний, в которых бы фигурировала ее мать. А все потому, что первые пять лет своей жизни она провела на попечении своих бабушки и дедушки. Анна Павлова же в это время безуспешно покоряла итальянские подиумы. И пусть девушка сама не помнила этого наверняка, ее мозг настойчиво утверждал, что так оно и было, выдавая лишь одно воспоминание о матери из того пятилетнего периода. Она помнила, как, находясь в болезненном бреду, попросила корочку свежего хлеба, а тем человеком, который исполнил ее желание, была мама. Алиса не до конца была уверена в его правдивости, но почему-то так никогда и не спросила у родных, как было на самом деле. Наверное, боялась узнать, что всю жизнь находилась в заблуждении. Сама для себя она рассуждала так: если мозг это помнит, значит, так оно и есть? Но тогда получается, что все это время она ошибалась, и мать была рядом с ней? Но вдруг это лишь бредовые фантазии, вызванные болезнью? Сон, принимаемый за желаемое? Вот такое странное одновременно четкое и размытое воспоминание было основанием ее отношения к матери. Впрочем, чего стоит ожидать, если вся их семья– это такое же странное одновременно четкое и размытое воспоминание.
– Как ты? – Питер осторожно дотронулся до плеча, чем заставил ее повернуться.
Оказывается, все это время он сидел рядом с ней.
«А я и не заметила».
От взгляда бледных глаз, полных сочувствия, ей стало не по себе. Комок воздуха застрял в горле.
«Он смотрит так, словно знает…».
Знает о том, что она не горюет, не оплакивает свою несчастную мать так, как должна бы оплакивать любящая дочь.
– В порядке, – произнесла девушка, выдыхая. – Насколько это, конечно, возможно.
– Если вдруг захочешь, поговорить, поделиться…
«Не захочу».
– …то ты знаешь, я всегда рядом, – Питер сжал губы и попытался улыбнуться. Получилось у него не очень.
Девушка угукнула в ответ и отвернулась к иллюминатору.
С того момента, как он сообщил ей эту новость, Алиса практически не проронила ни слова. Ни когда вернулась в Череп за своими вещами, ни позже, когда заняла место в частном самолете отчима. Лишь молчаливо созерцала проплывающие за окном облака, предаваясь воспоминаниям о своей матери. Должно быть, охранника беспокоило ее молчание.
Анна Павлова мертва.
Странно, но Алиса поверила в это сразу же, как услышала. И ведь даже на секунду не усомнилась, что это может быть ложью с целью вернуть ее домой.
Новость о смерти близкого человека сродни глыбе, нет лавине, что погребает под собой любого, кому тот был дорог. Алиса всегда считала, что услышать подобную весть все равно, что пустить себе пулю в висок. Когда умирает твой близкий, считала она, то умираешь и ты. Но вот умерла ее мать, а Алиса осталась жива. Смерть Анны не стала для нее ударом. Наоборот, она словно бы всегда ждала этого и, услышав, конечно не обрадовалась, но внутренне успокоилась.
Отношения с матерью не всегда были сложными, хотя и имели все основания быть таковыми. Ведь Анна вырвала Алису из привычной для нее среды, когда забрала с собой в Америку. И пусть она несомненно любила дочь и делала многое, чтобы завоевать доверие девочки, проводя с ней все свое свободное время, их семье не суждено было стать нормальной. Карьера матери неизбежно стремилась к своей вершине. Деловые завтраки, гламурные вечеринки, кастинги и съемки постепенно вытеснили из ее жизни время, которое раньше она проводила с дочерью. Жизнь Алисы наполнилась одинокими буднями в компании разношерстных бебиситтеров, ставших для нее проводниками в американскую культуру. Бывало даже так, что она не виделась с матерью днями, потому что их графики не совпадали. Анна не успела моргнуть и глазом, как Алиса, которую тяготила известность матери, отдалилась от нее. Они стали чужими друг другу, но Анна до последнего не могла смириться с этим и продолжала вмешиваться в жизнь дочери. Зачастую насильно.
«Но теперь ее нет».
– Значит, это просто случайность? – тихо спросила девушка.
– Что прости? – подал голос Питер, успевший отвлечься на свой телефон.
– То, что случилось с матерью. Ты сказал, она выпала из окна. Это была простая случайность? – настойчивее спросила Алиса.
– Таково мнение судмедэксперта. И семьи, – мужчина отложил телефон, сосредоточив свое внимание на девушке.
«Семьи. Конечно».
– Это подтверждается показаниями очевидцев. Ее видели сидящей на подоконнике за несколько минут до падения. Окно было распахнуто. Последнее время миссис Каргилл жаловалась на частые мигрени. Возможно, ей стало плохо, и она не удержала равновесия. Или это случилось по какой-то еще причине. Можно строить сколько угодно догадок, почему произошло то, что произошло. Но могу тебя заверить в одном: это не было суицидом. Она бы ни за что на свете не поступила так с тобой, Элис, – Питер многозначительно посмотрел на девушку, отечески положив свою руку на ее.
Алиса хотела возразить, что он неправильно понял, что она имела ввиду совсем другое, но осеклась. Все он понял правильно. Ей было трудно поверить в это по разным причинам. Во-первых, смерть по глупой случайности совсем не к лицу великой Анне Павловой. В этом нет театральной трагедии, достойной ее таланта. А во-вторых, в глубине души Алисы, в самом темном уголке, затаилось злое желание знать, что мать сделала это из-за нее. Девушка боялась себе в этом признаться, но ей хотелось думать, что все это время Анна чувствовала вину за собой перед дочерью, чувствовала тяжесть ответственности за загубленное детство маленькой девочки. Алисе хотелось думать, что именно это в итоге и сломало несгибаемую и сильную Анну, которой она привыкла представать перед публикой.
– Да, ты прав, она бы так никогда не поступила.
На минуту они оба замолчали.
– А если это не было простой случайностью? – задумчиво произнесла Алиса.
Питер развернулся и вопросительно посмотрел на нее.
– Что если это было убийство?
– Бога ради, Элис! – воскликнул мужчина. – Откуда такие мысли? Как ты себе это представляешь?
– Если честно, очень живо. Ее могли столкнуть, – девушка аккуратно вытащила свою руку из-под его и выгнулась, как струна.
– И кто по-твоему мог это сделать?
– Тот, кто видел ее последней? Ты говорил о каких-то очевидцах. Кто это был?
– Мистер Каргилл, – Питер сделал паузу, позволив Алисе обдумать сказанное. – Ты думаешь, виновен он?
– Конечно нет.
– Теперь понимаешь, почему эта версия несостоятельна? Хотя, не скрою, следователи рассматривали ее и даже допросили девушку из прислуги…
– Что еще за девушка из прислуги? – Алиса резко прервала собеседника.
– Обычная такая девушка из нанятой прислуги. Если помнишь Джон и Анна готовились отмечать годовщину свадьбы.
– Ты мне о ней до этого не рассказывал, – в голосе Алисы отчетливо прозвучало сомнение.
– Ну, прости, – замялся Питер. -Да, была еще эта девушка. Она приходила что-то уточнить у миссис Каргилл, пробыла у нее чуть больше минуты и ушла. Пойми, если бы кто-то захотел столкнуть твою мать, то об этом услышал бы весь дом. Анна без боя бы не сдалась.
– Да, наверное, ты прав. Не знаю, что на меня нашло. Просто то, что случилось с ней…, – Алисе не хватило воздуха, чтобы закончить. – Почему она вообще забралась на то окно? Захотелось посмотреть на вечерний закат? Анна никогда не отличалась особым романтизмом.
– Она курила. – Слова Питера заставили девушку замолкнуть. – Вот почему она сидела на подоконнике. В тот день миссис Каргилл вновь закурила. Сигарету ей дала та самая девушка из прислуги.
Алиса удивлено вскинула брови. Ее мать бросила эту пагубную привычку больше десяти лет назад. Джон всегда был против ее пристрастия к табаку, но все его возражения ограничивались мягким настаиванием и проповедями о вреде курения. Но все же этого хватило, и Анна завязала спустя несколько лет после их свадьбы.
– Мама не курила много лет. Что такого должно было случиться, чтобы она вновь взялась за старое?
– Вряд ли что-то серьезное, – попытался успокоить ее мужчина. – Думаю, дело в обычном стрессе. Последние несколько месяцев выдались тяжелыми. Миссис Каргилл снималась в новом фильме, готовилась к своему юбилею и годовщине свадьбы, волновалась за свою дочь, которая игнорировала все ее попытки сблизиться…
– Ну, конечно. Это я во всем виновата, – устало выдохнула Алиса.
– Я этого не говорил, – мягко произнес Питер. – Лишь сказал, что она волновалась о своей дочери. Мама очень любила тебя.
– Знаю, – сглотнув, ответила Алиса. – Но она была весьма деспотична в этом.