Это повествование складывалась довольно долго. Еще в девяностых годах автору приходилось писать рецензии к книгам своих израильских коллег, брать у них интервью для самых разных изданий, а потом и вести постоянную рубрику «Вопросы литература» в международном еврейском журнале «Алеф», – ведет он ее до сих пор. Тогда же, в девяностые, были написаны несколько очерков о выдающихся артистах, волею судеб оказавшихся в Израиле на гребне «большой алии», беспрецедентного исхода евреев из России в конце прошлого века. Сегодня автору кажется, что в ту пору время замедлило свой ход, вот-вот остановится, и вобрало в себя слишком много людей и событий, но потом продолжило свой неизбежный счет уже в новом столетии очередного тысячелетия, словно и не было никакого замешательства. Но это, разумеется, иллюзия.
Конечно, при работе над книгой многие прежние оценки пришлось пересмотреть, что-то добавить, от чего-то отказаться, что-то переписать заново.
Но уж чего автор точно не хотел, так это выстраивать «своих героев» по ранжиру, калибру, масштабу – по принципу «хуже-лучше», «больше-меньше» и так далее, хотя он сознает, что каждый из них занимает свое, отдельное, место в нынешнем культурном пространстве, кое-кто – и самое заметное.
Выбор писателей и их произведений, составляющих нынешнюю литературную среду в Израиле, в значительной степени произволен: это прозаики и поэты, книги которых в свое время по тем или иным причинам привлекли внимание автора. Некоторые были и остаются его друзьями, кое с кем он знаком шапочно, а с кем-то не знаком вовсе. Но, как бы там ни было, книги их издавались в российских издательствах и хорошо известны читателям в Москве или Петербурге. Автор хотел показать, как и почему, эти сочинения становились достоянием читателей в России. Но при этом не стоит искать на страницах этой книги некоей научной основы, вообще строгой филологической системы, – это эссеистика в чистом виде, даже – мемуарная эссеистика. Обозначенный в заглавии период времени иногда приходилось нарушать в угоду завершенности изложения.
Некоторых «героев» повествования уже нет в живых. Анатолий Георгиевич Алексин ушел из жизни, когда работа над рукописью подходила к концу. Хочется надеяться, что наша память сохранит их имена.
Автор искренне сожалеет, что в книге почти ничего не говорится о целом ряде больших мастеров и их произведениях. Нет ни слова о хорошо известных в России писателях старшего поколения: Давиде Маркише, а так же Александре Воронеле и Нине Воронель и их замечательном журнале «22». Незаслуженно обойден молчанием один из самобытных эссеистов 90-х, безвременно ушедший Александр Гольдштейн. Ничего нет и о много печатающемся в России, хорошо знакомом известному кругу читателей Якове Шехтере. Да не только о них, – есть немало имен литераторов, от рассказа о творчестве которых книга только выиграла бы.
Но уж так получилось…