Кто первым подал идею махнуть на майские праздники в деревню, теперь уже не вспомнишь. Идея зрела, зрела с начала весны и вызрела.
Стася, правда, капризничала – мол, далеко, целых триста километров, и еще не известно, что там за условия, поэтому лучше, как обычно, на чью-нибудь дачу. Но Даня ее переубедил. Кому эта дача нужна? Что там делать? На соседей, которые кверху задом на грядках стоят, любоваться? А в деревне природа красивая, места, можно сказать, дикие. Экзотика!
Даня, правда, сто лет не был в Ягодном и точно не знал, что именно за «экзотика» их ждет (вполне возможно, что полуразвалившийся туалет на улице и отсыревшие простыни), но ему просто, можно сказать, приспичило туда поехать. В детстве, лет до двенадцати, он каждое лето отдыхал в деревне у бабушки. В памяти остался аромат антоновских яблок, походы к озеру и вкусные бабушкины блины, политые деревенской сметаной.
В общем, уговорил всех. Поехали.
Дом был добротный, крепкий еще, с большим, хотя и запущенным садом. Почти такой, каким он и запомнился Дане – разве что поменьше размером. И бабушки, что встречала внука у калитки, уже три года не было в живых.
Родители решали, что делать с домом, судили, рядили, да так ничего и не придумали. Вроде и не нужен он никому: от города далеко, не наездишься, да и когда ездить? У всех работа, а в отпуске не в деревне хочется сидеть, а на берегу южного моря греться. Проще всего было бы продать, но из-за того, что деревня в глуши, много за него не дадут, а за копейки – жалко.
Так и стоял дом, как чемодан без ручки: и взять никак, и выкинуть жалко.
– Прикольный домик, – протянула Стася.
– Я же говорил, тебе понравится.
День пролетел незаметно: вытащили из дому стулья, сидели в саду, на солнышке, слушали музыку, жарили шашлыки, пили красное вино и пиво. Стася делала бесконечные селфи и постила в Инстаграм «романтичный отдых на природе».
Ближе к вечеру, когда стало прохладно, перебрались в дом и продолжили уже внутри. А в половине девятого обнаружилось, что выпивка кончилась.
– Говорил же, надо было еще пива взять, – досадливо проговорил Рома. Лицо его покраснело, он был заметно навеселе, и Вика, его девушка, смотрела сердито: не любила, когда он перебирал со спиртным.
– Сколько ни бери, все равно два раза бегать! – пожал плечами Даня. – Поедем, что ли, за горючим?
Он обвел взглядом всю компанию.
– Я пас, – сказал Максим. – Пойду, наверное.
– Куда это ты собрался? – возмутился Даня. – Время детское!
Он и сам не понимал, зачем пытается удержать Макса. Времена, когда они были друзьями, прошли давным-давно, товарищ по детским играм превратился в серьезного, немного скучноватого, немногословного парня.
Оказывается, он до сих пор жил здесь, в деревне. Даня увидел Макса днем, когда они только-только приехали, сразу узнал и затащил в гости. Тот не отказался, но, похоже, компания была ему не очень-то по душе.
Время от времени Даня хлопал Макса по плечу и нес чепуху вроде:
– Помнишь, как я приезжал, и мы все лето отжигали, да, Макс?
Ни тот, ни другой толком ничего такого не помнили, и Максу явно было не по себе, но он давил из себя улыбку и кивал: дескать, помню, а как же.
Стася косилась на него и закатывала глаза, считая, видимо, деревенским увальнем. Вика снисходительно улыбалась.
– Ты учишься где-то? – спросил Макса Даня.
– Учился в колледже. Окончил, вернулся сюда.
– А чего в универ не пошел? – не отставал Даня. Он и его друзья учились на последнем курсе.
– И что тут делать? – встряла Стася. – Коровам хвосты крутить?
Максим покраснел, но ответил спокойно:
– Коров тут никто не держит. Свиней в основном. – Он поднял глаза, посмотрел прямо на Стасю, и Даня в этот момент почему-то вспомнил, что в их компании именно Макс, а не он сам всегда был лидером. – Мне здесь нравится. У нас с отцом ферма. Если все будут жить в городе, кто будет кормить городских?
Стася поджала губы, но ничего не возразила.
Это все было еще в начале их посиделок, а теперь вот Макс хотел было уйти домой, но Дане отчего-то не хотелось его отпускать.
– Купим еще выпить. И сладкого чего-нибудь, к чаю!
– Какой чай? – усмехнулся Рома.
– Так мы едем или нет?
– Местный магазин до восьми, – сказал Макс. – Уже закрыто, так что…
– Погоди, а в районе? – Даня имел в виду большой, довольно оживленный поселок, который был километрах в двадцати пяти. – Там до скольки?
– Там и круглосуточные есть.
Даня вскочил со стула и потянулся за ключами от машины.
– Все, я погнал. Кто со мной?
– Поехали! – Ромка поднялся, покачнувшись, и тут же упал обратно.
– Обалдел? – Вика округлила глаза и дернула его за рукав. – Ты же пьяный! Вы оба!
– Если гаишники на дороге будут… – Начала было Стася, но Даню осенило:
– А мы по другой дороге поедем! По проселочной! Так, кстати, короче! С детства помню, что там…
– Нет! – неожиданно громко и резко сказал Максим.
Все умолкли и удивленно воззрились на него. Даня снова сел за стол.
– В смысле – «нет»? – Стася приподняла тщательно прорисованные брови.
Максим, кажется, немного смутился, но упрямо проговорил:
– Это плохая дорога. Нечего там делать, особенно ночью.
– Что, тоже менты караулят? – глупо спросил Рома.
– Не в них дело.
В памяти Дани забрезжили обрывки воспоминаний. Когда он был маленьким, бабушка наказывала быть осторожнее, рассказывала что-то о старой дороге, только вот что? Уже и не вспомнить.
– Это же какие-то местные сказки, да? – спросил он Макса.
– Не сказки. Никто по той дороге после заката не ездит и не ходит.
– Ты сейчас серьезно? – недоверчиво улыбнулась Вика. – Прямо фильм ужасов! Может, расскажешь?
Макс бросил на нее беглый взгляд и поколебался, словно решаясь на что-то, а потом ответил:
– Она проходит мимо деревни Студеное. Здесь ее называют мертвой.
– Мало ли в России брошенных деревень! – махнул рукой Рома.
– Она не брошенная, а именно мертвая. Люди оттуда не уезжали. Они умерли: всех убили, даже маленьких детей.
– Почему? – спросил Даня и вспомнил, что, вроде бы, было там что-то связанное с цыганами.
– Это были цыгане, – подтвердил его догадку Максим. – Пришли откуда-то, построили дома, стали жить. Цыганки ходили ворожить по селам, мужья их тоже чем-то промышляли. А потом… Люди их не любили. Хоть и бегали девки деревенские погадать, а бабы за настойками разными обращались, но все равно. В колдовстве обвиняли. Помрет младенец – вспомнят, что цыганка в деревню приходила. Заболеет кто или дом сгорит – опять они виноваты. А тут еще на беду мор скота начался. В общем, собрались мужики с окрестных деревень, да и… Кого зарубили, кого на вилы подняли, а большинство сожгли заживо в собственных домах.
– Давно это было? – Рома, кажется, даже отрезвел немного.
Максим пожал плечами.
– Моей бабушке рассказывала ее бабушка, так что…
– Ну, так это сто лет назад было. Нам-то что? – Стася сморщила точеный носик.
– Со смертью цыган все только началось. У нас говорят о цыганском проклятии: оно такое сильное, что его не снять. Люди в тех местах стали пропадать. Исчезать бесследно. Если кто по дурости забредал в мертвую деревню после заката, все, считай, сгинул. Днем ничего, если уж очень надо, можно проехать. Но ночью…
– А что там по ночам творится?
Даня заметил в глазах Стаси жадный интерес и понял, что она не только не испугалась, но и, наоборот, загорелась желанием туда поехать – причем именно ночью. Пришлась ему по нраву ее смелость или нет, он пока не понял.
– Те, кто могли бы рассказать, обратно не вернулись. Так что спросить не у кого, никто не знает.
– Ты веришь в эту чушь? – спросила Вика. Вопрос прозвучал нервно, и Даня понял: сама она точно верит.
– Я знаю, что оттуда пригоняли мотоциклы, машины. Есть тут у нас в райцентре один умелец… – Даня нахмурился, – разбирает на запчасти, продает потом. Местные в те края не суются, значит, это техника кого-то из приезжих. Машины и мотоциклы стояли пустые, людей не было.
Слова прозвучали зловеще, и Даня почувствовал, что ему не по себе. Черт знает, что там правда творится, в этой деревне, но зачем нарываться на неприятности? Да и спать уже хочется. Даня молчал, думая, как сказать, что он передумал ехать, но при этом не подать виду, что испугался.
И тут снова вмешалась Стася. Положила ладонь на его руку и сказала:
– Данечка, если мы все хотим продолжения банкета, так поехали! Я с тобой!
– Продолжить можно и завтра… – Начал было Максим, но Стася его перебила:
– Хватит уже пугать нас деревенскими страшилками! Ждешь, что мы тоже описаемся от страха, как и ты? Если вы тут всем колхозом трясетесь из-за ерунды, так нечего нормальным людям мозги парить.
Она презрительно усмехнулась, поднялась из-за стола и посмотрела на Даню:
– Или ты тоже испугался, как и твой дружок?
Что тут скажешь? Пришлось растянуть губы в улыбке, всем видом показывая, что плевать ему на эти россказни.
Максим посмотрел на Стасю с нескрываемой антипатией. Кажется, хотел сказать что-то, но промолчал.
Даня и Стася пошли к машине. Остальные потянулись проводить. На ходу переговаривались, пересмеивались, обсуждали, что покупать.
– Мы мигом, туда и обратно, – сказал Даня, заводя двигатель.
– Расскажем вам потом про ходячих мертвецов, – пообещала Стася и насмешливо скривила губы, глядя на Макса.
Тот стоял в стороне, а потом вдруг подошел, наклонился к Дане и проговорил, глядя ему прямо в глаза и подчеркнуто игнорируя его девушку:
– Доехать просто: после поворота до райцентра дорога одна, не заблудишься. Только не останавливайся, пока до поселка не доедешь. Что бы ни увидел, не вздумай останавливаться, из машины не выходи!
– Бред, – фыркнула Стася.
Даня посмотрел на Макса и хотел было выдать какую-нибудь шутку, но наткнулся на серьезный взгляд и передумал.
– Хорошо, – коротко ответил он, и машина тронулась с места.
Они вскоре выехали из Ягодного. Почти во всех окнах горел свет, уличные фонари, склонив головы, провожали проезжающий автомобиль грустными взглядами желтых глаз.
Стася включила музыку на полную громкость и покачивала головой в такт. Даня предпочел бы, чтобы она сделала потише – голова слегка побаливала, но он не стал просить ее об этом.
Вот и поворот на старую дорогу. Даню так и тянуло проехать прямо, на шоссе, но он подумал, что история Макса, может, и выдумка («Конечно, выдумка, что же еще!»), а вот встреча с гаишниками – еще какая реальность.
Даня вывернул руль, и машина послушно направилась в нужную сторону.
«Тут и ехать-то всего ничего», – подумал Даня, успокаивая себя. Дурное предчувствие или страх – он и сам не знал, что не дает ему покоя. Даня покосился на Стасю, и впервые в жизни ее красивое лицо показалось ему отталкивающим.
Он поспешно отвернулся, сам испугавшись силы своей неприязни, и стал вглядываться в убегающую вперед темную ленту дороги. Скорость пришлось сбросить: по обе стороны теперь возвышался лес, никакого освещения не было. Несущаяся в полной темноте машина со стороны казалась, наверное, кометой, пролетающей во мраке.
В первый момент Даня даже не понял, что произошло. Ему показалось, он оглох, но Стася повернулась и воскликнула:
– Блин, что такое?
Только что в салоне гремел голос великолепного Фредди Меркьюри, а в следующую секунду все смолкло. Даня потянулся к магнитоле, пробежал пальцами по кнопкам – бесполезно.
– Мертвая, – вздохнул Даня и сам на себя разозлился: зачем это сказал? Почему произнес именно такое слово? – Вернемся – посмотрю, в чем дело, – добавил он.
Стася надулась: так всегда бывало, если что не по ней. Но Дане сейчас было плевать на ее обиды. Быстрее бы до поселка добраться. Темнота начала не на шутку напрягать, в голову лезли мысли о том, что может в ней таиться.
«Где она, деревня эта? Может, мы ее уже проехали?»
Свет впереди возник внезапно, словно бы ниоткуда. Секунду назад всюду была непроглядная тьма – и вот уже переливаются огни.
– Вот и поселок! – радостно проговорила Стася. – Быстро доехали!
– Слишком быстро, – буркнул Даня, взглянув на приборную панель. – Еще как минимум километров десять.
Но впереди точно было поселение – ошибиться невозможно. Может, еще какая-то деревня, вроде Ягодного?
– Вон указатель! – Стася вскинула руку. – Что там написано?
В свете фар высветился столбик с прямоугольной табличкой. На табличке было написано «Студеное». Надпись выглядела свежей.
Даня и Стася переглянулись, и девушка торжествующе улыбнулась.
– А что я говорила?
– Ммм? – промычал Даня. Он не мог сообразить, что это должно означать.
– Надул тебя Макс твой придурочный! «Мертвая деревня», – передразнила она. – У-у-у-у, как страшно! И все купились!
Студеное было уже в нескольких десятках метров.
– Самый обычный поселок!
Да, так и есть: уже можно было разглядеть ряды домов, ярко освещенные окна, фонари.
– Зачем ему было врать, выдумывать эту чушь? – недоуменно проговорил Даня. – Да еще так натурально. Я почти поверил.
– Думал, видать, что это очень смешно. Самооценку свою поднять хотел. За наш счет.
Наверное, она права. Даже наверняка. Но что-то тревожило, не давало покоя.
– Смотри, магазин!
Недалеко от дороги стояло приземистое здание, на котором красовалась вывеска «Продукты. 24 часа».
– Зачем дальше ехать? Тут тоже все можно купить. Давай зайдем! – предложила Стася.
«Что бы ни увидел, не вздумай останавливаться, из машины не выходи!» – пришли на ум слова Макса. Кто сказал, что путники непременно должны обнаружить на дороге призрак или еще нечто зловещее? Может, это окажется то, что им хочется увидеть – в этом вся фишка?
– Чего молчишь?
«Да какого черта! – подумал Даня, внезапно рассердившись на приятеля. – В гробу я видал эти тупые приколы!»
Автомобиль плавно притормозил неподалеку от входа в магазин, и Даня, больше не колеблясь, вышел из машины.
Стася выбралась следом.
Ничего необычного. Такая же деревня, как и Ягодное, только более оживленная: откуда-то доносятся звуки музыки, до сих пор слышны голоса детей, которых матери не загнали по домам.
Даня и Стася подошли к магазину. Колокольчик над дверью негромко звякнул, и молодые люди очутились внутри. Это был самый обычный сельский магазинчик: на полках лежали пакеты с мукой и сахарным песком, коробки конфет и печенья, пачки чая, стояли бутылки с растительным маслом, а по соседству – упаковки стирального порошка и бруски мыла.
Алкоголь продавался возле кассы, и Даня со Стасей направились прямиком туда.
– Добрый вечер, – улыбнулась им пожилая продавщица, сверкая золотыми зубами.
Они поздоровались в ответ.
– Откуда к нам такие симпатичные ребята?
Даня ответил, что они приехали погостить в Ягодное.
Стася изучала ряды бутылок, выбирая, что взять.
– Не стесняйтесь, дорогие. Что вам предложить?
Хлопнула входная дверь, звякнул колокольчик. На пороге появились мужчина, женщина и маленькая девочка лет шести. На ребенке была курточка, на которой красовался кот Леопольд. Кажется, дети сейчас смотрят другие мультики, подумалось Дане.
Да и мужчина с женщиной были одеты необычно. Кажется, плащ такого фасона, с широкими подкладными плечами и клёпками, был у бабушки. Она говорила, что когда-то, в молодости, кое-как «оторвала» его в магазине, и он считался в те времена невероятно модным.
– Вечер добрый, – густым басом проговорил мужчина. Женщина убрала за ухо светлую прядь и улыбнулась продавщице.
– Добрый, самый добрый! Видите, гости у нас, – сладким до приторности голосом проговорила та.
Подошла Стася, неся две бутылки красного вина.
– Пиво у вас есть холодное? – спросила она.
– У нас все есть, – пропела продавщица и снова раздвинула губы в улыбке. Потом отвернулась и пошла к холодильнику.
Даня нахмурился: ему казалось, зубы у нее золотые, он еще внимание на это обратил. Теперь же ясно видел, что рот женщины полон мелких желтоватых зубов. Слишком мелких и слишком… острых? По позвоночнику пробежал холодок.
– Чем это пахнет? – поморщилась Стася, и Даня тоже почувствовал противную вонь.
Пахло так, будто рядом находилось болото с протухшей стоячей водой. Но ведь только что никакого запаха не было, Даня готов был поклясться!
Он посмотрел на мужчину и женщину, что стояли рядом. Кожа у них была неестественно белая, глаза мутные, тусклые, как монеты, стершиеся от долгого хождения. Кажется, запах шел от них.
Даня поспешно отвернулся и тут же подскочил от неожиданности, ощутив чье-то прикосновение к своей руке.
– Дядя, вы мармелад любите? – спросила девочка.
Что за чушь, мелькнуло в голове, какой еще мармелад? Причем тут он?
Девочка улыбнулась и протянула ему упаковку сладостей. Только тут Даня заметил, что волосы у нее свалявшиеся, потемневшие от грязи, а в них… Боже, кажется, в волосах девочки копошились черви!
Но этого не было! Когда эти трое вошли в магазин, волосы ребенка были заплетены в тугие косички! Да и родители ее выглядели вполне нормально! Даня снова бросил взгляд на женщину и мужчину.
Их одежду словно вытащили из мусорного бака: с плеч женщины свисали лохмотья плаща, куртка мужчины была в чем-то вымазана.
«Не надо было останавливаться!» – подумал Даня и решительно сказал:
– Стася, мы уходим. Купим все в другом магазине.
– С чего ты это… – начала было она, но тут перевела взгляд на женщину и вскрикнула, прижав руки ко рту.
Даня проследил за ее взглядом и окаменел. Лицо женщины было покрыто отвратительными трупными пятнами. Зловоние стало еще сильнее, запах накатывал волнами, вызывая тошноту. Остатки некогда светлых волос серыми клочьями свисали с черепа. Женщина подняла руку и прикоснулась к щеке. Кусок кожи со скулы отвалился, обнажая кость.
Стася завопила, и ее крик заглушил звяканье колокольчика, возвестившего о том, что в магазин вошли новые посетители. Даня схватил девушку за руку и развернулся в сторону двери, приготовившись бежать, но увидел, что там стоят еще несколько человек – в жутких отрепьях, с изуродованными лицами.
«Мертвецы! Мертвецы в мертвой деревне!» – пронеслось в голове у Дани.
Бежать некуда: они стояли, прижавшись к стойке кассы. Толпа мертвецов была перед ними.
«Запасной выход!» – подумал Даня, резко обернулся и увидел вернувшуюся продавщицу. Пива, за которым она якобы пошла, в руках у нее не было. Да и рук не было – лишь почерневшие, словно обглоданные, кости.
В панике Даня прижал к себе Стасю, которая больше не кричала, лишь смотрела обезумевшим взглядом и дышала мелко и часто.
– Мы любим гостей, – сказала мертвая девочка, – и умеем их приглашать. Кто к нам приезжает, больше не уходит! Остается навсегда.
В этот миг Даня увидел, что никакого магазина, прилавка и кассы нет. Они со Стасей стояли, прижимаясь друг к другу, посреди пустыря, в окружении страшных темных фигур – еще более темных, чем окружающая их тьма.
Даня хотел закричать, но крик, так и не родившись, умер внутри него.
А в следующее мгновение чудовищные жители Студеного набросились на них.
Макс и Вика сидели за неубранным столом, стараясь убедить друг друга, что Даня и Стася вот-вот вернутся. Только они не приехали ни в десять, ни в одиннадцать, ни в двенадцать. Рома уснул, перебравшись в кресло, сразу после того, как ребята уехали, и Вика решила его не будить.
Ближе к полуночи она убрала грязные тарелки в раковину, вымыла посуду. Ей нужно было отвлечься, а простые, привычные дела успокаивали.
Время шло. Стрелки старомодных часов, висящих на стене, резво бежали по кругу.
– Что нам делать? – в который раз спросила Вика.
Полвторого ночи, успокаивать себя нечем. То, что со Стасей и Даней случилось плохое, было очевидно. Если бы ребята напоролись на полицию, и у них отобрали машину за вождение в нетрезвом виде, или, что хуже, произошла авария, то они бы уже об этом узнали. Но телефоны Дани и Стаси были отключены, хотя обычно Стася ни на минуту не расставалась со смартфоном.
– Ничего, – снова ответил ей Макс. – Пока не рассвело, мы ничего не можем сделать.
– Но нужно же что-то… – На глаза Вики набежали слезы, и она смахнула их, размазав при этом тушь. – У тебя есть машина? Может, съездить за ними? Вдруг им нужна помощь?
– Ты хочешь умереть? – невыразительным голосом спросил Макс. – Лично я нет. Я их предупреждал.
Максим ушел ночевать к себе. Вика прилегла на диван, но заснуть так и не смогла.
Рано утром, около семи, к дому Даниной бабушки подъехала машина. За рулем «Фольксвагена» был отец Макса, а сам он сидел рядом.
Бледная от бессонной ночи Вика и растерянный, потрясенный Рома тут же вышли на улицу.
– Садитесь. Съездим, посмотрим, что там, – сказал Макс.
– Не бойтесь, днем там безопасно, – проговорил его отец.
Ехали молча. Говорить было не о чем.
Миновав Ягодное, вскоре они свернули на дорогу, что шла мимо мертвой деревни. Вдоль обочины тянулся лес. Листья на деревьях еще не появились, голые ветви были похожи на обнаженные тонкие руки.
Проехав километров пятнадцать или около того, они увидели впереди открытое пространство.
– Прибыли, – обронил отец Максима. – Вон она.
Лес словно бы расступился, окружив площадку плотным кольцом, но не решаясь приблизиться. Пустырь зарос бурьяном, желтая прошлогодняя трава и кусты доходили до пояса. Деревня, судя по всему, была не очень большая – наверное, домов пятнадцать, а то и меньше. Сейчас представить себе на месте этого унылого, наводящего тоску пустого пространства шумное поселение было невозможно.
– Вон их машина! – воскликнул Максим.
У обочины приткнулся автомобиль. Сразу они его не заметили: дорога здесь делала поворот. Отец Максима затормозил, и вскоре все четверо бежали к автомобилю.
Внутри никого не было. Дверцы оказались закрыты, но не заперты, сигнализация не включена.
– Значит, все-таки остановились, – тихо сказал Макс. В голосе прозвучала безнадежность. Стало ясно, что живыми ни Стасю, ни Даню им не увидеть. – Зачем? Говорил же…
– Кто знает, что тут случилось. – Его отец покачал головой. – Всегда одна и та же картина. В машине пусто, людей искать бесполезно.
Они с Максимом и Ромой заговорили о том, что нужно позвонить в полицию, сообщить родителям, а Вика побрела в сторону пустыря. Кругом было тихо, голоса мужчин таяли за спиной. Никто не останавливал ее, Рома и все остальные будто и вовсе забыли о ее существовании.
Девушка и сама не знала, куда идет и зачем. Ноги несли ее вглубь разоренной, ушедшей под землю, уничтоженной деревни. Впереди, на пятачке, лишенном травы, блеснуло что-то, и Вика прибавила шаг.
Наклонившись, она увидела смартфон Стаси. Экран треснул, как будто на него наступили каблуком; фальшивые бриллианты, украшающие чехол, сверкали на солнце, словно капли слез.
В этот момент Вика окончательно поняла, что Стаси больше нет. Она взяла брошенный, ставший ненужным хозяйке телефон, и хотела уже крикнуть, сообщить о своей находке, как вдруг что-то будто бы взорвалось в ее голове, и она услышала вкрадчивый голос, ласковый и вместе с тем алчный:
– Почему не пришла за мной прошлой ночью? Приходи сегодня! Мы любим гостей!
Вика выронила телефон и завертелась на месте, пытаясь понять, откуда доносится голос Стаси, пока не осознала, что он звучит лишь в ее голове.
Ощущение невидимого присутствия было таким отчетливым, что Вика была готова поклясться: ей не почудилось. Стася, которая приехала в мертвую деревню вчера поздно вечером, все еще здесь. И Даня – тоже. И другие люди, попавшие сюда и нашедшие тут свою гибель.
Вместо жизни – ее отвратительное подобие.
Вместо смерти и покоя – вечный голод и ненависть мертвых к живым.
Вика резко развернулась и побежала прочь отсюда, к мужчинам, которые все еще стояли, разговаривая о чем-то.
Бежать было трудно: так обычно бежишь в ночном кошмаре, когда кажется, что ноги утопают в чем-то вязком, колени подгибаются.
Кусты, словно цепкие пальцы, хватали девушку за ноги, хлестали по коленям, будто плетка. Жухлая трава обвивалась вокруг лодыжек. Это место пыталось остановить ее, удержать до тех пор, пока не наступит ночь!
Было светло, но Вике казалось, что тьма сгущается вокруг нее. В голове помутилось от страха: фигуры Ромы, Макса и его отца вдруг стали отдаляться, вместо того, чтобы приближаться…
Вика споткнулась и с воплем полетела на землю.
Очнулась на руках у Ромы. Перепуганный, он держал ее голову на коленях, сидя прямо на земле.
– Вичка! Ну, ты даешь! Напугала! – Он поцеловал ее. – Все хорошо?
– Что случилось? – спросила она, вспомнив, как бежала к ним по пустырю и все не могла добежать. Голос Стаси еще звучал в голове – теперь уже тихим эхом.
– Мы все стояли, разговаривали. Дядя Валера в полицию позвонил, у него там знакомые. Они уже едут. – Рома погладил девушку по щеке. – А ты стояла-стояла, да вдруг как закричишь – и свалилась. Еле-еле успел тебя подхватить.
– То есть я не ходила туда? – Вика повела глазами в сторону мертвой деревни.
Рома недоуменно посмотрел на нее.
– Туда? Зачем? Я бы и не пустил тебя.
– Но ведь… – Вика осеклась и прикусила губу.
– «Скорую» вызвать? – озабоченно спросил Рома.
Послышался шум подъезжающей машины.
– Не нужно никакой «скорой». Поехали отсюда скорее.
Рома помог Вике подняться. Люди в форме направлялись в их сторону, и он сказал, что уехать сразу нельзя, нужно рассказать обо всем, что они знают. Ведь, наверное, будет следствие.
Да, наверное, мысленно согласилась Вика. Следствие будет, хотя оно ничего и не даст. И она, Вика, расскажет, что случилось вчера. Но это будет последний раз, когда она заговорит об этом. А больше никогда, ни за что не станет вспоминать о произошедшем.
И о Ягодном не вспомнит, и о мертвой деревне.
И про Даню со Стасей вспоминать не будет, чтобы ненароком не вызвать их из той тьмы, в которой они теперь обитают.