Андре
Первые дни после возвращения я пребывал в каком-то полусне. Были запахи и звуки, были мелкие дела – сделать хотя бы одну комнату пригодной для жилья, решить вопрос с продуктами, – а ощущения реальности не было. Будто я спал и видел сон о том, что жив. А на самом деле – давно умер. Когда-то меня испугала бы такая мысль, но не теперь. Пустота дала мне главное – покой. За эти пять лет все отболело, отмерло и стало все равно. Безразличие окутало меня, будто кокон, и так было легче. Легче дышать, да и просто – жить. Поэтому я не думал о том, что будет дальше. В этом не было необходимости. Бо́льшую часть времени проводил за тем, что устанавливал на башне новую защиту всех типов – и светлую, и темную, и зеркальную, и серый покров пустоты. Так можно было не опасаться непрошеных гостей. Охранников, которые попытались доказать свою пользу, я лично выставил за ворота с напутствием, что следующая наша встреча станет последней. К счастью, ребята оказались понятливыми и больше меня не беспокоили.
За эту неделю или две было всего два ярких пятна, которые немного выбивались из картины всеобщего равновесия. Первое – визит магистра света. Анри Вейран явился утром следующего дня после моего возвращения. К тому моменту я успел установить только базовые защитные заклинания, поэтому старший братец дошел до двери без угрозы для жизни и постучал. Разговаривать с ним я не желал, но Анри еще пять лет назад доказал, что его мало волнует чужое мнение, поэтому пришлось спуститься.
Если Филипп заметно повзрослел, то старший Вейран тоже изменился – перестал напоминать пугало, переступившее порог пустоты. Светлая мантия магистра делала его похожим на какого-нибудь правителя древности, и держался он с не меньшим гонором.
– Я ждал вас раньше, магистр, – сказал он, завидев меня на пороге, тут же давая понять, что он тут исключительно по долгу службы.
– Так и я ждал вас еще вчера, магистр, – ответил, хотя больше хотелось плюнуть в лицо, чтобы немного сбить спесь. – Спасибо, что дали время прийти в себя. Как поживаете? Как супруга? Как дети?
– Все благополучно, благодарю. Я хотел обсудить формат нашего сотрудничества.
– А не будет никакого формата, – ответил я. – Моя забота – сохранение равновесия и присмотр за вратами. Ваша забота – все остальное. Если вы надеетесь, что я стану чучелом при магистрате, то смею вас разочаровать – не стану. И на пороге не появлюсь без острой необходимости. Я еще вчера попросил Филиппа передать мне визор. Думаю, для связи с вами, магистр, этого будет более чем достаточно. А теперь прошу оставить территорию башни пустоты, вам здесь не рады.
Анри протянул мне визор на цепочке. Я забрал кристалл и спрятал в карман. Вот и вся беседа.
– Я хотел спросить… – начал было он.
– Что? Не собираюсь ли я снова лишить Гарандию магистров? Нет, не собираюсь. По большей части мне плевать на вас, месье Вейран, а месье Гейлен – достойный правопреемник магистра Кернера. Правьте! Только не вмешивайте меня в это. До встречи.
И закрыл дверь у него перед носом. Анри выругался. Я слышал его удаляющиеся шаги. Прислушался к себе – злости не было. Только безразличие, потому что мне действительно было все равно, есть на свете Анри Вейран, нет его. Подумаешь, когда-то мы пытались убить друг друга. Те дни остались далеко, мы оба живы – и вроде как в одной упряжке. Так к чему лишние вопросы?
Вторым событием, которое оставило хоть какой-то след, стал визит в «Черную звезду». Может быть, я бы туда и не пошел, но в гимназии остались все мои вещи и сбережения, а еще хотелось забрать зеркала. Поэтому вечером того же дня я переместился в свою комнату в преподавательском крыле. Здесь в отличие от башни пустоты было чисто. Видимо, директор приказал поддерживать маломальский порядок бытовой магией, я ощутил следы заклинания. Все лежало ровно на тех местах, где я и оставил. Несколько бурых капель въелись в пол – напоминание о бое с Анри, который едва не стал для меня последним.
Сборы вышли недолгими. Я снял со стен зеркала, уменьшил их в размерах и спрятал в найденный дорожный мешок. Затем собрал одежду, так и висевшую в шкафу, накинул на плечи любимый черный плащ с восьмиконечной звездой. Вроде бы все. Покосился на стол, запертый заклинаниями. Снял магические заслоны и открыл ящик.
Конспекты лекций оставил на месте. Пусть лежат, лишними не будут. А вот во втором ящике находились совершенно бесполезные записи, которые я когда-то похитил из закрытых отделов городского архива. Это были протоколы дел, которые вел мой отец Виктор Вейран. Нет, лучше не так – граф Вейран, оплошность которого поспособствовала моему рождению. Так глупо… Вспомнил себя пять лет назад. Как же глупо! Пытаться понять хоть что-то, искать ответ. Оказалось все гораздо проще.
Я провел пальцами вдоль корешков папок, и они превратились в пепел. Пыль, труха. Как и все мое прошлое. Тогда, в неполных двадцать два, я не понимал главного – невозможно выпросить любовь. Хоть кричи, хоть умоляй, хоть доказывай. Если ее нет – значит, нет. Все остальное не важно.
Мне нужен был отец? Возможно. Но что толку в этих документах? Когда-то это был способ прикоснуться хоть так к его жизни, понять, что он за человек, что им движет – и почему для меня в его жизни не нашлось места. Все оказалось куда проще и прозаичнее. У Виктора всегда было только два сына. И надо было быть наивным глупцом, чтобы считать, будто это количество может измениться в бо́льшую сторону.
Пепел… Я распахнул окно и вытряхнул ящик. Серая пыль взметнулась в воздух, растаяла, исчезла. В такой же пепел превратился я сам. Но это больше не тревожило. Не было нужды страдать и мучиться, искать ответы. Все закончилось, и стало проще.
В дверь постучали. Это мог быть только один человек. Единственный, кому не было все равно, жив я или умер. И конечно, он не пропустил бы мое появление в своей гимназии.
– Здравствуйте, директор Рейдес, – открыл я дверь, прекрасно зная, кого увижу на пороге.
– Андре! – Он крепко обнял меня, а я приказал себе терпеть. Меня всегда раздражало, когда люди вмешивались в личное пространство. Пусть даже дорогие сердцу люди.
– Здравствуйте, месье Рейдес, – ответил я.
– Это и правда ты? – Эдуард разглядывал меня, будто впервые видел. – Мальчик мой! Я не знал, что ты вернулся. Сам знаешь, на территории «Черной звезды» не слышно колоколов.
– Да, конечно. – Я прошел в комнату, впуская гостя. – Но вы ничего не пропустили, я прибыл только вчера.
Прибыл? Не совсем верное слово, но другого подобрать не мог.
– Я хотел забрать вещи и деньги, – пояснил очевидное.
– И не собирался ко мне зайти? – пожурил Рейдес.
– Собирался.
Это действительно было так. Эдуард был единственным, по ком я скучал. Моим наставником, которому знакомство со мной стоило много нервов. Но если бы не он, я бы давно умер. Никто не знает, чего ему стоило вытащить меня после убийства магистра тьмы Тейнера, а главное – после того, как отец искренне пожелал мне умереть. Только Рейдес не сдавался. И раз решил, что не даст мне пойти ко дну, то до последнего оставался верен принятому решению.
– Что ж, рад слышать, – улыбнулся Эдуард. Вот кто остался неизменен. – Присядем?
– Я… спешу.
– Не ври, Андре, никуда ты не спешишь. Разве я не знаю? Давай хотя бы поговорим.
Я послушно занял стул, оставив директору кресло. Рядом с ним я всегда чувствовал себя курсантом, хоть и давно завершил обучение в гимназии. Вот и сейчас не знал, как себя вести и что делать.
– Как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно.
И это было правдой. Пока что я не заметил никаких последствий от пребывания в пустоте. Наоборот, стало лучше. Ничто не раздирало изнутри, не мучило.
– И… где собираешься жить?
Эдуард тоже подбирал слова, опасаясь ненароком меня задеть. Зря. Я давно уже не тот глупый парнишка, который метался по этой комнате, воя от отчаяния. Нет его, исчез. Остался только Андре, магистр пустоты.
– В башне пустоты, – ответил я. – Там достаточно уютно.
– Уютно? – Рейдес уставился на меня. – Андре…
– Эд, – отбросил я формальности, – вы зря волнуетесь. Я действительно хорошо себя чувствую. И даже успокоился. Но мне нужно побыть одному, и башня пустоты для этого – лучшее место на земле.
– А может, вернешься в гимназию? – спросил Эдуард. – Твой курс так никто и не забрал.
На минуту этот соблазн – вернуться к любимой работе – оказался достаточно сильным, но он тоже был пережитком прошлой жизни. Точнее, немного не так. Я и хотел бы вернуться к преподаванию, к любимой зеркальной магии, но сейчас не мог.
– Давайте так, – сказал я. – Этот учебный год завершается. Нет смысла сейчас возвращать мой предмет в расписание. Но летом будет новый набор, и тогда я, может быть, вернусь. Если, конечно, к тому времени вы не передумаете.
– А с чего бы мне передумывать? – пожал плечами директор. – Ты же знаешь, я всегда рад тебе – как в качестве гостя, так и в качестве преподавателя. Поэтому подумай хорошенько и приходи.
– Хорошо.
Говорить больше было не о чем… Спрашивать ни о чем не хотелось, поэтому мы сидели и молчали. Эдуард тоже не задавал вопросов, понимая, что мне вряд ли хочется рассказывать о пребывании в пустоте.
– Я пойду, – поднялся на ноги. – Рад был видеть вас.
– И я тебя, Андре, – тепло улыбнулся Рейдес. – Если бы ты знал, насколько! Приходи в гимназию, когда захочешь.
– Спасибо.
Действительно, «Черная звезда» давно стала мне домом. Это было место, где можно не притворяться, не играть чужих ролей, а просто быть собой. Заниматься тем, что нравится. Жить. Жаль, что я раньше этого не понял и потратил бесценное время на то, чтобы найти другой дом, другую семью, хотя моя всегда была здесь.
Уходил я тоже через зеркало – одно так и осталось на стене, чтобы служить для меня порталом. А потом до вечера стоял на верхнем балконе башни пустоты и смотрел на город в отдалении. Чужой город, но я искренне хотел когда-то все изменить, искоренить ту гниль, которая его пожирала. Еще одна несусветная глупость, которая едва не стоила мне жизни и свободы. Ничего нельзя изменить. Только принять. Осознать – и принять, как бы сложно это ни было.