Первым делом я, как только оказался в конторе, вколотил в стену гвоздик, на который повесил подарок Гвенни – злополучный «Зеленый квадрат». Затем отошел и полюбовался плодами трудов. Честно говоря, так и не понял, что хорошего нашел приятель в этой зеленой мазне, однако решил – пусть повисит, свободного места на стене хватает. Ковер снимать не стал: зря тратился, что ли?
Уже вечерело. Я зажег канделябр и стал ждать Алура, коротая время любимым способом – размышляя и анализируя имеющиеся факты. Последних пока кот наплакал, к тому же смущало то, что уж больно быстро я находил ответы на вопросы. «Чудес на свете не бывает», – говорил мой ротный, и жизнь не раз подтверждала правоту его слов.
Есть еще один момент, вызывавший тревогу. Вчера Лиринна лихо отделала ребят, присланных Мясником. Вряд ли он позволит, чтобы это сошло с рук. Что делать – бежать? А смысл? Если Мясник захочет, достанет даже из-под земли. Пойти покаяться – поплакаться Мяснику в жилетку, чтобы простил? Во-первых, не знаю, где его искать, во-вторых, боюсь, что потом не смогу себя уважать; вряд ли жизнь без самоуважения доставит удовольствие. Тогда я решил поступить самым простым способом – положился на авось, то есть махнул рукой и сказал: «Будь что будет!» Интуиция подсказала: как-нибудь выкручусь из передряги, да и Лиринну вытащу. Были в жизни ситуации, когда я висел буквально на волоске от смерти, записывал себя в покойники или думал, что не выкарабкаюсь, но в итоге все обошлось! Пусть даже ценой неимоверных усилий: ведрами пота, крови и испорченными нервами – я не сдавался, шел прямо к поставленной цели и… побеждал. Повезло тогда – повезет теперь! От судьбы не уйдешь. Кому суждено быть повешенным, не утонет.
Я бросил взгляд на часы, что-то мой друг волшебник задерживается. Еще немного, и буду ложиться спать.
Алур не обманул, действительно заглянул, и довольно рано. Разумеется, не удосужился переодеться, впрочем, это я на него наговариваю, хорошо известно, что балахон из мешковины является его единственным предметом гардероба. Обычно привратники не пускают голодранцев, но Алур умеет быть очень убедительным; не знаю, что он наплел, но в итоге передо мной стоял плохо одетый, зато бодрый и… трезвый как стеклышко человек. Я глазам своим не поверил!
Он прошел в кабинет и тут же замер, уставившись на подарок Гвенни.
– Хм… Гэб, колись, откуда у тебя это чудо? – прошамкал старик.
Гэб?! Это можно было списать на то, что Алур выглядел таким ошарашенным, словно в него попала молния, но я решил отплатить ему той же монетой. Гэб! – бр-р-р. Меня так еще никогда не называли.
– Да брось, Ал! – я с удовлетворением отметил, как маг поморщился, услышав из моих уст столь же фамильярное обращение. Впредь будет наука: незачем коверкать имя, которым я втайне гордился. – Эту тряпку подарил Гвенни. У него довольно своеобразный вкус. Не знаю, чем Гвенни приглянулась эта мазня, но в итоге он решил сплавить ее мне – видимо, не хотел, чтобы она мозолила ему глаза.
Маг с усмешкой взглянул на меня и, качая головой, произнес:
– Я бы не смеялся над твоим другом, Гэбрил. Мне приходилось бывать проездом в одном из параллельных миров, так там автора этого творения очень ценят. Написанный им «Черный квадрат» стоит миллионы! Уверен, что и у нас зеленый собрат шедевра в скорости получит грандиозное признание.
– С чего бы?
– Обрати внимание на то, что фоном композиции является некая белая среда – ее глубина, ее емкость неуловимы, неопределимы, но явственны. Повешенная же плоскость живописного цвета на простыне белого холста дает непосредственно нашему сознанию сильное ощущение пространства.
И этот туда же! Я пропустил его слова мимо ушей, хотя, признаюсь, упоминание о параллельных мирах навело на размышления. Пока старик разглагольствовал, словно заправский искусствовед, вспомнилось, как мы с женой ругались из-за моего пристрастия к фантастике. Она считала, что увлечение подобной литературой является средством ухода от окружающей действительности, я вяло отпирался, пытаясь доказать обратное.
Параллельные миры? Интересная штука. Мне довелось прочитать немало книжек, авторы которых описывали ситуации, когда герои оказывались в неких мирах, в чем-то похожих на наш, а в чем-то диаметрально противоположных. Среди поклонников литературы подобного рода были почти все мои товарищи по отряду телохранителей герцога Монтойского. Мы называли такие книги емким термином «наш человек там» и обменивались напропалую. Однако при всем интересе относились к ним как к самой обычной фантастике, пусть даже не лишенной занимательности.
Теперь старик волшебник рассказывает какой-то бред – что ему удавалось перемещаться из нашего мира в другие. В принципе, учитывая количество спиртного, которое он употребил за последние сто лет, ему должны мерещиться вещи и покруче.
Но сейчас не до того, нужно обсудить сложившуюся ситуацию. Я усадил Алура и поведал о разговоре с баронессой. Старик, поглаживая всклокоченную бороду, погрузился в раздумья. Я не стал мешать и тихонечко вышел в ванную комнату: чтобы умыться и привести себя в порядок. Вернувшись, застал мага в той же позе, что и десять минут назад – таким же задумчивым и отсутствующим. Немного постоял над ним, и уже было начал волноваться, а не заснул ли мой друг, как Алур оживился и произнес:
– Для точного определения причины смерти нужно что-то от тела барона. Клок волос, кусочек кожи или обломок ногтя, а еще лучше все вместе. Причем стоит поспешить – еще день-два и я уже ничем не смогу помочь.
Я брезгливо поморщился, но это чувство быстро прошло – стоило вспомнить, что достать любое из вышеперечисленного будет проблематично. Баронесса – не помощник, придется идти на риск. Я погрузился в обдумывание плана проникновения в фамильную усыпальницу барона, а Алур с нездоровым интересом начал исследовать картину с зеленым квадратом. Он смотрел на нее с разных сторон и так, и эдак, ковырял ногтем краешек полотна, в какой то миг показалось, что маг нюхает лак, которым была покрыта картина! Довольно интересный подход к живописи. Наблюдая за странной активностью старика, я совершенно не мог сосредоточиться. В конце концов, раз старику понадобилось потрошить труп, пусть идет со мной.
– Алур, отстань от несчастного квадрата. Можешь меня не благодарить, мы с тобой отправляемся на дело – навестим недавно умершего.
– А я-то зачем?
– Для страховки – вдруг ногти не так отрежу или волосы неправильно отстригу. Я такими вещами сроду не занимался и второй раз к покойнику не пойду. Бросай любоваться на этот дурацкий «квадрат», скоро дырку глазами просверлишь.
Оторвавшись от картины, маг довольно покачал головой и пробормотал себе под нос, что теперь-то знает, как этот художник странствует между мирами.
– Знаешь, Гэбрил, когда-то нам очень пригодились знания по перемещениям в иные миры. С ними люди победили злейших врагов.
– О чем ты?
– Да так, Гэбрил. Не бери в голову. Это было очень давно.
Я подошел к картине, зачем-то поскреб ее пальцем (вот зараза!), непонимающе пожал плечами и вернулся за стол.
Поместье фон Боммов представляло собой крепкий орешек для нежданных гостей, решивших посетить его без ведома хозяев. Я накидал приблизительную схему по памяти, получилось довольно грубо и условно, слишком много белых пятен. Да и не было никакой информации об охране, наличии собак, месторасположении комнат, о возможных магических ловушках.
Многие дворянские дома передают по наследству всевозможные артефакты, доставшиеся от предков, живших в те времена, когда маги за деньги накладывали охранительные заклинания на замки, запоры и двери. Хотя постойте, что-то я разошелся, нам нужна всего лишь родовая усыпальница, а не главное здание поместья. Усыпальница, по словам баронессы, расположена позади дома, где-то в конце сада. Поразмыслив над этим, я поднялся и начал собирать необходимую экипировку.
Отмычки, миниатюрная фомка, веревка с кошкой, небольшой масляный фонарик и комплект, состоящий из черной куртки, плаща с капюшоном и перчаток. Думаю, это все, что необходимо для проникновения в усыпальницу.
Маг с удивлением смотрел на сборы. Его несказанно мучил вопрос: откуда у меня взялся арсенал, уместный скорее для грабителя, чем для частного сыщика. Ответ простой: часть коллекции осталась с тех времен, когда я сбежал из сиротского приюта, после чего четыре года провел на улице, превратившись в мелкого воришку. «Добрые» дяди из гильдии воров научили обращаться с отмычками и орудовать фомкой. Кто знает, чем бы все закончилось, но однажды я попался. Полицейские застали меня прямо на месте преступления с фомкой в одной руке и дужкой замка в другой. Дружки, позабыв о воровской солидарности, сбежали, не предупредив об облаве.
В то неспокойное время королевство воевало и остро нуждалось в пушечном мясе, поэтому по приговору суда каторжные работы заменялись службой в армии. Несколько лет я служил в пехоте, потом меня зачислили в штат полка Диких Псов, который занимался разведкой и диверсиями в тылу врага. Там за мое обучение взялись сержанты-инструктора, тертые калачи и мастера своего дела. Не скажу, что добился больших высот, но приобретенных навыков вполне бы хватило, чтобы сделать хорошую карьеру в гильдии воров. Фонарик и спецкомплект оставил на память, когда после войны полк расформировали, а солдат отправили в запас.
Выругавшись, хлопнул себя по лбу: чуть не забыл перочинный нож, чем буду отрезать необходимые компоненты, не зубами же обгрызать у покойника ногти?.. Хорошо хоть вспомнил вовремя! Нож благополучно перекочевал за отворот сапога. Взглянув на часы, опустился на раскладушку (времени до наступления темноты было в избытке) и предложил магу:
– Поспим чуток: нужно быть сумасшедшим, чтобы лезть в баронское поместье раньше полуночи. Подождем, пока все спать лягут, и нагрянем.
Маг осмотрелся по сторонам.
– Но у тебя только одна раскладушка. Где я буду спать?
Поворчав для виду, я уступил старику спальное место и вновь взгромоздился на стол. Еще немного, и на вопрос о том, какое у меня постельное белье, я буду отвечать: «А что это такое?»
Я накрылся курткой, ноги все еще гудели от сегодняшних походов по городу, и моментально заснул. Проснулся оттого, что в окно барабанил проливной дождь, за стеклом царила абсолютная темнота, лишь редкие уличные фонари освещали мостовую. Дождь был весьма некстати – на размокшей почве следы от ног видны, как чернила на бумаге. Я растормошил сонного мага и, проклиная все на свете, начал собираться. Распихав инвентарь по многочисленным карманам любимой черной куртки, я в сопровождении мага покинул такую уютную на фоне творящегося за окнами погодного безобразия контору.
Нам повезло: случайный кэб, возвращавшийся от клиента, среагировал на поднятую руку и остановился. Цену кэбмен задрал несусветную, но, раз баронесса обещала оплатить все расходы, я согласился. Мы с удовольствием разместились на кожаном сиденье.
Я назвал адрес, кэбмен понимающе кивнул и дернул за поводья. Кэб мягко тронулся с места и постепенно стал набирать скорость. Легкое мерное покачивание действовало расслабляюще, я снова прикрыл глаза, но спать не стал, зато Алур вовсю посвистывал носом. Мы ехали к дому, который располагался неподалеку от поместья фон Боммов, я тем временем погрузился в размышления, и вовсе не о предстоящем деле.
На какой-то миг окружающий мир перестал меня интересовать. Кэб стучал колесами по мостовой, маг дремал, сложив руки на животе, а я думал о своем доме. У каждого человека должен быть дом, в который он стремится попасть после работы, чтобы отдохнуть от забот, сбросить накопившийся за день груз проблем. Но почему я так мало бываю в нем, вот уже почти целую неделю практически живу в конторе и даже не помышляю о ночевке в родных стенах? Тяжело приходить в дом, где тебя никто не ждет, где холодные стены, давно не топленный очаг, на кухне, наверное, уже повесилась последняя мышь. Я невесело улыбнулся.
На улице все так же лил дождь; он очень гармонировал с моим настроением – так пасмурно на душе давно не было. Все, решено: после этого явно пустякового дела уеду отдыхать куда-нибудь на юг, где много солнца и красотки ходят в одних бикини (эта новомодная модель купальников произвела настоящий фурор прошлым летом на всем южном побережье королевства). Мысль о бикини повысила настроение, я даже не заметил, как кэб остановился.
Расплатившись с кучером, вышли. Я, накинув капюшон, направился к поместью покойного барона, маг плелся следом. Он сразу же промок до нитки, но не жаловался и держался молодцом. Честно говоря, чем больше я вглядывался, тем сильнее поражался произошедшим разительным переменам. По сути дела, это был совсем другой человек, не жалкий пьяница, а пожилой мужчина, умудренный опытом и не лишенный определенного обаяния. Неужели на него подействовали мои слова? Или ему надоело постепенно терять нормальный облик и требовался лишь маленький толчок со стороны? Кто знает…
До меня вдруг дошло, что непогода при всех недостатках нам на руку: не будет ненужных свидетелей незаконного проникновения – нормальные люди в такой дождь сидят по домам и не спешат осчастливить своим появлением открытую местность. Что касается следов, если все пройдет как надо, на них не обратят внимания. Лишь бы не застукали на территории поместья. Представляю, как обрадуется лейтенант Морс, если меня смогут обвинить в незаконном вторжении.
Проходя вдоль высокой, увитой плющем стены поместья, воровато оглянулся. Улица была пуста. Быстро размотав веревку на конце, которой была закреплена кошка, швырнул ее вверх. Кошка, тихо звякнув, намертво зацепилась за край стены.
– Я полезу первым, потом твоя очередь, – сказал я старику.
Он удивился:
– Ты что, Сухарь, с ума сошел? В моем возрасте ползать по стенам – это же форменное самоубийство.
– Не бойся, я помогу, – поспешил я заверить старика, но он не очень-то и поверил.
Я мгновенно вскарабкался по веревке, пригодилась выучка Диких Псов, и, восседая на вершине, прошептал:
– Поднимайся. Хватайся за веревку и лезь.
Волшебник поплевал на ладони и взялся за веревку. Пришлось изрядно попотеть, чтобы втащить его на стену, а волшебник чуть ли не до крови ободрал руки, но все же препятствие было преодолено.
– Слушай, Гэбрил, – сказал маг, приходя в себя. – Как хочешь, но обратно я пойду через ворота.
Услышав эти слова, я лишь хмыкнул, затем неслышно скользнул вниз и замер уже по ту сторону стены. Вокруг был сад, аккуратные кустики, яблоневые деревья, кипарисы и даже папоротник – такого нелепого сочетания растений мне встречать еще не удавалось. Крупные капли дождя сыпали с яблонь, норовя забраться за шиворот, несмотря на то что я был укутан в плащ с капюшоном. Вроде никого.
Посмотрел наверх и увидел бледного от страха Алура, который сидел на верхушке стены, как курица на насесте, и судорожно цеплялся за каменные выступы. Неужели у старика боязнь высоты?
– Прыгай! – скомандовал я, выпрямляя руки. – Я подхвачу.
Алур закрыл глаза, отцепился от стены и, вместо того чтобы прыгнуть рядом, взял и свалился на меня, как куль с овсом. Я едва успел отскочить, и старик просвистел мимо, словно пушечное ядро, – хорошо хоть шею мне не сломал.
– Ты что делаешь? – возмутился я, когда Алур поднялся и начал приводить себя в порядок. – Смерти моей захотел? Ты же мог из меня лепешку сделать!
Маг что-то пробурчал в оправдание. Я посчитал инцидент исчерпанным и, соблюдая предельную осторожность, неслышно двинулся в глубь сада, ища дорожку, ведущую к усыпальнице, о которой упомянула баронесса. Ага, вот она. Дорожка была присыпана песком и вела в конец сада, где виднелась мрачная приземистая постройка, будто вытесанная из единого монолитного камня. Дверь в усыпальницу массивная, сделанная из мореного дуба, такую и тараном не вышибить. Я с жалостью посмотрел на фомку, она явно не пригодится. Волшебник подошел и встал возле двери, оглядел ее и присвистнул.
– Алур, посмотри, есть ли охранные заклятия?
Техника безопасности прежде всего! Кому охота быть испепеленным на месте?
Волшебник провел вдоль замка ладошкой, мыча под нос какие-то на первый взгляд бессмысленные фразы, потом обернулся:
– Чисто!
– Надеюсь, ты ничего не перепутал. Учти, в моем завещании о тебе нет ни слова.
Достав отмычки, я припал ухом к двери и принялся подбирать необходимые комбинации. Щелчок, еще щелчок, дело сделано, замок открылся. Я довольно потянул дверь. В этот момент сзади послышалось глухое рычание. Мама дорогая! Я замер, сглотнув слюну, медленно повернул голову. На меня смотрела пара холодных, немигающих глаз королевской сторожевой. Верхняя губа собаки презрительно приподнялась, показывая клыки длиной с мою ладонь, из глотки пса опять послышался угрожающий, леденящий душу рык.
– Ша-ша-рик, – заикаясь от страха, произнес бледный, как полотно, маг.
Почему-то эти слова подействовали на псину, как красная тряпка на быка. Возможно, мы нарвались не на Шарика, а на Жучку, в таком случае маг невольно нанес собаке смертельное оскорбление, которое смывается только кровью.
Лязгнули железные челюсти. Недолго думая, я впрыгнул в проем усыпальницы, рывком затащил Алура и со всей дури захлопнул дверь. Замерев, утер со лба холодный пот, прильнул ухом к двери и услышал яростный вой, сопровождаемый угрожающим скребками стальных когтей по двери. Дорога назад отрезана.
– Вот влипли! – пробормотал я под нос.
Включив небольшой фонарик, начал спускаться, Алур старался не отставать. Лестница старая, как и все в этой постройке, ступени уже порядком истерлись, я пару раз едва не оступился, а каково было старику! Только чудом он не сверзился вниз и не расквасил себе нос.
К счастью, лестница быстро кончилась и привела нас в круглый, довольно просторный зал, обычно освещаемый факелами, но сейчас они не горели, поэтому было темно как у… ну, в общем, вы меня поняли. Здесь пригодился мой фонарик. Его тонкий луч разрезал темноту, и я стал осматриваться вокруг.
В закопченных стенах были выдолблены ниши, в которых покоились саркофаги с останками предков барона Отто фон Бомма, собственно говоря, где-то тут должен лежать и он.
Золотые таблички с именами и годами жизни покойников тускло поблескивали в свете фонаря. А вот и Отто, саркофаг открыт, крышка отставлена в сторону. Это значительно упрощает дело, иначе я мог застрять здесь надолго, вдвоем мы вряд ли смогли бы сдвинуть ее с места. И тут же горько усмехнулся, вспомнив, что наверху ждет теплый прием в виде взбешенной королевской сторожевой. Уж лучше бы крышка была закрыта, а эта милая собачка спала у себя в конуре, подумал я.
– Ну что, резать?
– Давай, – согласился маг.
Не скажу, что до смерти боюсь покойников, за время службы в армии много чего насмотрелся, но война – это война, ко всему привыкаешь, а тут, в усыпальнице, стало не по себе.
Мертвец выглядел как живой, его, очевидно, перед тем как занести в склеп, подгримировали и облачили в парадный мундир с огромной орденской лентой поперек груди. Было такое чувство, что в любой момент он встанет и схватит за руку. Труп уже начинал разлагаться, но его запах терялся посреди неимоверной вони, исходившей от других покойников.
Я зажал прядь седых волос в левом кулаке, отвернулся и полоснул ножом, стараясь покончить одним движением. Положил отрезанные волосы в специальный мешочек.
– Еще ногти, – напомнил маг, с интересом озиравший стены усыпальницы.
– Помню.
Набрав в легкие как можно больше воздуха, стал аккуратно отпиливать ухоженные ногти покойника.
– Хватит?
Маг посмотрел на улов и утвердительно кивнул, потом словно спохватился:
– У тебя есть чистая тряпочка?
– Угу, – сказал я. – Носовой платок, совсем свежий, я его недавно выстирал.
– Дай мне.
Ничего не подозревая, я вытащил из кармана и отдал Алуру дорогой шелковый платок.
– То, что надо, – одобрил маг, скрутил платок в тонкую трубочку, которую зачем-то сунул прямо в нос покойнику.
Меня чуть было не вывернуло наизнанку.
– Это еще зачем?
– Надо, – коротко ответил Алур и протянул мне платок.
Я взял его кончиками пальцев и отправил к волосам и ногтям покойного.
Пришло время узнать, как поживает моя собачка. Мы поднялись по лестнице к двери в усыпальницу, я вновь припал к ней и стал подсматривать в замочную скважину. За дверью послышались человеческие голоса.
– Трум, что-то совсем твоя собачонка из ума выжила, смотри, как на дверь усыпальницы бросается!
– Да, странно все это, Фред. Надеюсь, что никому не пришло в голову вылезать оттуда обратно. Я ведь жуть как покойников боюсь.
По недовольному урчанию собаки я понял, что один из охранников взял пса за ошейник и потащил к конуре.
– Ты знаешь, Фред, я слышал, будто хозяин наш не своей смертью умер… А покойники, умершие не своей смертью, иногда встают из могил, – страшным шепотом проговорил тот, кого звали Трум.
Я представил, как Фред еще раз оглянулся на склеп и сглотнул, затем с удвоенной силой потащил упирающуюся сторожевую в конуру, чтобы посадить на цепь.
Все стихло. Вроде пронесло, можно выходить. И тут что-то холодное, словно лед, опустилось на плечо. Я в который раз за этот вечер замер, сердце застучало так, что в ушах загремели маленькие тамтамы. Скосил глаза и обмер: на плече покоилась прозрачная, точнее, даже призрачная рука, светящаяся в темноте как статуэтка, покрытая фосфоресцирующим слоем. И тогда я закричал во всю мощь своих легких с такой силой, что колыхающегося в неведомых мне потоках духа-призрака барона Отто фон Бомма (это был он) отбросило на два шага. Одновременно с моим воплем маг хлопнулся в обморок, двое охранников подскочили на месте, как ужаленные, а собака дико завыла и стала яростно бросаться к двери, ведущей в усыпальницу.
– Что случилось? Кто там кричит?! – заорал Трум, размахивая перед собой здоровенной колотушкой. – Выходи, гад!
Чувствовалось, что он порядком струхнул. Что творилось с Фредом, сказать сложно. Надеюсь, что он не умер от разрыва сердца.
Вопль слышали, наверное, по всей округе. Спустя каких-то несколько секунд людей перед усыпальницей собралось больше, чем в модном магазине перед распродажей. Не ожидал, что усадьба барона столь густо населена. Любопытный народ мчался на мой дикий крик, как на представление, и до сих пор валил со всех сторон. Тут были повара с поварешками, садовники с вилами, дворники с метлами, кучера и много прочих субъектов, неизвестно чем занимающихся.
Они переговаривались между собой, но лезть в усыпальницу опасались. Ситуация могла измениться в любую секунду, как только появится человек, способный повести за собой. И конечно же, такой человек объявился. Им оказался тот самый офицер-кавалерист, которого я видел во время последнего легального визита к баронессе.
Герхард фон Бомм предусмотрительно захватил с собой кавалерийский палаш и собрался возглавить вылазку в усыпальницу.
Я давно не оказывался в столь безнадежной ситуации. За стенами склепа ждала взбудораженная толпа, которая вмиг поднимет на вилы, не разбираясь, что к чему, а внутри усыпальницы плавал призрак покойного барона с недоброй усмешкой на лице и неизвестными намерениями. Неужели я обидел его маленькими гигиеническими процедурами? Как же иначе назвать небольшую стрижку волос, маникюр и даже, простите, утирание соплей, ради которого пришлось проститься с собственноручно выстиранным носовым платком?
Я развернулся и выставил перочинный нож. Другого оружия у меня не было. Боятся призраки холодного оружия или не боятся, кто ж его знает? Единственный авторитетный специалист, который гипотетически должен знать ответ на данный вопрос, – это Алур, но он валяется в обмороке и, похоже, не собирается из него выходить. Может, поговорить с призраком? Но он меня опередил.
Привидение открыло рот и как-то умоляюще произнесло:
– Найди их!
– Кого? – рефлекторно спросил я.
– Тех, кто меня убил.
Я сразу воспрянул духом. Призрак не сомневается в том, что ему помогли уйти на тот свет, и хочет, чтобы я нашел убийц. В таком случае он не заинтересован в моей смерти, и значит, с его стороны мне ничто не угрожает. Отлично!
– Слушай, Отто – я могу тебя так называть?
Призрак кивнул.
– Поступим следующим образом: сейчас ты поможешь мне, а потом я помогу тебе. Договорились?
– Договорились, – согласился призрак. – Что ты от меня хочешь?
– У входа собралось много людей. Я бы сказал, слишком много… Мне бы не хотелось, чтобы они полезли сюда и наткнулись на нас. Кстати, познакомься – старик, который валяется без памяти, не кто иной, как могущественный маг Алур Краснощекий!
– Он твой друг?
– Да. Ты поможешь?
– Дай три минуты, и скоро на километр вокруг склепа не будет ни одной живой души.
– Э нет, так дело не пойдет, – протянул я. – Ты, что, убивать собрался?
– Конечно, нет, – обиделся призрак. – Просто шугану маленько, и дело с концом.
Забавно услышать жаргонное словечко «шугану» в устах пусть и призрака, но все же аристократа.
– Ну, тогда лети, шугай! Я тебя тут подожду, старика в порядок приведу.
– Не скучай, я скоро!
Призрак прошел сквозь стену и материализовался перед толпой зевак. Я прильнул к замочной скважине. Представление началось.
Люди, обступившие усыпальницу, дружно ахнули и отступили назад, но врассыпную не бросились. Что-то их удерживало. Призрак, как заправский артист, выдержал небольшую паузу и громогласно объявил:
– Ну что, не ожидали?
– Ой, мамочки, это же барон! – взвизгнула какая-то молодка в фартуке горничной.
– Точно, барон покойный! Держите меня семеро! – воскликнула толстая-претолстая тетка в поварском колпаке и тут же рухнула без памяти, погребя под необъятным телом трех поварят.
Остальные зеваки оказались не столь слабонервными и устояли, тогда призрак пустил в ход «тяжелую артиллерию» – сделал пальцами правой руки «козу»:
– Бу-у-у!
Этого народ уже не выдержал, спустя долю секунды пространство вокруг усыпальницы было девственно чистым, лишь где-то вдали, в лучах лунного света, сверкали чьи-то пятки. Призрак победно оглядел очищенную территорию и вернулся.
– Как я их? – поинтересовался он, явно напрашиваясь на комплимент.
Я поднял большой палец кверху.
– Бесподобно! Думаю, что ваше эффектное появление запомнится им надолго. Поздравляю, так рождаются легенды.
Барон расплылся от удовольствия, причем как в прямом, так и переносном смысле. По нему пробежали белые полосы, прозрачная фигура заколыхалась, как флаг на ветру, на миг пропорции призрачного тела исказились и приобрели очень причудливый вид: голова стала чем-то напоминать башку рыбы-молота, живот – аптекарскую колбу, а конечности превратились в паучьи лапки.
– Йо-хо-хо! – засмеялся покойник. – А мне это нравится. Давно я не испытывал такого удовольствия. Может, вломимся к соседям и повторим по новой?
– Не надо, не надо, – поспешно заверил я. – Слишком часто пугать людей не стоит, пропадет эффект новизны, и развлечение потеряет всякий смысл.