На следующий день часам к десяти Стефан все-таки явился в офис и предстал пред очи отца, но это лишь образно говоря, на самом деле, тот сидел к нему спиной и смотрел в окно, даже не услышав, что кто-то вошел.
– Привет. Все по маме горюешь? – с присущей ему ехидцей спросил Стефан.
Отец резко повернулся:
– А ты, я смотрю, нисколько?
Стефан не ответил, в ответ спросил сам:
– Папа, а можно вопрос?.. Ты видел ее мертвой?
Отец вздрогнул:
– Даже если не видел, что это меняет? И все равно я очень переживаю, в отличие от тебя.
– Ну почему же? – обиженно выпятил нижнюю губу сынок. – И я скорблю. Только я не выставляю это на показ, в отличие…
– Стефан! – прервал сына Борис. – Давай на время заключим перемирие. – Он сморщился, приложил руку к сердцу и достал из ящика стола пузырек с таблетками.
Стефан встревожился, кажется, отец не притворяется.
– Тебе плохо? – нахмурился он.
– Ерунда, сейчас пройдет. Послушай, я тебя прошу помочь. Помоги с делами, это ненадолго.
– Но я не могу! У меня выставка через две недели!
– Ничего страшного, выставка может подождать. Я один не справляюсь.
– Но почему не Матвей?
– У Матвея достаточно обязанностей. Я не хочу его перегружать.
Стефан снова хотел сказать что-нибудь едкое, но сдержался.
– Ну хорошо. Если на время, то я помогу. Но у меня только неделя.
– Думаю, этого достаточно. Садись, – указал отец на кресло.
Стефан нехотя сел и приготовился слушать.
– У нас есть небольшие проблемы и надо, как можно быстрее решить их. Ты знаешь, что наша компания связана контрактами со многими фирмами здесь и за рубежом.
Стефан только кивнул.
– Так вот. Клиенты от нас потихоньку уходят. Несколько московских компаний, наших конкурентов, похоже, договорились между собой и здорово под нас копают, перетягивают клиентов, и делают это с определенной целью.
– Слить компанию?
– Скорее, обанкротить и купить за бесценок. Если их сейчас не остановить, то все может кончиться плачевно.
– Погоди, ты хочешь сказать, что я должен усмирить кого-то в Москве?
– Тебе нужно только съездить, поговорить по душам с одним нашим старым знакомым Стасом Пороховым и постараться расположить его к себе. Все, что от тебя требуется, это договориться с ним о встрече здесь, в Питере. А дальше моя забота. Для приманки я дам тебе один договор, условия которого его точно заинтересуют.
– И всего-то? – удивился Стефан.
– Да. Раньше мы ладили, но как только он уехал в столицу, сразу возомнил о себе… Не идет на контакт, вообще общаться не хочет! А я мог бы его заинтересовать и перетянуть на нашу сторону. Вместе с ним мы бы стали намного сильнее. Для этого мне необходимо поговорить с ним тет-а-тет. Сам я не могу поехать, сам понимаешь – траур, но знаю, ты единственный, кто может справиться с таким заданием. Конкуренты хитры и, если разгадают наш ход, то будет только хуже. Я очень надеюсь на твое чутье.
– Ой, брось эту дешевую лесть, – сморщился сын.
– Стефан, ты опять? – хлопнул по столу Горинов. – Матвей не сможет. Он практик.
– Ага, а я теоретик.
– Ты творческая личность. У тебя подвешен язык, и ты умеешь убеждать.
– Хорошо, папа… Я понял. Раз так, могу я тебя взамен попросить кое о чем?
– Слушаю, – насторожился Борис.
– Я уверен, что тебе доложили о вчерашнем инциденте.
– Ты про вашу драку? Пустяки.
– Я про Арину, Матвея и нашу новую горничную.
Горинов устало вздохнул и отмахнулся:
– А, ты об этом? Ее надо уволить и нечего тут думать.
– Я так и знал. Потому и обращаюсь к тебе. Девчонка тут ни при чем, это Матвей с катушек слетел из-за… – Он чуть не сказал «из-за нее», но вовремя остановился. – Ну неважно. Просто я имею виды на эту девчонку, и прошу тебя оставить ее в покое.
– С ума сошел? Виды на эту плебейку?
– Папа, тебе напомнить про Викторию? С которой я застал вас…
– Это другое! – перебил Борис и виновато посмотрел на сына. – Ты знаешь, я очень любил твою мать, но иногда хочется чего-то нового… Ну отвлечься, что ли… Понимаешь?
– Понимаю, папа, – с усмешкой кивнул Стефан. – И я об этом же. Я же не собираюсь жениться.
– Ладно. Я все понял, – закрыл тему отец. – Нет времени говорить о прислуге.
– Обещай, что не уволишь, что бы там тебе не напели Арина и Виктория.
– Хорошо, хорошо, я понял. Но смотри, чтобы девчонка у Матвея под ногами не путалась.
– Хорошо. Ну, так что? Когда выезжать?
– Чем быстрее, тем лучше.
– Окей.
Стефан вышел, потирая руки. Так, теперь осталось убедить девчонку.
***
Как только он вернулся домой, сразу пошел искать ее.
– Анна, привет. Ты не знаешь, где Ксения? – первым делом заглянул он в кухню.
– Ой, Степушка, здравствуй, дорогой, – Анна с улыбкой подошла к нему и, привстав на цыпочки, поправила воротник рубашки. – А тебе она зачем? В комнате прибраться?
– Нет. Просто скажи, где она. – Он терпеливо сносил ее навязчивую заботу.
Анна стряхнула невидимую пылинку с его рукава, затем с плеча.
– Где ж ты так испачкался? Сними-ка брючки и пиджак, я почищу.
– Не надо, спасибо, Анна, и так сойдет, – отказался он. – Так ты не скажешь, где она?
– Да что вам далась эта Ксения? – возмутилась Анна.
– Кому «вам»?
– Да, Матюша тоже спрашивал…
– Понятно, – Стефан поспешно вышел из кухни и направился к двери, ведущей во внутренний дворик.
На берегу никого не было ни Ксеши, ни Матвея. Он походил по двору, поискал их, но безрезультатно.
Девушку Стефан нашел в бассейне. Она все под ту же тихую классическую музыку убиралась, напевая себе под нос.
– Ксеша!.. Ксения!!!
Она подпрыгнула от испуга и, увидев Стефана, тут же отвернулась и, не сказав ни слова, продолжила уборку.
– Э-эй! Я к тебе обращаюсь!
– Чего желаете, господин? – повернулась она, сделала книксен и подобострастную физиономию. Она все еще ужасно злилась за недавнее происшествие.
– Ой, брось плеваться ядом, – Стефан свел брови. – Я уже понял, ты меня ненавидишь.
– Так что вам от меня надо? – теперь уже с недовольным выражением лица спросила она.
– Вот. Другое дело, – ухмыльнулся тот.
Он прошелся, провел пальцем по столику, по спинке кресла, потом внимательно посмотрев на палец, сел и закинул ногу на ногу.
Готовит речь, обреченно поняла Ксеша, сейчас будет увольнять. А ведь говорил, что не уволят, впрочем, надеяться было глупо.
А он, будто прочитав ее мысли, спросил:
– А тебя, что, еще не уволили?
– Еще нет, – коротко сообщила она.
– Странно. Я удивлен. Как думаешь? Сколько ты еще здесь продержишься? День, два, неделю?
Она поджала губы.
– Что? Борис Степанович прислал вас, сообщить мне об увольнении? – Она положила тряпку в ведро и сняла перчатки. – Прямо сейчас уходить?
Он захохотал:
– Нет, рано еще уходить. Ты еще можешь пригодиться.
– Пригодиться? Для чего?
– Дело есть. Ты готова помочь?
Она пожала плечами, меньше всего хотелось связываться с этим неприятным субъектом.
– У меня, я так понимаю, нет выбора, – скорее сказала, чем спросила Ксеша.
Он снова рассмеялся:
– А ты сообразительная.
– И догадливая, – подсказала Ксения.
Он с притворным восхищением посмотрел на нее:
– Ну так это здорово. Значит, точно сгодишься.
– На что сгожусь? – все-таки решила уточнить девушка, чувствуя какой-то подвох. – Что от меня требуется? Надеюсь, это в рамках приличий? – на всякий случай добавила она.
Он снова расхохотался:
– А я что, дал повод, думать иначе?
Она снова пожала плечами и промолчала. Конечно, дал, и не раз.
Он вздохнул:
– Это, кажется, мой брат себя скомпрометировал, а я, вообще, пай-мальчик.
Настала очередь ухмыльнуться Ксении:
– Ну да, вы просто ангел.
– Вот и договорились, я ангел, ты ангел. Так будем держаться вместе. Значит, слушай. Завтра мы едем с тобой в Москву на несколько дней, – увидев ее протестующий взгляд, он тут же пояснил: – Это исключительно по делу.
Она с сомнением смотрела на него, пытаясь сообразить, что он задумал.
– Правильно, подумай. Ты умная девочка и понимаешь, что тебе лучше всего сейчас отсюда уехать. На время, не переживай, вернешься через неделю, и будешь работать, как работала. Договорились?
Она подумала еще секунду и кивнула, он, несомненно, прав.
– Ну и чудно, – поднялся он. – Завтра после обеда выезжаем, самолет вечером.