1
Афины, провинциальный городок на задворках Империи
Над крышами домов и крепостными башнями кружили лебеди. Осыпав белым пухом улицы, они улетали за городские стены. Когда стая скрылась, лебединый пух долго витал в воздухе. В вышине плыли перистые облака, они так похожи на пух или на лебединые крылья. Облака уплывали к закату, туда, где вдали поднимались горы.
В тот день Евтихию впервые подумалось, что лебеди куда-то его зовут.
Весна, они вернулись на родину. Здесь, в этой стране, у птиц была родина. Здесь Греция. Кто-то сказал Евтихию, что он эллин, а значит Эллада – его страна. Евтихий провёл по лицу ладонью. У эллинов принято носить бороды, но его лицо было выбрито по западному латинскому обычаю.
Над гаванью среди холмов и оливковых рощ стояли Афины. Каменные дома белели на солнце, а тесные улицы были залиты нечистотами. На востоке вросли в землю развалины Парфенона, языческого храма совоокой богини. Городские ворота были закрыты, но за умеренную плату стража впускала и выпускала прохожих через тесную дверцу.
В полусотне шагов от ворот к городской стене прижимался трактир. Это было полутёмное помещеньице, где окна затянуты паутиной, а на лавках лежал слой уличной пыли. Евтихий приостановился на пороге и подождал, пока глаза не привыкли к полумраку.
Пахло жареным мясом. На полу валялась солома. Хозяин суетился с кружками и кувшинами. Немного погодя, Евтихий отыскал нужного человека – чиновника из ведомства правителя города. Тот прихлёбывал под окном жидкое варево из глиняной чашки. Евтихий встал у него над душой и молча сложил за спиной руки. Чиновничек поднял заплывшие глазки:
– Ой, да помню я, помню твоё дело, – начал оправдываться. – Не сегодня – так завтра. Предписание ты получишь. Со свинцовой печатью и чернильным росчерком правителя: «Именем императора, 1110 года Царства греческого, 799 года Господня, 515 года эры Диоклетиана или Мучеников чистых…»1 – под взглядом Евтихия чиновник смолк и отодвинул от себя чашку. – Ну, клянусь, не пройдёт и дня, как ты это получишь.
– Сколько же длится день в твоём ведомстве? – спросил Евтихий так сухо, что чиновник заёрзал.
Подсуетился трактирщик, он спросил, не желает ли гость старого вина. Евтихий отрицательно качнул головой. За эти мгновения чиновник осмелел и ни с того ни с сего отчитал Евтихия:
– Эх, что тебя тут держит, Евтихий Медиоланский! Ты – эллин чистых кровей…
Евтихий молча сверлил его взглядом. Другой бы смешался, но чиновник выучено смотрел куда-то мимо человека:
– Ты не армянин, не сириец и не хазарин, как те, кто хочет выслужиться в провинции. Ты эллин, тебе бы жить в столице и гулять в золоте. Что тебе искать в глухомани?