Странные события стали с недавних пор происходить в благословенной Ларне. Да и не только в Ларне. Слухи о разной чертовщине доносились и из других мест Ольвинии и Илирии.
Но слухи есть слухи. Кто его знает, на чем они основываются? Стоит ли за ними что-то реальное? Может, это просто новомодное поветрие стало вдруг эпидемией распространяться среди досужих тетушек на припортовом рынке, среди завсегдатаев кабачков за кружкой доброго эля, среди ребятишек, снующих по разным закоулкам и подворотням…
Разве можно верить слухам о том, что по герцогскому замку в Ларне по ночам шныряет какая-то нечисть?! Говорят, эти мелкие, но злобные твари имеют уж какой-то совсем мерзкий вид. Но на вопрос: «А как они выглядят?» – эти якобы очевидцы («Вот богом клянусь, сам видел!») отвечали путано и невразумительно: то они были размером с мышь, то как большая кошка; то с вытянутой, то с плоской, но обязательно отвратительной мордой с торчащими из пасти острыми зубами; то абсолютно голые с крысиными хвостами, то в шерсти, то в чешуе. Фантазия рассказчиков была изобретательна и разнообразна.
Слухи касались не только замка. Из Кронберга, аж из самой королевской резиденции, тоже приходили подобные известия. И из Сегильи…
Слухи долетали даже из монастыря Ордена Скорбящих сестер. С хихиканьем и шепотом пересказывали их друг другу обыватели двух столиц и маленьких городков, смакуя достроенные возбужденным воображением рассказчиков подробности о том, как почтенные и молодые монашки с визгом и выпученными от испуга глазами бегали в панике по ночным коридорам монастыря, спасаясь от этих мелких тварей.
Так неспешно размышлял Энрике Корда, задумчиво потягивая традиционный утренний кофе на уютной веранде своего дома в Ларне. Рядом сидела Джулия – жена любила составить мужу компанию за этим чуть ли не ежедневным утренним ритуалом. С веранды открывался замечательный вид на море, на прибрежные крепостные стены с башенками и на порт. Легкий утренний бриз с моря теребил пряди волос жены.
Корда любовался женой и лежащим перед ним видом. Мысль вильнула: «Эх, жаль будет расставаться с этим домом. Но решение принято – перебираемся всем семейством в замок. И нечего жалеть! Все, что ни делается, – все к лучшему. Вот и проказнице Элис там будет лучше – непоседе уже явно не хватает здесь простора».
Нет, это была не их инициатива. Это было решение короля Эдвина и его советников – вдохнуть в старый замок новую жизнь. После того, как его приведут в порядок, он станет постоянной резиденцией наследников – принца Эдвина, принцессы Елены и их сына Антонио – в Ларне, второй столице объединенного королевства. Корде с его семьей настоятельно предложили тоже перебраться туда и занять апартаменты на втором этаже в правом крыле замка, рядом с библиотекой.
Но этому еще только предстояло случиться, а пока замок наполнился стуком молотков, визгом рубанков и прочими звуками, сопровождавшими большой ремонт и перестройку, – строители, рабочие, краснодеревщики под управлением королевского архитектора приступили к обновлению замка и его интерьеров.
Упомянутые выше слухи возникли чуть раньше, еще до начала реставрационных работ в замке. За два-три месяца до этого, ну, может быть, за четыре, но не больше полугода. Этот ремонт и сопровождающая его строительная суета не только не прекратили их, а напротив – рабочие стали еще одним из источников этих слухов, фонтанирующим довольно интенсивно. Может быть, они потревожили многолетнее одиночество старинных стен, башен, залов и мрачных подвалов замка, хранивших вековые страшные тайны?
Слухи… Можно было бы просто посмеяться над ними как не стоящими внимания такого серьезного мужа, как тайный королевский советник и действительный член высшей научной коллегии при короле Эдвине, но что-то беспокоило Корду, не позволяло просто взять и отмахнуться от них. Эти мелкие твари… Была одна деталь, неизменно присутствовавшая в рассказах очевидцев: эти мелкие твари в какой-то момент лопались с характерным хлопком, рассыпаясь мелкой пылью.
«Что-то знакомое… Где-то я уже встречался с этим… Вот только где?» – думал Корда.
«Точно! – мысленно хлопнул себя по лбу Корда. – Об этом же я читал в записках Урбино Кернийского в монастыре Всех Скорбей у матери Ингрид».
На следующий день Корда встретился со своим давним другом Фрэнком Сорса. Тот преподавал в Ольвийском университете – вел кафедру естественных наук и магических артефактов в Бренне. Очень кстати было то, что сейчас он как раз читал лекции в Ларне в местном отделении университета. Вот туда-то и направился Корда к своему другу-профессору.
– Советник! – нарочито почтительно, с полупоклоном, встретил его Фрэнк в своем кабинете.
– Профессор! – в тон ему ответил Корда. Наедине друг с другом друзья всегда относились к своим званиям с иронией и легкой насмешкой.
Обнялись.
– Эрни, ты так внезапно нагрянул. Мог бы и предупредить. Я бы подготовился подобающе к встрече такой важной персоны, – продолжал подшучивать Фрэнк.
– Фрэнк, дружище, – Корда мягко похлопал друга по спине. Он был рад новой встрече с другом, с которым последнее время они виделись не так уж часто, оба занятые своими важными делами. – Мог бы и сам объявиться. Ты же знаешь, мы с Джулией всегда рады тебя видеть.
– Извини, Эрни, дела, дела… Но вот ты здесь. Как снег на голову. Что за срочность?
Они расположились в рабочем кабинете Фрэнка.
– Да, знаешь, срочности вроде бы никакой нет, но все же я решил, что нам с тобой надо кое-что обговорить, не откладывая в долгий ящик.
И Корда рассказал Фрэнку о своих размышлениях по поводу слухов, ходящих в различных кругах – от самых низов до высоких кабинетов.
– У меня какое-то тревожное предчувствие. Конечно, Фрэнк, все это может оказаться полнейшей ерундой, не стоящей и выеденного яйца… Но… Если за этим что-то стоит, то это может быть очень серьезно, и мы не вправе просто проигнорировать эти слухи.
– Н-да, – Фрэнк озадаченно забарабанил пальцами по столешнице своего профессорского стола, – как-то надо проверить эти слухи, опросить свидетелей. И чем больше, тем лучше.
– Знаешь, с чего я предлагаю начать? Твоя кафедра как называется? – Он посмотрел на профессора. – Вот именно, «…и магических артефактов». Поручи-ка ты своим шалопаям-студиозусам провести сбор информации по этим слухам. Потом, когда эта информация будет у нас в руках, надо будет проанализировать ее, систематизировать, определить источники, время, вид объектов, их общие характеристики… Ну, что я тебе говорю – сам все знаешь.
– Да, уж! Предоставь это мне, – глаза Фрэнка словно зажглись, ноздри расширились, как у гончей, почуявшей след. Ведь здесь запахло жареным, вернее – магией, а это была его любимая тема.
Через две недели на столе у Корды в его новом кабинете в герцогском замке (к тому времени он с семейством уже вселился в отведенные ему апартаменты) лежали все собранные материалы. Фрэнк, который, собственно, и принес их своему другу, был доволен – его молодежь хорошо поработала. Теперь предстояло самое интересное, и они вместе углубились в рассмотрение собранных материалов, их анализ и систематизацию.
Было уже глубоко за полночь, когда работа была закончена, но друзья не спешили расходиться. В просторном рабочем кабинете королевского советника они перешли из-за стола, на котором в кажущемся беспорядке были разбросаны бумаги, в уголок отдыха, устроенный за книжными стеллажами рядом с большим камином. Корда достал из шкафчика хрустальный графин и разлил по бокалам крепкий виски горцев северной Ольвинии. Друзья опустились в глубокие кожаные кресла и, задумчиво потягивая приятно согревающий напиток, принялись размышлять над открывшейся картиной.
А картина в общем сложилась следующая.
Все те странные события, которые породили слухи обо всякой чертовщине, начались примерно с полгода назад.
Места возникновения слухов были такими:
– Ларна. Герцогский замок;
– Кронберг. Резиденция короля;
– Монастырь Всех Скорбей. Хранилище старинных артефактов;
– Сегилья. Припортовые подземелья.
Описания «чертовщины» рассказчиками (свидетели или выдумщики?) во всех этих местах были очень похожи: странные существа размером от мелкой мыши до большой крысы, которые никогда прежде не встречались в этих краях. Вид у них был разнообразный, но всегда отвратительный: то нечто, похожее на жабу, но с как бы уменьшенной крокодильей пастью, то мохнатое существо на коротких лапках с широким безгубым ртом, полным мелких острых зубок, то юркий короткий толстый червяк с острыми жвалами впереди… Разновидностей было до десятка. Какие-то проворно бегали, какие-то прыгали, какие-то ползали, но все они были злобными и норовили цапнуть зубастой пастью (или что там было у них на этом месте) каждого, кто оказывался поблизости. Спасало лишь то, что, не успев укусить, они через короткое время лопались с характерным хлопком, рассыпаясь мелкой пылью.
Корда задумчиво повторил:
– Герцогский замок, Кронберг, монастырь… Странные места, Фрэнк, ты не находишь? Что может их связывать, как ты думаешь?
Помолчали, сделали несколько глотков.
Вдруг Фрэнк встрепенулся:
– Но это же очевидно!
Его осенило:
– Все эти места так или иначе связаны с теми событиями одиннадцать лет назад, с чудовищем-драконом и его изгнанием!
Корда улыбнулся – он тоже уже сообразил, что к чему:
– Да, похоже, это так. И я подумал о том же.
– Не к добру все это…
– А если мы правы… – продолжил Эрни и запнулся.
Помолчал, обдумывая логическое продолжение мысли.
– Самое интересное то, что если наше предположение попало в точку и вся эта чертовщина связана с теми событиями…
Корда глотнул еще виски из своего бокала:
– Северный Архипелаг. Остров дракона. Там тоже наверняка что-то происходит, и скорее всего даже похлеще того, о чем мы знаем по всем этим слухам. Все эти места – замок, Кронберг, монастырь, Сегилья, – они лишь косвенно связаны с драконом и его духом, со старой магией. И здесь проявляется лишь эта мелкая мерзкая нечисть. А там, на острове, произошли основные события. Страшно подумать, что может происходить там, где дракон появился и где он потом он был изгнан…
– Не хочешь ли ты сказать, что…
– Да, Фрэнк, нам надо готовиться к худшему. Предстоят серьезные события.
Прошло больше десяти лет, а точнее одиннадцать, с известных событий, связанных с драконом-игвой, с его изгнанием, с изгнанием коварной герцогини Эльзы вместе с Фердинандом, ее правой рукой, и его головорезами. Увы, тогда же они потеряли верного друга Антонио, самоотверженности которого они многим обязаны.
Эти годы были поистине золотым временем объединенного королевства Ольвинии и Илирии. Зло было изгнано, и в королевстве настало время мира и созидательного труда. Земля родила обильные урожаи, рыбаки, избавленные от страха перед драконом, приходили с морских промыслов с богатым уловом, процветали ремесла, торговля с соседями. Бренн превратился в строгую имперскую столицу. Ларна в статусе второй столицы и морских ворот объединенного королевства была, как и всякий приморский город, яркой, веселой, легкомысленной. Лишь покинутый герцогский замок возвышался немым укором над кипевшим жизнью городом.
Король Эдгар, хоть и в преклонных летах, был все еще достаточно бодр и мудро правил своей страной и вел ее по дороге процветания.
И все было бы у короля Эдгара хорошо, но… Одно омрачало его чело – в семье наследника, принца Эдвина, не было счастья. Холодок, который пробежал между Эдвином и принцессой Еленой, когда она была еще беременна, так и не ушел, отношения не потеплели, на что так надеялся король. Наоборот, этот холодок превратился в ледяную стену между ними.
Елену можно понять, ведь, по сути, принц Эдвин предал ее трижды – ни одна женщина такого не стерпит. Помолвка с герцогиней Эльзой была первым ударом. И это после такого красивого романтичного начала их любви! Но это хоть можно было как-то понять – династические интересы, интересы королевства, политические расклады. Особа королевской крови может не принадлежать себе в выборе супруги или супруга.
Второй удар был ужаснее. Это было прямое предательство ее и их будущего ребенка. То, как повел себя принц во время ее беременности, было невозможно простить: как он мог поверить мерзким слухам о том, что ребенок в ее чреве (его ребенок!) – это ублюдок дракона! Какое это было мучение – видеть в его лице отвращение, когда он глядел на ее большой живот.
И позже, там, на острове дракона, в самый критический момент принц фактически встал на сторону герцогини. Это было третье предательство.
Что было делать Елене? При других обстоятельствах она навсегда вычеркнула бы принца из своей жизни. Но… Ее маленький Антонио был королевским наследником второй очереди, и от этого невозможно было уйти. К этому добавилось еще то, что между королем и Еленой возникла человеческая симпатия – они чувствовали друг в друге близкие души. А тот, кому, как оказалось, принадлежит ее сердце, Антонио Каретха, милый Антонио, покинул этот мир, и Елене не к кому было стремиться.
Немаловажно еще и то, что Елена сама чувствовала себя предательницей по отношению к самому дорогому ей человеку. Она винила себя за то, что там, на поляне герцогского замка, после прилета дракона со всей их компанией на спине, они оставили бездыханного Антонио, просто забыли про него. Вихрь последовавших событий закрутил ее, оторвал от Антонио, унес прочь. А когда она вынырнула из того дурмана радостного возбуждения, было уже поздно…
Король Эдгар прекрасно понимал чувства своей невестки. Да он и сам признавал заслуги Антонио, его роль в том, что игва и герцогиня были изгнаны из этого мира. Высочайшим указом Антонио были пожалованы местечко Сан-Диамо в горах на северо-востоке Ольвинии и титул виконта. Посмертно. Так что теперь простой парень Антонио Каретха именовался в официальных документах не иначе, как виконт Антонио Каретха ди Сан-Диамо. В имении поселились родители Антонио в знак признания заслуг их сына.
Учитывая все эти обстоятельства, Елена в результате приняла условия королевского дома Ольвинии – она осталась принцессой Ольвийской, супругой наследного принца и матерью следующего после принца Эдвина прямого наследника престола. Таким образом, брак принца Эдвина и Елены был формальным, однако все соблюдали строгие рамки приличий. Все протоколы и регламенты, которым подчинялась жизнь королевской семьи, соблюдались неукоснительно.
Но не только соблюдение этих правил скрепляло семью. Были другие, может быть, более крепкие узы – узы человеческой привязанности. Король искренне полюбил свою невестку за ее ровный нрав, доброту и разумность. И стойкость, с какой она пережила драматические события, связанные с драконом и герцогиней, и последующий разлад с принцем Эдвином. В этом конфликте король был явно на стороне Елены. Но ведь Эдвин был его сыном и наследником, и король всячески старался быть справедливым по отношению к обоим.
Что особенно радовало короля – это маленький Антонио, сын Елены и Эдвина. Мальчишка рос здоровым, смышленым, с веселым добрым нравом. Каждую минуту, свободную от государственных дел, король Эдгар рассматривал как возможность пообщаться с внуком.
Годы шли, и сейчас мальчишке было двенадцать лет. Он был увлекающейся натурой, которую бросало из крайности в крайность. То он целыми днями напролет пропадал в конном манеже, осваивая верховую езду, то в фехтовальном зале постигал азы владения клинком, то просто самозабвенно играл со сверстниками-пажами в мяч или крикет. Но вот в нем вдруг что-то перещелкивало, и он запоем читал приключенческие книги о великих путешественниках, авантюристах, героях и полководцах, и тогда Антонио неделями не вылезал из библиотеки или из постели, где он валялся с захватившей его книжкой в руках.
Была у короля Эдгара и своя любимица – малышка Элис, дочь Джулии и Корды. Элис тоже была королевских кровей, как и ее мать – дотошные законники точно установили, что Джулия является считавшейся пропавшей без вести дочерью герцогини Катрионы, королевы Ольвийской, покойной жены короля Эдгара. Но Джулия, выйдя замуж за Энрике Корду, потеряла права на королевские титулы, что очень обрадовало ее и ее мужа, когда они узнали об этом, принимая решение соединить свои судьбы. Корда даже тогда вздохнул с облегчением – это снимало множество возможных проблем и ограничений, связанных с официальной принадлежностью к королевскому дому.
Ни Корда, ни Джулия не жаждали жить при королевском дворе, больше подчиняясь его правилам, чем своей воле и своим желаниям, и королевский советник с семьей так и остался жить в Ларне в своем уютном домике – и, увы, навещал Бренн не так часто, как хотелось бы королю. Может быть, поэтому каждый их визит был для короля особенно радостным.
Сейчас Элис выросла в одиннадцатилетнюю голенастую девочку-подростка, обещавшую превратиться в красавицу. А пока она была очень активной подвижной девчонкой, предпочитавшей мальчишеские игры играм с куклами. На этой почве кузен и кузина, юный Антонио и Элис, конечно, быстро нашли общие интересы, сдружились и в нечастые визиты семьи Корды к королевскому двору в Бренне почти всё свое время проводили вместе.
Но самому Тони, как звали маленького Антонио в семье, больше нравилось гостить в Ларне у своей тетки Джулии и дяди Эрни. У них было интересно. Дядя Эрни знал столько историй и рассказывал их так захватывающе! Особенно Тони нравились рассказы про драконов. Как жаль, что дракона изгнали без него! А еще там была Элис. Она классная девчонка! Вместе они придумывали всякие истории про волшебников, разбойников, злых драконов и их слуг, разыгрывали эти истории, как будто сами были то волшебниками, то разбойниками.
А в последнее время они стали играть в охотников на драконов. Замок страшного дракона – вот он, стоит на горе, пустой, заброшенный, таинственный. Как здорово было вдвоем после захода солнца тайком пробраться в замок герцогини. Страшно, жутко… Но и жутко интересно!
Старинный герцогский замок после памятных событий одиннадцатилетней давности оказался в забвении. Вся жизнь королевской семьи и двора сосредоточилась в Бренне, а замок в Ларне, несущий на себе недобрую память о герцогине Эльзе, постепенно отошел в тень, и жизнь из него ушла. Долгое время замок был заброшен, потихоньку приходил в запустение, возвышаясь грустной громадой над яркой, полной жизни Ларной.
Примерно с месяц назад от описываемых событий с очередным визитом в Ларну прибыл король Эдгар. Его в тот раз сопровождала Елена.
В одну из совместных конных прогулок по прибрежным окрестностям Ларны ее взгляд упал на герцогский замок. Отсюда, с высокого мыса, образующего северный скалистый берег Ларнийской бухты, с площадки рядом с маяком, вид на Ларну и возвышающийся над ней герцогский замок был очень живописен.
– А ведь он красив, этот замок. Не правда ли, ваше величество? – сказала принцесса Елена, поглаживая рукой в замшевой перчатке шею своей гнедой верховой кобылы. Та фыркала и нетерпеливо перебирала ногами.
Король тоже оценивающе и как бы заново посмотрел на замок, хотя знал его всю свою жизнь.
– Да, ты права, – согласился он. Его каурый жеребец, приученный нести с достоинством в своем седле высочайшую особу, стоял спокойно.
– Только вот его безжизненный вид диссонирует с веселой Ларной, – с грустинкой в голосе добавила Елена.
– Надо вдохнуть в него новую жизнь, – король Эдгар развернул своего скакуна.
– Займись этим, Елена. Я дарю тебе его.
Принцесса не ожидала такой реакции короля, но внутри себя обрадовалась – она любила родную Ларну. Тронув шпорами свою кобылу, Елена развернула ее вслед за королем, и они легкой рысцой в сопровождении свиты кавалеров поскакали прочь от маяка.
На следующий день вышел королевский указ. Решено сделать герцогский замок в Ларне резиденцией принца Ольвийского Эдвина, герцогини Илирийской Елены и их молодого сына Антонио – будущего наследника короны.
Елена взялась за дело решительно. Привлекла королевского архитектора, вместе с ним разработала проект, определила объем реставрационных и ремонтных работ. В замке закипела работа. Строители, рабочие, краснодеревщики приступили к обновлению замка и его интерьеров. Он наполнился звуками, сопровождающими большой ремонт и перестройку.
Замок оживал: стены словно помолодели, окна по вечерам засветились огнями.
Принц Эдвин с одобрения отца решил реализовать давнее свое желание. Мрачные подземные каменные казематы замка, где некогда томились узники герцогини, он превратил в винные погреба. Теперь освещаемые факелами и светильниками сотни метров глубоких подземных коридоров первого уровня, в которых круглый год держалась ровная прохлада, необходимая для вызревания доброго вина, заставили большими дубовыми бочками, наполненными молодыми винами последнего урожая. Сюда же перевезли бочки вызревшего вина из других винарен, принадлежавших королевскому дому. Сорта вин и бочки определенных, самых удачных годов отбирал сам принц – знаток этого дела.
Энрике Корда с женой Джулией и малышкой Элис тоже перебрались в герцогский замок. Это было пожелание короля Эдгара, высказанное в деликатной форме лично королем на аудиенции, но так, что Корда понял – это приказ. Елена горячо поддержала это решение – негоже семье королевской крови, да еще и важного королевского советника жить, как какие-то простолюдины, в обычном городском доме. А в душе она порадовалась, что друзья будут жить с ней рядом под одной крышей.
Корда получил в свое распоряжение библиотеку замка и просторные апартаменты для семьи рядом с ней, и скоро они уже осваивали свое новое просторное жилье.
Малышка Элис была в полном восторге. Она воображала себя знаменитой путешественницей и пускалась в исследовательские экспедиции (ну прямо как папа!) по неведомым землям – просторные залы замка, лабиринты переходов, дальние закоулки и темные гулкие подвалы представлялись ей таинственными долинами, ущельями, пещерами, полными опасностей и ожидающих ее сокровищ. Вот уж будет где поиграть с Тони! Нет, библиотека, конечно, тоже отличное место, с ее книжными сокровищами, но… все-таки скучновато. И Элис, под присмотром строгой гувернантки быстро сделав все свои уроки, заданные ей учителями, уносилась в свои странствия по этажам замка.
Наконец, в Ларну, в свою новую резиденцию перебрался весь так называемый малый двор – двор принца и принцессы. Фрейлины принцессы, кавалеры из свиты принца и их прислуга обживали многочисленные комнаты и просторные залы дворца, располагавшегося в самом центре замка, и его флигелей.
Однако принц Эдвин больше проводил свое время за пределами замка. Он старался чаще и подольше бывать на охоте, на своих многочисленных виноградниках, мотался по нескольким резиденциям, разбросанным в разных провинциях Илирии и Ольвинии, и таскал за собой компанию своих кавалеров.
Заботы при дворе, как и окончание работ по восстановлению герцогского замка, которые требовали неусыпного внимания, легли на принцессу Елену, чему она была очень рада – этим делам и заботам она отдавалась всей душой.
Пока взрослые занимались своими скучными делами, Тони и Элис (а они еще сильнее сдружились после того, как Тони переехал в замок) носились по этажам замка или скрытно, тихо, на цыпочках, как настоящие следопыты, пробирались в самые дальние его уголки. Игры, в которые Элис увлекла своего кузена, были изобретательны и разнообразны.
Их вылазки не ограничивались только дворцом, стенами и башнями замка. Они открыли для себя таинственный сумрачный мир огромного подземелья замка с его винными погребами, запутанным лабиринтом каменных коридоров и подземных залов, освещенных редкими факелами и настенными масляными светильниками.
В одну из таких вылазок дети случайно подслушали странный разговор ночной стражи.
Уже был вечер, стражники обходили винные погреба, меняли прогоревшие факелы и подливали масло в светильники, освещавшие подземные коридоры. Дети шмыгнули и спрятались за огромную бочку, боясь, что их поймают и отправят к родителям под надзор чопорных Жирона и Элизы – гувернера и гувернантки.
Двое стражников остановились прямо у этой бочки:
– Что-то ты, Карлито, какой-то тихий сегодня, – и капрал, достав трубку из поясной сумки и постучав ею о каблук ботфорта, стал неспешно набивать ее свежим табачком.
– Ты бы, Матео, тоже притих, если бы видел то, что я видел в прошлую стражу. Не дай бог и этой ночью встретить…
– Встретить? – усмехнулся капрал. – Экий ты храбрый вояка! Какая-то особенно большая крыса тебя напугала? Из тех, что взрываются?
– Да в том-то и дело, что нет. К тем лопающимся тварям мы уже привыкли. Тут другое…
– Хм… И что же?
– Только не смейся, капрал. – Карлито боязливо осматривался по сторонам. – Жуть!.. Привидение!
– С чего ты решил, что это привидение?
– Так оно ж как человек, а потом исчезло! И могильным холодом от него…
Карлито помолчал и продолжил:
– Мы ж с напарником тоже сначала подумали, что какой-то вор пробрался. Бросились за ним, но оно словно растворилось в стене!
Элис посмотрела на Тони широко раскрытыми глазами. Тот приложил палец к губам: «Тсс!»
В большом холле, где дети обычно разбегались в разные стороны – Тони нужно было направо, к матери, на половину принцессы, а Элис – налево, в апартаменты советника Корды, – Тони удержал Элис и заговорщицким шепотом сказал:
– Элис! Завтра ночью мы отправляемся на поиски привидения!
– Ой, Тони! Как здорово! А почему завтра, а не сегодня?
– Сегодня у меня еще уроки по математике и географии… – вздохнул Тони. – И еще… Надо подготовиться – дело-то серьезное!
– Тони, а что мы будем делать, когда найдем его?
– Об этом я еще не подумал…
Дон Алонсо барон ди Сааведра открыл глаза. Острый камень жестко упирался ему в бок. Ложе среди прибрежных скал в хаосе камней – не лучшая постель для сна. Солнце вот-вот коснется горизонта и скроется в море. День закончился. Пора собираться для новой вылазки в подземелье герцогского замка. Может быть, в этот раз повезет?
Барон встал, потянулся, разминая затекшее тело, легонько тронул носком высокого ботфорта лежавшего на подстилке своего второго помощника, известного среди пиратской братии под кличкой Кривой Джо из-за шрама, наискось пересекавшего лоб, бровь левого глаза и частично щеку.
– Вставай, Джо! Пора.
– Да, капитан, – сонно откликнулся Кривой Джо и, кряхтя, сел на подстилке, почесывая бока.
– Сегодня надо будет пробраться в восточные коридоры подвалов, те, что под башней. А пока давай-ка подкрепимся.
Кривой Джо достал спрятанную в дальнем углу грота дорожную сумку, извлек из нее лепешки, кусок солонины и две фляжки – одну с ромом, вторую с питьевой водой.
Пока Джо готовил нехитрый ужин, барон спустился меж камней к морю, быстро разделся и нырнул с камня. Вода освежила, прогнала из тела вялость. Взбодренный, дон Алонсо вылез из воды на камни, оделся и вернулся к их маленькому бивуаку.
– Капитан, ужин готов, – Кривой Джо жестом пригласил своего капитана к скромной походной трапезе. Тот опустился, выпил сначала воды, потом принялся за лепешку с солониной, запивая их глотками рома.
Кривой Джо называл дона Алонсо капитаном по простой причине: дон Алонсо действительно был капитаном двухмачтового брига «Черный альбатрос», хорошо известного в южных морях дерзостью и стремительностью налетов под «веселым роджером» на грот-мачте на торговые суда и прибрежные фактории.
Вот уже больше десяти лет, как барон связал свою судьбу с морем, с жестокой долей и рисковой жизнью вольного пирата. Хотя, надо сказать, эту судьбу выбрал не он сам. Скорее, судьба выбрала его.
Одиннадцать лет назад, когда герцогиня Эльза сбежала из Ларны после прилета дракона и несостоявшейся свадьбы с принцем Эдвином, всех узников, томившихся в подземных казематах ее замка, выпустили на свободу. Тогда по всей Ларне была радостная кутерьма, неразбериха, о доне Алонсо никто даже и не вспомнил – всем было не до него. Впрочем, никто и не знал, куда исчез опальный фаворит герцогини – она держала это в тайне.
Как только угрюмый тюремщик, выполняя приказ новой власти, открыл дверь его камеры, дон Алонсо, не мешкая, выбрался из подземелья незамеченным и счел благоразумным скрыться и от новой власти, и от людей герцогини (они-то никуда не делись – в этом барон был уверен).
Однако для этого ему пришлось решить непростую задачку. Освобождение для него было совершенно неожиданным сюрпризом. Хотя и приятным, но непонятным. Как? Почему? Тюремщик, лязгая связкой ключей, открывая его камеру, только буркнул что-то невразумительное:
– Свободен. На выход. Направо и вверх по лестнице.
Смятение и буря мыслей в голове. Что делать? Если вот так просто выйти, то что ждет его там наверху, на свободе? Его, человека, близкого герцогине? Ее фаворита, за которым числится не одно темное дело. Или постараться исчезнуть? До того, пока ситуация не прояснится. Если исчезнуть, то как? Как незаметно исчезнуть из этого тюремного каземата?
Возбужденный ум дона Алонсо быстро нашел решение.
Тюремщик, выпустивший его из камеры, думал, что узник, вдруг обретший свободу, преисполнится благодарности судьбе, пославшей избавление из застенка, и помчится быстрее вон из этого жуткого места. Но этот узник повел себя очень странно.
Как только кандалы, звякнув, упали к его ногам, дон Алонсо резко схватил тюремщика за горло, прижал к стене, одновременно выхватив кинжал, висевший у того в ножнах на поясе.
– Тихо, дядя, – почти ласковым голосом сказал барон, глядя тюремщику прямо в глаза и приставив острие кинжала к горлу там, где оно переходит в мягкое под нижней челюстью. Барон видел, как глаза тюремщика побелели от страха.
– Покажи-ка мне, дядя, тот тайный нижний ход, по которому мертвецов выносят отсюда. Ты же мне покажешь? Ты же не хочешь, чтобы я проткнул тебе череп насквозь? – дон Алонсо чуть надавил кинжалом вверх. Струйка крови потекла по лезвию…
– Да, господин, – дрожа от страха, смог промямлить тюремщик.
– Веди! – приказал барон.
Тайный ход из подземелья замка, полого спускаясь в толще скалы, вывел в грот, невидимый с моря, поскольку был скрыт в нагромождении больших обломков скал. Выход из этого прохода был тоже хитро устроен так, что массивная каменная дверь снаружи совершенно сливалась со стеной грота, и линия стыка двери и стены ловко дополняла рисунок естественных трещин в скальной поверхности грота. Открыть дверь снаружи мог только посвященный, нажав с немалыми усилиями на массивный выступ чуть в стороне от двери.
Выведав все это у тюремщика, дон Алонсо закрыл потайную дверь, потом открыл ее для проверки, нажав на нужный скальный выступ, и снова закрыл. В раздумье посмотрел на тюремщика.
Тюремщик упал на колени перед бароном:
– Не губи, господин! Не убивай, молю!
Дон Алонсо колебался недолго.
– Как тебя зовут?
– Базилио, мой господин.
– Слушай меня внимательно, Базилио. Жизнь твоя мне не нужна. Пока. – Последнее слово барона прозвучало зловеще. – Перестань дрожать! Расскажи мне лучше, что такое произошло там наверху? Почему меня выпустили?
Базилио сглотнул:
– По приказу короля Эдгара выпустили всех узников герцогини из замковой тюрьмы, в том числе и вас, господин барон.
– Ты знаешь, кто я? Впрочем, это естественно… Но король Эдгар. При чем здесь он?
– За то время, что вы провели в камере, дон Алонсо, многое произошло.
– Рассказывай!
Базилио кратко рассказал барону о последних событиях, о которых знали все, кроме заключенных тюрьмы.
– Вот как все повернулось! Неожиданно… – дон Алонсо задумался.
После недолгого молчания:
– Все, что ни делается, все к лучшему… Скажи, Базилио, кто еще, кроме тебя, знает об этом ходе?
– Ну… Сама герцогиня Эльза, Фердинанд, еще главный тюремщик, господин Горио и я.
– Горио, конечно, тоже сбежал?
– Да, господин барон.
– Я оставлю тебе жизнь, Базилио. За это ты сделаешь следующее. Не надо никому говорить про меня. Не надо никому говорить об этом тайном ходе. Если вдруг кто-то все же будет спрашивать обо мне, скажешь, что я, как и все освобожденные узники, в той суматохе поднялся из тюрьмы наверх. Там все разбежались, и ты больше ничего обо мне не слышал.
Базилио на коленях целовал руки дона Алонсо:
– Спасибо, господин барон, спасибо! Век не забуду. Век буду ваш!
– Молчи и слушай, – барон брезгливо отнял свои руки, – через какое-то время тебя найдет мой человек. Не дай тебе бог вести себя неправильно… А если все сделаешь, как я сказал, не пожалеешь. Будешь выполнять кое-какие его мелкие поручения. Ты меня понял?
– Да, господин.
– А теперь пошел вон.
То время, что дон Алонсо провел в качестве узника герцогини, не сломили его дух. Наоборот – укрепили его. Даже истязания Мясника Краузе только закалили дона Алонсо и способствовали появлению человека, который ненавидел герцогиню так же сильно, как еще совсем недавно преклонялся перед ней.
Но от также решил для себя, что показывать герцогине это не стоит, и тогда он разыграл перед герцогиней хороший спектакль.
Бедный, бедный дон Алонсо, когда-то блестящий аристократ ее двора, морской офицер, авантюрист и бонвиван, и вот… Тогда, почти двенадцать лет назад, перед ней в башне стоял сломленный, безвольный человечек. Как быстро пытки и боль способны содрать тонкую кожицу человеческого достоинства и самообладания! («Слава богу, кости остались целы» – благодарил создателя дон Алонсо.) Мясник Краузе истязал только плоть – этого оказалось вполне достаточно, чтобы его жертва сломалась. Алонсо выложил все, что от него хотели. Он даже и не упирался – не было смысла. И лишь разыгрывал из себя сломленного духом, потерявшего человеческий облик и разум несчастного. На самом же деле он только укреплялся в ненависти к герцогине, к той, которую он когда-то боготворил и которая предала его. И клялся отомстить, когда настанет его час.
Так что здесь, в гроте, на пороге свободы стоял прежний дон Алонсо барон ди Сааведра. Нет, не прежний, а еще более сильный духом. И наполненный ненавистью.
Дальше он действовал решительно. Досконально зная морские течения у входа в бухту Ларны, он вплавь, влекомый в нужном ему направлении прибрежным течением, добрался до выхода из бухты. Там взобрался на проплывавшую мимо рыбацкую лодку, выходившую под парусом из порта. Ему не составило труда подчинить себе двух рыбаков, хозяина лодки, старого рыбака, и его сына, и с вечерним бризом лодка резво пошла на юг. В Арзинию. Подальше от проклятой Ларны.
Порт-Ардус на юге Арзинии пользовался дурной славой – нелегальная торговля, разбойничьи притоны, пиратские сходки, продажная местная администрация, платившая большую дань королю Дорну из жирных доходов с контрабанды и с доли пиратской добычи, за что карабинеры не трогали этот забытый богом угол Арзийского королевства.
Авантюрная натура дона Алонсо привела его именно сюда, где никто не спрашивал документов, а авторитет быстро зарабатывался умением хорошо орудовать кулаками, клинком и внушительным дулом пистоля, приставленного ко лбу сомневающегося. Здесь барон быстро сколотил команду головорезов, захватил двадцатипушечный корабль, темной ночкой перерезав верхушку команды – капитана, двух его помощников и боцмана. Поднял свой пиратский флаг – и под всеми парусами ушел в неизвестном направлении.
Годы пролетели, как чайки, и унеслись вдаль, подернулись дымкой, как острова на далеком горизонте. Герцогиня исчезла. Те слухи, что доносились до дона Алонсо, были похожи на сказки старых магов. Но факт оставался фактом – герцогини больше нет в этом мире. Ему больше нет нужды думать об отмщении. Он свободен!
Начались славные годы пиратской вольницы у берегов дальних колоний. Были и смелые победы, и жестокие поражения. Капитан Алонсо и горел, и тонул. Были и сундуки с сокровищами. Были и целые состояния, спущенные в казино и борделях до последнего дублона…
Но те славные деньки дона Алонсо остались в прошлом. Сейчас его одряхлевшая посудина – двухмачтовый бриг с прежним гордым названием «Черный альбатрос» (так капитан Алонсо называл каждый свой корабль) – трещал по швам, оброс ракушками и водорослями, отяжелел и требовал основательного ремонта. Даже тихоходное торговое суденышко легко убегало от него. Добычу в последнее время приносили лишь набеги на мелкие прибрежные фактории. Быстрые фрегаты Арзийского флота объявили за ним настоящую охоту. Команда ропщет от безденежья. Еще немного, и взбунтовавшаяся команда легко может повесить на рее своего капитана. Спасти положение дел могло только чудо.
И дон Алонсо вспомнил!
Давным-давно (в другой жизни!) герцогиня Эльза шепнула своему фавориту в приступе нежной откровенности после жарких объятий, что у нее в замке есть тайная сокровищница, о которой никто не знает, и не узнает никогда! А дон Алонсо хорошо себе представлял, как богата была герцогиня. Сказочно! И он также понимал, что, в спешке сбежав из Ларны, герцогиня никак не могла прихватить свои сокровища. А это значит… Это значит – они по-прежнему там. В замке.
Нужен пустяк – пробраться в замок и найти эту комнату с сокровищами.
– Вы все будете богаты! – страстным голосом обращался капитан Алонсо к своей команде. – Я знаю, где взять несметные сокровища! Каждый из вас будет осыпан золотыми дублонами, жемчугом, бриллиантами! Вы со мной?
– Да! – взревела команда «Черного альбатроса», по правде сказать, представлявшая собой довольно жалкое зрелище.
Но ему и не нужен был мощный корабль с бравой командой в пять сотен молодцов. Он не собирался брать штурмом Ларну. Наоборот, ему только нужно тихо и скрытно пробраться в замок. И он знает, как это сделать!
«Черный альбатрос» взял курс на Ларну.
Посланные на берег разведчики донесли: заброшенный и много лет пустовавший замок ожил. В замке снова жизнь – он стал резиденцией принца и принцессы Илирийских. Полным ходом идут ремонтные и восстановительные работы.
«Как некстати! – досадовал капитан Алонсо. – Столько лет замок стоял пустым, и можно было спокойно его весь обшарить! Теперь дело осложняется…»
И была еще одна причина, почему дона Алонсо беспокоили эти ремонтные работы – не ровен час, тайник герцогини обнаружат. Надо спешить.
Туманной безлунной ночью капитана Алонсо и его помощника Кривого Джо высадили на шлюпке в указанном им месте среди нагромождения камней в полумиле южнее скалы, над которой возвышался герцогский замок. Здесь капитан отпустил шлюпку.
Грот он нашел без труда. Испытав некоторое волнение, нажал на памятный выступ скалы. Ничего. Ну еще бы – больше десятка лет механизм бездействовал. Еще раз, уже сильнее. Опять ничего!
«Спокойно, Алонсо, спокойно… Это же естественно – столько лет!»
Теперь он навалился со всей силой… Легкая подвижка. Уф-ф-ф… Дверь открылась.
…Предыдущие ночи они, как два привидения, ходили по замку в поисках тайника. Днями отсыпались и отлеживались в гроте со всеми предосторожностями – не дай бог, заметит кто-то с моря, со скал. Обследовали все верхние этажи дворца, башни, стены, постепенно составляя план здания, его комнат и переходов, определяя наиболее вероятные места нахождения тайной сокровищницы. Увы, пока все тщетно.
Закончили с ужином. Солнце утонуло в море. Вечерняя заря догорела. Высыпали звезды.
– Пора, – барон поднялся и пошел к потайному ходу в замок. Кривой Джо – за ним.
«Так… Наугад, вслепую, или методично, квадрат за квадратом… Нет, так не пойдет. Надо что-то придумать более эффективное».
Сегодня дон Алонсо решил спуститься ниже и обследовать первый подземный уровень в той части замка, которую занимала в свое время герцогиня – в западном крыле, над которым возвышалась башня с рабочим кабинетом герцогини.
«Рассуждая логически, нужно предположить, что тайная комната с сокровищами должна, с одной стороны, быть недалеко от той части замка, где расположены комнаты герцогини. А с другой стороны… она должна быть расположена так, чтобы было удобно сокровища заносить, а в случае тревоги выносить. И желательно не у всех на глазах. А это значит… Точно! Какой же я был осел!»
Дон Алонсо и Кривой Джо осторожно шли по анфиладе залов, направляясь к дверям, ведущим в подземелье, и их длинные тени от редких ночных фонарей бежали по стене. В этот момент в боковом коридоре мелькнули две маленькие тени и бесшумно растворились.
– Что это было, Джо? Какие-то карлики?
– Не знаю.
– Давай закончим на сегодня. Вдруг нас эти карлики заметили и сейчас сюда нагрянет ночная стража. Нам этот шум ни к чему. А завтра… У меня появилась отличная идея.
– Элис, – чуть отдышавшись, срывающимся шепотом сказал Тони. – Ты видела? Их там было два! Два привидения!
– Ой, Тони, я боюсь! Они такие большие и страшные!
Тони и Элис от страха не заметили, как уже домчались до жилого крыла замка.
– Не бойся, Элис! Я же с тобой. Хотя, признаться, я тоже слегка струхнул. – Тони виновато потупил глаза. – Зато мы теперь точно знаем, что в замке есть привидения. И знаем, где их можно встретить. Завтра ночью мы их там и подкараулим.
– Ой, Тони, а зачем?
– Ну… Об этом я еще не подумал.
Хранилище артефактов в монастыре Всех Скорбей располагалось в подвальном помещении монастырской библиотеки. За несколько веков здесь скопилось множество интересных предметов, и все они так или иначе были связаны с чем-то таинственным, с каким-то загадочным событием, с волшебством, магией. А все таинственное не любит яркого света. Вот почему хранилище, в отличие от светлой, с широкими окнами библиотеки, располагалось внизу, в подземелье, в сводчатом помещении без единого окна, куда вела узкая каменная лестница.
Здесь были и разного рода старинные документы, свидетельствующие о деяниях магов, и фолианты, содержащие мудрость известных волшебников, описания чудесных опытов алхимиков, теории и таинственные формулы ученых прошлого, занимавшихся магией как наукой. Хранились здесь и записки известных исследователей-натуралистов и охотников на драконов. Были и магические артефакты, и просто предметы, так или иначе связанные с жизнью и деятельностью колдунов, магов и волшебников всех мастей.
Увы, сейчас магические артефакты имели больше историческую ценность – их магические свойства исчезли вместе с уходом магии из мира людей.
Волшебные палочки, когда-то бывшие предметом гордости всех магов, изготовивших их, и предметом вожделения не-магов, сейчас были годны разве что быть указкой строгого учителя.
Плащ-невидимка уже не годился даже для защиты от дождя – ткань утеряла способность не только формировать для смотрящего на него тот вид, который был позади человека, носящего плащ, и заслонявшийся им, но даже и просто отталкивать воду.
Зуб дракона, чешуя с его брюха, засохший кокон…
Много, много чего еще хранилось на стендах и в витринах хранилища…
Один из последних и самых ценных экспонатов – индикатор магического поля. Он был выставлен на самом почетном месте – на серебряном подносе под настенным гербом Ордена Скорбящих сестер.
Именно здесь, в этом хранилище некоторое время назад вдруг стали появляться неизвестно откуда мелкие твари, которые нарушили благочинное и спокойное течение жизни монастыря.
Эта мерзкая, мелкая, злобная нечисть поначалу вызвала просто панику среди обитателей монастыря. Ну а что вы хотели, если даже простая мышка заставляет обычную монахиню с визгом забираться на стул или опрометью удирать из комнаты. А эти твари были и с мышку, и с крысу, а то и с крупную кошку. Вот только желания погладить они не вызывали, и почтенные монахини и молодые послушницы с визгом и с глазами, выпученными от испуга, бегали в панике по ночным коридорам монастыря, спасаясь от этой мерзости.
Однако сестры-монахини и послушницы довольно быстро нашли на них управу. Собственно, ничего и не нужно было делать. Просто надо выждать некоторое время, от нескольких секунд до минут, не подпускать эту тварь к себе (для этого достаточно было обычной метлы), и она сама лопалась с противным хлопком, рассыпаясь мелкой пылью. После этого оставалось этой же метлой собрать оставшуюся пыль и привести помещение в порядок.
По распоряжению матери-настоятельницы теперь в хранилище постоянно находились две дежурные монахини или послушницы с метлами в руках. В таком виде они очень напоминали ведьм, собравшихся полетать на своих метлах. Потому-то эти дежурства в хранилище святые сестры не без юмора назвали «ведьмачьим дозором».
Этой ночью в «ведьмачий дозор» заступили сестра Доротея, дородная монашка лет сорока, неоднократно уже дежурившая в хранилище, и молодая послушница сестра Керри. Это было ее первое дежурство.
Сестра Доротея деловито подлила масла в светильники, подкрутила фитили. Сестра Керри ходила по хранилищу, с любопытством разглядывая экспонаты, – раньше она была здесь только один раз с ознакомительной экскурсией, которая традиционно устраивалась для новых послушниц.
– Сестра Доротея, а как появляются эти существа? Из какого места?
– Да вот прямо здесь, в центре, перед тем стендом, где серебряный поднос. Видишь?
– И что? Вот так, прямо из воздуха?
– Ну да, так вот прямо из воздуха. Обычно сначала раздается какой-то треск, искры такие… И шлепаются на пол. Да сама скоро увидишь.
– Ой, что-то мне боязно как-то…
– Не трусь, Керри. Просто не подпускай их к себе. И к выходу не подпускай, чтобы не разбегались. Метлой их тычь прямо в морду.
– А они каждую ночь появляются?
– Да нет. Не каждую. Редко. Особенно сначала, когда это только началось. Потом чаще. Было время – каждую ночь, да помногу. Сейчас, слава спасительнице, опять реже стали. Так что, это уж как повезет…
Так они неспешно переговаривались между собой, сидя на высоких стульях, на которые в случае чего можно было вскочить и отмахиваться метлой от «гостей». Сестра Доротея делилась своим опытом с юной послушницей, рассказывала разные случаи. Постепенно разговоры затихли.
Они уже начали дремать, когда…
Воздух в пространстве между святыми сестрами и стендом с серебряным подносом, на котором лежал индикатор, задрожал. По помещению разнесся запах серы. Послышался громкий треск, как будто разрывалась какая-то ткань.
Дрема с сестры Доротеи и сестры Керри тут же слетела. Они вскочили на свои стулья с метлами наперевес. Со стороны они представляли собой довольно комичное зрелище, но им было не до смеха.
В треске электрических разрядов на пол прямо из дрожащего воздуха вывалились…
Нет, это были не мелкие противные твари. Это были люди. Два обычных человека. Один – старик в длинной просторной черной мантии. Второй – молодой парень в одеждах моряка. Оба упали на пол и некоторое время лежали, приходя в себя.
Первым поднялся молодой парень. Это был высокий, спортивного вида и приятной наружности брюнет. Распрямился, с удивлением осматриваясь. Заметил лежащего рядом старика, нагнулся к нему, помогая подняться.
– Вы в порядке? – участливо спросил старика парень.
– Да, спасибо. Все хорошо.
Старик осмотрелся по сторонам:
– Похоже, юноша, эти две гостеприимные дамы нас держат на мушке.
Сестра Доротея и сестра Керри выставили свои метлы, направив их, как мушкеты, помелом в сторону неожиданно взявшихся неизвестно откуда пришельцев. Вид у сестер-монашек был грозным и испуганным, нелепым и смешным одновременно.
– Стойте на месте и не двигайтесь! – слегка дрожащим голосом, который старался быть решительным, сказала Доротея. – Кто вы такие? И откуда вы здесь взялись?
– Сестра, – старик почтительно поклонился, – извините нас за столь внезапное появление. Я доктор Аурениус Ло, естествоиспытатель из Ларны, как я себя называю. А это… – старик обернулся к молодому человеку, приглашая его представиться.
– Я – Антонио Каретха, простой моряк, ныряльщик, охотник за жемчужинами и кораллами.
– Это неправда! – сестра Керри крепко сжимала метлу, будто та придавала ей силу. – Доктор Ло жил почти двести лет назад. Он был великим магом. Нам вчера мать Ингрид рассказывала.
– Понятно… – грозно ответила сестра Доротея. – Вызывай сестер-охранниц. Сейчас мы их, миленьких, отведем куда следует. Ишь, самозванцы!
Сестра Керри спрыгнула со своего стула, подбежала ко входу и стала дергать что есть силы за свисающий там шнур с крупной кистью на конце. Где-то в глубине монастырских коридоров послышался тревожный звон колокольчика.
– Однако какие здесь строгие порядки, – сказал старик, когда их запихнули в тесную келью с узким зарешеченным окошком под самым потолком. – Судя по всему, мы в каком-то женском монастыре.
– Да, похоже на то… И монашки здесь бдительные, – Антонио осматривал их новое пристанище, – и стены крепкие – настоящая крепость. Что-то мне подсказывает, что это монастырь Всех Скорбей. Корда здесь бывал и рассказывал о нем.
– Никогда не слышал о таком монастыре. А кто такой Корда?
– Это один из моих… – запнулся Антонио, – друзей. Бывших друзей. Впрочем, это не важно.
По сторонам кельи стояли две узкие деревянные кровати. Старик сел на ближнюю к нему. Провел ладонью по пустой столешнице небольшого стола, стоящего между кроватями.
– Что ж, давайте еще раз знакомиться, – старик доброжелательно улыбнулся, – доктор Аурениус Ло. Можно просто – доктор Ло. Так короче.
– Антонио Каретха. Можно просто – Антонио, – в тон ему ответил Антонио.
Старик внимательно посмотрел на него:
– Что скажете, Антонио? Согласитесь, обстоятельства нашего появления здесь довольно необычны.
– Не знаю, как вы, а я рад, что я здесь, – и Антонио замялся: – Там, где я был… никому бы не желал туда попасть.
– Я тоже прибыл из очень неприятного местечка. А то, как мы очутились здесь, наводит на мысль, что мы прибыли из одного места.
– Да, видимо. Из того места, которое я бы назвал адом.
– Образно сказано. Но вы правы – ад, где живут драконы и вся прочая нечисть.
– Они зовут себя игвами.
В это время дверь в келью открылась. Вошла серьезного вида монахиня:
– Сейчас вам принесут еды, и вы сможете отдохнуть, поспать.
– Но перед этим, – она обратилась прямо к старику, – я попрошу вас сделать следующее.
Она дала знак, и молодая послушница внесла в комнату и поставила на стол чернильницу, рядом положила лист бумаги и перо.
– Напишите на бумаге следующую фазу: «Начала практической магии». И добавьте свое имя и подпись.
Старик хмыкнул, но без возражений взял перо, обмакнул его в чернильницу и написал эту фразу.
Послушница забрала все со стола и ушла. Монахиня тоже пошла к выходу из кельи:
– Отдыхайте. Утром вас ждет аудиенция у святой матери Ингрид.
Она ушла. Другие монашки принесли в келью немного еды, воды, и их оставили в покое.
Но доктор Ло и Антонио уснули не сразу – в беседе засиделись до рассвета. Расспрашивая друг друга, делясь друг с другом информацией, они обнаружили удивительные и необъяснимые вещи, терялись в догадках и предположениях.
Наутро, после легкого монастырского завтрака их провели к настоятельнице монастыря – святой матери Ингрид. Она приняла их в боковом приделе монастырской церкви, где было что-то вроде комнаты для приема посетителей.
Доктор Ло и Антонио почтительно преклонили колени и склонили головы.
Маленькая сухонькая старушка в простом монашеском одеянии поднялась к ним навстречу. Предложила сесть. Молча рассматривала их, в особенности старика.
– Доктор Аурениус Ло, для двухсотлетнего старца вы выглядите довольно молодо, – в глазах матери Ингрид можно было увидеть веселые искорки.
– Вы говорите загадками, святая мать, – доктор Ло вопросительно смотрел на сидящую перед ним мать-настоятельницу.
– Доктор Ло, да, много загадочного и необъяснимого. Вот, например, я знаю, что вы действительно доктор Ло, но это не только не вносит ясность, а даже наоборот. Ведь вас здесь просто не может быть.
– Это почему же, позвольте спросить?
– Вы знаете, какой сейчас год? Вы знаете, что до того, как случился тот переход, вы жили… больше двухсот лет назад?
– Но ведь… – на лице доктора Ло отразились удивление и тревожное непонимание, – я был там… там, где я был… не больше суток!..
– Антонио, а вы что скажете? Я в общих чертах знаю вашу историю, знаю, что и вы прошли через тот же самый переход, что и доктор Ло, но спустя две сотни лет после него, и оказались в том же мире. А ведь с момента вашего перехода прошло одиннадцать лет.
– Одиннадцать лет! – теперь пришла очередь Антонио удивляться. – По моим ощущениям, часа три, ну, может быть, четыре… Я постарался сбежать оттуда побыстрее.
– Расскажите немного об этих часах. Ваших, уважаемый доктор Ло, и ваших, Антонио. То, что вы действительно доктор Ло, как это ни невероятно, я убедилась, сличив ваш почерк с рукописью известной работы «Начала практической магии» великого волшебника прошлого, доктора Аурениуса Ло, сделанной его собственной рукой и хранящейся в нашей библиотеке как великая ценность. Ну а убедившись в этом, поверить в то, что Антонио является действительно тем Антонио, который, рискуя собой, спас Энрике Корду и его друзей, было уже легко.
– Итак, – обратилась мать Ингрид к гостям, предлагая начать.
Первым начал свой рассказ доктор Ло…
…Беседа затянулась. Гостям преподобной матери Ингрид с трудом удавалось находить подходящие слова, описывающие то, что они видели по ту сторону перехода. Настоятельнице приходилось переспрашивать их, самой задавать вопросы, чтобы вытянуть из них хоть что-то. Это «что-то» свелось к общему ощущению давящей тяжести на душе, на сердце, безнадежности и неизбежности несчастья, тоски и полной беспросветности.
Доктор Ло, как ученый-естествоиспытатель и опытный маг, пытался наблюдать, запоминать, фиксировать в памяти то, что он видел там вокруг. Но… Ему пришлось извиняться за свой невнятный рассказ перед матерью-настоятельницей и заверить ее, что, как только он немного придет в себя, соберется с мыслями и как только будет время, он обязательно сядет за описание виденного. На осмысление, систематизацию и анализ виденного потребуется какое-то время.
А тогда, там, по ту сторону, он думал непрерывно об одном – как быстрее вернуться обратно, в свой родной мир, сбежать из этой адской преисподней.
Похожие ощущения описывал и Антонио. То, что рядом были герцогиня Эльза, Фердинанд и Мясник Краузе со своими головорезами, лишь утяжеляло его существование. И он думал о том, возможно ли немедленно сбежать, вернуться обратно, и как это сделать. Ведь если есть путь оттуда сюда, то, наверное, должен быть проход обратно.
Первой очевидной мыслью, надеждой было то, что точка входа окажется и точкой выхода. А точкой входа в этот мир оказался грот в пещере, освещенный отблесками отдаленного багрового пламени. В этом первом порыве они оба метались по тому гроту, где они очутились при переходе. Но тщетно – этот грот был просто пустым «залом» в пещере, из которого вел только один широкий выход в другие части пещеры, и ничего похожего на нужное им. Время от времени по каменному полу этого зала шныряли какие-то местные мелкие твари.
От безысходности оба стали ходить по соседним залам пещеры, пытаясь обнаружить хоть какие-то признаки наличия выхода из этого мира, но каждый раз возвращались туда, где они первоначально оказались. И оба обнаружили выход!
Те же самые мелкие мерзкие твари, что злобно шныряли вокруг, им обоим в этом и помогли. В случае с доктором Ло это было так. В очередной раз вернувшись в исходный грот, он увидел, как одна такая «зверушка» бежала-бежала – и вдруг исчезла, растворилась в определенном месте посреди пещеры. Что за чертовщина?! Показалось? Но понаблюдав еще немного, стоя в сторонке, доктор Ло убедился: нет, не показалось – характерное дрожание воздуха в одном и том же месте, и… «зверушка» как бы проходит куда-то внутрь, исчезая. Вот он – выход! Засечь его без этого волшебного исчезновения «зверушек» было бы очень затруднительно.
– У меня все почти то же самое, – сказал Антонио после того, как старик, доктор Ло, закончил свой рассказ, – только мне еще пришлось думать о том, как сбежать от герцогини Эльзы и ее людей. Да так, чтобы они не заметили мое исчезновение, мой «переход». Кажется, мне это удалось. У меня не было времени ни на наблюдения, ни на раздумья, ведь мешкать было нельзя, и я сразу прыгнул в этот дрожащий воздух, как только увидел его после такого же «исчезновения» какой-то твари.
– И вот вы здесь… – мать-настоятельница задумчиво перебирала четки. – Удивительно, что одновременно и в одном месте. Вы можете это как-то объяснить?
– Преподобная Ингрид, – ученый старик поднялся со своего места и с серьезным видом стал рассуждать, расхаживая по комнате, – в ситуации взаимодействия двух миров, в ситуации, где замешана магия, много загадочного и непостижимого. Где-то проявилась случайность, в чем-то проявились какие-то неведомые нам законы… Как мы двое, люди из разных времен, оказались здесь в одном времени? Почему именно здесь?
Доктор Ло задумался, но тут же продолжил:
– Возникает еще множество вопросов. Почему мы, я и Антонио, и эти мелкие твари смогли перенестись туда и обратно в нашей материальной оболочке, а, как мы знаем, игва-дракон – нет? Почему из мира в мир смогла перейти только его нематериальная сущность?
– Да, загадок много…
– Есть еще одна загадка, – вставил свое слово Антонио, – герцогиня и ее люди. Мне удалось от них незаметно улизнуть только потому, что в соседнем гроте пещеры появилось что-то… кто-то страшный. Я не видел его, сразу постарался исчезнуть, но он точно призвал к себе герцогиню Эльзу, и они все, как завороженные, пошли туда… к нему. Мне кажется, это был тот… Игва. Что с ними будет? Что будет дальше?
– Я знаю, что нужно сделать, и как можно скорее, – мать-настоятельница решительно встала, – вам обязательно надо встретиться с королевским советником Кордой и профессором Сорса, его другом. Они большие специалисты во всех этих делах. Вам всем вместе надо обсудить ситуацию. У меня предчувствие, что скоро случится что-то недоброе и понадобится предпринимать решительные действия.
Она позвонила в колокольчик.
– Вам нужно срочно ехать в Ларну. Здесь, собственно, делать вам больше нечего, важнее быть поближе к центру, в столицах, а не здесь, в нашей глуши. Я распоряжусь.
Через несколько часов доктор Ло и Антонио уже тряслись в экипаже, снаряженном в монастыре по распоряжению настоятельницы, по горному серпантину, спускавшемуся через перевал на юг, в сторону Илирии.
После полуночи, проведя больше двух часов в поисках тайника, дон Алонсо в мрачном настроении вернулся к условленному месту встречи. Это был просторный сводчатый восьмиугольный зал с колоннадой по внешнему периметру на втором уровне подземелий глубоко под замком. В центре зала располагалось повторяющее его форму восьмиугольное каменное возвышение высотой около метра и с плоской верхней поверхностью, на которой был выложен замысловатый мозаичный узор. Посередине возвышения была небольшая каменная ваза.
К залу примыкали четыре подземных коридора со входами по противоположным сторонам этого восьмиугольного помещения.
Зал называли «зал с фонтаном». У одной из его восьми сторон колоннада прерывалась, оставляя место для нескольких низких каменных ступенек, ведущих к старому пересохшему фонтану в форме полукруглой чаши, прилепившейся к стене. Из этой чаши в виде раковины когда-то можно было напиться чистой прозрачной воды, тонкой струйкой бежавшей из носика каменного кувшина, вырезанного прямо из камня стены. Сейчас фонтан был сух и пылен. Над ним на плоской поверхности стены угадывалась старинная выцветшая фреска, рисунок на которой изображал огнедышащего дракона
Кривой Джо ждал капитана, укрывшись за одной из колонн, и наблюдал за тем входом, из которого тот должен был появиться. Зал освещался тусклым дрожащим светом всего одного факела – видимо, кто-то из обходчиков, следивший за освещением подземелья замка, экономил на факелах и масле для светильников.
В полумраке зала отсвет факела, появившийся на каменной стене в проеме входа, выдал приближение капитана. Дон Алонсо вошел в зал и прошел в центр к возвышению, восемь боковых поверхностей которого украшал резной каменный орнамент.
– Ну что, Джо? Как у тебя? – тихим голосом спросил дон Алонсо у тени, выступившей из-за одной из колонн.
– Пусто, капитан. Обстучал весь коридор – ничего, – ответила тень голосом Кривого Джо.
Джо тоже прошел к центру, где остановился капитан Алонсо.
– У меня тоже, – дон Алонсо от досады ударил кулаком по возвышению, – но где-то же она должна быть! Где?
Две маленькие детские фигурки крадучись пробирались по одному из проходов, ведущих к залу с фонтаном. Здесь они уже бывали, играя в охотников за привидениями, а потому шли вполне уверенно.
Единственный факел в коридоре, по которому шли Тони и Элис, остался далеко позади, но впереди уже угадывался дрожащий смутный свет от входа в зал.
Тони держал в своей руке маленькую ручку Элис. Ручка дрожала.
– Элис, трусиха, ты чего так дрожишь? – тихо сказал Тони.
– Стра-ашно, – так же тихо, шепотом, заикаясь от страха, ответила Элис.
Они были уже совсем близко от входа в зал.
– Тсс! – Тони приложил палец к губам. – Я слышу, там кто-то есть.
Осторожно крадучись, на цыпочках они проскользнули в зал и спрятались в густой тени за одной из колонн.
В центре у восьмиугольного возвышения в неверном свете единственного факела стояли две темные фигуры и о чем-то тихо разговаривали. В этих фигурах дети узнали два их таинственных привидения, которых они встретили прошлой ночью.
Вдруг в зале что-то неуловимо изменилось. Пахнуло каким-то серным духом, а плоская поверхность на стене зала с фреской над высохшей чашей фонтана вдруг задрожала и стала наливаться багровым светом – так светится раскаленный металл в щипцах кузнеца, когда тот размягчает его в жаре углей перед ковкой.
Из этой дрожащей багровой поверхности стены в форме большого овала вдруг возникла изящная рука, сжимавшая стилет, жалом острия словно пронзавшая пространство перед собой. Рука появлялась постепенно от кисли к плечу… Наконец, от стены отделилась, словно вышла из нее, стройная женская фигура в обтягивающем мужском костюме. И вот в зал уже спрыгнула…
– Герцогиня! – прошептал застывший в изумлении дон Алонсо. Он сразу узнал ее. Точеные плечи, шея, эти красивые тонкие, но жесткие черты лица и глаза – о! – они намертво врезаны в память дона Алонсо. Кривой Джо тоже застыл, как каменный, за спиной своего капитана.
Эльза была тоже удивлена. Она не рассчитывала здесь кого-либо увидеть. Стояла в нерешительности, одной рукой поводя стилетом – теперь его лезвие было направлено на дона Алонсо. В другой руке она прижимала к себе коричневую кожаную сумку с каким-то округлым предметом в ней.
– Ба! Неужели! Мой милый Алонсо! Вот уж кого не ожидала здесь встретить!
Герцогиня медленно переместилась ближе к центру, к возвышению, которое оказалось между нею и доном Алонсо с его подручным. Она с беспокойством и нетерпением оглядывалась на освободившееся за спиной место, в то же время не выпуская из поля зрения дона Алонсо.
За ее спиной послышался такой звук, когда кто-то грузный неловко спрыгивает с небольшой высоты.
Герцогиня, не оборачиваясь:
– Фердинанд, я уже стала беспокоиться.
Фердинанд, возникший в зале тем же путем, что и герцогиня, хотя и не столь изящно, отряхнул колени, выпрямился:
– Нет-нет, герцогиня, все нормально. Сейчас и Краузе со своими появятся.
В зал спрыгнули еще трое: первым – Мясник Краузе, за ним двое его громил. Багровое овальное пятно на стене стало тускнеть – и через несколько секунд исчезло, словно его никогда и не было.
Краузе и его люди огляделись, привыкая к полумраку зала. Увидев в зале двух посторонних и, видимо, почувствовав напряженность атмосферы, они как по команде сразу же выхватили из ножен кривые сабли и встали в боевой готовности за спинами герцогини и Фердинанда.
Дон Алонсо с Кривым Джо попятились назад, сжимая в складках своих балахонов кинжалы. Необычный способ, каким появились в зале герцогиня и ее люди, озадачили и даже напугали их, хотя они и не подали виду.
После первой заминки, вызванной неожиданно оказавшимися в зале посторонними, к герцогине вернулась ее решительность:
– Фердинанд, к делу! Мы сюда не на рандеву со старыми приятелями прибыли.
Она кивнула в сторону дона Алонсо и Кривого Джо:
– Эти здесь лишние. Сделай так, чтобы они исчезли, или уж, во всяком случае, не мешали.
Мясник Краузе и его люди с хищным оскалом улыбок направились к дону Алонсо и Кривому Джо.
– Стойте! – возглас дона Алонсо был обращен к подступавшим к нему громилам. Те на миг остановились.
– Эльза, – теперь он обращался к герцогине, – мы не помешаем тебе. Вспомни, я ведь все тот же твой Алонсо. Все так же предан тебе. Я могу быть тебе полезен.
Герцогиня оценивающе посмотрела на дона Алонсо и, видимо, что-то взвешивала в голове. На ее лице промелькнуло выражение досады. Она обернулась к Фердинанду и злым шепотом, так, чтобы слышал только он, прошипела:
– Как-то неудачно все складывается. Фердинанд, наше дело требует спокойствия и тишины. Не будем шуметь. Сделай так, чтобы мой дорогой Алонсо и его спутник просто нам не мешали и молчали, как рыбы. Пользы от них ноль. Ну а потом… – она выразительно посмотрела на Фердинанда.
Потом она сделала на лице улыбку и повернулась к дону Алонсо:
– Милый Алонсо, не думаю, что ты чем-то мне сейчас будешь полезен. Хотя… – герцогиня трогала пальцами в тонкой перчатке лезвие своего стилета, – я ценю твою преданность. У тебя, думаю, будет время ее проявить. А пока, будь добр, заткнись и отойди в сторону.
Она кивнула Фердинанду, мол, займись.
– Краузе, – крикнул Фердинанд, – присмотри за этими двумя, а ты, милейший Алонсо… Ах, извините, барон, ваша милость, – Фердинанд насмешливо поправился и сделал реверанс, – будьте так любезны, постойте в сторонке. И не дай вам бог хоть пикнуть.
Герцогиня тем временем оценивающе осмотрела зал, прошлась по кругу вдоль колоннады. Она осталась довольна осмотром, что-то решила для себя, поставила кожаную сумку на восьмиугольное возвышение в центре зала и решительно вынула из нее округлый предмет. Это был матовый шар размером с небольшую арзийскую дыню. Герцогиня, словно лаская, погладила шар, потом вспрыгнула на возвышение и водрузила шар в самом его центре в каменную чашу, которую будто специально для этого поставили здесь. Вынула из кармана на поясе хронометр, откинула его крышку – по некоторой ее нервозности, которую можно было заметить, и по этому взгляду на часы можно было понять, что момент времени, который она ожидает, уже близко.
– Всем молчать и замереть! Великий миг приближается!
Герцогиня простерла руки над шаром. Он начал медленно наливаться багровым, как будто адский жар раскалял его изнутри…
В это мгновение из коридора, ведущего в зал, из того, что был кратчайшим путем с верхних этажей замка, из того, каким сюда в зал тайком пробрались два юных охотника за привидениями, донесся отдаленный шум. Шум приближался, стал слышен топот множества ног, крики.
– Тони! Элис! Где вы?
Было понятно – сюда идет много людей. Были различимы тяжелый топот стражи, бряцание оружия…
– Как некстати! – прошипела герцогиня. – Черт! Черт! Черт!
Она отняла руки от шара. Свечение, которым он наливался, сразу же начало угасать. В злобном бессилии герцогиня металась по залу, решая, что же делать в этой ситуации. Она колебалась. С одной стороны, с нею четверо – она оценивающе глянула на Алонсо с его Кривым Джо, – нет, шестеро вооруженных мужчин. Устроить бойню? Но, с другой стороны, там стража, не меньше десятка, и еще кто знает, сколько там человек…
– Черт! Придется уходить отсюда… Ладно, мы еще вернемся! Уходим! На выход! Здесь есть тайный ход, я знаю, где он.
Герцогиня схватила шар, сунула его обратно в сумку, сумку – на плечо, и бросилась к противоположному выходу из зала – именно там был тайный проход, который вел дальше вниз – к выходу в грот среди прибрежных камней.
Ей дорогу преградил дон Алонсо:
– Герцогиня, мы с вами! Я вам помогу. У меня здесь шлюпка – она заберет всех нас на мой бриг.
– Мой верный Алонсо… – Эльза помедлила, оценивая сказанное, взвешивая «за» и «против».
По ее взгляду было видно, что она, ни секунды не колеблясь, всадит свой стилет в живот Алонсо, если решение, которое ей нужно принять немедля, будет не в его пользу.
Мгновение прошло, и герцогиня положила руку на плечо Алонсо:
– Алонсо… Это очень кстати, – и повторила команду: – Быстрее! Все уходим!
Зал с фонтаном опустел. Но это длилось лишь несколько секунд. Шум спешащих, почти бегущих людей приближался. И вот зал опять наполнился людьми и светом множества факелов. Вбежали возбужденные Корда, Джулия, Елена и многочисленная дворцовая стража.
– Мама! – маленькая Элис выскочила из-за колонны и бросилась к матери.
Тони вышел вслед за ней, виновато опустив голову: он чувствовал, что ему сейчас здорово влетит.
Шлюпка, сутки назад вызванная доном Алонсо и под покровом темноты пробравшаяся к маленькой бухточке в скалах недалеко от грота, забрала всю компанию, поспешно ретировавшуюся из подземелья замка. Ночь подходила уже к концу – на востоке вот-вот забрезжит заря. Надо было поторапливаться, чтобы в темноте успеть уйти подальше от берега, и матросы с брига дона Алонсо дружно налегли на весла.
Герцогиня сидела на заднем сиденье шлюпки рядом с рулевым. У нее под ногами на дне шлюпки лежала кожаная сумка с матовым шаром, а на коленях она держала небольшой походный сундучок. Дон Алонсо, сидевший на носу шлюпки, время от времени посматривал на эту сумку и на этот сундучок. «Интересно, что же это за таинственный шар у нее в сумке?» Судя по тому, что он видел в зале с фонтаном, это какой-то магический артефакт. «Зачем он ей? Для чего? Что такое она затевала там, в зале?»
Эти вопросы, конечно, интересовали дона Алонсо, но этот интерес был, скорее, чисто умозрительным. А вот что вызывало у него в глазах действительно живой блеск, так это сундучок. Чаще всего он посматривал именно на него. Посматривал и кусал губы. Он догадывался, что это наверняка малая часть того, что он искал, но так и не нашел в замке. Там, в подземелье, когда они спешили тайным ходом к выходу, у одного из разветвлений герцогиня остановилась, а всем остальным приказала двигаться дальше со словами: «Я вас догоню. Ждите меня в гроте». Она сунула кожаную сумку с шаром Фердинанду, а сама скрылась в другом проходе. В гроте, где ее ждала вся компания, она появилась через несколько минут уже с этим сундучком в руке.
«Черный альбатрос» подобрал их в нескольких кабельтовых от берега и, подняв все паруса, с утренним свежим бризом ушел на запад. С восходом солнца паруса брига скрылись за горизонтом.
Экипаж с четверкой лошадей, который по распоряжению преподобной матери Ингрид снарядили в монастыре Всех Скорбей для доктора Ло и Антонио, неспешно катился по горной дороге в сторону Ларны, куда они должны были прибыть на третий день.
Невероятное известие о том, что в монастыре в горах объявился их пропавший друг Антонио и скоро прибудет в Ларну, прилетело в герцогский замок, на сутки опередив прибытие экипажа. Корда и Джулия были несказанно удивлены. Да что там удивлены – поражены! Антонио, их самоотверженный Антонио, несчастный Антонио, которого втянуло в… преисподнюю, вернулся! В это невозможно было поверить.
Еще в известии сообщалось, что он не один, что с ним какой-то старик. Никто толком не рассказал, что это за старик, откуда он взялся, какое отношение имеет к Антонио. Какой-то монах из монастыря? Посланец преподобной матери-настоятельницы Ингрид? Но это же женский монастырь, никаких монахов там никогда не было. Ничего не понятно.
Реакция принцессы Елены была более чем сдержанна. Ей, конечно, донесли это известие в первую очередь, как принцессе королевства и хозяйке замка. Она выслушала эту весть от посыльного спокойно и, ничего не сказав, удалилась в свои покои.
Что чувствовала Елена, какие мысли были у нее в голове – было неизвестно. Удалившись, Елена не выходила из своих апартаментов и никого не принимала, лишь через некоторое время дала распоряжение мажордому подготовить подобающую встречу гостей и пригласить на нее друзей: королевского советника Корду, его жену принцессу Джулию, профессора Фрэнка Сорса, Старого Питера и Челиту. Принца Эдвина в замке не было – он, как часто случалось в последнее время, был где-то в провинции. И слава богу.
На самом же деле Елене было нелегко. Оставшись наедине сама с собой, она дала волю своим чувствам – проплакала всю ночь. Вспоминала Антонио, всю их светлую, солнечную, радостную юность, их дружбу. Вспоминала свою первую пылкую девичью любовь к принцу Эдвину. Вспоминала, как в круговороте тех памятных событий, связанных с драконом, все вдруг перевернулось. Как изменился к ней Эдвин, как потом она изменилась к нему – их любовь умерла. Как потеряла Антонио в первый раз. А ведь уже тогда она видела, она чувствовала, что Антонио любит ее. И она чувствовала, как и у нее в сердце рождается что-то новое, нежное. И как горько, как несправедливо все сложилось! Антонио, милый Антонио… Она потеряла его, и, потеряв, вдруг поняла, что любит его.
Но жизнь словно издевалась над ней. Она вернула ей Антонио, но как?! Антонио, ее Антонио был в стане врагов! Но глаза, его глаза были теми же, что и раньше – преданными и любящими. Она поняла это сразу, хотя и смогла заглянуть в них только на краткие секунды. А он? Что он увидел в ее глазах? Понял ли он, что она не предавала его, что она любит его? «Да! Конечно да!» – убеждала она себя. Ведь он сразу же доказал это – спас и ее, и всех своих друзей ценой своей жертвы.
И снова горе, и снова несправедливость: жизнь вернула ей Антонио и тут же опять отобрала его. Но у нее остался ее сын, сын от принца Эдвина, нелюбимого, предавшего ее. Этот маленький нежный комочек, любимый сын от нелюбимого отца. А второго самого дорогого ей человека, Антонио, жизнь отняла. И тогда она решила хоть как-то соединить в одном этих двух, любимых – она назвала сына именем Антонио. Теперь Антонио всегда был с ней.
Экипаж, запряженный четверкой рыжих неспешных монастырских лошадок, привез доктора Аурениуса Ло и Антонио сразу к замку – преподобная мать-настоятельница дала на этот счет четкие указания. Через восточные ворота парка, на широкую лужайку которого в памятный момент около двенадцати лет назад опустился дракон, принесший на своей спине между спинных гребней тех, кто встречал сейчас гостей. Через главные ворота замка к парадному подъезду дворца, знававшего встречи королевских особ. Там на ступенях мраморной лестницы приехавших встречали Корда, Джулия, Фрэнк и Старый Питер с Челитой.
Первым из экипажа вышел Антонио, помог спуститься доктору Ло, почтительно подав руку. Тот, подобрав полы широкой длинной мантии, в которой он выглядел, как настоящий ученый-алхимик, сошел со ступенек экипажа словно с полотна художника эпохи великих магов.
Встречающие стояли тесной группой. Энрике Корда – чуть впереди. Антонио внимательно смотрел на них, как бы заново узнавая. (Он прикинул, что с тех пор, как он видел их последний раз, для него прошло-то всего несколько дней, а друзья изменились так, словно пролетели годы.)
В тишине слышался лишь хруст гравия на дорожке под копытами переступающих с ноги на ногу лошадей.
Корда мягко убрал руку Джулии, которой она вцепилась ему в локоть, сделал несколько шагов к Антонио. Тот шагнул навстречу. Секундная нерешительность, заполненная безмолвными взглядами… Эти взгляды что-то объяснили им друг в друге, и… Они крепко обнялись, замерев так на секунду.
Секунда прошла, и Джулия, Фрэнк, Старый Питер бросились к ним с радостными возгласами:
– Антонио! Дружище! Откуда ты взялся?
Антонио сдержанно улыбнулся:
– Да вот… Прямо с того света. Не смотрите на меня так – не привидение я!
Челита (она все-таки знала Антонио не так хорошо, как другие) с доброй улыбкой наблюдала за этой сценой с одной стороны, а доктор Аурениус Ло, слегка отстраненно, – с другой. Он ведь вообще был новым человеком в этой компании друзей, да и вообще здесь, в этом мире, ведь его мир остался там, в далеком двухсотлетнем прошлом.
Штора в одном из окон дворца на втором этаже чуть подрагивала…
Елена, стоявшая у окна, наблюдала из-за шторы за встречей из своих апартаментов. Сердце в груди стучало, трепыхалось, как воробышек. Как бы ей сейчас хотелось быть вместе с ними! Обнять Антонио! Но… Надо сначала прийти в себя, успокоиться, разобраться в себе… И понять, что с Антонио. Тот ли это Антонио? Прошло ведь столько лет… Что он чувствует? Что он думает?
А у Антонио словно что-то оттаяло в груди, тяжесть, давившая его, упала, и он глубоко облегченно вздохнул. Уже уверенно он сказал:
– Друзья, я должен вас познакомить с доктором Аурениусом Ло. Доктор Ло, это мои старые друзья. Я вам о них рассказывал. Корда, Фрэнк – большого знания ученые мужи. Это Джулия. Это Питер и Челита.
Старик учтиво склонил голову в приветствии:
– Антонио мне много о вас рассказывал. Рад видеть всех вас теперь воочию.
Корда удивленно и непонимающе переводил взгляд с Антонио на старика в мантии и обратно:
– Но… Как же… Простите меня, но это… невозможно! Доктор Аурениус Ло, магистр белой магии, жил более двухсот лет назад.
Антонио улыбался:
– Эрни, считай это загадкой великого мага, который смог перенестись к нам через время. Будь покоен, это действительно доктор Ло. Святая мать Ингрид рекомендует вам его.
Корда все еще недоверчиво глядел на старика:
– Но как такое может быть?
– Молодые люди, – сказал доктор Ло, обращаясь сразу к Корде, Антонио и Фрэнку, которые обступили его тесным кружком, – да, загадка. Я сам в это не могу поверить. Но я здесь, и с этим ничего нельзя поделать. Могу только радоваться, что, как бы то ни было, я вернулся в наш мир… Хотя и спустя два века.
Доктор Аурениус вздохнул:
– И, знаете, это не единственная вещь, которая требует разгадки. Нам многое предстоит рассказать друг другу, многое обсудить. Может быть, вместе нам удастся разгадать какие-то из этих загадок.
– Эрни, Фрэнк, что же вы держите наших гостей, – сказала Джулия укоризненно. – Достопочтенный доктор Ло, Антонио, позвольте мне от имени принцессы Елены пригласить вас во дворец. Будьте ее желанными гостями. Сама она просит ее извинить – она спустится позже. Пройдемте в большую гостиную во дворце. Там все уже приготовлено.
Все направились ко входу в замок. Корда шел с Антонио. Фрэнк взял под свою опеку доктора Ло. За ними следовали все остальные. Дворецкие распахнули двери, приглашая внутрь. Поднялись по центральной лестнице на второй этаж.
Там их встретил мажордом, ударил трижды высоким жезлом в пол, привлекая внимание, и торжественно провозгласил:
– Принцесса Ольвийская, герцогиня Илирийская Елена приглашает доктора Аурениуса Ло, магистра белой магии, виконта Антонио Каретха ди Сан-Диамо и других досточтимых лиц проследовать в королевскую гостиную.
Видя молчаливое недоумение Антонио («Виконт? Какой виконт? Кто? Я?»), Корда, шедший рядом с другом, пока все поднимались по парадной лестнице в гостиную, кратко рассказал ему об указе короля Эдгара, изданном еще одиннадцать лет назад.
– Так что ты, мой друг Антонио, теперь виконт, ваша милость, и у тебя есть небольшое имение на северо-востоке Ольвинии. Говорят (сам я там не был), оно расположено в очень живописном местечке. Твои родители живы-здоровы, живут сейчас там.
Как только вошли в гостиную, и мажордом закрыл двери, все вздохнули с облегчением – с официозом было закончено. Сейчас в гостиной остались только свои, все спокойно разместились за уже сервированным столом с разнообразными блюдами и напитками.
Некоторое время за столом царила тишина. Встречавшие молчали, давая возможность приехавшим гостям подкрепиться, а себе – неспешно разделить с ними трапезу. Гости же, Антонио и доктор Ло, после неблизкой дороги были голодны, а потому не прочь были уделить должное внимание дворцовой кухне и напиткам. Постепенно доброе илирийское вино оказало свое благотворное действие, и языки развязались – за столом повелась беседа по всяким пустякам. Но в воздухе висело такое ощущение, что все словно опасались затрагивать главную тему, которую можно выразить одним кратким вопросом: «Как?»
Наконец с трапезой покончили, и всю компанию пригласили переместиться на открытую веранду, где под сенью вековых платанов были приготовлены столы с разнообразными десертами и легкими напитками. Десять мягких кресел были расставлены кругом в тени развесистых деревьев.
Когда все уже были на веранде, вошел мажордом, снова ударил трижды своим высоким жезлом и возгласил:
– Принцесса Елена Ольвийская!
На веранду вошла Елена в красивом платье, которое можно было бы назвать простым и скромным по фасону, если бы не его элегантность и изысканность ткани. Лицо ее выражало спокойную радость гостеприимной хозяйки. Никакой неловкости.
– Друзья мои, доктор Аурениус, виконт Антонио. Рада всех вас видеть. Рассаживайтесь. Я надеюсь, угощение вам понравилось. Доктор Ло, Антонио, вы немного отдохнули, подкрепили свои силы?
– О да, ваше высочество! Спасибо! – ответили оба с учтивым поклоном.
– Доктор Ло, Антонио, прошу вас, садитесь поближе ко мне – я с нетерпением жду от вас рассказов и интересной беседы.
– Ваше высочество, – упредил гостей Корда, – не только вы, все мы в нетерпеливом ожидании. Нам так много надо обговорить и обсудить.
Он ответил Елене, пожалуй, чересчур официально: как принцессе, а не как другу. Елене это не понравилось.
– Корда, друзья мои, давайте отбросим в сторону церемонии – сейчас мы все здесь просто друзья. Не так ли? – улыбнулась она, обращая свою улыбку всем присутствующим.
– И вы, маленькие проказники, вылезайте из-под стола! Тони, Элис, хватит прятаться. Садитесь вот сюда, за мной и Джулией.
Из-под спускающейся до пола скатерти одного из десертных столов показалась сначала вихрастая голова мальчишки, вслед за ней – девчоночья головка в кудряшках. Дети как паиньки подошли к Елене и Джулии, сидевшим рядом.
– Антонио, доктор Ло, познакомьтесь с нашими прелестными детками. Этот сорванец – мой сын Антонио, или просто Тони. А эта юная дама – Элис, дочь Джулии и Энрике.
Тони сделал легкий поклон головой, как приличествует молодому принцу, а Элис присела в изящном книксене.
– Пусть вас не вводит в заблуждение, что они сейчас с виду такие благоразумненькие. Вообще-то они оба настоящие сорванцы. Представляете, недавно – позапрошлой ночью – они переполошили весь замок, их пришлось разыскивать по всем подвалам. Они, видите ли, играли в охотников за привидениями.
– Но мы действительно видели привидение, и не одно! – робко пискнула, оправдываясь, Элис.
Джулия укоризненно посмотрела на нее, и той пришлось замолчать, поджав губы.
Все расселись. Появление Елены поначалу вызвало некоторую скованность, но постепенно, особенно после появления на веранде детей, Тони и Элис, беседа приобрела более свободный дружеский характер. Елена улыбалась, смотрела на Антонио.. Чувствовалось, что Антонио поначалу был все же смущен (хотя старался не показывать этого), больше рассматривал носки своих ботфортов, но скоро освоился и уже прямо смотрел на Елену.
Однако мысль, которая первой возникла у него в голове, когда он увидел Елену, еще некоторое время заслоняла все другие и мешала сосредоточиться. И эта мысль была: «Какая же она красивая!» Это была даже не мысль, это было осознанное чувство, переведенное мозгом в слова. И потом оно не исчезло, не отошло в сторону, оно осталось внутри него фоном, той атмосферой, в которой крутились все другие мысли и чувства, не мешая им, а наоборот – усиливая их, обостряя, делая их ярче и выразительнее…
Скоро разговоры свернули на серьезные темы. Беседу повел Корда.
Сначала он попросил доктора Ло и Антонио подробно рассказать их историю о том, что с ними приключилось, как они смогли вернуться в наш мир.
Не спеша и обстоятельно они пересказали все то, что уже рассказывали в монастыре преподобной Ингрид. Рассказывал в основном доктор Ло, Антонио время от времени вставлял свои реплики, соглашаясь и подтверждая сказанное мудрым стариком, добавлял от себя свои детали.
– Удивительные вещи вы рассказываете. Таинственные и загадочные, – произнесла Елена, до этого слушавшая со всем вниманием, не прерывая рассказчиков.
– Да, ваше высочество, вы правильно сказали – загадочные. А знаете, какая сама первая загадка? – доктор Ло обвел слушателей вопросительным взглядом.
– Давайте я попробую угадать, – сказа Фрэнк.
– Извольте, профессор, – доктор Ло и Фрэнк, как два ученых мужа, как-то сразу нашли общий язык и, еще сидя за трапезой, оживленно общались на интересующие обоих темы магии и науки.
Фрэнк поднялся, прошелся по веранде.
– Странная вещь сразу бросается в глаза. Вспомните, вся эта потусторонняя мелкая нечисть проникает в наш мир в том виде, как она есть. Вы, уважаемый доктор, в те давние времена тоже перешли в тот мир в своей, так сказать, материальной оболочке. И сейчас вы с Антонио сумели вернуться в наш мир в том же самом своем телесном обличье. А дракон-игва? Он смог попасть сюда из того мира только в виде своей нематериальной сущности – и был вынужден искать носителя в нашем мире, в которого он вселился для того, чтобы иметь возможность активно действовать здесь. Вот и возникает вопрос: почему в одном случае мы имеем только нематериальный переход субъектов, как в случае с игвой, а в других случаях – материальный, так сказать, в натуральном виде? Не загадочно ли это?
Закончив, Фрэнк с важным видом сел обратно в свое кресло.
– Профессор, браво! Вы, как никто, сумели четко по-научному сформулировать суть проблемы, – Корда искренне пожал другу руку.
– Но ведь это же не единственная загадка, не так ли, доктор Ло? – Елена вопросительно посмотрела на старого доктора магии.
– Вы совершенно правы, ваше высочество.
– Позвольте теперь мне угадать следующую загадку, – продолжила Елена. – Я думаю, она связана со временем. И заключается эта загадка вот в чем: как вы двое, уважаемый доктор Ло и виконт Антонио, люди из разных времен, разделенных двумя сотнями лет, оказались здесь в одно время?
– Позвольте, ваше высочество, я добавлю, – вставил свое слово Корда.
– Ах, да, – спохватился он, – мы же договорились, без церемоний. Так вот, Елена, есть еще один аспект этой загадки, связанной со временем: как объяснить, что между моментом, когда доктор Ло ушел в тот мир, и моментом его возвращения прошло больше двухсот лет, а по его утверждению, там, в том мире, у него прошло меньше суток. Так ведь, доктор Ло?
– Да, именно так.
– А в случае с Антонио? Здесь у нас, в нашем времени, между его исчезновением в установке и появлением здесь, его возвращением прошло одиннадцать лет, а по его времени – лишь несколько часов. Так ведь, Антонио?
– Да, именно так, – вторя доктору Ло, ответил Антонио.
– Поистине это удивительно и необъяснимо. Магия!
– И это еще не все вопросы. Еще, например, непонятным являются места, где стали проявляться все эти необъяснимые явления. – Корда перевел внимание на себя. – Почему появление всей этой мелкой нечисти замечено лишь во вполне определенных местах? Почему именно в одном из этих мест в наш мир вернулись доктор Ло и Антонио? Почему именно там?
Корда сделал многозначительную паузу.
– Вот он, самый главный вопрос: что именно связывает все эти явления? А ведь должно быть что-то общее между ними! Что это? Найдя это общее, мы, возможно, сможем ответить и на другие вопросы.
Корда опять замолчал, давая всем возможность прочувствовать важность вопроса. Потом продолжил:
– Друзья мои! Мы тут с профессором, – Корда сделал легкий поклон в сторону Фрэнка, – все эти дни не сидели сложа руки и проделали большую работу. Собрали и систематизировали достаточно много информации. Достаточно для того, чтобы можно было, подумав над ней, проанализировав ее, сложить осмысленную картину, связанную с интересующими нас событиями.