Ноябрьский ветер леденил руки и щёки. Он нашёптывал о приближении зимы и скором снеге. Серые тучи нависли над головой. По тротуару устало шла пожилая женщина. Плечи тянули её к земле, словно тяжёлый рюкзак давил спину, хотя в руках она несла лишь лёгкую сумочку. Мешковатое пальто кричало о вечной экономии. Юбка ниже колен смотрелась несуразно со стоптанными сапогами и не скрывала лишние килограммы. Волосы небрежно выбивались из-под простой беретки. Отсутствие макияжа подчёркивало возраст. Глаза женщины выдавали тоску и потерю веры в будущее.
Мимо неслись машины, навстречу спешили люди, а Татьяна плелась в сторону дома. Небывалый груз лежал на сердце и наполнял глаза слезами.
Ей вспоминались тридцать четыре года брака.
…Началось всё необыкновенно. Любовь с первого взгляда. Вадим не отходил от неё ни на шаг. И они поженились через несколько месяцев после знакомства. Радость совместной жизни. Глаза, искрящиеся счастьем. Они, ещё молодые, шли рука об руку, вместе мечтали и строили планы. Казалось, весь мир принадлежал им.
Как они берегли и ценили друг друга! Он готов был сделать для неё всё. А её сердце замирало от блаженства, что рядом он. Она боготворила и восхищалась мужем. Но незаметно подкрались ссоры, хлопанье дверей, ругань, откровенное хамство. Скандалы ворвались в дом.
Когда они перешагнули ту черту, за которой мирная семейная жизнь сменилась военными действиями?!
…Станиславу всего лишь два, Борису – семь. Ещё жив дедушка – отец Вадима. Как молоды они были. Если бы она тогда нашла в себе силы всё изменить, не заводить дело так далеко. Быть может, она создала бы новую счастливую семью. Если бы…
О, что себя корить?!
Тогда он назвал её дурой при сыне и отце. Конечно, за дело. Но можно ли даже по делу оскорблять человека? Жену? Любимую женщину?
Она согласилась — во всём виновата она, сделала плохо. Простила в тот раз, а потом ещё и ещё. Так оскорбления стали привычны.
Как быстро летело время.
…Двадцать лет назад. Дети подрастали. Проблемы росли вмести с ними. Вина подкатывала и увеличивалась в размерах. А он был рад нагрузить жену и своей ношей. Зачем?! Чтобы облегчить жизнь себе?! За всё, что делал он, в ответе стала она – за любую его ошибку. Терпение лопнуло, но страх обидеть любимого мужчину сидел глубоко внутри. Очень мягко она попыталась рассказать о своих чувствах и вызвала шквал. Он, не церемонясь, вывалил ей на голову всё, что думал.
Может быть, в этом кроется ошибка? Надо было бить тарелки, кричать во всё горло, пинать ногами, чтобы освободиться от боли незаслуженных укоров и упрёков. Но она так не умела. Хорошая девочка должна оставаться хорошей в любой ситуации.
Как говорится, это были ещё цветочки.
О, если бы она остановилась в своём желании ему угодить и оградить от плохого, пусть этим плохим была она сама.
…Первая любовница. Та, о которой узнала она.
Он припозднился. А у неё выдался тяжёлый день. На работе завал, старшему грозила двойка в аттестате, младший подрался в школе. Она очень устала, пытаясь всё решить, и уснула, лишь голова коснулась подушки. Его не было. Но он предупреждал о задержке. В два ночи хлопнувшая дверь разбудила её. Возня в коридоре, ванной. Он лёг рядом. Она притворилась спящей. Разговаривать не хотелось. Через минуту раздался храп, а её насторожил запах спиртного. Она встала. В прихожей валялись ботинки, портфель. Она заглянула внутрь – деловые бумаги. На кухне лежали брюки. Проверила – карманы пусты. В ванной пол украшала рубашка. Она взяла её в руки, чтобы положить в корзину. Красное пятно бросилось в глаза. Помада! Она опустилась на пол. Беззвучные рыдания никто не услышал. Заснуть больше не удалось. А днём, подходя к зеркалу, она думала, что некрасива: морщины, лишние килограммы, застиранная одежда. Ей скоро сорок пять, куда уж тягаться с молоденькими красотками.
…Вскоре последовала первая ночёвка вне дома…
Он даже не предупредил и не стал оправдываться. А она стерпела.
Подобные случаи участились.
Младшему стукнуло пятнадцать. Он всё спрашивал, где папа, а она выгораживала и защищала мужа, каждый раз выдумывая новую ложь. Старший сын к тому времени вылетел из гнезда.
Каждый случай оставлял на сердце рубец. Но она прощала.
Татьяна подошла к дому. За стремительным бегом мыслей путь пролетел незаметно. Неумолимые стрелки показывали три. Прошло целых два часа. Моросящий дождь женщина заметила только, когда доставала ключи – сумка была мокрой.
Привычный кивок консьержке. Треснутое зеркало в лифте отразило намокшие волосы. «Да, – вздохнула Таня. – Я его понимаю».
Квартира не обрадовалась хозяйке. Здесь встретила пустота. Вещей стояло много, но вокруг не чувствовалось жизни и радости. Всё лежало строго на своих местах. Порядок отдавал казёнщиной.
Татьяна прошла прямиком в ванну. Душ и тёплый халат не принесли облегчения.
Дети, став взрослыми, теперь лишь изредка навещали родителей. С момента их ухода в доме поселилась тишина, которую нарушал только очередной скандал.
«Зачем я живу с ним? – размышляла Татьяна на кухне. – Он уже и не скрывается».
Слёзы не заканчивались. Сегодняшняя встреча никак не шла из головы. Перед глазами стоял Вадим в обнимку с длинноногой красоткой.
Татьяна подошла к зеркалу:
– Старуха! Страшилище! Уродина!
Слово за слово она втаптывала себя в грязь. А сердце разрывалось от боли. Ни есть, ни пить не хотелось. Татьяна бросила чашку в раковину и подошла к шкафу. Одним махом вещи полетели на пол.
Она начала перебирать одежду и события жизни. Собираясь с мыслями, она уложила чемодан. Решимость наполнила её. Крышка с шумом захлопнулась.
Всё! Пора положить этому конец. Двадцать пять лет не стоили её терпения. Ничего! Ничего не изменилось!
– Мне не страшно остаться одной, – прошептала пожилая женщина. – Я боюсь умереть здесь в тишине.
Она умылась и подкрасила глаза. На кухне загремела посуда, зашумела вода. Звуки нехитрой песенки разнеслись по квартире. Дом удивлённо прислушался.
Ужин стыл на плите. Таня сидела и постукивала ногтями по столу. Девять… Десять… Одиннадцать… Он даже не позвонил. Набирать первой не хотелось. Телефон лежал рядом. Женщина брала его каждые пять минут – вдруг пропустила вызов.
Хлопнула дверь. Татьяна вздрогнула. Спина напряглась. В прихожей послышалось бурчание. Возле кухни мужчина встал, как вкопанный. За столом сидела жена. Это не входило в ритуал семейной жизни. Вадима охватило смущение – он явно не стремился к общению, поэтому решил пройти мимо, но ровный голос остановил его.
– Ты готов?
– К чему?
– К разговору… Откровенному разговору…
Она встала и посмотрела на мужа. Несмотря на возраст, он был красив: прямая спина, широкие плечи, высокий рост. Он мог свести с ума любую. Как он умел ухаживать, она знала не понаслышке. Но это парадная сторона фасада, а сзади… грязь, вонь, смердящие кучи, запах которых она больше не могла выносить.
Она смотрела прямо в глаза. Слёз не было и назад пути тоже. Лицом к лицу…
«Давно пора было сделать это», – пронеслось в голове у Татьяны.
А чисто выбритое лицо Вадима наливалось злобой. Он вспыхнул. Изо рта брызнула слюна.
– Ты! – вскричал он. – Опять тебя всё не устраивает! Посмотри на себя!
Тут он был прав. Она давно махнула на себя рукой, стараясь на всём экономить. А он добавлял масла в огонь:
– Села мне на шею! – любимая фраза мужа ранила как всегда.
Обычно она послушно умолкала и, плача в подушку, отпускала обиду – негоже хорошей девочке обиды в сердце носить. Но сегодня она не стушевалась, согласно кивая головой, что он прав: терпит её, хотя мог бы давно бросить. Всю совместную жизнь он ей внушал это.
Она подняла ясные глаза:
– Я посмотрела. Подумала. И… поняла, что тебе не пара. Ты слишком хорош для меня. Мне только шестьдесят. Я могу прожить ещё десять, двадцать, а может даже и тридцать лет. Я уже ненавижу себя, а через эти годы…
– Да, – закричал он, – я терпел! Столько времени! Я всё делал! Всё! А ты…
Она улыбнулась, но дрожащий голос выдавал волнение:
– Делал всё… Но не для меня, а для себя.
Он замахнулся. Она не дрогнула:
– Меня ничего не связывает с тобой. С квартиры как раз съехали квартиранты.
Он схватил её и хотел ударить. Но знакомого страха его потерять не было. И муж стушевался:
– Ты разлюбила меня?
– Я полюбила себя, – сказала она тихо.
Чемодан стоял наготове. Татьяна взяла его в руки. Ноги скользнули в сапоги. Сердце дрогнуло, глаза наполнились слезами. Но она не обернулась.
Дверь хлопнула. И Вадима накрыла тишина. Он сел на стул в прихожей и закрыл лицо руками. Страшно хотелось выпить.
Да, он привык к ней. Тридцать четыре года совместной жизни. Как тут не привыкнешь?!
Да, у него были и есть любовницы – молодые, красивые, не то, что она.
Точно! Нужно поехать к кому-нибудь…
Но не хотелось. Сердце налилось тяжестью, в груди защемило.
Он надел шорты, спортивную майку и встал на беговую дорожку. Спорт успокаивал ум и приносил облегчение. Но сейчас даже стремительный бег не заглушал опустошающих мыслей.
Он бежал ещё и ещё, но мысли стучали и пульсировали в голове.
«Дура! Скотина неблагодарная! Уродина!» – Вадим не скупился на брань.
Но успокоения не наступало. Он давно перестал считаться с женой и принимал её скорее за… предмет интерьера. Удобно: всегда вкусная еда, в доме чисто и прибрано, дети под присмотром. Но сыновья выросли.
Он в гневе сорвал с себя спортивную одежду и принял душ.
Тишина в квартире рождала рой мыслей. В груди клокотала злость и не давала уснуть.
Как она посмела уйти?! Ведь она всегда во всём соглашалась с ним, перенося все его выходки.
Что же случилось!? Кто-то науськал?! Она что-то узнала?! О его похождениях она знала давно… Почему сегодня?
За думами пролетали часы.
Пробило три.
Четыре часа утра.
Вадим махнул рукой.
– Поеду к Катьке, – пробормотал он. – Развеюсь. А то эта… совсем меня из колеи выбила.