Обычно подобные боевые вылеты выполнялись на малой высоте, по сильно пологим суборбитальным траекториям. Это было нужно для того, чтобы укрыться от вражеских радаров. Выныривая из-за горизонта в последний момент, либо, даже не показываясь над ним вовсе, челноки резко оттормаживались за несколько километров до цели и высаживали десант вне прямой видимости оборонительных сооружений противника. В этот раз всё было не так. Q-90 летели высоко над безвоздушной серой пустыней. Их экипажи знали, что враг слаб, и не боялись зенитного огня. Напротив, они хотели, чтобы противник увидел их. По замыслу командования это должно было деморализовать оппонента, сломить его волю.
Когда челноки приближались к апоцентру – наивысшей точке своего полета, из Ливея, через систему спутниковой связи, в направлении обреченных колоний было отправлено сообщение. Суть послания была простой: «Сдавайтесь! У вас есть тридцать минут.» На удалении ста километров от цели, челноки ушли под горизонт, скрывшись от вражеских радаров. Их посадочные опоры коснулись грунта почти одновременно. Они сели в разных точках, на дистанции примерно пяти-шести километров от города. Отщёлкнулись замки, тяжелые, шестиколесные БТРы плавно опустились на землю и на большой скорости направились к колонии. Приближаясь к ней с трех разных направлений и ориентируясь по данным боевой информационной сети, командиры бронемашин почти синхронно вышли на цель. В то же время, Q-90 вновь включили свои двигатели и поднялись в небо, чтобы оказать наземным силам огневую поддержку. Они знали, что у противника имеется оборонительный периметр, состоящий из нескольких старых автоматических турелей, но точное их расположение нападающим было неизвестно. Когда до шлюзов Сан-Кристобаля оставалась пара километров, турели наконец показались. Резко выскочив из-под земли, словно чертики из табакерок, они открыли шквальный огонь по приближающимся БТРам. Бойцы внутри броневиков слышали гулкий грохот бьющихся о броню вольфрамовых пуль.
– Глупцы! Им нужно было подпустить нас поближе. Под таким углом их пукалки нас не пробьют, – ухмыляясь молвил безымянный солдат, сидящий в десантном отделении командирской машины.
В ответ на огонь турелей, заговорили автопушки БТРов. Первая огневая точка заткнулась почти сразу, еще одна чуть погодя. Оснащенные продвинутыми сенсорами, подключенными напрямую к бортовым компьютерам, бронемашины автоматически передали расположение оставшихся турелей в общую боевую сеть. Ориентируясь на эти данные, экипажи висящих низко, вне зоны видимости врага челноков, распределили между собой цели и выпустили управляемые ракеты. По одной на каждую. Операторы-наводчики БТРов видели на своих экранах, как на месте стрелявших по ним огневых точек, безмолвно вздымались ввысь фонтаны серого реголита. Огонь прекратился, внешний периметр обороны Сан-Кристобаля был уничтожен меньше чем за тридцать секунд. По итогам этого скоротечного сражения, лишь одна из машин нападающих получила легкие повреждения – у неё заклинило колесо, что, впрочем, не помешало ей добраться до цели.
Четыре БТРа приблизились к трем шлюзам, ведущим в недра колонии, и развернувшись кормой, подъехали к ним вплотную. Из задних частей машин выдвинулись телескопические хоботы штурмовых шлюзов и начали всверливаться во внешние гермодвери клыками своих алмазных буров. Бойцы внутри десантных отделений скинули страховочные ремни и поднялись на ноги, взяв на изготовку оружие. Когда штурмовые шлюзы были закреплены и давление внутри них стабилизировалось, в дело вступили плазменные резаки. Раскалённые до нескольких тысяч градусов газы, вскрыли массивные двери меньше чем за минуту, после чего солдаты, слаженными группами хлынули в открывшиеся проходы.
Тем временем, две оставшихся бронемашины добрались до своих позиций, которые располагались над залегающими наиболее близко к поверхности помещениями города. Высыпавшие из них люди, принялись закладывать на землю мощные кумулятивные заряды, которые должны были пробить колодцы, по которым штурмующие собирались спуститься вниз, в тыл защитникам Сан-Кристобаля. Они не боялись разгерметизировать всю колонию, так как знали, что системы её, обнаружив потерю давления моментально изолируют поврежденные сектора. Оказавшись внизу, атакующим лишь оставалось преодолеть закрытые гермодвери с помощью переносных штурмовых шлюзов, – уменьшенных копий тех, что стояли на БТРах. Когда заряды были готовы, бойцы отбежали подальше и укрылись за складками рельефа. Земля содрогнулась. Безымянный молодой десантник, тот, что несколько минут назад надсмехался над нелепой тактикой оппонентов, завороженно наблюдал как в темное безвоздушное небо, совершенно беззвучно поднимается колоссальный султан из камней и пыли, сияя при этом в лучах висящего над самым горизонтом солнца.
– Чего застыл, болван! Вперед! – прикрикнул на него офицер в иссиня черном бронескафандре.
Сбросив с себя оцепенение, солдат подбежал к образовавшемуся в земле провалу и спрыгнул вниз.
***
ФРОНТАН
Энрике вел массивный, предназначенный для передвижения по поверхности вездеход по тоннелю, ведущему от гаража к их позиции. Подъехав к баррикаде, он сбавил скорость и повернул машину боком, перегородив ею проход. Убедившись, что отступающие бойцы Санчеса смогут мимо неё протиснуться, он выключил все системы и покинул кабину, спрыгнув на бетонный пол.
– Ну что тут у вас? – поинтересовался он у подчиненных.
– Работаем, сынок, – ответил ему пожилой Аугусто, пристраивая к завалу демонтированную со стены пластиковую панель.
– Хорошо. Китайцы уже у дверей, штурм вот-вот начнется, – сказал Энрике, осматривая баррикаду.
Честно сказать, выглядела она довольно жалко – просто куча разномастного хлама, сваленного поперек коридора. Едва ли хоть что-то из этого мусора, могло бы остановить пулю. И всё же, даже такое рыхлое укрытие было лучше, чем ничего.
– Думаю, если у нас будет время, можно будет попробовать организовать еще одну позицию где-нибудь дальше, за следующей гермодверью, – Энрике достал планшет и вывел на экран карту города, пытаясь прикинуть в каком месте это стоит сделать. В этот момент пол под их ногами ощутимо дрогнул, со стен и потолка осыпалась цементная крошка.
– Это еще что? – взволнованно спросил молодой парень, вооруженный молотком.
– Взрыв. Но я не пойму где, – в замешательстве произнес Аугусто.
– Фронтан Красному-1. Вы это слышали? Что происходит? – вызвал Энрике начальника службы безопасности.
– Понятия не имею, слушай мне сейчас не до тебя, они уже режут внутреннюю дверь шлюза! – раздалось в эфире. – Лучше скажи, капрал, вы подготовили позицию?
– В какой-то степени. Нам нужно еще… – Его слова прервала серия гулких взрывов, донесшихся со стороны гаража. Сразу за ними последовала трескотня завязавшейся перестрелки.
– Сделайте всё, что можете! Мы постараемся удержать их какое-то время! – перекрикивая шум вспыхнувшего боя, выпалил Санчес.
– Принято! – Энрике обвел взглядом своих людей: инженеры, водители вездеходов, операторы роботов… их испуганные глаза, смотрели прямо на него.
– Не стойте, ну! Продолжайте работу! – крикнул он на них.
Люди вновь зашевелились, принявшись укладывать на баррикаду собранный ими разномастный мусор. Энрике подумал, что стоит связаться с Хосе и Хавьером – командирами двух других отрядов ополчения, узнать, как у них дела. Впрочем, смысла сейчас в этом особенно не было – они все находились в противоположных частях колонии и не могли друг другу помочь. Подхватив добытый неведомо откуда старый холодильник, он поволок его к завалу и принялся укреплять баррикаду вместе с остальными, параллельно слушая в рации переговоры бойцов СБ:
– Черный-5, Черному-2. У нас потери! Командир выбыл! Теперь ты за главного!
– Понял!!!
– Эстрелла, мать твою! Слева! Сева!
– Прикрой, мне нужно сменить позицию!
– Меня прижали! Черт… В меня попали!!!
– Ты ранен?!
– Нет, кажется! Броня держит.
– Красный-1, Красному-5 и 7, займите тот чертов балкон, нужно держать их под перекрестным огнем! – это был голос Санчеса.
– Готов, засранец! Эй, ребята! Я уложил одно… – неизвестный Энрике боец прервался на полуслове.
– Черт, его подстрелили! Армандо подстрелили! Прикройте, я иду за ним!
– Куда! Назад, кретин!
– Зеленый-1, Красному-1 потеряли четверых. Отходим.
– Понял тебя, Зеленый. Черный, это Красный-1, что у вас?
– Это Черный-2, пока держимся, босс.
– Ясно. Эмиль не увлекайтесь там особо. Если станет невмоготу – отступайте.
– Да, сеньор!
– Прием! Прием! Это Хавьер Гарсия, третий отряд ополчения! Нас атакуют сзади! Чертовы китайцы обошли нас!
Услышав полный паники голос своего товарища, Энрике остановился, словно вкопанный.
– Повтори, Гарсия? Сзади? – удивленно спросил Санчес.
– Черт-возьми да, они прут из… да отовсюду они прут!!!
– Черный отряд немедленно отход! Помогите ополченцам! – приказал начальник службы безопасности.
– Какого хера?! Откуда они там взялись?! – воскликнул кто-то.
– Тихо! Я пытаюсь связаться с центром управления! – заткнул его Санчес.
Энрике окинул взглядом своих людей. Они усердно работали, с тревогой вслушиваясь в звуки идущего неподалеку боя. Из всего отряда, рация была лишь у него одного, так что его подчиненные не знали ничего о том, как развиваются события. Агротехник застыл в размышлениях. Если китайцы каким-то образом прорвались к ним в тыл – весь их план шел насмарку. Нужно было принимать какое-то решение, как-то адаптироваться к новым обстоятельствам…
– Так, внимание всем это Санчес, – вновь заговорил эфир голосом начальника СБ. – Похоже эти засранцы пробили себе проходы с поверхности. Два отряда противника находятся в зонах D-5 и L-1. Один из них движется по направлению к жилому сектору, второй выходит в тыл к черному отряду. Черный-2 немедленно уносите оттуда ноги!
– Невозможно, сеньор! Мы на позиции ополченцев, нас зажали с двух сторон, несем потери!
– Постарайтесь прорваться, черт возьми!
– Легко сказать…
– Так, зеленый отряд! Берите своих ополченцев, отходите к жилой зоне, приказываю закрепиться в центре управления! – продолжал раздавать команды Санчес. – Мой отряд, тоже отходит! Капрал ты на связи?
– Да, сеньор Санчес! – ответил Энрике.
– Мы скоро будем у вас. Будьте готовы прикрыть нас огнем!
– Принято! Так, народ! – окликнул он своих подчиненных. – Всем надеть шлемы, занять позиции! СБ отступает к нам, нужно их прикрыть!
– Эй, а как я узнаю, что это они, а не китайцы?! У них же у всех закрытые шлемы! – дрожащим голосом спросил один из бойцов.
– О, ты легко их отличишь, дружок! – усмехнувшись, ответил ему Аугусто. – Китайцы будут в тебя стрелять, а наши нет. А вообще, ты главное пали в ту же сторону, что и все остальные.
Ополченцы бросили свою работу и взяв в руки оружие, принялись занимать позиции за баррикадой.
– Так, Аугусто и вы двое туда. Я, ты и ты – с этой стороны! Те, у кого дубины и молотки держитесь сзади, не высовывайтесь, – распределил своих людей Энрике. Сняв с плеча свой дробовик, он перевел предохранитель в положение стрельбы и передернул затвор.
– Эй, сынок, – Аугусто обратился к бойцу, судорожно дергающему свой пистолет. – Ты вообще знаешь, как стрелять из этой штуки?
– Не очень, сеньор. Только в кино видел, – дрожащим от страха голосом, ответил тот.
– Хорошо. Поверни сначала вот эту штуку, – старик указал на флажок предохранителя, – а потом потяни на себя верхнюю часть.
Последовав его инструкциям, мужчина привел оружие в боевую готовность. Неумело держа его обоими руками, он направил ствол в коридор.
– Так, все проверьте предохранители и не забудьте взвести затворы, – сказал наблюдавший эту сцену Энрике. – Старайтесь устроиться так, чтобы вас было как можно меньше видно. Над укрытием должна торчать только ваша башка и оружие.
Треск идущей неподалеку перестрелки постепенно приближался. На стенах уходящего в бок тёмного коридора, Энрике уже мог различить отсветы от дульных вспышек. В рации слышались переговоры отступающих охранников. Опасаясь, что его люди в панике откроют огонь по первому, кого увидят, Энрике приказал: – Никому не стрелять без моей команды.
Наконец, из-за поворота показалось двое бойцов. Один из них, шел опираясь о второго, припадая на простреленную ногу. Вслед за ними показался еще один охранник. Присев возле заворачивающей вбок стены, он открыл огонь по скрытому от ополченцев противнику.
– Примите его! – протискиваясь мимо стоящего поперек прохода вездехода, выкрикнул несущий подстреленного товарища солдат.
– Аугусто, помоги мне! – перелезая через завал баррикады, сказал Энрике.
Подхватив раненного, они аккуратно перенесли его на свою сторону и усадили у стены. Лица солдата из-за закрывавшего его бронированного визора шлема видно не было. Энрике обратил свой взгляд на нашивку с фамилией: «Санчес» – гласила она.
– Эстрелла, Маркус! Отход! – крикнул тем временем охранник, притащивший раненного командира.
– Маркус убит! – женским голосом ответил ему стрелявший дальше по коридору боец.
– Тогда отходи сама!!!
Оставив свою позицию, женщина бросилась в направлении отряда ополченцев, на ходу перезаряжая автомат. Пробегая мимо панели управления, перегораживающей коридор гермодвери, она повернула рычаг. Загудели сервоприводы и дверь стала закрываться. Тем временем, Энрике достал аптечку из расположенного на поясе Санчеса подсумка. Вынув из неё инъектор с обезболивающим и коагулянтом, он ввел препарат через специальный порт, что располагался на рукаве скафандра.
– Черт, прыткие ублюдки! Подстрелили меня… – снимая шлем, простонал начальник службы безопасности, и уже обращаясь к своему бойцу, спросил: – Тобиаш, где там Эстрелла?
– Я уже здесь, – перепрыгивая через баррикаду, ответила та.
– И всё?! И всё?! Всего трое?! – с паникой в голосе спросил молодой ополченец, с молотком.
– Засранцы раздолбали нас при отходе. Дрон должен был прикрыть нас, но они долбанули по нему чем-то тяжелым, – пояснил боец, которого назвали Тобиашем.
– И… и… и что нам теперь делать?! – не унимался парень.
– Перекройте заднюю дверь, что ведет к жилому сектору, и откройте ту, боковую, – превозмогая боль, Санчес указал рукой на тоннель, идущий к электростанции. – Если не удержимся здесь, то отступим туда. Быть может, они не осмелятся стрелять рядом с реактором.
Люди принялись исполнять его приказ.
– Сеньор Санчес, а что там с остальными отрядами? – глядя на главного безопасника, обеспокоенно спросил Аугусто.
– Я не могу ни с кем связаться. Они или погибли, или китайцы развернули где-то глушилку, – со стоном поднявшись на ноги, ответил тот.
Внезапно, свет в помещении погас. Перепуганные ополченцы судорожно включили фонари.
– Они уже у двери, – тихо сказала Эстрелла.
– Скоро начнут вскрывать, – прокомментировал кто-то.
– Займите позиции, будьте готовы, – приказал своим людям Энрике.
– Эй, капрал, – окликнул его Санчес, – помни что я тебе говорил.
Внезапно раздавшийся из-за двери металлический стук, напугал ополченцев, заставив их вскинуть оружие.
– Эй, кто там! Отзовись! – раздался в радиоэфире чужой голос.
– Чего вы от нас хотите, ублюдки?! – зло спросил у неизвестного врага Санчес.
– Я думаю, это очевидно! Нам нужен ваш город: ваша вода, которую вы тут добываете, ваша еда…
– Но мы же и так давали вам всё, что нужно! Вы были нашими ближайшими торговыми партнерами!
– Ближайшими, но не единственными. Помимо нас, вы торговали так же и с нашими врагами! К тому-же, председатель Чэн, справедливо считает, что под нашим управлением вам всем будет лучше!
Стоящий за гермодверью вражеский солдат говорил по-испански с сильным акцентом. Интонации его голоса, при этом были совершенно спокойными. Энрике не мог видеть его лица, но ему казалось, что тот улыбался.
– Да что ты несешь, черт-возьми?! – вспылил агротехник.
– Что я несу? Я несу справедливость! – раздался ответ. – Пока вы тут пируете, сидя в своих роскошных, просторных квартирах, имея под боком колоссальные запасы воды и пищи, наши люди в Ливее и Лушане ютятся в норах словно жалкие крысы, считая при этом каждый грамм воды, каждую калорию! Послушайте, мы пришли сюда не для того, чтобы убить вас! Мы пришли сюда лишь за тем, чтобы заставить вас поделиться своим богатством! Поверьте мне, оно не стоит ваших жизней! Для всех нас будет лучше, если вы сложите оружие и откроете эту дверь.
– Это наш город, и мы его не сдадим! – выпалил Энрике.
– Но город уже пал! – усмехнувшись, воскликнул китайский боец. – Наши товарищи захватили центр управления и космопорт. Теплицы и станция переработки воды тоже под контролем! Нам осталось лишь взять электростанцию и ваш отряд последний из тех, что стоит у нас на пути. Вы напрасно надеетесь на помощь извне, она не придет! Вас все бросили! Сдавайтесь, или разделите участь своих друзей.
– Зубы заговаривает, подонок. Это всё вранье! – зло прошипел Тобиаш.
– Шеф, что делаем? – обратившись к начальнику, спросила Эстрелла.
Санчес молчал, размышляя.
– Фронтан, возьми кого-нибудь из своих и сходите на разведку. Доберитесь до центра управления, узнайте, как обстановка. Затем вернётесь к нам и отчитаетесь, – наконец молвил он.
– Хорошо, – Энрике кивнул.
Поднявшись на ноги, он осмотрел своих бойцов, размышляя кого бы ему выбрать.
– Аугусто ты остаешься за главного…
Его слова прервал грохот взрыва. Неожиданно для себя, Энрике почувствовал, что летит – резкий поток воздуха подхватил его и с силой впечатал в противоположную от баррикады стену. К счастью для мужчины, скафандр принял на себя воздействие ударной волны, так что его даже не оглушило. Энрике бросил взгляд на их укрепление. Вопреки его опасениям, оно оказалось на месте, бойцы ополчения и службы безопасности сидели за ним, укрытые от взрыва.
– Что это было?! – с паникой в голосе, воскликнул кто-то из гражданских.
– Они пробили дверь! Стреляйте черт-возьми, стреляйте! – закричал Санчес.
Он и двое оставшихся в живых охранников, открыли огонь по образовавшемуся в гермодвери пролому. Из него, в ответ, к ним навстречу, полетел шквал трассирующих пуль. Лежащий на полу Энрике видел, как дернулся и упал Аугусто – грудь старика прошило первой-же очередью. Подхватив свой дробовик, агротехник бросился назад к баррикаде и занял позицию рядом с вжавшимся в угол и отчаянно трясущимся мужчиной, в руках которого мертвой хваткой был зажат пистолет. Найдя удобную щель для стрельбы, Энрике, быстро передергивая затвор, высадил в направлении противника весь магазин и принялся перезаряжаться.
– Эй! Или стреляй или вали отсюда нахрен! – рявкнул он на перепуганного соседа. Бросив на землю оружие, тот поднялся и в полный рост побежал к тоннелю, ведущему к реактору. Пуля настигла его на пятом шаге – пробив затылок шлема, она вышла через визор, параллельно вынеся бедолаги мозги.
«Боже! Что я наделал! – пронеслось в голове Энрике. – эта смерть на моей совести!» Впрочем, времени рефлексировать не было – противник наступал. Дослав патрон в патронник, агротехник вновь навел прицел дробовика на пролом, лишь затем, чтобы увидеть, как из него, в сторону их баррикады вылетает несколько гранат.
– Ложись! – закричала оказавшаяся по соседству Эстрэлла.
Отскочив от пола, гранаты закатились под баррикаду. Два оглушительных взрыва, сопровождаемых яркими, выжигающими глаза вспышками сотрясли помещение. На несколько секунд, Энрике полностью ослеп. Проморгавшись от плясавших перед его взором сине-зеленых зайчиков, он окинул взглядом окружавших его бойцов. Напуганные и дезориентированные, они вжались в свое укрепление. Кто-то кричал. Парень с молотком, сорвав с себя шлем зажимал рукой страшную рану на шее, из которой тугими толчками хлестала алая артериальная кровь. Единственными, на кого взрывы светошумовых гранат не произвели сколь-либо значительного эффекта, оказались закованные в боевые скафандры бойцы службы безопасности. Энрике бросил взгляд на засевшую рядом с ним Эстреллу. Женщина вела огонь по противнику из своего пистолета-пулемета, укрывшись за массивным алюминиевым ящиком.
– Перезарядка. Прикрой! – крикнула она.
Вскинув дробовик, Энрике сделал несколько выстрелов в направлении врага. Через прицел оружия, он увидел, как в проломе по центру гермодвери показался боец, снаряженный тяжелым штурмовым щитом. Пули защитников отскакивали от его поверхности, высекая из неё яркие белые искры. Переступив через дыру, солдат двинулся в их сторону, на ходу стреляя из пистолета. Позади, под его защитой двигались еще несколько спецназовцев.
– У них щит! Тобиаш! – выкрикнул Санчес.
– Понял, шеф!
Тобиаш достал из подсумка гранату и выдернув кольцо, метнул её в сторону врага. Пролетев по пологой дуге, она упала сбоку от атакующих. Идущий впереди боец моментально среагировал, развернув к ней щит, но при этом подставил свой бок под прицел Энрике. «Может я и сдохну тут, но этого-то точно с собой на тот свет заберу» – Подумал он и высадил во врага остаток магазина. Граната взорвалась. Следующие за щитовиком бойцы попадали. Сам-же он, покачнувшись от попавших в бронескафандр пуль, вновь развернул свой щит в направлении обороняющихся и тяжело осел на пол. Энрике принялся перезаряжаться. Из-за гермодвери что-то кричали на китайском. Раненный щитовик вынул дымовую гранату и кинул её в сторону баррикады. Вслед за ней, такие-же гранаты полетели и из пролома. Помещение стало быстро затягиваться черным дымом. Энрике бросил взгляд на паренька с молотком – тот лежал в луже собственной крови в нескольких метрах от него. Застывший взгляд был обращен к потолку.
– Сейчас попрут под прикрытием дыма, – перезаряжаясь, мрачно сказал Тобиаш.
– Есть еще гранаты? – спросил у него Санчес.
– То была последняя.
Дозарядив дробовик, Энрике вновь выглянул через свою амбразуру. Видимость была отвратительная – густой дым заполнил собой всё пространство тоннеля. Внезапно из клубящегося марева, в сторону баррикады полетели трассера, раздалось несколько взрывов. Один из ополченцев упал, другой, не выдержав ужаса боя, бросился бежать по коридору в сторону электростанции. Одна из пуль угодила в бронированный нагрудник Эстреллы, и застряла в нём, сбив охранницу с ног. Матерясь на чем свет стоит, она поднялась и вновь открыла огонь. Энрике тоже стрелял, стараясь выцеливать мерцающие за завесой дыма дульные вспышки.
Видимость упала до ноля, обороняющиеся палили совершенно вслепую. В то же время, ответный огонь вражеских бойцов был невероятно точен – имея в своих скафандрах встроенные мультиспектральные камеры и радары, те прекрасно видели свои цели. Ряды защитников города таяли с каждой секундой. Несколько пуль, пробив баррикаду, прошли совсем рядом с Энрике, одна из них даже задела его по касательной, разодрав рукав скафандра.
– Санчес убит! – выкрикнул Тобиаш.
– Черт! Теперь ты за главного! – ответила Эстрелла.
Энрике сидел, прижавшись спиной к баррикаде, отчаянно сжимая в трясущихся руках дробовик. Сердце яростно колотилось, отдаваясь в ушах колокольным звоном. Он смотрел на лежащих вокруг него убитых и раненых товарищей.
– Хватит… хватит…хватит… – шептал он.
– Они совсем близко! Сейчас гранатами забросают! – выкрикнула Эстрелла. В тот же миг, очередная вражеская пуля ударилась в её скафандр, в место сочленения грудной бронепластины и наплечника. Коротко вскрикнув, женщина упала.
– …хватит…хватит…ХВАТИТ!!! – выкрикнул Энрике. И, зажав кнопку рации, передал в эфир: – Хватит! Прошу вас, хватит! Мы сдаемся! Не стреляйте! Мы сдаемся!!!
Через несколько секунд, огонь прекратился.
– Бросьте оружие и встаньте с поднятыми руками, – ответил знакомый голос.
– Делайте как он говорит, – обращаясь к окружающим его людям, произнес Энрике.
Они подчинились и медленно поднялись из-за укрытия. Несколько бойцов в серых боевых скафандрах, покрытых прямоугольными пятнами цифрового камуфляжа, направились к ним. Энрике подхватил Эстреллу и помог той встать.
– Раненых нужно доставить в медблок, – сказал он подошедшему к ним солдату.
В ответ тот лишь дал ему под дых прикладом винтовки, злобно выпалив что-то на своем языке.
***
Сан-Кристобаль пал меньше чем за десять минут после начала штурма, потеряв без малого сорок человек убитыми. Среди них оказались и пятнадцать из двадцати защищавших город бойцов службы безопасности. Стоило отдать им должное – они сражались храбро, но враг оказался слишком силён. Китайские спецназовцы превосходили их и в числе, и в выучке, и в вооружении. Пробив себе прямой путь с поверхности, они вышли защитникам в тыл и быстро подавили два из трех очагов сопротивления. Оставшийся очаг, располагавшийся в районе главного гаража, на перекрестке коридоров L-1 и R-5 продержался несколько дольше, но вскоре и он пал. В ходе боя за город, атакующая сторона потеряла суммарно убитыми и ранеными пять бойцов. Примерно такая-же картина творилась и в располагавшемся в сотне километров Доузе, за той лишь разницей, что там на то, чтобы захватить колонию, китайцам потребовалось и того меньше времени. Никаких шансов продержаться до подхода помощи извне, у обороняющихся не было.
***
ФРОНТАН
С момента окончания штурма прошло несколько часов. Всё население Сан-Кристобаля – около пяти сотен человек, согнали на центральную площадь города и выстроили в несколько шеренг. Энрике стоял в первом ряду, спиной к роскошному, украшенному статуями фонтану. Журчание воды, и доносящийся из скрытых динамиков, веселый щебет птиц, диссонировали с мрачностью момента. Голографические панели на высоком потолке, жилого сектора, мягко светились розовым, изображая земное утро. Никто не объяснял Кристобальцам для чего их тут собрали, однако это было ясно и так: захватчики собирались сделать какое-то объявление.
Энрике окинул взглядом стоящих тут и там суровых, облаченных в броню бойцов. Всего их было около двадцати человек – примерно треть от тех, что участвовали в штурме. Агротехник не знал скольких из них они смогли убить, но очевидно было что немногих. Сам он точно видел, что попал как минимум в одного, но выжил ли тот солдат или нет – было неясно. Эстрелла и Тобиаш – двое из пяти оставшихся бойцов службы безопасности, были рядом с Энрике. После боя, женщине оказали первую помощь и теперь она стояла, обколотая обезболивающим и стимуляторами, придерживая безвольно обвисшую руку.
– Тебе следовало остаться в медблоке, – прошептал сослуживице Тобиаш.
– Да черта-с два! Я хочу взглянуть в лицо того гандона, кто всем этим заправлял, – пересиливая боль, прошипела та.
– А вот, кажется, и он. Смотрите, – Энрике кивнул на направляющегося к ним по аллее высокого офицера. Его угольно-черный скафандр разительно выделялся на фоне серой брони подчиненных. Крепкий, выдающийся вперед нагрудник нес на себе отметины осколков и пуль, как и болтающийся на магнитном креплении, бронированный шлем.
– Как я и думала. По морде сразу видно, что он моральный урод, – сказала Эстрелла, глядя на вытянутое рябое лицо.
– Тихо ты, – шикнул на неё Тобиаш.
Остановившись метров за десять от выстроенных перед ним жителей города, мужчина, улыбнувшись, сказал что-то сопровождавшему его офицеру рангом пониже, тому самому, что несколько часов назад штурмовал позицию Энрике, и который умел говорить по-испански. В ответ на фразу начальника, младший офицер рассмеялся, и повернувшись к горожанам, произнес: – Жители Сан-Кристобаля! Я лейтенант Ху Юэюэ, а это майор Дин И, командир отряда особого назначения Лунной Социалистической Республики, имевший честь спланировать и произвести штурм вашего города.
– Что еще за Лунная Республика? – шепотом спросил Энрике.
– Ну, видимо сейчас нам расскажут, – ответила агротехнику Эстрелла.
Дин И сделал несколько шагов к стоящим перед ним жителям Сан-Кристобаля и окинул их придирчивым взглядом.
– Я надеюсь вы понимаете, что я говорю, потому что времени учить ваш глупый язык у меня не было, – презрительно улыбаясь, произнёс он по-английски.
Окинув взглядом окружающее их, утопающее в зелени просторное помещение, майор продолжил: – что ж, а я смотрю слухи то не врали! Вы и впрямь тут неплохо устроились! Какие-то сраные пять сотен человек, а живут в такой роскоши, словно короли, в то время, когда остальные жители Луны ютятся в жалких подземных лачугах! Скажите, не стыдно вам? – Дин И двинулся вдоль строя с любопытством изучая жителей поверженного города. – По лицам вижу, что не стыдно! Чертовы капиталисты! Вы ничем не отличаетесь от тех ублюдков из ЮАС! – застыв напротив Энрике, сказал он. – Чего ты так смотришь на меня, подонок? – он подошел вплотную к нему и взял того за подбородок. Энрике чувствовал его дыхание на своем лице, надменный взгляд жестких карих глаз, пронзал душу. Не выдержав психологического давления, агротехник отвел взгляд.
– То-то же, – прошипел командир захватчиков, и отпустив его двинулся дальше.
– Дааа, вы капиталисты! Мерзкие-премерзкие капиталисты! – возобновил свою речь майор. – Но это ничего, мы вас исправим! С этого момента ваш город переходит под юрисдикцию ЛСР – Лунной Социалистической Республики, нового государства, декларация об основании которого была подписана вчера достопочтенным председателем нашего правительства, генералом Чэном Мяо, под мудрым руководством которого нас всех ждет счастливое и справедливое будущее! Отныне и впредь, больше не будет никаких частных городов, коим являлся ваш Сан-Кристобаль. Всё ваше имущество, все те богатые земли, что вы контролировали поступают в распоряжение нашей страны! Что касается вас самих, то вас всех ждет испытательный срок, пройдя который вы, возможно заслужите шанс называться гражданами новообразованной Республики. Пока-же…
– Вы чертовы захватчики, и ваш Чэн – проклятый тиран! – прервал слова офицера дерзкий возглас из толпы.
– Это кто там вякнул? – спокойным тоном спросил Дин И, пытаясь отыскать взглядом смутьяна. Найдя его, он отдал короткую команду на китайском, и парочка солдат вытащила из строя пожилого темнокожего человека. Энрике знал его, то был заместитель начальника гидролизной станции Уго Перес. С высокомерной ухмылкой на лице, офицер оглядел застывшего перед ним мужчину и сказал что-то своим бойцам. Повинуясь приказу командира, те увели Переса в примыкавшее к площади служебное помещение. Раздался одиночный выстрел.
– Так, напомните, о чем это я… – задумчиво почесывая изрытую мелкими оспинками щеку, произнес Дин И. – Ах да, испытательный срок! – воздев палец к небу, он вновь повернулся к Кристобальцам. – Вас всех ждет испытательный срок, в ходе которого вы должны будете отринуть все свои капиталистические замашки и доказать, что достойны стать полноправными гражданами нашей страны. Сразу скажу, что испытание пройдут не все, но шанс у вас всё же будет, и я настоятельно советую им воспользоваться! Мы отнюдь не тираны, как заявил тот человек, – майор указал в сторону, куда увели Уго Переса. – Мы хотим построить поистине народное, равноправное для всех его граждан государство. И для этого, нам нужно будет отделить зерна от плевел. Это касается не только новообретенных территорий, вроде вашего города, но и наших первоначальных поселений: колонии Ливей и орбитальной станции Лушань, в которых этот процесс уже запущен. Мы введем систему штрафов, и наказаний, с их помощью мы вычленим все вредоносные элементы в нашей системе: смутьяны, предатели, тунеядцы и прочие паразиты получат причитающуюся им суровую кару. Но уверяю, вас, достопочтенный председатель Чэн мудр, и он прекрасно знает, что в управлении обществом нельзя обойтись одним лишь кнутом. Нужен еще и пряник! – окинув взглядом толпу, Дин И усмехнулся. – Те из вас, кто будет усердно работать, исполнять распоряжения правительства и иными способами способствовать благополучию нашего молодого государства, будут получать различные поощрения и может быть, даже сумеют искупить свою вину перед другими жителями Луны, и стать полноценными гражданами Республики.
– Я не верю ни одному слову этого подонка, – тихо прошептал Энрике.
– Да, похоже ублюдки хотят сделать нас своими рабами, – вторила ему Эстрелла.
– Молчите вы, если жизнь дорога! – шикнула на них стоявшая во втором ряду женщина.
Тем временем, Дин И продолжал свою речь вальяжно расхаживая вдоль строя горожан: – Более конкретно эту систему поощрений и наказаний доведут до вас несколько позже. Пока, всё, что я могу вам посоветовать это слушаться начальство, усердно выполнять все распоряжения, не участвовать ни в какой подрывной деятельности: саботаже, диссидентстве и прочих видах вредительства. Наказание за всё это будет суровым, вплоть до расстрела, как это произошло с вашим чернокожим приятелем! – по лицу офицера расползлась мерзкая ухмылка. – Завтра утром, – продолжил он, – сюда прибудет новая гражданская администрация, во главе с назначенным верховным председателем, губернатором этих земель. Возможно, вы слышали об этом человеке, её зовут Кристин Ву. Она хороший управленец, с большим опытом и я уверен, что она прекрасно справится с возложенными на неё обязанностями. Под её надзором, а также под надзором организованной нами полиции, вы и будете трудиться. До момента, когда гражданская администрация начнет работать, в городе будет действовать военное положение. С момента окончания этого собрания, вам всем надлежит вернуться в собственные ячейки, за исключением тех специалистов, что отвечают за жизнеобеспечение колонии, представителей администрации, а также больных и раненых, которые должны будут находиться в медблоке. Всем остальным запрещено выходить в город до особого распоряжения. На этом у меня всё.
Под суровыми взглядами вражеских солдат, подавленные люди стали расходится по своим квартирам. Шагая в общей толпе, Энрике слышал, как они тихо перешептываются, обсуждая слова, сказанные китайским офицером.
– Эй, ты как, омбре? – тихо спросил оказавшийся рядом с ним Хосе Эрнандес.
Энрике не видел приятеля с того момента, как они получили снаряжение и разошлись по позициям. Он даже не знал, выжил ли его друг во всей этой бойне или нет. Взглянув на него, агротехник ужаснулся: голова товарища была замотана бинтами, из-под которых проступала кровь; правый глаз полностью заплыл, превратившись в здоровенный фиолетовый отек.
– Черт, что с тобой стряслось? – спросил он у Хосе.
– Они шарахнули по нам из какого-то гранатомета. Кусок стены откололся и прилетел мне в рожу, – ответил тот.
– Рад, что ты жив.
– Взаимно. Ну так и что ты обо всем этом думаешь? – Эрнандес глядел оставшимся глазом на приятеля.
– Да чего тут думать? Мы все в жопе, вот и всё.
– Ну, может быть не всё так плохо. Если мы и впрямь будем хорошо работать…
– Ты что, веришь словам этого урода, Хосе? – удивленно спросил Энрике.
– Ну, им же нужны специалисты, чтобы управлять местным производством. Без нас они не справятся.
– Слушай, я не собираюсь быть рабом на побегушках у этих подонков и ждать от них подачек! – Воскликнул агротехник.
Их спор привлёк стоящего неподалеку солдата. Хотя и не зная языка, он всё же явно что-то понял по интонациям.
– Простите моего друга, он… – начал было Хосе.
Договорить он, впрочем, не успел. Боец приблизился к Энрике, и выкрикнув что-то на китайском, врезал тому прикладом винтовки.
– Простите! Простите, сеньор! Он не хотел! – попытался успокоить его Эрнандес.
– Идти дом! Идти тихо! – ответил спецназовец на ломанном английском.
– Окей! Окей, сеньор! – Хосе помог Энрике встать и повел его к лестнице, ведущей к жилой зоне. – Ты что, совсем болван? Хочешь закончить как Уго? – прошипел он в ухо товарища. Тот молчал, лишь потирая разбитую в кровь губу. – Не важно, что ты там думаешь, но так или иначе, нам теперь придется им подчиняться, – продолжил тем временем приятель. – Если они хотят, чтобы мы на них работали, то нам придется на них работать. С теми, кто не станет сотрудничать, церемониться они явно не будут.
Глава-7
ЛАМБЕРТ
– Буревестник это Оверлорд, наблюдаю пять неопознанных контактов, азимут сто шестьдесят, удаление восемьсот, высота двести километров, идут курсом на вас.
Тимоти Ламберт бросил взгляд на экран радара: пять подсвеченных желтым отметок, двигались в их сторону, неплотным строем.
– Буревестник-1 принято. Буревестник-2 видишь их? – произнёс он.
– Так точно, Тим, наблюдаю их. Идут прямо над горизонтом, скорость сближения почти два километра в секунду, – ответил ведомый, лейтенант Сафир Ямани.
– Наведи на них камеру – нужно понять кто это. – Обратился Ламберт к сидящей позади него Юки Нагато.
– Принято, – сказала она, и принялась колдовать над пультом оператора систем вооружения.
Установленный на их «Валькирии» мультиспектральный сенсорный комплекс нацелил свои объективы на одну из неопознанных машин. Нажав пару кнопок, Ламберт вывел поступающее с него изображение на экран своего шлема.
– Буревестник-1, Буревестнику-2. Похоже истребители! – приглядевшись к силуэту, произнёс он.
– Подтверждаю, первый! Оверлорд это J-65-е! Нам нужна помощь! – обратился Ямани к оператору систем дальнего обнаружения.
Боевые челноки, модели UH-70 «Валькирия», на которых летела пара Ламберта, были заточены для десантных операций и огневой поддержки наземных войск, и плохо подходили для космических сражений. Тяжелые и относительно неповоротливые, они были достаточно легкой мишенью для беспилотных истребителей J-65, которые к тому-же превосходили их числом.
– Оверлорд, Буревестнику. Принято. Направляем к вам четверку «Молний». Они будут в вашем районе ориентировочно через пять минут. Уходите курсом на северо-запад.
– Вас понял, Оверлорд! – ответил Тимоти Ламберт, и обращаясь к ведомому, добавил: – Правый разворот, форсаж, постараемся уйти как можно ниже!
– Принято!
– Нас взяли в захват, азимут сто семьдесят, – напряженным голосом сообщила Юки Нагато.
– Да вижу уж! – Ответил Тимоти Ламберт, направляя машину к земле, в попытке скрыться от врага за горизонтом. – Второй бери двоих справа, я возьму тех, что левее. Огонь по готовности! – приказал он.
– Принято.
– Цели три и четыре в захвате. – взволнованным голосом, выпалила сидящая позади командира Нагато.
– Оверлорд, Буревестнику: противник меняет курс, идет вам на перехват с большим ускорением, – предупредил их оператор дальнего радиолокационного обнаружения.
Бросив взгляд на экран боевой информационной системы, Ламберт увидел, что траектория вражеских истребителей резко изменилась – они стремительно набирали скорость, стараясь занять более выгодную позицию для стрельбы.
– Дальность пятьсот пятьдесят! Пуск! – зажав боевую кнопку, выкрикнула Нагато.
Две ракеты класса космос-космос отделилась от «Валькирии» и понеслись навстречу врагу.
– Рановато, пожалуй, но сойдет, – прокомментировал Ламберт.
– Ничего. Ты же сам говорил, главное сбить их с траектории!
Вслед за ведущим челноком, открыл огонь и ведомый. Обнаружив пуски, китайские истребители принялись интенсивно маневрировать, параллельно отстреливая контрмеры. Глядя на альтиметр5, Ламберт следил за тем, как стремительно уменьшается высота: от серой, изрытой кратерами поверхности, их отделяло чуть более десяти километров. Плазменный двигатель «Валькирии» работал на полную мощность, выделяя при этом колоссальное количество тепла. Челнок стремительно разогревался – его радиаторы не могли поддерживать форсажный режим дольше чем несколько минут.
– Буревестник-2 мы греемся, скоро придется уменьшить тягу, – произнес Ламберт в эфир.
– У меня та-же ситуация, Тим. Ничего, прижмемся к поверхности и им станет сложнее навестись на нас, тогда можно будет сбавить обороты.
Снизившись до пяти километров, Ламберт развернул челнок брюхом к земле, начав гасить вертикальную скорость.
– Черт, это сложнее чем я ожидала! – произнесла Нагато.
– Всё хорошо. Лучше дай-ка по ним еще один залп! – ответил Ламберт.
Последовав его приказу, Юки запустила еще две ракеты. Ламберт отыскал взглядом отметку ведомого – второй челнок шел впереди и чуть выше. В этот момент, ровный высокий писк СПО6, информирующий что их взяли в радарный захват, сменился на еще более высокий прерывистый – противник открыл огонь.
– Две… нет! Три ракеты на девять часов, дальность двести! – выпалила Юки Нагато.
– Все нормально, давай помехи, – спокойным голосом распорядился Ламберт.
Выполняя команду, напарница вдавила кнопку отстрела ложных целей. Расположенные на спине «Валькирии» мортирки бортового комплекса обороны, начали выплёвывать в окружающее пространство заряды ДО7 и ЛТЦ8 , одновременно с этим включилась станция радиоэлектронного противодействия.
– Буревестник-1 под атакой. – Доложил Ламберт в эфир.
Тем временем, высота уменьшилась до пары сотен метров. Двинув рукоять управления, пилот направил «Валькирию» параллельно поверхности. Челнок летел с бешенной скоростью – порядка одного километра в секунду, на экране своего шлема, Ламберт видел, как под ними проносятся гребни кратеров и невысокие безымянные холмы.
«Где там чертово прикрытие…» – пронеслось в голове.
Двигатель продолжал работать на форсаже, раскалённые добела радиаторы не успевали рассеивать выделяемую им тепловую энергию, и в кабине становилось жарковато.
– Удаление до ракет пятьдесят километров, приближаются! – выпалила Нагато.
Ламберт глянул на экран боевой инфосистемы: пытаясь уйти от ракет, вражеские беспилотные истребители маневрировали с безумными перегрузками. Они были на большой высоте, так что сенсоры «Валькирии» хорошо видели их на фоне космоса. В то же время, Буревестники для противника находились на фоне земли, что в теории должно было несколько усложнить им наведение. На практике-же, двигатели их челноков излучал такой мощный инфракрасный след, что даже самый поганенький тепловизор, смог бы засечь его с тысячи километров. Нужно было сбавить тягу – тогда был шанс, что чертовы дроны их потеряют, однако, из-за висящих на хвосте ракет, делать этого было нельзя.
– Черт, еще три ракеты, удаление сто шестьдесят, на восемь часов, – проинформировала Ламберта Нагато и глянув на экран температурного контроля, напряженно добавила: – Сэр, температура критическая, мы вот-вот расплавим радиаторы.
Космический вакуум был прекрасным теплоизолятором по причине полного отсутствия в нём вещества, которое могло бы остудить корпус летательного аппарата. Единственный способ охладить какой-либо объект в космосе – это рассеять выделяемое им тепло в пространство в виде инфракрасного излучения. Для этого, на все космические корабли и орбитальные челноки устанавливаются радиаторы. Однако, «Валькирия» Ламберта и Нагато, будучи боевой машиной, имела двигатель колоссальной мощности, способный придавать ей ускорение до шести, а без лишней нагрузки и с минимумом топлива, даже до восьми джи. Для того, чтобы справиться с выделяемым им теплом, потребовался бы радиатор, в несколько раз больше самого челнока, что естественно было неприемлемо, ведь такой лопух стал бы прекрасной мишенью для вражеских ракет и снарядов! По этой причине, радиаторы, которые имела их машина, были компактными и не могли поддерживать стабильную температуру если тяга двигателя превышала тридцать процентов. Впрочем, то же самое касалось и любого другого боевого космического аппарата.
Ламберт бросил взгляд на экран температурного контроля. Напарница была права – они слишком долго шли в форсажном режиме, но сбрасывать мощность было нельзя – для ухода от ракет им нужен был каждый ньютон тяги. Тим поискал взглядом отметку ведомого челнока, но не смог её обнаружить.
– Буревестник-1, Буревестнику-2! Сафир! Где вы черт-возьми! – спросил он в эфире.
Ответа не было.
– Дистанция пятнадцать! – напряженно вглядываясь в экран, сказала Нагато.
В этот момент по корпусу челнока покатилась гулкая, ритмичная вибрация – бортовой комплекс обороны «Валькирии» открыл пушечный огонь по приближающимся ракетам. Одновременно с этим, тяга двигателя стала падать – автоматика уменьшила нагрузку, дабы избежать повреждения радиаторов. Чертыхнувшись, Ламберт откинул защитную крышку и вдавил кнопку снятия ограничений. Не обращая внимания на красные, аварийные сигналы, он вновь врубил форсаж и заложил крутой левый разворот. Следующие за ними по пятам ракеты, повторили маневр.
– По моей команде, отстрел ложных целей залпом! Все, что есть! – приказал Ламберт.
– Поняла!
Он направил машину к земле, снизившись до предела. Приметив чуть левее по курсу небольшую гряду холмов, довернул на неё. Когда до возвышенности оставалась секунда полёта, крикнул: – Давай!
Юки вжала кнопку залпового отстрела, мортиры БКО9 принялись выплевывать ложные цели с утроенной частотой, заполонив ими всё пространство, вокруг челнока. Одновременно с этим, Лабмерт развернул «Валькирию» брюхом вниз, так, чтобы вырывающаяся из сопла реактивная струя, ударила в поверхность.
«Валькирия» неслась над холмами на скорости порядка полутора километров в секунду, и на высоте всего пары десятков метров, оставляя позади себя шлейф ложных целей, вперемежку с взметаемой тягой двигателя пылью. Первая ракета была сбита огнем автоматической пушки, на удалении пяти километров. Другая ушла на ловушки, взорвавшись позади. Третья, сбитая с толку манёвром Ламберта, пролетела впереди, в паре сотен метров от челнока – он видел, как она на безумной скорости воткнулась в скалу, выбив из неё фонтан камней.
– Боже… охренеть, – выдохнула Нагато. – Так, еще три на подходе! Десять часов, дистанция семьдесят!
Челнок больше не мог выдерживать такой темп – температура радиаторов и реактора превысила все установленные лимиты. Ламберту нехотя прибрал тягу.
– Сколько до перехвата? – спросил он.
– Около минуты.
Хорошо, значит до подлета следующего ракетного залпа у них было время на то, чтобы придумать какой-то план. Так, а что там с истребителями? – Ламберт бросил взгляд на радар. Не без удовольствия, он отметил, что из пяти вражеских отметок осталось четыре – похоже, одна из их ракет таки нашла свою цель. Но где, черт-возьми Ямани? Ни на сенсорах, ни экране боевой информационной системы, его «Валькирия» не отмечалась. Неужели их сбили? А еще где там это гребанное прикрытие? Пять минут, о которых говорил оператор ДРЛО10 уже давно вышли.
– Буревестник-1, Оверлорду. Я не вижу Буревестника-2. И где там наши союзнички?
– Оверлорд, Буревестнику. Помощь на подходе. Продержитесь еще пару минут!
– У нас нет пары минут, – мрачно проворчал в эфир Ламберт.
Что делать… что делать…
– Как там у нас с боекомплектом? – спросил он у напарницы.
– Ловушки на исходе, БК11 к турели две трети, и две ракеты.
– Ясно. Наведи наши ракеты на вражеские. Попробуем сбить их!
– Принято… – Нагато выбрала экране две ближайших отметки и зажала боевую кнопку. Расположенный в верхней части челнока люк отсека с вооружением открылся, ракеты вылетели из него и включив свои двигатели, устремились на перехват.
Вообще, подобная тактика, хоть и была описана в боевых наставлениях, в реальном бою применялась не часто. Шансов сбить ракету ракетой было немного – слишком велики скорости сближения и слишком малы размеры целей. Вероятность попадания в такой ситуации, составляла пятнадцать, максимум двадцать процентов. Но иной возможности спастись у экипажа из Кларка сейчас попросту не было – перегретый двигатель и радиаторы, а также малый остаток ложных целей, не позволили бы им увернуться от второго залпа.
Ламберт обреченно смотрел на экран БИС12 – отметка первой ракеты прошла мимо цели. Вторая тоже промахнулась.
– Мимо! – констатировала Нагато.
Как и в прошлый раз, на дистанции в пятнадцать километров, заговорила автопушка: шестиствольный двадцатимиллиметровый автомат, управляемый бортовым компьютером, выплевывал бронебойные и разрывные снаряды навстречу приближающимся ракетам, по пятьдесят штук в секунду.
– Готовься отстреливать ловушки, – тихо сказал Ламберт напарнице.
Когда до ракет оставалось десять километров, он дал рукоять управления двигателем до упора от себя и накренил челнок на левый борт. Показатели температуры вновь резко поползли вверх, взвыл аварийный сигнал.
– Есть, сбили одну! – радостно воскликнула Нагато.
– Давай ловушки!
Ложные цели, густым потоком, вновь полетели в пространство. Внезапно, двигатель, не выдержав перегрева, громко хлопнул и замолчал. «Валькирия» неслась над Луной, отданная во власть силам инерции и гравитации. Ламберт окинул взглядом экраны, и то, что он увидел ему совершенно не понравилось. Похоже, они-таки расплавили чертов реактор.
– Ну вот и всё. – холодно произнёс он.
Юки тем временем безмолвно смотрела как приближаются две оставшиеся ракеты. По невероятному стечению обстоятельств, первая из них была-таки сбита турелью, вторая-же прошла мимо, наведясь на ловушки.
Обнаружив, что промахнулись, вражеские истребители, которые к тому моменту находились уже в каких-то двухстах километрах, дали по их челноку еще один залп, но надобности в нём уже не было – машина и так падала. Оставив попытки перезапустить маршевый двигатель, Ламберт обратил взгляд на экран навигационной системы: скорость, с которой они двигались, была несколько выше первой космической скорости Луны, и в теории, её было достаточно, чтобы лететь по орбите. Проблема была в том, что челнок шел со снижением и их траектория упиралась в поверхность.
– Минута двадцать до столкновения, – мрачно произнесла Нагато
– что ж, похоже на сегодня налетались. – Тимоти Ламберт устало потянулся в кресле, глядя на показавшийся из-за горизонта затянутый облаками полумесяц матушки-Земли.
– Буревестник, это Сокол. Прием! – раздалось вдруг в эфире.
– Буревестник-1 на связи.
– Видим вас, видим цели, открываем огонь! Держитесь!
– Поздно уже, засранцы. Мы падаем.
Щелкнув переключателем, Ламберт вырубил радиостанцию. Поверхность стремительно приближалась, он уже мог разглядеть мелкие детали её ландшафта: массивные серо-коричневые заостренные булыжники вздымались к небу, напоминая собой зубы древнего мифического монстра. Они влетели в них на скорости в тысячу семьсот метров в секунду. Экран шлема потемнел. «Конец симуляции» – Гласила надпись перед глазами. Ламберт скинул устройство с головы и вытер струившийся по лицу пот. Установленная на массивных гидравлических цилиндрах кабина тренажера плавно опустилась вниз. Сбросив с себя ремни и отсоединив подключенные к скафандру провода и трубки, мужчина открыл дверь и вышел наружу. Сафир Ямани и его второй пилот, молодой парень по имени Касиус Джонсон – однокурсник Юки, поджидали у основания ведущей к тренажеру лестницы.
– Хорошая работа, Тим! Продержались почти до самого конца, – похвалил их экипаж командир ведомого челнока.
– Если бы чертовы союзнички подоспели вовремя, мы бы выжили… – проворчал Ламберт.
Тренировка, в которой они участвовали была не вполне обычной. Она проходила по программе сотрудничества между службами безопасности Кларка и Королёва, и беспилотные истребители, которые должны были прикрыть их пару, управлялись операторами из российской колонии.
– Говорят у них возникли какие-то проблемы с навигацией. Взяли неудачный курс, – произнёс Ямани.
– А вы-то куда подевались? – спросил Ламберт, спускаясь к нему.
– Ушли от первой ракеты, но вторая накрыла нас.
– Это я всё запорол. Забыл переключить наведение турели в автоматический режим, – виновато сказал Касиус Джонсон.
– Ничего, для этого и нужны подобные упражнения, – Ямани ободряюще похлопал напарника по плечу.
– Да, но, если бы это был реальный бой… – парень вздохнул.
– Ладно. Следующая тренировка завтра, в три часа. Будем отрабатывать высадку десанта, не опаздывайте, – сказал Тимоти Ламберт.
На этом, они разошлись. Оставив в раздевалке лётный скафандр, Ламберт направился домой. Добравшись до станции монорельса, он зашел в поезд и устало опустился на свободное сидение. Гремя колёсами, состав двигался по тоннелю подземки, что соединяла собой разбросанные в радиусе десятка километров разрозненные сектора Кларка. Перед глазами Ламберта неслись безликие серые тюбинги тоннеля. «Я слишком стар для этого» – мрачно подумал мужчина.
Двадцать пять лет прошло со дня, когда он оставил военную службу, перейдя в коммерческую космонавтику. Ламберт никогда не жалел об этом поступке. Многие из сослуживцев недоумевали зачем он так поступил, у него ведь были такие перспективы! Он был если и не лучшим, то уж точно одним из лучших пилотов в ВВС, на носу маячило звание полковника и должность командира эскадрильи, и всё же… И всё же майор Тимоти Адам Ламберт решил уйти в запас в возрасте неполных сорока лет. Он никому не рассказывал о причинах своего поступка – боялся, что его не поймут. И большинство и правда не поняли бы, а весь секрет был в том, что впервые с начала карьеры, он увидел своего врага в лицо. Это случилось в очередной вонючей дыре, куда Дядюшка Сэм отправил своих солдат наводить порядок и демократию. То была война с большим количеством противоборствующих сторон – разрозненные группировки то ли террористов, то ли сепаратистов, то ли борцов за свободу, как у них водится вот уже на протяжении многих веков, грызли друг-другу глотки за клочок ближневосточной пустыни. И Америка, желая поддержать одну из сторон, влезла в эту возню с головой. Влезла да завязла на без малого десяток лет. Ламберт хорошо помнил тот вылет. Стояла ночь, его истребитель шел на минимальной высоте, на скорости порядка четырехсот узлов. Внезапно, небо за лобовым стеклом перечеркнула паутина трассеров, и машина загорелась. Ему ничего не оставалась кроме как дернуть рукоятки. Вспышка пиропатронов, резкая двадцатикратная перегрузка и вот он уже летит снаружи, кувыркаясь в свирепом воздушном потоке. Кресло отделилось штатно и парашют раскрылся как надо. Болтаясь под куполом, Ламберт видел, как его горящая машина, пролетев еще мили две-три, рухнула на землю и разлетелась на куски, взметнув в небо султан ярко-оранжевого пламени. Ему повезло – он приземлился на ровное место. Выпутавшись из строп, Ламберт кинулся искать контейнер с НАЗом13, который должен был приземлиться рядом с ним – там находилось оружие, рация, и всё прочее, необходимое для выживания. Добравшись до контейнера, он заметил фары уже спешивших к нему пикапов. Четыре машины, в каждой по несколько суровых бородачей. Прятаться негде – кругом пустыня. Отстреливаться? Против скольких человек? Ламберт примерно представлял кто его сбил, и если он не ошибался, то были шансы что эти люди не прикончат его. По крайней мере сразу. Он решил не рисковать и положился на милость врагов. Это оправдалось. Его отвезли в какую-то деревню и посадили в вонючую яму, предназначенную для пленных. Так уж вышло, что фракция, чьи бойцы захватили Ламберта, была враждебна не только американцам, но и русским, тоже участвовавшим в той войне. Андрея привезли через пару недель. По началу, отношения между Ламбертом и его новым соседом были не то, чтобы враждебными, но и дружескими их назвать было нельзя. Однако, поняв, что они оба находятся в одной лодке, мужчины постепенно сблизились. Андрей неважно владел английским, но всё же его знания языка было достаточно для взаимного понимания. Из его слов, Тим понял, что тот входил в группу военных советников, помогавших одной из сторон конфликта. Он рассказывал о себе, своей семье и жизни в России. Не сказать, чтобы общение с этим человеком перевернуло взгляды Ламберта с ног на голову. По крайней мере это произошло не сразу. И всё же, впервые за время своей службы он увидел своего врага не как отметку на радаре, а воплоти, лицом к лицу. И лицо это было в общем-то самым обычным, человеческим.
Ламберта освободили через два месяца – потрудились дипломаты, занимавшиеся обменом пленных. Казалось бы, всё было хорошо, однако, вернувшись наконец на службу, майор вдруг ощутил странные перемены в себе. Раньше, отправляясь на боевое задание, он никогда не сомневался в правильности того, что они делали, но теперь… За безликими отметками целей на экране радара или тепловизора, Ламберт вдруг начал видеть людей. Каждая миссия давалось ему со всё большим трудом. И вот, в очередном вылете, атакуя наземного врага, он понял, что колеблется! Ему не хотелось нажимать боевую кнопку и отправлять чертовы бомбы в цель! Тогда он пересилил себя и всё же нажал на спуск, но это было в последний раз.
Тимоти Ламберт не стал никому говорить о причинах своего ухода. Они бы не поняли. Он просто уволился и всё. Дальнейшие перспективы выглядели туманно. Все, что он умел делать в жизни – это летать. Но гражданские летчики, одним из которых он мог бы стать, уже никому были не нужны. Эта профессия вымирала – новые авиалайнеры прекрасно обходились без пилотов. Таким образом, единственной дорогой для него стал космос. Он поступил на лётное направление факультета астронавтики учебного центра ЮАС. К счастью для таких людей как Тимоти Ламберт, имевших опыт управления атмосферными летательными аппаратами, обучение было более коротким – всего три года вместо шести. Сдав все экзамены и получив свою лицензию, мужчина заключил свой первый контракт с Корпорацией, который был обязателен для всех выпускников и длился два года. А когда тот контракт закончился, Ламберт заключил еще один, но уже на пять лет. А потом еще три таких же…
Ему нравилось работать в космосе, ибо космос был прекрасен. Он был пуст, чист и безмолвен. Здесь царил дух фронтира – пограничья, что разделяло цивилизацию и еще не освоенное людьми пространство. Ламберт любил и гордился своей новой работой. Впервые за долгие годы своей жизни, он был созидателем, а не разрушителем. Но вот, на закате его жизни, ему вновь пришлось оказаться в кресле боевой машины. Конечно, у ЮАС были боевые пилоты, но в надвигающейся войне против новообразованной Лунной Социалистической Республикой, Корпорации нужно было больше пушечного мяса, нежели у неё имелось на тот момент. Тимоти Ламберт, имевший опыт военного лётчика, да еще и являвшийся одним из наиболее титулованных астронавтов «Юнайтед Аэроспейс», был одним из первых кандидатов на должность командира нового десантно-штурмового авиакрыла в составе службы безопасности. И он прекрасно понимал, что не вправе отказываться от предлагаемой должности, хоть отнюдь и не был от неё в восторге.
Глава-8
ВУ
Кристин Ву стояла у красной ковровой дорожки, ведущей к главному внешнему шлюзу космопорта Сан-Кристобаля. Позади неё, словно каменные изваяния, застыли облачённые в парадную форму солдаты республиканской армии, по правую руку расположился небольшой военный оркестр, а слева, на некотором отдалении, за еще одним строем солдат, колыхалась толпа людей – простых жителей колонии, собравшихся на торжественный митинг, организованный по случаю прибытия в город верховного председателя.
– Госпожа они приземлились, – подойдя к губернатору, тихо сообщил её личный секретарь, Ляо Мин.
– Прекрасно. У нас всё готово? Все в сборе? – строго спросила она.
– Да, госпожа, всё руководство в конференц-зале. Ждут.
– Хорошо, можете идти.
Губернатор северной провинции Лунной Социалистической Республики, окинула взглядом главный зал космопорта. Стоит признать, что они хорошо подготовились к торжественной встрече главы государства: просторное помещение было расчищено от обычно загромождавших его грузовых контейнеров; голые каменные стены украсили алыми флагами Республики; Тут и там виднелись транспаранты с торжественными лозунгами: «Да здравствует генерал Чэн!», «Трудом ударным Луну в Землю обратим!», «Справедливость! Равенство! Братство!» – гласили они. Огромный, нарисованный от руки портрет Председателя свисал с расположенной под самым потолком массивной кран-балки. Ву бросила взгляд на застывшую в ожидании толпу горожан: абсолютное большинство азиаты, но приглядевшись, она приметила среди них и европейские лица. Всего встречающих было две или три сотни, они тихо шептались между собой, сжимая в руках маленькие красные флажки. Кристин знала, что абсолютное большинство этих людей были направлены на митинг различными департаментами колонии в добровольно-принудительном порядке.
Наконец, тяжелая дверь главного шлюза пришла в движение, в открывшемся проеме показался серебристый корпус личного челнока Председателя. Круглая посадочная платформа, на которой стояла машина, медленно двинулась по рельсам к центру помещения и остановилась у дальнего конца ковровой дорожки. Дверь летательного аппарата открылась и на пороге показался грузный мужчина среднего возраста, облаченный в старомодного вида военный френч без знаков различия. Дирижёр оркестра взмахнул рукой и грянул гимн Китайской Народной Республики – гимн нового лунного государства еще не успели написать. Одновременно с этим, стоявшая в отдалении толпа, подняв над головами флажки, зашумела, приветствуя главу ЛСР. Председатель, улыбнувшись встречающим его людям и воздев руку в приветственном жесте, принялся спускаться по трапу в сопровождении прочих высокопоставленных лиц. Десяток бойцов личной гвардии, под командованием майора Дин И последовали за ними.
– Товарищ председатель! Рада приветствовать вас на территории северной провинции, – слегка поклонившись, произнесла Кристин.
– Губернатор Ву… – мужчина пожал её руку. – Я смотрю вы и ваши люди проявили усердие в подготовке к встрече. Впрочем, вот это – он кивнул на вопящую в демонстративном экстазе толпу, – полагаю уже лишнее. Оркестра было бы достаточно.
– Мы думали вам будет приятно встретиться с гражданами нашей Республики, которые так любят вас, товарищ председатель. – с медовой лестью в голосе, сказала губернатор.
– Что ж, раз так, полагаю я должен лично поприветствовать их, – с улыбкой ответил тот.
– Разумно ли это? – спросил стоящий рядом Дин И.
– Вы же слышали слова госпожи Ву, майор. Эти люди любят меня! – с этими словами Чэн Мяо направился в сторону кричащей и яростно размахивающей флагами толпы. Кристин Ву ничего не оставалось, как последовать за ним.
Люди подались им навстречу, но при этом, ни один из них не приблизился к строю солдат, что отделял их от председателя – все прекрасно понимали, чем это может для них обернуться. Присутствующие в толпе и облаченные в штатское агенты Комитета Внутренней Безопасности, зорко следили за поведением всех и каждого и, если бы им хоть на миг показалось, что жизни главы государства что-то угрожает, они устранили бы источник опасности, не колеблясь и не считаясь с сопутствующими потерями. Впрочем, вероятность такого развития событий была крайне мала поскольку все, кто стоял в первых рядах прошли особую проверку на лояльность. Подойдя к народу, председатель протянул ладонь через строй солдат и улыбаясь принялся пожимать руки горожан. Толпа кричала, приветствуя лидера.