23 февраля, на следующий день после бегства Виктора Януковича из Киева, в Севастополе проходит 20-тысячный митинг, на котором российский гражданин Алексей Чалый был провозглашен мэром.
В ночь на 27 февраля вооруженные люди без опознавательных знаков блокируют здание Верховного Совета Крыма в Симферополе. Вскоре они получают название – «зеленые человечки». В их присутствии происходит голосование за новых руководителей Верховного Совета и за роспуск местного Совета министров.
1 марта 2014 года президент России Владимир Путин вносит в Совет Федерации обращение об использовании войск Российской Федерации на территории Украины, и в тот же день Совет Федерации его одобряет.
Параллельно на юге и востоке Украины – в Донецкой, Луганской, Харьковской, Одесской областях – проходят пророссийские митинги.
Так, 1 марта на митинге в Донецке провозгласили «народного губернатора» области – организатора детских праздников Павла Губарева.
1 марта в Луганске возле облгосадминистрации участники митинга подняли российский флаг.
В Одессе 1 марта митингующие совершают неудачную попытку штурма здания облсовета и ненадолго поднимают над ним российский флаг. Вскоре после этого одного из организаторов этой акции, Антона Давидченко, задерживает СБУ.
В тот же день в Харькове после штурма облгосадминистрации неизвестные поднимают флаг России. Ответственность за это взял на себя житель Москвы.
Я думала, что еду в оккупированный Крым. Что воздух будет заряжен энергией надвигающейся войны. Что на вокзале увижу вооруженных людей в камуфляже. Что в Армянске пассажиров ссадят с поезда и оставят посреди поля. Что вокруг будут обеспокоенные неравнодушные лица.
Увидела другой Крым. Спокойный, равнодушный, весенний.
Жизнь идет своим чередом: таксисты зазывают на курорты: «Ялта! Алушта! Севастополь!» – набрасываются на приезжих как ни в чем ни бывало. Автобусы по всем направлениям ждут своих туристов. Туристов, правда, мало, и не уверена, что они вообще есть, но их ждут, и это удивительно.
Друг говорит: «Крым – это сплошной poker face: делают вид, что ничего не замечают».
В Симферополе проходят два митинга: один возле Верховного Совета, другой – у Совета министров.
Днем возле Совмина местные активисты снимали украинские флаги и вешали вместо них крымские. Один экзальтированный мужчина принес упаковку с бело-сине-красными флагами: «Давайте повесим российский, чего там!»
Повесили. На вопрос, что за организация, один из активистов ответил: «Организация объединенных наций». И засмеялся так странно…
Афганец рассказывает на камеру, что возле метро «Тараса Шевченко» в Киеве его вместе с десятками других активистов, приехавших на Майдан помогать «Беркуту», облили «коктейлями Молотова», а девушки-«бандеровки» до смерти забили семерых его соратников. Он не говорит, он кричит.
Бывший сотрудник силовых структур рассказывает, что он против войны, что он за расширение полномочий автономии и против «бандеровцев», что дружит с крымскими татарами, что Крыму хорошо без всех остальных… Я верю ему, он не кричит.
Неизвестный парень в камуфляже с автоматом подходит ко мне – я держу планшет с онлайн-трансляцией – подходит вплотную, я чувствую этот чертов автомат. Он требует отойти и не снимать. Другой, в гражданском, толкает вперед, отводит за локоть.
Тот сотрудник силовых структур говорит им: «Она наша, крымская!» Они успокаиваются.
Но что, если бы у меня не было крымской прописки и российского паспорта, который мне уже искренне противен? Нет, я уважаю свою родину, люблю своих российских друзей, но… Все сводится к одному имени, вы его знаете.
Некоторые здесь говорят: «Путин – наш президент». Я запуталась. У каждого, видимо, уже свой президент. Янукович, Турчинов, Путин. Лично у меня президента сейчас нет. Президент – это что-то иное. Не имя…
Некоторые из тех, кто не кричит, сказали: «Спасибо Майдану за то, что научили нас, как поднимать восстание. Мы многое поняли. Мы осознали себя».
Другие понимают, что Майдан и новая власть – это разное.
Иные от слова «Майдан» сжимают кулаки и принимаются кричать.
На площади Ленина выступает группа «Русские». Говорят, приехали по своей инициативе, поддержать мирное собрание. И еще приехали «Земляне». Для меня здесь все инопланетяне – с каких-то других планет. Называют меня, россиянку, украинским нацистом. Говорят, что меня «помнут» и «завалят».
Женщина кричит: «Когда Путин скажет нам „Доброе утро, страна!“ – для меня это будет самый светлый день».
Дама с собачкой истошно вопит, что хочет в Россию.
Вокруг вообще все так истошно вопят, что хотят в Россию, что кажется, будто это спектакль. А еще кажется, что все это искренне. И оттого еще страшнее.
Вечер. Митинги завершились.
По улице идет пенсионерка с украинским флагом. Спрашиваю: «Вам не страшно одной так ходить?»
– Нет, – говорит на украинском, – никого не боюсь. Пусть хоть режут. Слава Украине!
Екатерина Сергацкова, «Украинская правда»
3 марта 2014
Разговоры о гражданской войне надо было начинать с разговоров о Крыме. Если что-то подобное и происходит – то именно здесь, а не в Киеве, где народу противостояли силовики, защищавшие власть.
В Крыму силовики пока что защищают народ, что бы ни приказывал им новоявленный глава Совета министров Аксёнов.
Вчера возле военной части в Симферополе проукраинские активисты – редко кто их здесь так мягко называет, обычно зовут «бандеровцами» и «фашистами» – стихийно собрались. Без флагов и лозунгов – чтобы поддержать силовиков. Несколько активистов предложили остаться ночевать в части, на всякий случай.
Вышел полковник, пообещал, что военные, несмотря ни на что, будут стоять на стороне народа. Захотелось ему поверить – он говорил искренне. Чувствовалось: переживает.
Пока полковник общался с активистами, рядом с частью собралась группа «титушек» – так бы их назвали, будь мы в Киеве. Красные лица, перегар, сигареты в зубах – мрачное зрелище. В Крыму таких называют «самообороной».
В Крыму вообще всё наоборот.
Вместо украинских флагов люди носят триколор. Желто-голубые ленточки здесь – как проказа. Носишь украинскую символику – ты нацист и «бандеровец», говоришь по-украински – провокатор. Провокаторами называют и тех, кто задает слишком много вопросов.
Проукраинским активистам приходится ходить тихо. О встречах уже никто из них не договаривается по телефону.
На площади Ленина в палатке КПУ собирали мнения о том, что делать с памятником «вождю». Варианта три: перенести, оставить, установить на его месте фонтан. Кажется, большинство голосовало за «оставить».
– Зачем его сносить? Это моя история! – возмущается афганец, он уже знает меня в лицо. Это он пару дней назад рассказывал, что его обливали «коктейлями Молотова» в Киеве. – А кому нужен фонтан, то пускай его поставят прям перед Лениным. Ну а что?
Бабушка держит плакат, где красными буквами выведено: «Наша Россия» и нарисован серп и молот. Спрашиваю: «Почему советская символика, если вы за Россию?»
– Потому что Россия – это Советский Союз, – говорит. – Вы что, историю в школе не учили?
Одновременно на меня набрасывается другая бабушка. Утверждает, что я снимаю вранье.
– Так я же онлайн снимаю, вот что вы говорите, то и показываю, – оправдываюсь.
– Да все ты врешь! – хватает меня за руки, визжит. Из-за спины ей поддакивают.
Со всех сторон подходят люди, рассказывают, как хотят, чтобы образовался союз «Россия – Украина – Белоруссия». Кто-то заявляет:
– Пускай батька Лукашенко придет и порядок тут наведет!
Крым – перевертыш.
Если тысячи людей вышли на Майдан за перемены, за прогрессивное развитие страны, то здесь люди требуют реверсии. Если на Майдане друг другу в глаза посмотрели тысячи людей с новым типом мышления, далеким от советчины, то в Крыму встретились взгляды ушедшей, деградировавшей эпохи.
Выходя с советской символикой, крымчане на самом деле требуют российского империализма. Сочувствуют не коммунистическим, левым ценностям, а мифе о советском благосостоянии.
Майдан для них – это образ того мира, который они не готовы принять. Поэтому они верят в такого бабая, как «бандеровцы», не интересуясь, кем был тот самый Бандера.
Лозунг «Слава Украине!» здесь произносят тихо. И отвечают шепотом: «Героям слава!» Но и «Слава России!» здесь тоже никто не кричит. Кричат просто: «Россия!», без всякой «славы».
Крым – это пространство мощнейшего когнитивного диссонанса. Понять крымчан, ратующих за присоединение к России, воссоздание СССР или отделение автономии, могут только те, кто здесь жил.
Увы, долгие годы на Крым не обращал внимания Центр, считая его, возможно, беззубым курортным придатком. А у придатка за это время накопилось немало злобы на тех, кто его регулярно «кидал». Не кидала только Россия – верный большой друг.
Поэтому «самооборона» здесь защищает от проукраинских активистов-«титушек», «нормальные» люди носят российские и георгиевские ленточки, а организаторов движения «Стоп Майдан» считают героями.
Наличие российских военных на территории Крыма – пустяк по сравнению с тем, какие военные действия идут в гражданской среде.
Екатерина Сергацкова, «Украинская правда»
4 марта 2014
Бледно-розовая крепость, некогда служившая верандой советского кафе. Мой друг пытается поймать в кадр прячущихся за ней «зеленых человечков», более известных в народе как «вооруженные вежливые люди». Это те самые ребята в российской форме с автоматами, которые внезапно появились в Крыму 27 февраля.
Подбегает молодая женщина. «Зачем вы их фотографируете? Вы что, в зоопарке?!» Голос срывается, дрожит. Спрашиваю ее: «Вы нервничаете?» – «Да, я нервничаю!» – «Почему? Вы знаете этих ребят?» Она отнекивается, лезет в сумочку и трясущимися руками достает мобильный телефон, фотографирует наши лица. Сейчас тут многие так делают.
– Почему вы их защищаете? – интересуюсь.
– Они защищают меня, а я защищаю их! – бросает она и убегает в банк по соседству.
Мы недоуменно переглядываемся: что это было?..
Может, это запоздалый ответ на то, как люди беспрестанно фотографировались на фоне отряда «Беркута» на Банковой? Наверное, женщина посчитала, что их это унижает…
Сережа сегодня впервые приехал в Крым, голова у него разрывается. Рассказывает, как увидел среди «самообороны» парня с украинским флагом. А ему объяснили, что это такой стеб над проукраинскими активистами.
Каждая встреча двух лагерей оборачивается скандалом и грозит перерасти в драку. Все, кто стоит на «украинской» стороне, это, по мнению других, западенцы, «бандеровцы» и «майданутые». На Майдане им платили, а теперь они сюда за деньги приехали стоять, расшатывать крымскую мирную землю. Ответы «да я же местный!» – не принимаются: все, кто мыслит вне георгиевских ленточек, – предатели. Так и говорят: предатели, убирайтесь отсюда.
При этом у крымчан нет единой позиции в отношении к происходящему. А у некоторых позиции меняются каждые пять минут, в зависимости от собеседника.
Большинство уверены, что Янукович наворовал так, как не воровал никто из украинских правителей – но при этом признают его легитимным президентом и винят «Кулювлоба» в том, что тот и еще несколько «радикалов-фашистов» незаконно захватили власть. Соглашаются, что власть в Крыму тоже была свергнута незаконно, но «ведь это вы показали нам такой пример, теперь уж разбирайтесь».
Солидный мужчина на митинге в Ялте вступил в дискуссию с активистами. На вопрос, считает ли он, что Крым должен остаться в составе Украины, сказал: «Что-что вы сказали? В этом ПРОЕКТЕ?»
Страной Украину он, видимо, не считает.
Градус дискуссий настолько высок, а уровень так низок, что разобраться, чего именно хотят крымчане, просто невозможно. Это какая-то смесь гречки, манки и овсяных хлопьев, политых то ли сиропом, то ли застоявшейся водой из цветочной вазы.
Сможет ли всекрымский референдум поставить все на свои места?
И сможет ли новая власть обеспечить его легитимность?
Крымчане не принимают радикальную риторику, они привыкли к спокойствию и благоденствию. Некоторые до сих пор уверены, что туристический сезон состоится, что все станет на свои места.
Очевидно, что сейчас здесь идет активная фаза серьезной болезни. Вирус спал в организме Крыма давно, а теперь активизировался.
Обезболивающие препараты и симптоматическое лечение не помогут. Требуется сложная болезненная операция с наркозом и длинным периодом реабилитации.
Но чтобы понять, как лечить – надо успокоиться и распутать этот странный и страшный клубок.
Екатерина Сергацкова, «Украинская правда»
5 марта 2014
Маленькая воинская часть возле аэродрома «Бельбек» окружена панельными пятиэтажными домами.
Это общежития военнослужащих. Низкие потолки, маленькие комнатки. В одном из таких домов живет командир тактической бригады авиации Юлий Мамчур с семьей.
После появления в интернете видео, на котором он бесстрашно ведет подчиненных с одними флагами под нестройное исполнение государственного гимна отбивать у российских оккупантов захваченные рабочие места, полковник стал настоящей звездой: в части его постоянно караулит пресса, чтобы взять очередной комментарий.
– Сейчас командира нет, он на переговорах с русскими военными, – говорит пресс-атташе части Алексей. – Он обычно общается с прессой, но сейчас сами понимаете… И знаете, он уже несколько дней кофе не пил. И не спит почти, – добавляет он.
Подъезжает машина и кто-то восклицает: «Командир приехал!»
Журналисты бегут к автомобилю, спотыкаясь о штативы с камерами. Из машины выходят несколько человек, и я сразу узнаю Мамчура: у него какие-то особенные черты лица. А может, просто ответственность, которая на нем лежит, как-то по-особенному его освещает.
Увидев прессу, он смеется и подает знак рукой: не сейчас. «Ну, ей-богу, потерпите», – и направляется к штабу.
По дороге к нему устремляется хрупкая маленькая женщина в серо-синей куртке – супруга Лариса. Когда я знакомилась с ней и подала руку, она дотронулась до моей ладони буквально кончиками пальцев – очень мягкое касание. Видно, что серьезно устала, и от журналистов тоже. Лариса говорит тихо и постоянно держит наготове телефон.
– Мамчур! – произнесла она негромко, но уверенно. Командир обернулся, увидел ее и рукой показал, чтобы она шла за ним.
– Вы же понимаете, что вас во всей Украине уже считают героем? – спрашиваю я у Мамчура, когда нам удается отойти в сторону от толпы корреспондентов.
– Теперь знаю, – мягко улыбается он.
За последние несколько дней командир бригады авиации испытал многое. На «Бельбеке» была и стрельба, и провокации, а сегодня ночью представители «самообороны» повредили военную технику.
Мамчур теперь постоянно проводит переговоры с российской стороной, чтобы ситуация не дошла до полного беспредела. И если раньше ему и его семье угрожали – и расправой, и уголовным процессом, – то теперь пытаются задобрить.
По признанию командира, россияне предложили ему в обмен на сдачу части квартиру в Севастополе. Неплохое предложение для человека, вынужденного обитать в маленьком общежитии.
– А вы знаете, квартиры нынче очень дорого стоят… – говорит Мамчур и, улыбнувшись, добавляет: – Я отказался, конечно. Ведь я присягу давал украинскому народу. Разве я могу его предать?
Глаза у Мамчура уставшие. Общаясь, он поджимает чуть дрожащие губы.
После встречи с журналистами он отправится на очередные переговоры. С «северными братьями» – так командир называет россиян – он общается по два-три часа в день. Спать ему совершенно некогда, и я его очень понимаю. Тоже не сплю.
Когда российские «зеленые человечки» заблокировали подвоз пищи к базе аэродрома, караул голодал два дня.
– Тогда мне пришлось договориться с россиянами, снять ребят с постов и самому занять охрану оборонных объектов, – рассказывает командир. – А потом произошел силовой захват, – сожалеюще добавляет он.
Командиру страшно жаль, что в Крыму сложилась такая безвыходная ситуация.
– Я не ожидал, что такой поворот событий возможен в нашей стране, что наши братья россияне так поступят… Было неприятно. Но верность присяге – самое главное, что может быть.
У Мамчура теперь часто спрашивают, что он будет делать дальше. Странный, в сущности, вопрос, ведь ситуация меняется несколько раз на день. Но уставший командир отвечает:
– Мне хотелось бы иметь уверенность для моих военнослужащих – как нам дальше жить и где проходить военную службу.
А на еще один глупый вопрос о том, страшно ли ему, что могут возбудить уголовное дело из-за отказа присягнуть на верность новому руководству Крыма, он пожимает плечами:
– А чего мне должно быть страшно? Одним больше, одним меньше…
Екатерина Сергацкова, «Украинская правда»
7 марта 2014
Мы приехали на базу батальона украинской морской пехоты в Феодосии, чтобы встретиться с подполковником Дмитрием Делятицким.
Это он послал куда подальше Дениса Березовского, который, пробыв ровно сутки командующим ВМС Крыма под руководством новых украинских властей, принял присягу крымской власти и предложил украинским частям сложить оружие.
– Командир очень занят, да и вас в часть эти ребята, – кивает на людей с георгиевскими ленточками, – не пропустят, а через забор девушкам перелезать опасно, – говорит мне офицер Анатолий Мозговой.
Толя – настоящий красавец. Внимательный, галантный, уверенный. Говорит, что офицеры в части не станут предавать украинский народ и будут стоять до конца. В части не все так сложно, как это описывают в СМИ и соцсетях.
«Ленточные» их не трогают, но пытаются оказывать психологическое давление. Однажды даже вырубили свет.
С тех пор тут спокойно. Правда, за журналистов военные сильно переживают.
– Мы знаем, как к вам относятся. Не ходите поодиночке, пожалуйста, и старайтесь поменьше разговаривать с этими психами, – говорит Толя.
Возле базы, рядом со стадионом «Кристалл», разбит крошечный лагерь «самообороны», стоят два БТРа, перегораживающих дорогу к части. У обочины переминаются с ног на ногу молодые ребята – почти подростки. Просят подключиться к нашему вай-фаю, делятся шутками из «ВКонтакте». Один из них сообщает:
– Да я вообще из Москвы, просто приехал к другу.
Выясняется, что здесь много молодых россиян, и все они якобы приехали навестить друзей. Один за другим проезжают автомобили с московскими номерами.
Подходит парень крепкого телосложения в пайте с капюшоном, называет себя Спартаком.
Узнав, что мы ведем онлайн-эфир, просит предъявить паспорт, фотографирует адрес прописки и только тогда начинает свою речь:
– Тут все за Россию, понятно? Вообще все! Поверьте, это настоящая правда, а то, что показывают по телевизору, – вранье. Нет, мы, конечно, за мир и единство. Но западенцы нам тут не нужны, ясно?
И добавляет:
– Передайте западенцам, что когда они сюда приедут, пускай заходят в клуб «Гладиатор», мы их там хорошо встретим.
Спартак делает характерный жест кулаками. «Гладиатор» – это местный бойцовский клуб.
Молодые парни из «самообороны» сообщают, что сотрудничают с местной милицией.
– Раньше они меня постоянно принимали за драки, а теперь я с ними здороваюсь и общаюсь нормально, – не без гордости заявляет один из них.
Подходит мужчина – как выясняется позже, афганец – и начинает задавать уже привычные вопросы:
– А правда, что на Майдане в людей стрелял не «Беркут»? Нет? А может, просто вы продажная пресса? Все вы продажные!
Доходит до оскорблений.
Еще афганец рассказывает мне историю, как два дня назад крымчан в Киеве массово облили «коктейлями Молотова» и подожгли, а семерых убили «бандеровки».
Эту историю я уже слышала четыре дня назад от другого афганца в Симферополе, только даты он называл другие…
Когда мы добрались до военной базы на девятом километре под Керчью, стемнело. Возле части дежурят двое пожилых мужчин, называют себя казаками. Снимать не дают – закрывают камеры перчатками, толкаются.
– Вы «бандеровцы», да? Да-а-а, вижу, что «бандеровцы», – говорит один из них.
– Вас всех давить надо, – говорит другой. – Вот моя мать пенсионерка – и та говорит, что была б она посильнее, придушила бы вас всех.
Поднимается ветер, колышется высокая трава. Одинокий дорожный знак, торчащий в поле, как якорь, раскачивается, мерно поскрипывая. Тускло светит неполная луна. Тихо, темно и тревожно.
Возле воинской части в керченском стройгородке нас встречает целая толпа агрессивных «ленточных»: останавливают машину, просят всех на выход, угрожают фотографу Сереже, лезут с кулаками.
В это время такие же ребята избивают журналистов в Севастополе, но мы об этом еще не знаем.
Перепалку пресекает Алексей Никифоров – военный, организовавший знаменитый концерт офицеров, которым проникся сам Вакарчук.
– Мы вас в часть не пустим, – развязно сообщает «ленточный». Алексей смеется ему в лицо.
– Эти «бандерлоги» просто так чушь несут – пугают, – объясняет он мне. – Прав у них никаких нет. Так что, раз вам сказали, что в часть вас не пустят, то торжественно приглашаю вас в часть!
На территории базы морпехи встречают нас с безумной радостью.
– Мы невероятно счастливы, что вы нас поддерживаете, что вся Украина нас поддерживает, – говорят офицеры. – Если бы не вы, кто знает, может, и не продержались бы.
Местные жители относятся к ним по-разному. Кто-то приносит еду и оплачивает телефонную связь, а кто-то плюет в лицо…
Выходит командир батальона Александр Саенко. Уставший и довольный. Вручает мне и Маше, приехавшей в Крым с подарками военным, гвоздики. Он не готовился, просто два букета случайно остались после поздравления женщин с Восьмым марта. Смеется, шутит.
Вдруг опускает голову и произносит:
– Возможно, сейчас я поставлю крест на своей карьере, но я не могу не сказать. В нашу часть приехали сержанты из Киева, чтобы поддержать и пожать руку. Но я не понимаю, где генералы, которые объяснят нам, что происходит? Где наши депутаты? Они должны быть здесь, но они тоже не приехали… Мои офицеры задают один и тот же вопрос: что будет дальше? Как себя вести? Это страшно, когда один брат может убить другого. Солдаты смотрят друг другу в глаза через приборы и хотели бы улыбнуться, да не видно улыбки через приборы…
Ком в горле. В голове – те же вопросы. Неужели Крым вот так вот запросто перейдет в ведомство другого государства?
– Как бы там ни было, мы не падаем духом, – продолжает Саенко. – Я горжусь своим личным составом, сержантами. Даже если в этой войне мы погибнем, то морально мы победили.
В ночь на восьмое марта в восточном Крыму спокойно. Тиха украинская ночь…
Екатерина Сергацкова, «Украинская правда»
8 марта 2014
Говорят, в Крыму всегда две весны. Неделю назад здесь закончилась первая. Природа, кажется, остро реагирует на происходящее: третий день гуляет лютый ветер.
Едем в Перевальное – передать в самую крупную на полуострове воинскую часть письма со всей Украины. Нам помогает ялтинский активист, он просит «отсыпать» ему горстку писем для военнослужащих в Массандре, которая уже тоже оккупирована «зелеными человечками».
По дороге забираем Валю, она служит в этой части вместе со своим мужем. На Вале – спортивный костюм, кроссовки, волосы собраны в хвост. Она рассказывает, как за несколько часов до прихода российских войск командование отправило ее домой, в отпуск. С тех пор она почти каждый день проходит мимо «зеленых человечков» в часть, чтобы проведать супруга.
– На самом деле все не так тяжело, как это описывают некоторые СМИ, – рассказывает Валя. – Как-то вышел сюжет на украинском канале, что во время штурма было около ста жертв и куча раненых, что военным нечего есть и нет электричества. Мне в ужасе звонили родственники с Украины. Но ничего такого и в помине не было!
Да, Валя говорит «с Украины». Для нее Крым, как и для многих здесь, – отдельное от страны пространство. Остров.
Передаем коробку с письмами. Один из военных тут же разворачивает письмо, читает с улыбкой, складывает обратно. «Ну что, будем держаться!» – смеется он.
Позже появляется видео, как Валя в части вручает военным по письму. Радуются, как дети. Правда, говорит она, в последнее время из этой части уволились несколько человек – не выдерживают натиска: «Тяжело в такой обстановке работать, вот и уходят». А сама Валя выходит на службу с завтрашнего дня.
База оцеплена «зелеными человечками». Они караулят под деревьями, форма сливается с намечающимися листьями.
Подхожу к одному из них близко. Он не возражает, дуло автомата устремлено в небо. Форма поистрепалась, ткань, обившая каску, местами разорвана, сапоги в высохшей грязи.
– Холодно тебе? – спрашиваю. Он смотрит на меня глазами, слезящимися от холода. Совсем юное лицо обветрено. Кивает.
Не уверена, но, кажется, ему боязно и обидно, что приходится вот так стоять в чистом поле по чьей-то невнятной указке. Ему не передают писем от россиян с благодарностью за верность и выносливость, не приносят «сникерсов» и не жмут руку. Он здесь чужой. Чужой, защищающий Хищника.
Разговорились с группой «зеленых» возле одного из КПП. Все очень молодые, кроме командира, ему где-то тридцать.
– Вот ты мне скажи: твой дед за кого воевал? – спрашивает он активиста. Тот отвечает: «За Советский Союз, за кого же еще…» Дискуссия о том, что сейчас происходит, плавно скатывается к теме Второй мировой и, конечно, мифическим «бандеровцам».
– Мы же видели, как там, на Майдане, кидали «коктейли Молотова». Вот кто эти люди? Разве они не фашисты? – говорит юный «зеленый человечек». Пытаемся объяснить, что на Майдане стояли и продолжают стоять в основном интеллигентные люди с двумя высшими образованиями.
– Вот мы похожи на фашистов?
– Нет, не похожи, мы вас и не имеем в виду, – говорит он.
Кажется, он сам смущен тем, что его внутренние установки не работают.
«Зеленые человечки» не скрывают, что они из России. Они даже не знают, в какой части стоят, в каком населенном пункте. Им просто дали приказ.
– Чего вы боитесь? Ну, будет Крым российским, так чего в этом плохого? У России много денег, здесь будет лучше жить! – говорит командир «зеленых». – На кой вам тот запад Украины? Там же никаких ископаемых нет!
– Там наши друзья, – отвечаю. – Не нужно нас разделять.
Ледяной ветер сбивает с ног. На ребятах тяжелая форма. Очередной порыв ветра отталкивает их от нас на несколько шагов.
– Я хочу сказать, я знаю, что сейчас идет прежде всего информационная война, – говорит самый юный из «зеленых человечков». – Нас просто натравливают друг на друга.
– Не переживайте, вот пройдет референдум, и народ решит, чего хочет, – пытается заверить командир.
Да. Только сможет ли этот «референдум» пройти честно под дулами автоматов?
– Никто с оружием у избирательных участков стоять не будет, – говорит командир.
Знает ли он это наверняка?..
До «референдума» остается пять дней. Похищено уже восемь активистов и журналистов. В поездах люди в камуфляже обыскивают пассажиров и проверяют паспорта. Правозащитники вынуждены скрываться и вести подпольную работу.
«Зеленых человечков» в Крыму все больше.
Им холодно и, наверное, странно оттого, что уже две недели они являются живыми скульптурами в камуфляже от Юдашкина. Но они давали присягу родине, с которой так хотят воссоединиться некоторые крымчане.
…В Крыму закончилась первая весна. Чего же ожидать от второй?
Екатерина Сергацкова, «Украинская правда»
11 марта 2014
11 марта 2014 года Верховный Совет Автономной Республики Крым и Севастопольский городской совет приняли декларацию о независимости Автономной Республики Крым и города Севастополя. В соответствии с декларацией, в случае решения народов Крыма в результате «референдума» войти в состав Российской Федерации Крым будет объявлен суверенной республикой и именно в таком статусе будет воссоединен с Российской Федерацией на правах субъекта.
– Пожалуйста, приезжайте в Ялту и всех зовите. Кажется, тут будет жестко, – говорил мне утром активист ялтинского Евромайдана Антон. Вечером он уже звонил и рассказывал, как за ним гнались байкеры, а завтра же он собирается с семьей выезжать из Крыма. До лучших времен.
Ялта, главный курортный город страны, внешне выглядит как прежде: пальмы, горы, солнце.
Но что-то в этой картине не так.
Под пальмами кучкуются люди в сером, на фоне гор реет российский флаг, а солнце мерцает на начищенных до блеска мотоциклах «Ночных волков».
Перед памятником Ленину появилась сцена, увешанная лозунгами «За народное единство». Выступают женщины в кокошниках. Поют: «С Россией будет лучше». Здесь должен был проходить проукраинский митинг, но внезапно планы поменялись. На месте, где должны были обосноваться активисты, появились суровые ребята в спортивной одежде и необъятные русские байкеры.
Пожилая женщина рассказывает, как покупала украинскую ленточку, а ей сказали, что лучше не рисковать. Ленточку она все равно купила. Серая шапочка, старенький плащ. Улыбается.
– Я родилась на Дальнем Востоке, папа мой был белорус, а муж – украинец, – говорит она. – Я люблю Украину, с ней Бог, а Бог не хочет войны.
Продолжая улыбаться во все – сколько у нее их осталось? – зубы, добавляет, как бы про себя: «Не убивайте! Не лгите! Украина голосистая, музыкальная, талантливая…»
Через полчаса эту женщину собьют с ног мужики с российским акцентом. Она будет скандировать, улыбаясь: «Слава Украине!» – и теребить желто-синюю ленточку, а ее повалят на асфальт.
Эти же мужики растопчут украинский флаг, столкнут с фонтана проукраинских активистов и будут скандировать: «Фашизм не пройдет!»
О каком же фашизме идет речь?
– Да вы «бандеровцы» все, едьте отсюда на свою Украину! – стандартно говорят женщины, подошедшие на заварушку. Мужчины менее разговорчивы: закрывают рукой камеру и обещают «навалять». Один из них без лишних предупреждений просто врезал мне по лицу и попытался вырвать планшет. Не удалось.
После этого еще успела заснять, как байкеры напали на пожилого мужчину, а потом, как-то по странному вежливо, усаживали его, побитого, с поврежденной головой, на плетеный стульчик на летней площадке местного кафе.
Митинг закончился. Кто-то ищет свою камеру, отнятую то ли «самообороной», то ли байкерами, кто-то продолжает визгливо обсуждать геополитическую обстановку.
– Вы нам тут не нужны, понятно? – надрывается женщина. На ней шуба и парик. – Вас там на Майдане пичкали наркотиками, а вы и сюда добрались. Вот сколько вам заплатили?
По набережной двигаются люди с георгиевскими ленточками. Невольно сворачиваю на безлюдную тропинку, беспрестанно оглядываюсь, говорю тихо. В это время организатор митинга Антон пытается скрыться от агрессивно настроенных мотоциклов. Каково ему, коренному ялтинцу, бежать от иностранцев, считающих, что эта земля теперь принадлежит им?
До «референдума» еще два дня.
За набережной виднеется море. Только не ласковое оно какое-то. Не ялтинское.
Увидит ли оно этим летом туристов? Порадует ли кого-то?..
Екатерина Сергацкова, «Украинская правда»
14 марта 2014
16 марта в присутствии значительного количества «зеленых человечков» (а по факту – российских солдат) в Крыму проходит не соответствующий международному законодательству референдум о выходе республики из состава Украины. «Референдум» официально бойкотирует сообщество крымских татар.
Официально заявлено, что за присоединение Крыма к России высказались 96,77 % голосовавших при явке 83,1 %.
18 марта Владимир Путин подписывает с премьер-министром республики Крым Сергеем Аксёновым, спикером новосозданного Государственного Совета Крыма Владимиром Константиновым и «народным мэром» Севастополя Алексеем Чалым договор о принятии Крыма в состав России. 21 марта, по российскому законодательству, этот договор вступил в силу.