Война и Магия. Том 1 - читать онлайн

Пролог

Поединок.

– В атаку! – Прозвучал громогласный командный голос.

Спустя секунду тысячи солдат, закованные в блестящие доспехи поверх которых струился алый плащ, ворвались в осажденный город, через пробитые ворота.

– Бегом, бегом! – Подгонял солдат, старый капитан.

Осада продолжалась долгие месяцы, волшебники, не смотря на свое меньшинство, упорно не желали сдавать город – Эривенгард, который являлся символом их власти и могущества. Однако даже чародеи, способные одним лишь взглядом убить человека, не способны вечно сдерживать сотни тысяч имперских солдат.

– Куда собрался, щенок? Хочешь пойти под трибунал?! – Заорал тот же имперский командир, хватая удирающего новобранца.

Испуганный взгляд едва возмужавшего мальчика застыл на том, чего капитан видеть не мог. Секунду спустя огненный шар ударил капитана в спину, окутывая его пламенем и сбивая с ног.

Это был один из волшебников, что гордо творил разрушающие заклинания со стены осажденного города. Его внешний вид был типичным для волшебников: длинная яркая мантия до земли, широкие рукава, глубокий капюшон, посох, и множество узоров вышитых на одежде безошибочно говорили о том, что это мастер волшебник.

Лишь один этот чародей убил сотни имперских солдат и тормозил наступление. Его защитные чары не позволяли причинить даже малейшего вреда волшебнику. Копья летели мимо, а стрелы разрушались на подлете. Это вызывало панику в рядах захватчиков. Чародей чувствовал себя бессмертным, поливая имперских солдат магическим огнем и разрывающими заклинаниями.

Но как свойственно гордыни и самоуверенности, чародей слишком увлекся уничтожением обычных солдат и не заметил, как его магические щиты обезвредил вражеский чародей, что незамедлительно воспользовался ситуацией и одним мощным заклинанием пробил грудную клетку волшебника на стене.

Труп волшебника упал на землю с глухим хлопком, воодушевляя захватчиков и придавая им сил. Тысячи солдат беспрепятственно врывались в город, не сдерживаемые нормами морали и чести.

Солдаты, закованные в превосходные доспехи, вооруженные лучшим оружием, побывавшие в десятках боях – убивали, крушили, насиловали и грабили.

Оставшиеся волшебники и горстка стражников осознали, что сопротивление бесполезно – защитников было слишком мало.

Сотни солдат складывали оружие и шли в добровольное пленение, некоторые пытались спрятаться, еще немногие пытались выбраться из осажденного города, но все четно. Царил неописуемый хаос, у защитников Эривенгарда не было организованности, их боевой дух был подавлен, сражение было проиграно.

Лишь немногие волшебники, невзирая на отчаянное положение, рисковали собственными жизнями, что бы спасти всех жителей волшебного города.

Чародеи создавали порталы из города прямо в леса, болотистые местности, в любое место, где было безопасно.

Выжившие чародеи, которые не могли телепортироваться, отступали в цитадель волшебников, ведя за собой уцелевших горожан, надеясь отыскать спасительный портал.

Не стал спасаться только один маг, только один волшебник искал императора Дарлока, вызывая его на поединок.

Этот одинокий человек шел неспешным шагом в полном одиночестве, и все кто наблюдал с высоких зданий, провожали фигуру в белом печальным взором.

Именно на одной из крыш многочисленных зданий, стоял Дагмон, ближайший друг Гроста, на руках у него был младенец.

Старик поклялся своему другу, во что бы то ни стало, не вмешиваться в сражение, пытаясь спасти его. Дагмон поклялся спасти и воспитать его малыша, как родного сына. И он сдержит слово данное ему. Ведь у младенца оставался только он.

Дагмон даже не был удивлен увидев Гроста, ступавшего на встречу своей смерти. Тоска и печаль обрушились на волшебника одиноко стоящего на крыши храма, и сжимающего в руках крохотное тельце младенца. Он знал, что в последний раз видит своего друга.

С помощью магии, Дагмон усилил свой слух и зрение, и стал наблюдать за предстоящим поединком.

После того как слух Дагмона обострился он смог услышать откуда-то справа слова эльфа, которого не мог видеть:

– Смотрите это Архимаг! Что он делает?

– Дает нам шанс уйти. – С дрожью в голосе прощебетала юная чародейка.

– Здесь нельзя оставаться! Нужно немедленно уходить, соберите всех в холе, там создадим портал и выведем всех от сюда! – Потребовал эльф, обращаясь к нескольким волшебникам, что были ниже рангом. Послышались торопливые шаги.

Дагмон лишь горестно вздохнул, неужели все закончить вот так? Волшебники бегут, как крысы с тонущего корабля. Какой позор.

Грост четко и громко вызывал императора сразиться. Голос его был ровным, спокойным и даже самоуверенным.

Император Дарлок, узнав старого врага, уверенно принял вызов и приказал не кому не вмешиваться. Этого поединка император ждал очень долго, он мечтал поквитаться с архимагом.

Штурм города был временно приостановлен, ибо Грост стоял пред последними воротами, перед последним препятствием, за которым прятались оставшиеся защитники и жители Эривенгарда.

Но сейчас, если присмотреться, то в окнах можно было увидеть множество лиц, которые, не взирая на опасность, остались наблюдать за великой дуэлью волшебников.

Дарлок, в отличи от своего противника, был одет в красную мантию, но она разительно отличалась от той, что привыкли видеть на волшебнике. Рукава были сужены, капюшон отсутствовал, посоха у Дарлока не было, а всеми привычные магические символы, на подобных одеяниях отсутствовали. Они были заменены обычными узорами, которые сейчас были в моде и ничего не значили.

На груди императора висел крупный медальон, в центре которого находился алый кристалл, внутри которого метались неуловимые линии, сияющие подобно тусклым лучам солнца.

Осанка у Дарлока была предельно ровная, походка уверенная и величественная. Волосы до плеч кипельно белого цвета. Лицо императора завораживало своей красотой. Глаза монарха были ярко голубого цвета, что непроизвольно притягивали взгляд и внушали доверие.

Могущественная магия преобразовывала тело любого чародея, и дарило ему невероятные способности, император был тому самым ярким примером. Магия изменила его до неузнаваемости.

Обычно завораживающее лицо Дарлока исказилось от злобы. В предвкушении мести он прикусил губу, а костяшки пальцев побелели.

Сражение между двумя волшебниками всегда считалось долгим, и чем опытнее противники, тем опаснее и непредсказуемее бой.

Для поединка были идеальные условия, пустая, ровная и чистая гранитная площадка, в центре которой стоял фонтан, из которого высоко била вода.

Но не успели наблюдатели собраться с мыслями, как вдруг, подобно грому в небе, неожиданно разразился поединок двух самых искусных чародеев в мире.

Грост атаковал первым. Он сплел пальцы рук в странный и непонятный узор, выкрикнув заклинание, которое с металлическим звоном пронеслось по площади. Однако Дарлок отбил его.

Но Грост не останавливался. В следующую секунду, архимаг выбросил руки вперед и из его ладоней, со скоростью выпущенной стрелы, полетела синяя сфера, которая светилась и переливалась множеством бликов. За ней струился своеобразный хвост, рассыпавший множество синих искр, которые мгновенно замораживали гранитные плиты.

Дарлок с глубочайшим призрением отбил и это заклинание, простым жестом, словно в него кинули небольшой мяч. И в то же мгновение он пробормотал ели слышно странную фразу и вытянул руку ладонью к Гросту. К Архимагу устремились три зеленые магические стрелы, они неслись с огромной скоростью и с душераздирающим воем.

Но Грост был опытным магом и не стоял на месте, он был постоянно в движении – ведь намного проще уклониться от страшного удара, чем принять его на себя. И ему это с легкостью удавалось.

Одновременно с этими пируэтными движениями Грост начал тараторить странные магические слова, и с его рук вылетали сферы всех цветов радуги. Мощные потоки воздуха, которые образовывались рядом с ним, от выпущенных заклинаний, теребили полы мантии, столь сильно, что казалось на улице, разбушевалась буря, а темные волосы волшебника яростно колыхались на ветру.

Грост использовал все известные ему заклинания и даже такие, которые знали единицы и были чрезвычайно опасны.

Каждую секунду с рук чародея срывались различные разрушающие и калечащие заклинания. Магический град обрушивался на Дарлока, и плотность заклинаний была столь велика, что фигуру императора порой не было видно.

Но Дарлок отбивал заклинания Гроста, словно прогонял назойливых комаров, а на его лице играла презрительная улыбка.

Многие считали, в том числе и имперские солдаты, что Архимаг покончит с Дарлоком, на этом самом месте, и все будет кончено, но они сильно ошибались.

Грост не продержался и пяти минут. Дарлок играл с ним, как кошка с мышкой, позволяя атаковать, а затем перехватывая все заклинания выпушенные предводителем волшебников, и обращая против него самого.

Грост не мог причинить Дарлоку даже малейшего вреда, как бы он не старался. От его заклинаний сотрясался весь замок, бились витражи в окнах, но император оставался невредим.

Даже попытки вмешаться в разум императора оборачивалось провалом. Словно и не было входа в темный разум Дарлока, словно мрак застилал собой дверь, ведущую в кромешные мысли императора.

Дарлок неспешным шагом ходил вокруг площади, словно ведя с кем-то беседу. Император улыбался, радуясь беспомощности Гроста и предвкушая свой триумф.

Архимаг использовал более трех десятков различных заклинаний, которые не возымели не каких результатов, кроме одного – Грост нашел у Дарлока крохотную неточность в его магических щитах, и пытался пробить их в эту уязвимую точку.

Однако император использовал собственные бездонные запасы живительной силы, и что бы пробить даже самый уязвимый участок в защите Дарлока, требовалась чудовищная магическая энергия, которой просто не было у Гроста, и даже у дюжины магов.

Именно в этот отчаянный момент Грост понял, что не кому из живущих на земле, не под силу сравниться с силой Дарлока, нужна разгадка его секрета.

– Жаль, что я не убил тебя несколько лет назад, когда ты еще не был столь силен. – С горечью пронеслось в голове Архимага.

Грост был истощен, он едва стоял на ногах, из его носа и ушей текла густая кровь, в глазах потемнело, а руки и ноги налились свинцом.

– И это все Грост? Это все что может самый могущественный волшебник? – Дарлок говорил это медленно и не спеша, с легкой характерной только для него улыбкой и издевательским тоном.

В этот самый момент, император сжал свою правую руку в кулак и произнес длинное заклинание, затем он бросил черную, как сама тьма сгусток энергии в направление Гроста.

Сгусток летел с небольшой скоростью и легким свистом, а за ним падали черные искры, которые медленно пожирали гранит.

Архимаг развел руки в стороны и быстро описал ими полукруг, одновременно с этими действиями он произносил заклинания с лихорадочной поспешностью. Через секунду перед магом появилась едва заметная рябь, она была прозрачной и походила на огромный овал, который с головы до ног закрывал чародея.

Заклинание Дарлока врезалось в созданный Гростом магический щит и рассыпалось на тысячи темных искр. В бессилии наставник чародеев упал на колени, его заклинание потеряло силу, как и он сам.

Грост больше не мог колдовать, он не мог даже встать. Магия Дарлока была слишком сильна, и она заставила его отдать все силы, что бы отбить этот страшный удар. Все было кончено. Император победил.

Дарлок стал медленно подступать к своему врагу, полы его мантии медленно колыхались от слабого ветерка, он улыбался, он радовался своему триумфу. Дарлок победил самого сильного мага на земле, победил, не прилагая особых усилий. Он склонился над бледным лицом повелителя волшебников, заглянул в его темные глаза и издевательски спросил:

– Ты умираешь?

– Моя смерть предрешена, я давно знал, что умру в этот день и смирился с этим, а сможешь ли ты смериться со своей судьбой? – Ели слышно, с чудовищным хрипом ответил архимаг Грост.

– Что?! О чем ты говоришь? – Дарлок склонился еще ниже и взял его за горло, поднимая одной рукой в воздух, словно Грост весил не тяжелее соломенного пугала.

Архимаг дернулся, задыхаясь от железной хватки, пытаясь руками разжать пальцы Дарлока, которые казались стальными тисками. Грост сморщился, а в его глазах потемнело, он едва видел. Но тем не менее он смог заставить себя улыбнуться, и Дарлок увидел кровь на зубах волшебника.

– Ты умрешь. – Архимаг пытался смотреть прямо в голубые глаза Дарлока.

– Ты глупец, я бессмертен. – Зловеще ответил император.

– Ни кто не бессмертен, даже звезды угасают.

Дарлоку стало интересно и забавно одновременно, он опустил Гроста на землю и неотрывно наблюдал, как Архимаг судорожно ловит ртом воздух.

– И кто же сможет меня убить, если даже ты не смог!? – Дарлок особенно сильно выделил последнюю фразу в своем голосе, который сейчас разительно отличался от его дружелюбного и ласкового тона, которым он так славился.

– Избранник. – Торжественно насколько это было возможно, ответил Грост.

– Пророчество… – скучным голосом ответил Дарлок, – не начинай рассказывать сказки.

– Его знают все, и ты тоже! – Лихорадочно вымолвил Архимаг. – В ночь, когда две звезды зажгутся ярче солнца, будет назван избранник, носящий знак святого Врэя! – Архимаг будто взбодрился и набрался сил, он уже крепче стоял на ногах, а его глаза блестели. – Он будет призван восстановить равновесие сил, которое ты нарушил.

– Ложь, еще не одно пророчество, написанное им, не исполнилось! – С гневом ответил Дарлок, и с помощью магии поднял беспомощного Гроста над землей, заставляя великого чародея вновь хрипеть и задыхаться.

– А с чего ты решил, что все его пророчества относятся к этой эпохе? – Загадочно, с кривой улыбкой ответил Грост. – Ты настолько глуп, что не понимаешь даже основы магии, ты обрел силу, но никогда не обретешь мудрость.

От этих слов глаза Дарлок округлились в гневе, а губы превратились в ниточку. С величайшим наслаждением император повернул кистью и на площадке послышался отчетливый хруст шейных позвонков.

– НЕЕЕЕТ!!!

Послышалось множество криков, которые слились в единое целое. Все волшебники города с нескрываемым удивление и шоком убегали проч. И лишь бесстрашный Дагмон, держа новорожденного сына Гроста, продолжал с болью в сердце смотреть на своего умершего друга.

Но вдруг по телу Архимага прошла легкая рябь, больше похожая на слабый туман синего цвета. С каждым мгновением дым становился все гуще и все плотнее. Спустя несколько секунд, тело Гроста уже нельзя было увидеть под столь плотной завесой синего тумана, который мягко пульсировал.

– Что за? – Дарлок опешил, не понимая, что происходит.

Неожиданно, как по команде, дым начал сворачиваться в плотный, похожий на веревку узел и быстро поплыл в противоположную сторону от Дарлока.

Дагмон тоже был ошарашен этим явлением, но он решил, что поразмыслит об этом позже, сейчас нужно спасаться.

Старик подошел к заранее созданному им телепорту, поуютнее устроил у себя в руках недавно появившегося на свет сына Гроста, неуклюже взял свой посох и вошел в портал.

В мгновение ока чародей появился в столь хорошо знакомом Волшебном лесу. Закрыв портал, старик с тяжелым сердцем двинулся на юг, преодолевая густой лес, защищенный древними и сложными чарами.

И сейчас ступая по зеленой траве, пригибая голову от раскидистых веток, Магистр Дагмон понимал, что события сегоднешнего дня оставят на нем неизгладимый отпечаток, от которого он не сможет избавиться – никогда.

Глава 1

Жизнь – туман, дымка – обман.

Дагмон шел по проселочной дороге, его ноги ныли, а спина болела. Глаза слипались от усталости и чародей то и дело протяжно зевал.

Солнце село час назад и вокруг царила тьма. Дул свежий, даже прохладный ветерок, нагоняло тучи. Высоко в небе освещая дорогу светила яркая полная луна.

Малыш, что не спал, внимательно наблюдал за Дагмоном, даже можно было сказать – изучал.

Но магистр этого не замечал. В задумчивости старик неосознанно коснулся небольшой шкатулки в кармане, которую отдал на хранение, прямо перед самой смертью Грост. Он не сказал что внутри, но велел беречь как зеницу ока и добавил:

– Когда ты повстречаешь того, кто чист сердцем, но борется со своей душой – отдай ему шкатулку.

Для Дагмона эти слова были обычной тарабарщиной, лишенные всякого здравого смысла.

Голова Дагмона была чугунной и с трудом соображала. Ноги казались ватными и плохо слушались, все тело ломило от усталости. Ему отчаянно нужен был отдых. А до деревни еще было около километра.

Наконец волшебник и его маленький пассажир, добрались до маленькой деревушки Малбрен.

Внутри деревни было чисто и уютно, множество тропинок шли от дома к дому, соединяясь с главной грунтовой дорогой, которая заканчивалась в центре деревни, где была небольшая торговая площадка.

Везде стояли деревянные постройки с соломенными крышами. Окна в домах были выполнены в виде простого прямоугольника, закрытые толстой шкурой или деревянными ставнями. У каждого теремка была каменная дымоходная труба.

Наконец чародей дошел до колодца, и остановился. В этот момент старик огляделся по сторонам и задался своим любимым вопросом:

– Что дальше?

Дагмону нужно было оставить малыша достойным людям, хотя бы на пару недель, пока все не утрясется. Но он не знал, какие люди согласятся приютить у себя чужого малыша и тем более, будут ли они достойно обращаться с полукровкой? Не бросят ли они его на произвол судьбы? Время поджимало, и волшебник знал только один способ узнать истинную правду.

Дагмон решил узнать это при помощи своего мастерства – он решил прибегнуть к магии.

Волшебник хотел проникнуть в мысли каждого жителя Малбрена. Конечно это было подло, вторгаться в чужой разум и копаться в нем как в мусорной яме, но ситуация требовала подобных действий.

Однако Дагмон решил проникнуть в разумы людей астральным методом. Подобный вид магии был крайнее сложен и опасен, но он был самым эффективным и удобным. В сложившейся ситуации это был лучший выход, какой только мог придумать Дагмон. Кроме того, большинство жителей уже спали, и в их разум было проникнуть на много проще.

Отбросив все посторонние мысли, Дагмон сконцентрировался и начал проникать в чужие разумы людей, которые находились от него на значительном расстоянии.

В отличие от обычного проникновения в разумы людей, астральная магия раскалывала часть души волшебника и создавала ее отдельную невидимую проекцию, которая позволяла отколовшийся частице душе волшебника бывать там, где телесно он быть не мог.

Это было похоже на прогулку во сне, только свой сон Дагмон мог контролировать, мог направить ход своих мыслей туда, куда это ему было нужно. Тем самым заставляя частичку своей души метаться по земле и заглядывать куда угодно, даже в мысли людей и контролировать, управлять ими.

Однако этот вид магии был крайне сложен и опасен. Многие чародеи лишались рассудка пытаясь постичь этот сложный аспект магии. Кроме того, использование такого вида магии снимало все ранее наложенные чары, иными словами – Дагмон остался без защитных чар, что было крайне опасно.

Пока душа старца бродила по деревушке, он видел лишь смуглые очертания домов, предметов и людей, но не мог полностью сосредоточиться на чем-то одном. И все это было настолько туманным, что сложно было даже разглядеть лицо человека, находясь в двух шагах от него. Он был почти слепым, но чувствовал все намного острее, и ощущал то, что ранее не замечал.

Дагмон почувствовал присутствие человека, который спал у себя дома, и решил, что начнет с него. И стоило ему, только прикоснуться к разуму спящего, как его разум стали наполнять тысячи картинок и эмоций, все вокруг преобразилось, Дагмону казалось, что он попал в другой мир, мир того незнакомца, который крепко спал и даже не подозревал о вторжении в его личность.

Чародею не нравилось, то, что он может выведать самые сокровенные тайны человека, лишь только подумав об этом. Ему было достаточно лишь на секунду сбиться с мысли, захотеть узнать то, что ему не положено знать, как в тот же миг перед глазами Дагмона, представал убитый человек или подлый поступок, который ни кто не знает, кроме своего владельца. Или любые другие воспоминания, которые должны были на веки остаться тайной.

Было довольно сложно держать свой разум прямо и не давать ему сворачивать с выбранного пути, ибо ни какие барьеры его не удерживали. Дагмон понимал, что разум, эта последняя неприступная крепость, в которой человек хранит свои тайны и секреты, и считает самым надежным местом – своим убежищем. Однако ему требовалось узнать все, что бы быть уверенным.

Магистру не нравилось то, что он видел. Каждый вариант он отвергал, до тех пор, пока не остался на мыслях одной женщины.

Она была расстроена и сильно грустила, ей было не суждено завести ребенка, и она окончательно погребла всякую надежду, под толстым слоем тоски и печали. В ее мыслях крутилась одна и та же мысль, как она берет на руки своего сына и как она баюкает его на руках. Мысли женщины и ее прошлое, были чисты, как родниковая вода.

Старик дернулся и открыл глаза. Чародей быстро заморгал, пытаясь отогнать чужие мысли и прийти в себя. Он глубоко вздохнул и решил размять затекшую шею.

Ночной ветер приятно трепал волосы и остужал горячее лицо. Веяло свежестью и сыростью, а спустя минуту резко пошел проливной дождь.

Волшебник быстро пробормотал фразу, и капли дождя больше не падали на его одежду и младенца. Он вновь глубоко вздохнул прогуливаясь взглядом по окрестности, внимательно изучая поля и холмы, любуясь совершенством огромного и не постижимого мира.

Дагмону ужасно не хотелось вот так вот избавляться от малыша, и он всячески тянул время. Ведь он обещал Гросту, что не выпустит малыша из рук, что убережет его, но обстоятельства не позволяли сдержать слово.

И тут его взор остановился на холме, который возвышался над деревней и был хорошо освещен ярким лунным светом. На холме стояли две фигуры. С такого большого расстояния было невозможно сказать, кто они такие, но на обычных путников они были явно не похожи.

Дагмон вдруг замер и поежился, ему вдруг стало не уютно. Волшебник с помощью магии сделал свое зрение во много раз острее и смог разглядеть, через плотную завесу дождя, более подробно этих путников.

В глаза ему сразу бросилась одежда этих незнакомцев. Одеты они были в черные мантии, которые развивались на ветру.

Дагмон сразу догадался, что это два родных брата Мозэр и Морэн. Только они носили подобные одеяния, покров которых был полностью скопирован с мантии Дарлока.

И в этот самый момент старик осознал свой самый глупый промах в своей жизни. Он даже зажмурился, не веря в то, что он только что сделал.

Он знал, что всех врагов императора преследуют, особенно чародеев, а он, будучи магистром магии определенно был одним из первых в списке. Дагмон ведь сам прекрасно понимает, как легко отыскать чародея, когда он использует магию, и чем сильнее магия, тем проще найти волшебника. И то, что сделал он, было все равно, что разжечь огромный костер на вершине холма и кричать во все горло "Я здесь!".

– Глупец, что я натворил? Что я наделал? – В мыслях волшебника царил ураган, он начал метаться из стороны в сторону, пытая придумать выход из сложившейся ситуации.

Не успел он пройти и пяти метров, как один из чародеев начал открывать портал, а его выход был всего лишь в десяти шагах от колодца.

Старик обхватил младенца покрепче и бросился наутек.

Сейчас Дагмон беспокоился лишь о том, не разглядели ли они малыша, и как сохранить ему жизнь. Во время своего побега он услышал характерный звук закрытия портала, больше похожего на хлопок, это означало что Мозэр и Морэн уже в деревне.

Пробегая мимо ветхих построек, он увидел дом, который он уже видел в разуме той самой женщины и остановился.

Дагмон решил, что единственный способ спасти жизнь малышу – просто оставить его на пороге дома, пока братья ничего не заметили.

Это было жестоко, оставить малыша, даже не сказав его имя, выбросить, как ненужный мусор. Но другого выхода не было.

Дагмон подбежал к дому, из окон которого струился тусклый свет. Старик был готов убить себя, за промах достойный ученика. Он чувствовал себя последним глупцом и предателем. Но мысленно успокаивал себя:

– Что сделано, то сделано, прошлое не исправить, но можно повлиять на будущее.

С этой мыслью волшебник аккуратно, но очень быстро положил сверток на пыльный порог, возле двери и мельком успел увидеть то, что не замечал ранее. На пурпурном одеяле, в которое был завернуть малыш, золотистой нитью тянулись слова – Сэлфин Саведлин.

Дагмон неосознанно поморщился, читая фамилию малыша – Саведлин, но через секунду он вспомнил о преследователях и стрелой бросился, куда глаза глядят, лишь бы увести их подальше от этого дома, от этой деревни. Он чувствовал их, он знал, что они совсем близко.

Дагмон успел отбежать всего на пару десятков метров от того дома, где только мгновение спустя стоял он сам, как вдруг ему преградили дорогу два человека.

Они были одеты в черные, как сама ночь мантии, украшенными в некоторых местах серебристыми узорами. Талия их была стянута широким ремнем цвета вороньего крыла. А на их абсолютно одинаковых лицах играла широкая, пугающая улыбка.

Руки их были спрятаны в рукава и сложены на груди. Оба чародея стояли не подвижно, и источали пробивающий до костей холод.

Дагмон был легендарным волшебником, о его мастерстве и силе ходили легенды, но даже ему было не под силу тягаться с этими двумя. Лучшим выходом он посчитал спасаться бегством.

Старик выбросил руку вперед и быстро пробормотал заклинание, которое с оранжевым блеском выбросилось из его протянутой руки и осветило рядом стоящие ветхие дома.

Через секунду оранжевая струя в один миг увеличилась в размерах и обволокла Мозэра и Морэна. Это должно было их парализовать, но вместо этого заклинание, лишь слегка замедлило их.

Старик уже сорвался с места и побежал не хуже молодого юноши. Он уже почти скрылся за одним из обветшалых зданий, но совсем немного не успел. Он почувствовал, как что-то ударило его в спину – это было похоже на удар кулаком, однако боль была терпима.

Дагмон побежал дальше, петляя между редкими домами, направляясь в сторону леса, из которого и вышел. Старик искренне надеялся, что они пустятся за ним в погоню, и не заметят пурпурный сверток, которой лежал от них в нескольких метрах.

Его седые волосы липли к вспотевшему лбу, стопы ныли, и казалось, горели огнем, а сердце грозилось выпрыгнуть из груди.

На узких улочках Дагмон оставил несколько магических ловушек, которые должны были задержать братьев.

Пробегая по пустым, пыльным и узким тропинкам, Дагмон постоянно озирался по сторонам, но так и не смог увидеть Мозэра и Морэна. Ему это показалось очень странным, и он даже замедлили бег.

Пробегая между двумя длинами амбарами, он что-то почувствовал и его чувства дали сигнал об опасности. Дагмон послушал свой дар и замер.

Спустя секунду, с крыши прыгнул Мозэр, который приземлился прямо перед Дагмоном, под его ногами трещали молнии.

Мозэр зарычал от негодования, и уже готовился нанести удар. Лишь благодаря огромному опыту, Дагмон сумел на долю секунды его опередить.

Старый чародей выставил перед собой свой магический посох, изумрудный кристалл вспыхнул яркой вспышкой, и не произнося ни слова, Дагмон отшвырнул от себя Мозэра, как тряпичную куклу.

Мощь заклятия была столь велика, что со старых бревен посыпалась пыль и щепки, заставив амбары жалобно заскрипеть.

Мозэр пролетел около дюжины метров и врезался в старую избу, погребая себя под ее обломки, а на том месте, где он только что стоял, осталась легкая синяя дымка.

Дагмон почувствовал, что Морэн где-то рядом, и он заранее приготовился. Его чувства вновь его не подвели. Морэн вышел из-за угла уже с поднятой рукой, в которой был волшебный огонь.

Магистр вовремя успел создать магический щит и с огромным трудом отбил выпушенное Морэном заклинание, которое разбилось о щит Дагмона множеством оранжевых искр.

Старый волшебник понимал, что Мозэр вот-вот выберется из-под обломков и тогда ему уже точно не скрыться. Он вновь пустился в бегство, но уже не так быстро, силы стали медленно но неумолимо оставлять его.

Убегая, Дагмон лихо, как отлет увернулся от выпущенной в него молнии. Второе заклинание он опять смог отбить, но чуть не упал, заклинание Морэна имело чудовищную силу.

Однако Дагмону удалось создать легкий вихрь и пустить Морэну в глаза целую кучу грязи. Это дало ему драгоценный секунды, что бы скрыться и перевести дух.

Волшебник петлял вокруг редких построек так долго, насколько это позволяла крохотная деревушка. Полы и рукава его мантии струились на ветру от сумасшедшего бега, а его длинные седые волосы были окончательно растрепанны и напоминали птичье гнездо.

Пробегая мимо домов, старик заметил, что в них загорелся свет, а некоторые смельчаки сонно выходили наружу, что бы понять что происходит. Дагмон мигом осознал, что необходимо как можно скорее уйти из Малбрена, иначе могут пострадать невинные люди.

Дагмон планировал скрыться через портал, всем сердцем надеясь, что братья не догадались наложить запрет на эту территорию.

Магистр забежал за один из первых попавшихся домов, что бы ни привлекать внимания свечением, которое будет исходить из портала.

Старый маг встал, глубоко вздохнул и медленно выдохнул, ему необходимо быть очень спокойным, что бы создать портал, который не убьет его. Если он будет нервничать или спешить, его собственный портал рассечет его пополам. Это была еще одна причина, из – за которой, порталами пользовались очень немногие чародеи.

Дагмон окончательно привел мысли и нервы в порядок, на это ему понадобилось меньше минуты, столетия тренировок не прошли для него бесследно. Он развел свои руки широко в стороны и начал произносить длинные певучие строки заклинания. Но когда он произнес последнее из них, ничего не произошло.

Проклятье! – Возопил в своих мыслях волшебник.

Дагмон вдруг понял, почему Мозэр и Морэн так отстали от него. Они зачаровывали всю деревню, теперь ему не уйти так просто.

Однако он мог попытаться разрушить их чары. Но это долго и трудно, а эти волшебники были явно сильнее его. Шансов было мало. Оставался, только один выход – выйти из зоны действия чар. Именно это и попытался сделать Дагмон.

Через минуту волшебник уже выбежал на открытую поляну, где не было домов или деревьев. Дагмону очень не понравилось это место, а до леса было еще далеко. Он чувствовал, что за ним идут, а сил у него почти не осталось, он стал серьезно нервничать.

Старик постоянно оглядывался и пытался с помощью своих чародейских чувств отыскать преследователей, не доступных взору человеческого глаза.

Дагмон пару раз споткнулся и едва не упал. Его мучила отдышка, мокрые волосы липли к лицу, руки и ноги дрожали, зубы стучали – он был загнан и измучен.

Сейчас Магистр магических искусств, больше напоминал обычного старика, в страхе бегущего от невидимого зла, что идет за ним по пятам с единственной целью – убить.

Спустя двадцать минут Дагмон уже был в лесу. В это время суток Волшебный лес преобразился до неузнаваемости. Он был мрачным и темным, доносились пугающие звуки, а лунный свет, падающий через кроны деревьев, создавал зловещее освещение.

Волшебник тяжелой поступью шел по густой грязи, перешагивая через толстые, кривые и скользкие корни могучих деревьев. Его путь освещали столь привычные белые светлячки, которые прозвали – Элюнары. В народе их называли Проводниками, ибо они часто следовали за путником, который шел через ночной лес, освещая ему путь не хуже факела. Выглядели они, как маленькие снежинки, окруженные ореолом света.

– Кыш, прочь, уйдите! Проваливайте! – Дагмон пытался прогнать назойливых созданий, ибо они очень сильно привлекали внимание, но все было тщетно. Элюнары, по своей природе всегда помогали любому страннику, освещая ему путь до самых первых лучей солнца.

Дагмон продолжал попытки отогнать маленьких светлячков. Но вместе с его словами к волшебнику стали слетаться все больше и больше проводников, еще ярче освещая, то место, где он стоял.

Волшебник понимал, что теперь его найти стало еще проще, но как – бы не старался Дагмон, он не мог обнаружить преследователей, и поэтому не знал с какой стороны стоит их ожидать. Оставалось лишь надеяться, что Мозэр и Морэн до сих пор где-то в Малбрене.

Осознав, что он достаточно далеко отошел от деревни и запрет уже не должен действовать, он вновь начал открывать портал в другое место.

Дагмон выбрал участок, где было меньше всего деревьев и кустов – некое подобие маленькой заросшей поляны. Но не успел он и на половину произнести длинное и сложное заклинание, как его дар вновь дал о себе знать, предупреждая об опасности.

Старик мигом развернулся, забросив заклинание на половине, а небольшой плоский круг, который состоял из темных цветов, обрамленный огненным кольцом – исчез.

Но не успел Дагмон сосредоточится, как в его грудь врезались две неровные полупрозрачные сферы, серебристого цвета. Магистр не успел создать магический щит, а его динамические магические заклинания были саморазвеяны в тот момент, когда он проникал в разумы людей, поэтому он почувствовал всю мощь заклинаний на себе.

Теперь уже Дагмон пролетел добрую дюжину метров, прежде чем упасть в грязь, с характерным хлюпающим звуком, сломав при этом пару костей. Два выпущенных одновременно заклинания были столь сильны, что магический посох вырвало из рук старика.

Дагмону казалось, что ему сломали все ребра и вырвали легкие, он едва мог дышать. Глаза слезились, во рту был привкус железа. Голова гудела, глаза не могли сфокусироваться. Грязные пряди волос лезли в глаза. Дагмон пытался встать, но не мог, казалось, его пригвоздили к мокрой земле.

Сквозь пелену боли, волшебник смутно видел, как один из братьев подходит к нему, с явным намерением добить. В руке Мозэра был серебреный кинжал, с изогнутой рукояткой, и тонким длинным лезвием. Старик узнал его, это был кинжал Гроста, его покойного друга.

Дагмон не понимал, почему Дарлок хочет, что бы его убили именно так, это такая месть или унижение, или в этом скрыто, что-то большее?

Но Магистра это только разозлило. Его – волшебника, хотят убить вещью, которая ранее принадлежала его другу, вещью, которую он сам подарил. Его взбесило то, что его хотят убить, как обычного вора, головореза, наемника, но не как волшебника. Злость разлилась по жилам Дагмона, придавая ему сил.

Он выбросил руку вперед, растопырив пальцы во все стороны и слегка согнув их. В ту же секунду с его губ вылетело одно единственное слово, а из его ладони и пальцев сорвались синие и белые искры, которые ударили Мозэра прямо в лицо.

Мозэр отлетел на пару метров и сбил собой Морэна, который стоял за ним. Волшебник страшно кричал, и обеими руками держался за свое лицо.

Дагмон не теряя времени, призвал к себе свой посох, который лежал там, где он не мог его увидеть или дотянуться. Магический жезл прилетел точно в протянутую им ладонь, а кристалл ярко блеснул, озаряя темный лес изумрудным светом.

Дагмон встал и уже был готов применить новую магию из своего арсенала, как вдруг замер и в его мозгу пронеслись сразу тысячи мыслей и тысячи идей.

Мозэр и Морэн поднялись, рыча от злобы, они были в бешенстве, им еще не приходилось сталкиваться с волшебником, который знает свое ремесло настолько хорошо.

Морэн стоял, сгорбившись, широко расставив ноги, а в его ладонях горел магический огонь, готовый сорваться в любой момент. Мозэр же источал волны ярости куда горячее, чем огонь в руках своего брата, и он не стал медлить – он хотел убить старика.

Мозэр сложил руки ладонь к ладони и уже готов был выпустить убийственное заклинание, как Дагмон вновь его опередил. Старик выставил перед собой посох, слегка наклонив его в сторону Мозэра, и вновь послышался гулкий звук магического удара. Мозэр опять попался на ту же самую уловку и отлетел куда-то в сторону.

Морэн воспользовавшись тем, что Дагмон отвлекся на его брата, поспешно применил самое любимое боевое заклинание чародеев – волшебный огонь. Не успел Магистр Дагмон опомниться, как из ладоней Морэна хлынул нестерпимо жаркий огонь, который был способен расплавить, даже метал в считанные секунды.

Вся мощь заклинания была направлена на Магистра Дагмона, который еще до того, как пламя достигло его тела, очень странно повел посохом, закрыл глаза и с лихорадочной скоростью зашевелил губами, будто в молитве.

Но ни чего не произошло, ни какой защитный барьер не появился, пламя не погасло, не поменяло направления, Дагмон не исчез.

Магический огонь с головы до ног обуял древнего старца, на лице которого отчетливо читался страх и безнадежность.

Пламя было настолько мощным и ярким, что глаза Морэна стало ломить, заставляя щуриться. И даже стеной льющий дождь был не способен потушить чародейский огонь. Капли дождя испарялись, не успев даже долететь до адской струи жидкого пламени, что заживо испепелял древнего старца, что с диким воем, пытался его унять.

Морэн не прекращал действия заклинания почти целую минуту, ему это приносило нестерпимое удовольствие, а на лице играла дьявольская улыбка.

Когда пламя угасло, а дым рассеялся, перед Морэном предстала ужасающая картина.

Магистр Дагмон лежал на земле, сжав обугленные руки на груди, его седые волосы полностью сгорели, оставляя лысую, обугленную голову. Местами кожа так сильно обгорела, что виднелись потемневшие кости. Одежда практически полностью сгорела, оставляя лишь тень ее подобия.

Останки Магистра Дагмона были настолько обезображены, что стороннему человеку невозможно было определить кто это такой.

– Отлично, ты его поджарил! – Это был Мозэр, который уже полминуты стоял рядом и смотрел.

– Не так уж он и селен, как предупреждал нас повелитель. – Голос Морэна был сиплым и низким, в его тоне слышались нотки самодовольства.

– Точно, но стоит отдать ему должное, старик был силен. – Мозэр подошел поближе и швырнул кинжал Гроста, точно на грудь обугленного тела Дагмона.

– Разве магический кристалл возможно разбить? – С подозрением спросил Морэн своего брата.

– Хм, действительно очень странно. – Скривив губы, заметил Мозэр.

Он встал на колени и взял обломки изумрудного кристалла. Мозэр очень внимательно стал их рассматривать.

Осколки были теплыми и на ощупь напоминали алмаз. Он передал часть Морэну, что бы тот тоже смог их изучить.

Хмурясь, и задумчиво потирая висок, Морэн швырнул осколки на тело старика, сладостно осознавая то, что он убил не просто чародея, а самого Магистра Дагмона, гордо носившего прозвище Разящий. Кристалл его уже не волновал.

– Уходим. – Сказал Мозэр выпрямляясь.

– Стой, подожди. – Морэн поднял руку вверх, привлекая внимание своего брата.

– Что еще? – Нервно ответил Мозэр, которому уже порядком надоела эта погоня.

– Посмотри на это. – И Морэн направил свой указательный палец на тело мастера Дагмона.

Вокруг трупа собралось с десяток светлячков, которые неспешно парили и мягко пульсировали.

– Это Элюнары, но почему они собираются вокруг трупа, словно он собрался в дорогу? – Морэн был ошарашен, и даже сделал шаг вперед, не веря своим глазам.

– Успокойся, эти тупые создания, еще долго будут осмыслять, что он мертв. – И Мозэр расхохотался, своим свинячим смехом.

Морэн, сложил руки на груди и укоризненно уставился на своего брата, лицо которого было покрыто ожогами и шрамами, однако магия уже начинала их заживлять.

– Конечно, если ты в чем – то сомневаешься, то можешь приконьчить его еще раз. – Предложил Мозэр с издевкой в голосе и пошел прочь, что бы создать портал, который доставит их в Эривенгард.

А Морэн все продолжал смотреть на труп Дагмона, пытаясь понять странное поведение Элюнаров.

– Ты идешь!? – Спросил Мозэр, в голосе, которого слышалось больше утвердительных ноток, нежели вопросительных

Морэн тряхнул головой. Старик мертв, миссия выполнена – пора возвращаться.

Морэн выбросил из головы все произошедшие странности, развернулся на месте и шагнул в портал. Оставляя за собой темный и мрачный лес, ужасную погоду, и изуродованное тело могучего волшебника, что пал, сражаясь с превосходящими силами.

Глава 2

17 лет спустя.

С высоты птичьего полета, деревушка Малбрен выглядела невзрачно, даже тоскливо. Зимой ее вовсе можно было не заметить. Небольшие постройки, которые почти сливались с местностью, делали деревню «хамелеоном». А горы и густой лес надежно скрывали маленькую деревню от случайных путников.

Медленно восходящее солнце освещало соломенные крыши бревенчатых домов золотистым светом. Где-то вдали был слышен одинокий крик петуха, а в чистом утреннем небе были видны стаи птиц, что отправлялись зимовать в теплые края.

Утро выдалось прохладным, даже иней проступал на траве. Холодные порывы ветра заставляли зябнуть жителей Малбрена и закутываться в теплую одежду.

Погода была, как часто любит выражаться Ромонд – паршивая. Близилась зима. Впервые за несколько столетий, зима так стремительно и внезапно заявляет о своих правах.

Наконец после пары часов, солнце уже во всем своем великолепии круглым диском нависало над горизонтом, возвещая о начале нового дня.

Яркие лучи солнца стали настойчиво пробиваться через ставни окон в одном небольшом доме. Хижина принадлежала кузнецу Ромонду, в котором жила его жена и приемный сын.

Сэлфин открыл глаза и потянулся. Яркие, но уже не греющие лучи солнца, упали на его бледное лицо, заставляя молодого эльфа проснуться.

Он всю ночь бродил по волшебному лесу и сейчас с удовольствием поспал бы еще часок. Сэлфин ненавидел, когда кто-то называл его белкой, но он понимал, почему ему дали это прозвище.

За семнадцать лет глаза Сэлфина ничуть не изменились. Они по-прежнему были редкого ярко голубого цвета, нос был изящным и ровным, брови тонкие и светлые, изогнутые изящной дугой. Волосы до плеч были белоснежно белого цвета.

Все лицо Сэлфина, вплоть до мельчайших деталей, было невероятной красоты. Его овальное и худое лицо с острыми чертами притягивало взгляды многих девушек. Что заставляло его сверстников страшно завидовать ему, именно поэтому они часто дразнили его, называли девчонкой.

Тело у Сэлфина было типичным для эльфа. Высокий и худой, жилистые тонкие руки и торс. На теле у эльфа не было не единого волоска, за исключением головы.

Голос Сэлфина был прекрасен, и когда он говорил или изредка пел песни, то завораживал всех, кто желал слушать. Но и тут тоже находились колкости и насмешки.

Многие очень не любили Сэлфина. Вовсе не из-за его поступков или провинностей, все дело было в его внешности и происхождении. И конечно необычности в привычках и характерных действиях, которые были присущи только эльфу.

У Сэлфина не было друзей, ни когда, а другие, кто хотел бы с ним познакомиться поближе, старались даже не смотреть в его сторону, опасаясь быть осмеянными своими сверстниками. И только его приемные родители обращались с ним достойно, всегда помогали и поддерживали, а Ромонд был всегда готов заступиться за него, словно родной отец.

Помимо Ромонда, Сэлфин часто слушал советы старого знахаря, которого очень уважал и у которого он многому научился за эти годы.

Сэлфин волей, неволей сдружился со странным старцем, который на редкость хорошо понимал, что творится в его не простой душе. И теперь всегда, когда ему становилось одиноко или Сэлфин просто искал с кем можно поговорить по душам, или поучиться чему-нибудь, он направлялся именно к старику Хорзу.

В скорее Сэлфин просто перестал обращать внимание на всех кроме Хорза, Мэри и Ромонда.

– Сынок, просыпайся, завтрак уже на столе. – Прокричала с первого этажа Мэри – приемная мать Сэлфина.

– Уже иду. – Сонным, даже тоскливым голосом крикнул юноша.

Сэлфин с юных лет знал, что Мэри и Ромонд не его настоящие родители, но он по-прежнему называл их своими родителями, не потому что ему сильно хотелось, а потому что это доставляло немыслимую радость Мэри, когда он называл ее мамой. Сэлфин очень любил этих людей и понимал, что они его ни когда не придадут или обманут.

Комната у Сэлфина была очень маленькой. Кровать уже занимала треть всей площади, а потолок был настолько низок, что казалось давил на голову.

Все свои вещи Сэлфин хранил под кроватью в сундуке, там была его одежда и подаренный Ромондом охотничий нож.

Пол комнаты был сделан из сосновых досок, в углу стоял одинокий деревянный стул, на котором аккуратно была сложена повседневная одежда Сэлфина. Вот и вся имеющаяся мебель, которая была в его распоряжении.

Сэлфин встал со скрипучей кровати и быстро надел свою одежду: кожаные штаны, серую рубашку, сапоги до колена и легкую кожаную жилетку, светло коричневого цвета, и начал спустился вниз по крутой лестнице.

– Доброе утро мам. – Мелодичный голос Сэлфина разнесся по комнате, заставляя улыбнуться Мэри.

– Завтрак на столе. – С улыбкой ответила женщина в испачканном фартуке.

Мэри была женщиной средних лет. Она была одета в простое серое платье, с белым фартуком, которое было немного запачкано в процессе готовки пищи. Сама она была худощавой на вид, ее лицо выглядело добрым и отзывчивым. Глаза были серыми и блестели на свету. Густые волосы, некогда бывшие цвета ночи, стали едва заметно сидеть.

– Холодает. – Сонно вымолвил Сэлфин.

– Скоро прейдет зима, – улыбнувшись, ответила Мэри, – пришли вести, что зима в этот год будет суровой, и продолжительной, в Эривенгарде уже выпал обильный снег.

Сэлфин тем временем сел за стол, но к пищи еще не притронулся, внимательно слушая свою мать.

– А-а, ясно. – Кивнул он. Хотя не считал, что город, построенный в горах можно считать разумным примером, ведь там всегда раньше выпадал снег.

– Поэтому тебе нужно будет, как можно скорее, лучше всего сегодня, собрать с нашей земли весь урожай. – Мэри отвернулась, и продолжила нарезать капусту. – И не вздумай отлынивать от работы, Ромонд до заката будет в кузне, так что все на тебе.

– Но скоро карнавал! – Запротестовал эльф.

– И что? – Подняв брови, спросила Мэри.

– Но…

– Никаких но. – Мэри твердо посмотрела на Сэлфина, который не мог пойти против ее воли.

Сэлфин горько улыбнулся, и принялся поглощать свой завтрак. В его тарелке не был мяса, или рыбы. Он не очень любил вкус мясного и предпочитал есть свежие ягоды, хлеб, сыр, овощи и иногда куриные яйца. Однако время от времени он был не прочь полакомиться жирной свининой.

Позавтракав, Сэлфин поблагодарил мать за еду и быстрым эльфийским шагом пошел в поле.

Выйдя из дома, он первым делом посмотрел на небо, оно было ясным и не предвещало осадков. Сэлфин обошел дом, и оказался на большом участке земли, огороженный низким и ветхим заборчиком. На этом участке земли, буквально на каждом сантиметре, росли всевозможные овощи. Сэлфин понял, что денек предстоит «веселый». Он снял свою кожаную жилетку и закатал рукава рубашки по локоть, а затем приступил к работе.

Солнце светило ярко, но почти не грело, поэтому работать было приятнее, чем в знойный день лета. Благодаря своей выносливости и эльфийской силе, Сэлфин уже ближе к вечеру собрал весь урожай и поместил все в погреб, куда не проникал свет.

Сэлфин был уставшим, но не настолько, что бы упасть на кровать и не двигаться. Он хотел прогульнуться. Выполнив все, что велела ему Мэри, Сэлфин двинулся в центр деревни, он хотел дойти до кузни Ромонда, что бы посмотреть за его работой и по возможности помочь. Юноша очень любил мастерить что-то полезное, а Ромонд был мастером на все руки, у которого много чему можно было научиться.

Грязь противно хлюпала под ногами у Сэлфина, и он старался ступать аккуратнее, что бы не слишком сильно запачкать сапоги. Что бы попасть в кузню, ему требовалось пройти через торговую площадь, где сейчас было почти половина деревни.

Сэлфин проклинал этот день. Он всегда старался, как можно реже попадаться на глаза сельчанам, ему не нравились все эти люди, и он старался избегать их внимания. Но больше всего его бесило выражения на лицах людей, которые смотрели на него, словно на диковинного зверя, который заблудился и искал дорогу домой.

В деревне людей, эльф, как проклятый дух, среди святых. Постоянные косые взгляды, постоянные разговоры за спиной. Сэлфину в деревне не доверяли, и поэтому серьезных обязанностей у него ни когда не было. За исключение работы в кузнице, которую он обожал.

Путь от дома до площади для эльфа занял пару минут. Вечернее солнце светило прямо в глаза, и большинство людей прищуривалось или заслоняли рукой глаза. Но эльфам этого не требовалось, у них были специфические зрачки, благодаря которым все эльфы видели в темноте лучше людей, а яркий свет их не слепил.

Проходя мимо смеющихся односельчан, которые его таковым не считали. Он был рад, что они были слишком увлечены спорами и своими делами, что бы заметить его.

Но неожиданно, откуда – то справа вышел парень, на вид ему было около двадцати лет. На нем были только запачканные штаны, а руки сложенны на груди. Он был в два раза шире в плечах Сэлфина и в несколько раз крупнее. Однако в росте он уступал высокому эльфу.

Лицо парня было изъедено мелкими ямочками от тяжелой болезни, которой он переболел давно в детстве. Голова была лысой, глаза темными, губы изжеванными, а неоднократно сломанный нос кривым. Именно его Сэлфин ненавидел больше всего в Малбрене, его звали Зулу.

– Эй, белка! Ты как – никак высунул нос из леса? – С нахальной улыбкой гортанно возгласил Зулу. – Как твой завтрак? Смог найти себе достаточно большой орех?

Рядом стоящие друзья Зулу радостно рассмеялись, удавшейся шутке. Сэлфин не отреагировал, он постарался сделать вид, будто это его не касается. За долгие годы, подколов и издевательств, он уже привык к подобным фразам.

– Ты должно быть слышал, белка, что завтра будет состязание? – Вновь заговорил Зулу, своим вызывающим тоном.

– Что тебе нужно? – Потребовал ответа Сэлфин.

– Я хочу, что бы ты тоже участвовал. – Зулу глумливо улыбнулся.

Сэлфин замер, он чувствовал в его тоне что-то, что ему очень не понравилось.

– С чего бы вдруг? – Спросил Сэлфин.

– Ха! Я не хочу упустить шанс окунуть твою эльфийскую мордашку в грязь.

И вновь послышался переливающийся разными тонами смех нескольких парней.

– Так я и думал, опять одно и то же, когда же они повзрослеют? – Размышлял эльф.

– Меня это мало интересует. – Ответил Сэлфин и отвернувшись пошел прочь от всех них, а заходящие лучи солнца ударили ему в лицо. Его зрачки среагировали моментально, принимая защитные свойства.

– Ты что же струсил? Ах да я же забыл, что все эльфы поголовно трусы и слабаки. – Громко крикнул Зулу в спину Сэлфину, да так, что бы все услышали его слова.

– Ты нечего не знаешь об эльфах, Зулу, ты даже читать не умеешь. Откуда тебе вообще, что – либо знать, в твоей голове пусто. – Развернувшись, ответил Сэлфин, на его лице играла ехидная ухмылка.

– Да я тебе морду разобью, ты мешок с дерьмом! – Завопил Зулу, но его друзья его вовремя остановили.

Зулу стоял и тяжело дышал, его дружки крепко держали его за руки, не давая ввязаться в драку. Сэлфин внимательно за ним наблюдал, он был напряжен, как сильно натянутая струна, готовясь в любо момент первым среагировать и нанести удар.

Спустя пару секунд Зулу скинул с себя руки своих друзей, и стал ходить взад и вперед, как зверь в клетке, ему еще ни кто не отвечал столь дерзко, и ни кто так точно не попадал по больным местам. Постепенно ярость стала его оставлять, а на смену ей пришла коварная улыбка.

– Вот что белка. – Успокоившись, сказал Зулу, но с большим трудом сдерживал себя, что бы ни влезть в драку. – Если ты завтра не явишься, ты будешь самым последним трусом, и все об этом узнают. – И Зулу сплюнул эльфу на его сапоги.

Сэлфин одарил Зулу уничтожительным взглядом. На мгновение всем присутствующим показалось, что один лишь этот взгляд способен убить. Впервые у Сэлфина был взгляд настоящего убийцы.

Зулу тоже смотрел в глаза Сэлфину, но не выдержал и первым отвел глаза, от столь яростного взгляда. Затем вновь погано улыбнулся и повел своих дружков в грязный кабак.

Люди, которые слышали разговор, медленно развернулись и стали с улыбками обсуждать случившиеся, предвкушая хорошую драку.

Сэлфин стал наблюдать за всеми кого только мог увидеть, он был зол, что все эти люди смотрели на конфликт, как на спектакль, как на развлечение. И большинство из них не отводило от него нахальных взглядов, подкрепленных улыбкой, в которой читалось вся их душевная гнусность.

Двое что стояли ближе всего к нему, заключили спор на двадцать медяков, что Сэлфин даже не явится. Эльф слышал, как они смеются, даже не волнуясь о проигрыше.

– Небесные звезды, да за что все это мне? – С горечью в собственных мыслях возопил молодой эльф.

Глубоко вздохнув, он пошел прочь. Эльф хотел успокоиться, хотел все забыть, но мысли не давали ему покоя. Сэлфин даже забыл, куда он направлялся до этого.

Темнело, солнце уже почти село, а на небе стала проглядывать огромная полная луна. С наступлением темноты заметно похолодало, подул северный ветерок.

Весь горизонт застилала красивая предзакатная полоса, ярко оранжевого цвета, которая расползалась по всему небу, обхватывая перистые облака.

Погуляв вокруг местности полчаса, он направился в сторону колодца, что бы утолить жажду ледяной и чистой водой. Дойдя до него, Сэлфин увидел, что возле колодца собралась очередь за свежей водой, в основном это были фермеры, которые только недавно вернулись с полей. У них был уставший вид и запачканная одежда, но, не смотря на все это, они весело болтали и обсуждали завтрашний день.

– Сэлф, Сэлфин! Мальчик мой!

Сэлфин развернулся и увидел ковыляющего к нему добродушного старика Хорза, что размахивал своей палкой, длиной с его рост. Старик ни на миг не расставался с ней, используя, как третью точку опоры.

– Хорз, я рад тебя видеть. – С добросердечной улыбкой отозвался Сэлфин, и эта доброта исходила из самого сердца.

Он любил и уважал старика, не только за особое отношение и доброту старика, Сэлфин ценил Хорза, как умного наставника и мудрого старца, что всегда стремился помочь эльфу разобраться в его проблемах и всегда предлагал научиться чему-то новому. Лишь благодаря Хорзу Сэлфин умел читать, писать, считать и даже варить различные микстуры. Хорз стал ему учителем и наставником с самых ранних лет.

– Я думал, ты уже спишь. – Со смешком ответил эльф.

– Хо, я стар, но не настолько! – И он весело подмигнул Сэлфину. – Идем, мне нужна твоя помощь.

Брови Сэлфина взлетели вверх. Он и раньше помогал старику. Чинил стулья, стол, вырезал ложки и кружки из дерева, собирал травы, чинил просевшую дверь, худую крышу, но никогда Хорз не просил его о помощи в столь поздний час. Однако к причудам старика Сэлфин уже привык и эта, пожалуй, была одна из них.

Не сказав не слова, гадая, что понадобилось Хорзу от него в этот раз, Сэлфин коротко кивнул и зашагал вслед за своим наставником и учителем.

Глава 3

Ночная беседа.

Было уже совсем темно, когда Сэлфин и Хорз проходили мимо кабака, в котором слышался смех и крик. Луна ярко светила в ночном небе, освещая дорогу мягким призрачным светом.

Безоблачное небо было заполнено звездами, которые мерцали в ночи. Они были разных размеров, и создавалось впечатление, что до некоторых можно было даже дотянуться рукой, а некоторые особо прекрасные созвездия едва заметно, мягко пульсировали.

На улице стояла прохладная погода, дул пронизывающий ветер, а теплое дыхание Сэлфина растворялось в ночи легкими клубами пара. Зима с каждым днем приближалась все ближе и ближе, а не успевшие опасть с деревьев листья, буквально на глазах желтели и сыпались на голову.

Многие жители Малбрена уже неделю назад стали утеплять свои дома, раньше они этого не когда не делали. Но шли слухи, что зима будет самой холодной за всю историю мироздания.

Мало кто верил в пустые слова, сказанные одним заплутавшим странником, но когда одно и то же говорили все проходившие через маленькую деревню путники, то слухи неожиданно обретали силу правды.

Лишь только старик Хорз мало волновался по этому поводу, а когда речь заходила о подобном роде вещей он лишь загадочно улыбался.

Знахарь был низкого роста, ниже Сэлфина почти на две головы. Одет он был, всегда одинаково: темно-зеленого цвета рубашку, серые холщевые штаны, сапоги и плащ, который полностью закрывал его тело и опускался до самой земли.

Лицо Хорза было покрыто многочисленными морщинами и белой короткой бородой. Глаза были темного цвета, которые были очень необычными и загадочными. Волос на голове старца почти не осталось, лишь на затылке и висках виднелись редкие седые пряди.

Старик шел не спеша, опираясь на свою кривую палку, которая была одного с ним ростом. Его шаги были неуверенными и шаркающими. Дыхание старца было прерывистым и хриплым. Иногда Сэлфину даже казалось, что Хорз мог упасть в любой момент и поэтому краем глаза приглядывал за ним.

Сам же Сэлфин шел, как всегда, легко и изящно, казалось, что он даже не ступает по земле, а парирует над ней. Его белоснежные, распущенные волосы развивались на ветру, а хищные голубые глаза вглядывались в полную луну с нескрываемым интересом.

Проходя мимо кабака, из которого вылетел один из завсегдатаев, Сэлфин взял слово:

– Хорз, зачем я тебе понадобился в столь поздний час?

– О, если ты не против я хотел, что бы ты помог мне с некоторыми ингредиентами, один я провожусь всю ночь. – Задыхаясь, ответил старик.

– Может нам стоит немного отдохнуть? – Сэлфин сказал это очень мягко и непринужденно, стараясь не обидеть старика.

– Ох, старость не радость мой мальчик, но ты не волнуйся, я не развалюсь и до хижины дойти смогу. – С добродушной улыбкой, как обычно отвечал старец. – Радуйся, что тебя ни когда не постигнет старость и присущая ей немощность. Эльфы не стареют.

Сэлфин лишь слегка улыбнулся и опрокинув голову на бок подозрительно спросил:

– А почему именно сейчас тебе нужно разобрать травы?

– Ну, потому что днем ты был занят. И мне всегда казалось, что ночь твое любимое время суток.

– А чем ты был занят днем? – Спросил эльф.

– Собирал корни Созеля и листья Амрока.

– Что это? – Удивленно подняв брови, спросил Сэлфин.

– А-а, – протянул старик, – нечего необычного, Созель помогает снять боль, а Амрок – уснуть. А если их смешать в нужном количестве, то можно получить быстродействующий яд.

– Ого!

Сэлфин даже представить себе не мог, что из лекарственных ингредиентов можно сделать яд.

– Ну, хватит обо мне, расскажи, как ты поживаешь? – Отмахнувшись, спросил Хорз.

Когда старик задал этот вопрос, они уже подошли к одиноко стоящей обветшалой хижине, полностью покрытой дикими лозами с множеством острых игл. У дома было только одно маленькое окно, которое почти не было видно.

Хорз, сделал пригласительный жест и впустил Сэлфина в свою хижину. В нутрии было мало места и пахло различными травами, которые свисали с потолка, как сосульки. Они были различных форм и размеров, некоторые отличались очень привлекательным цветом, другие запахом, но были и такие, которые даже в руки брать не хотелось.

В углу комнаты стояла ветхая кровать, очень бережно заправленная и разглаженная. Можно было подумать, что Хорз вообще на ней не спит. С другой стороны от кровати находился небольшой камин, в котором горел слабый огонь, а над ним висел маленький котелок, из которого валил легкий пар с чудесным ароматом.

В центре было немного свободного места, где можно было сделать несколько шагов в разные стороны.

У знахаря было довольно мало мебели, не считая стола, кровати, пары табуреток и маленького шкафчика, который было заметить очень трудно, из – за свисающих с потолка различных видов трав. Всю свою одежду, инструменты и предметы, Хорз держал в большом сундуке, который едва помещался в крохотном углу.

– Ммм, должно быть овощное рагу уже готово! – Радостно воскликнул знахарь и подбежал к котелку.

– Вот там есть несколько тарелок, возьми самые чистые. – Хорз махнул рукой, куда – то в сторону.

– Думаю, это будет непросто. – Сказал Сэлфин, и в его словах была истинна.

Все тарелки были чем – то заполнены, а от некоторых пахло странными травами. Старик был в своем репертуаре. Сэлфин взял самые, по его мнению, чистые тарелки и понес их к знахарю, который помешивал рагу в котелке.

Хорз внимательно осмотрел предоставленную посуду, затем вскинув брови, стал наливать в тарелки ужин. Когда тарелки были наполнены, старик ярко улыбнулся, приглашая молодого эльфа за стол.

Овощное рагу было любимым блюдом любого эльфа, и Сэлфин жадно накинулся на еду. Спустя минуту после их маленького застолья, Хорз шлепнул себя по лбу и сказал:

– Я совсем забыл про чай!

Тут он встал и пошел по дому, который состоял из одной комнаты, при этом постоянно смотря в потолок и выискивая нужную траву, которые свисали с потолка.

Сэлфин, как только ступив на порог дома, понял, что ни какие травы ему разбирать не придется, Хорз, как обычно, любил приглашать его к себе домой на чашечку чая, под серьезным предлогом, а потом удивлял то интересным рассказом, то учил чему-то новому или давал мудрый совет.

Наблюдая за Хорзом, Сэлфин удивлялся, как старику удавалось различать каждую травинку, и не когда в них не путаться, ведь у него были не только целебные травы, но и ядовитые и просто ароматизирующие.

– А вот они, я целую неделю высушивал эти великолепные листья, они просто бесподобны, сейчас я быстренько заварю чай. – Одновременно отрывая пучки листьев, и ставя на огонь котелок с чистой водой, отвечал Хорз.

Сэлфин даже спрашивать не хотел, откуда у старика лучшие чайные листья, которые не растут в этих краях. Но он уже догадался, для какого именно разговора позвал его старик и не хотел тянуть с этим, он слишком хорошо знал Хорза.

– Хорз, ты вроде бы позвал меня помочь тебе? – Неожиданно спросил Сэлфин, намекая, что обо всем догадался.

– С этим мы еще повременим, – садясь за стол, сказал знахарь. – Ты лучше мне расскажи, что будешь делать завтра.

– Завтра? Да что завтра? Завтра я весь день проторчу в комнате или в лесу, завтра мало чем будет заняться, в прочем, как обычно. – Сэлфин не хотел прямо переходить к тому разговору, который намечается, поэтому старался уклониться от прямого ответа.

Хорз улыбнулся одним уголком губ и неряшливо спросил:

– А состязание?

– Ах, ты об этом? Ну, думаю мне нечего там делать. – Со спокойным эльфийским равнодушием ответил Сэлфин. – Но когда ты успел узнать?

– Да брось, тут вести разносятся со скоростью лесного пожара. Ты же знаешь!

– А, ну да. – Коротко бросил Сэлфин и отвел взгляд.

– Ты когда-нибудь принимал участие? – Спросил Хорз.

– Ты же знаешь, что нет. – Косо посмотрел на него эльф.

– И не когда не хотел попробовать свои силы? – Удивленно подняв брови, задал вопрос старик.

– Зачем? Что я этим добьюсь? Пару синяков и выбитых суставов? – С кислым выражением лица ответил эльф.

– Уважения. – Спокойным менторским тоном оповестил своего молодого друга Хорз.– Ведь именно этого ты и хочешь больше всего, ты хочешь, чтобы тебя начали уважать. Ты хочешь, чтобы на тебя перестали смотреть, как на чужого.

Знахарь глядел прямо в глаза Сэлфину, и жадно поглощал аппетитное рагу.

– Да, но я не когда не хотел добиться уважения путем силы, я не хочу что бы меня уважали, как простого мордобоя. Именно поэтому, я не когда не был на тренировочной площадке. Кроме того мне больше нравится стрелять из лука, а не лупить друг друга палками.

– А как же ты иначе хочешь, что бы тебя уважали люди, которые ценят лишь силу? – Косые брови старца взметнулись к потолку.

– Не знаю. – Честно признался эльф. – Пускай меня уважают другие, кто ценят не только силу. Мне не нужно уважение от таких людей как Зулу. Я не желаю падать до их уровня. Мне не нужны такие друзья, которые отвернутся от меня, как только появится, кто-то сильнее, кто-то выгоднее.

– Эх…пожалуй ты прав. – С тяжело вздохом, отламывая себе хлеба, ответил Хорз.

– Ты эльф, – продолжил старик, – ты не похож на людей, то есть похож внешне, но не внутреннее. Эльфы не когда не мерятся силой, что бы снискать уважения других. Они ведут спокойный и размеренный образ жизни и по-настоящему они, то есть твои собратья, уважают тех, кто сделает все возможное, что бы помочь ближним, или защитить общие идеалы. Эльфы уважают мудрость и ум, а силу в самую последнюю очередь. Поэтому, тебя не когда не привлекала идея достичь уважения, за счет побед в поединках. – И тут старик, вновь улыбнулся отцовской улыбкой, от которой на душе Сэлфина стало теплее и уютнее.

Хорз встал с деревянного стула и аккуратно снял с огня котелок с кипятком. Он ловко разлил чай по деревянным кружкам и предложил один бокал Сэлфину, который очень осторожно сделал глоток, чтобы не обжечься.

– Откуда ты столько знаешь об эльфах? – Не на шутку удивился Сэлфин, для которого остается загадкой само свое существование и ход собственных мыслей.

– Я пару десятков лет назад, общался с некоторыми, вот и узнал их поближе. – Чуть шевельнув указательным пальцем, сказал старец, держа в руках кружку с чаем.

– Расскажи мне о них. – Жадно потребовал Сэлфин.

– О, я могу рассказать лишь в общих чертах.

– Расскажи, что знаешь. – Эльф нервно облизнул губы, а его голубые глаза жадно блеснули.

– Ну, хорошо. – Ответил Хорз встал с неудобного деревянного стула, чтобы комфортно устроиться в своем любимом старом залатанном кресле с широкой спинкой и мягкой обивкой.

– Эльфы – это очень мудрый и сильный народ. – Начал рассказ старик, отхлебывая горячего чаю. – Они появились на земле одновременно с людьми, но многие утверждают, что эльфы были первыми. Эта очень необычная раса. Всем известно, что эльфы живут очень долго, но ни кто не знает на сколько. Ходят слухи, что эльфы могут прожить несколько веков и не постареть.

– Невероятно, так значит, я получается бессмертен? – Восхитился Сэлфин.

– Нет, ты не бессмертен, тебя, как и человека можно убить. – И Хорз провел рукой вдоль своего горла.

– Но тогда это значит, что я могу пережить всех в этой деревне, и даже детей других детей? – Не слушая, продолжал задавать вопросы молодой эльф.

– Да, но позволь мне продолжить.

Сэлфин больше не сказал, ни слова и замолчал, как будто ему вставили кляп в рот.

– Эльфы считаются самым прекрасным народом, их красота бесподобна, каждое их движение наполнено грацией и изяществом. Они сильнее любого человека, даже подросток эльф, может справиться с взрослым человеком. Но эльфов очень мало, и стало еще меньше, после битвы под Лаурскими горами.

– Да ты рассказывал, в этой битве погибли так же множество людей и гномов, но победил император. – Ответил Сэлфин, вспоминая рассказ Хорза, который поведал ему пару лет назад.

– Все верно. – Хрипло ответил старик. – Так вот, эльфов осталось очень мало, сейчас они живут на севере в лесу Шорн Варзен. Эльфы очень любят лес. – Хорз кивнул Сэлфину, словно признавая очевидное.

Сэлфин утвердительно покачал головой. И слегка поерзал, готовясь услышать то, что еще не знает.

– Мало кто знает, как живут эльфы, а об их культуре, еще меньше. Но все, как один знают и помнят, что эльфы самые сильные и ловкие войны на всем белом свете. А их волшебники обладают огромной силой и знаниями, которые не доступны многим людям. Они доказали это в Лаурском сражении.

Тут Хорз замолчал и стал допивать свой уже порядком остывший чай. Сэлфин, как заговоренный делал тоже самое, старясь не упустить ни слова, он был предельно внимателен. Но все же не выдержал.

– Ну… – Выжидающе спросил он.

– Это все, что я знаю о вашей расе. – Виновато, насколько это было возможно, ответил знахарь.

– Значит эльфы сильны, мудры, бессмертны, любят лес, живут на севере в огромном лесу Шорн Варзен и…и все, все что о них известно? – Не скрывая горечи, подвел итог Сэлфин, который ожидал продолжительный рассказ.

Знахарь очень внимательно наблюдал за эльфом, изучая каждое движение и мимику лица.

– Как я здесь оказался? Почему меня не отнесли к остальным эльфам? Почему со мною так поступили? – С горечью задавал вопросы молодой эльф, словно пытаясь найти виновника его бед.

– На сколько, мне известно, – ответил старик, – тебя принес сюда, какой – то человек, он положил тебя на порог дома и ушел в тот же день. Жители говорят, что именно в этот день видели очень странные явление, которые не могли объяснить.

– Что ты имеешь в виду? – Сощурил глаза Сэлфин, который почувствовал в голосе знахаря, что-то странное, он бы мог даже сказать, что это была грусть и осторожность.

– Говорят, что в ту ночь в деревне происходили странные вещи. – Хорз встал, что бы налить себе еще чаю. – Люди видели странные вспышки, каждый описывает их по-разному. Но все сошлись на мнении, что это была магия. Пострадали несколько зданий, а некоторые утверждают, что видели пробегающих в ночи людей. – Довольно тихо говорил знахарь, но его тон, его таинственность и опасность заставляли Сэлфина поверить в них без тени сомнения.

– Магия? Это были волшебники? – Вскочив, спросил Сэлфин, не веря своим ушам, его переполняли эмоции. – Меня принесли сюда волшебники? Но зачем? Какой в этом смысл? Какие цели они преследовали? Почему они повредили здание… – Вопросов у эльфа была более чем мог запомнить старый и немощный Хорз.

– Тише, тише мой мальчик, не все сразу. – Подняв руку к верху в знак успокаивающего жеста, проговорил травник. – Ни кто, ни чего толком не видел, лишь знают, что в ту ночь что-то произошло, и в этом была замешана магия.

– Значит, меня сюда притащили волшебники? – Подвел бескомпромиссный итог Сэлфин.

– Не обязательно это были волшебники.

– Но ты сам говоришь, что люди видели магию! Значит, это были волшебники. Соответственно меня сюда привезли волшебники и оставили в этой… – Тут Сэлфин неожиданно замолчал и плюхнулся на стул, по его лицу сложно было сказать, о чем сейчас он думает и что именно переживает.

– А ты не думал, что сюда тебя могла привезти мать, которая недавно тебя родила, но за ней шла погоня и она оставила тебя здесь, что бы спасти? – Приподняв бровь, спросил Хорз.

Сэлфин как-то странно посмотрел на старика, но нечего не ответил.

– Я мало что знаю Сэлф, и гадать, это делать только хуже себе самому, я пришел сюда уже после тех таинственных событиях. Тебе бы стоило спросить у Мэри, она должна знать больше.

– Она не чего не знает, говорит примерно тоже, что и ты. – В негодовании Сэлфин ударил рукой по столу. – Я ненавижу того, кто приволок меня в это место! Он бездушный мерзавец. Он просто принес меня в тюрьму, даже не оставил записки.

Допив остатки чая, Сэлфин откинулся на спинку неудобного деревянного стула и уставился в потолок, откуда еще долго не сводил своего взгляда.

– Хорз. Хорз, что – то случилось? – Спросил Сэлфин, который случайно обратил внимание на затихшего старика.

Знахарь, сидящий напротив юного эльфа, горестно опустив глаза и плечи, царапал на столе ногтем большого пальца, бессмысленную каракулю.

– Да, мне тоже не понятно, почему этот человек не отнес тебя к эльфам. Ведь он понимал, что тебе тут будут не рады. – Хрипло ответил старец.

– Не рады, это слабо сказано. – К удивлению Хорза, Сэлфин улыбнулся, но в его улыбке была лишь боль.

– Так тебя ждать на состязаниях? – Довольно прямо спросил его старик.

– Зачем? Мне совершенно не интересно быть на этом сборище. – С легким отвращением ответил Сэлфин.

– Пойми Сэлф, ты должен прийти, обязательно! Ты должен победить в поединке, тогда тебя станут уважать, или хотя бы перестанут считать… – У Хорза, не хватило решимости сказать такое вслух.

– Трусом и выродком? – Сэлфин сказал то, на что язык у добродушного старика просто не поворачивался.

– Я не это хотел сказать. – Мягко ответил старик. – Пойми у людей свои моральные законы и правила. Чем ты сильнее других, тем больше тебя уважают и боятся, и тем больше у тебя привилегий.

– Как я уже сказал, меня это мало волнует. – Теперь настал черед Сэлфина, бессмысленно водить ногтем по столу выводя в нем невидимый символ, который ничего не значил.

– Значит, ты не явишься на брошеннвц тебе вызов? – Сказал прямо в лоб Хорз, не скрывая негодования.

– Откуда ты…

– Зулу растрезвонил на каждом углу, что он бросил тебе вызов. – Продолжал наседать старик. – Мало того, он сказал, что ты в любом случае не явишься и поспорил на пять серебряных монет. Если ты не прейдешь, Зулу окажется прав, и любому вранью, которое будет исходить из его уст на счет тебя, будут верить все, даже если это будет чушь. – Хорз стукнул рукой по мягкому подлокотнику кресла. – Разве ты не понимаешь, что он сделал?

– Разве староста не говорил, что драки в деревне наказуемы? – Будто не слушая, спросил эльф.

– Да все верно, но завтра будет состязание, и в нем примут участие все желающие, и все они будут драться. Зулу поступил очень хитро, вызвав тебя на поединок именно завтра во время состязаний, именно на тренировочной площадке, где не он, не ты не понесете ни какого наказания. Где никто вас не станет разнимать. Где будут все люди.

Хорз очень отчетливо, с нажимом выделил последние слова, давая им особое значение.

– Меня мало это волнует. – Опять одно и то же начал твердить Сэлфин.

– Послушай…

– У тебя уже вода кипит. – Попытался, насколько это было возможно сменить тему Сэлфин.

– Черт с этим, сейчас идет вопрос о чести! Твоей чести! О твоей дальнейшей судьбе! Неужели ты так просто это оставишь, неужели ты всю свою жизнь будешь терпеть издевательства? Ты ведь можешь это прекратить в один момент! – Значительно повысил голос старый знахарь.

– Чести? Ты говоришь о чести, а сам не видишь то, что у тебя перед носом! Меня призирают все! Я здесь не кому не нужен! Я здесь чужой! – Взревел Сэлфин, и голос, от мягких оттенков которого раньше исходила магия наполняющая душу теплом, превратился в холодный, как камень, и зловещий, как сама тьма.

Хорз поник, он опустил голову и забарабанил пальцами по подлокотнику кресла. Вода в котелке, который висел над огнем в камине, сильно испарялась и пузырилась. Но знахарь не обращал внимания, он поднял свои темные измученные глаза и посмотрел ими в голубые глаза Сэлфина, и сказал очень просто:

– Если ты не прейдешь, ты покроешь позором не только себя, но и свою семью. Ты действительно настолько безразличен?

– И что, каждый может вызвать на дуэль любого, и если один из них не откажется, то он навсегда будет носить клеймо труса? – Отстраненным голосом спросил эльф.

– Все немного сложнее, но в целом – да. – Грустно улыбнувшись, сказал Хорз.

Сэлфин покачал головой и на мгновение прикрыл глаза, погружаясь в раздумья.

– Я даже не знаю не одного приема, я даже на тренировочной площадке ни разу не был. Я проиграю. – Подвел скверный итог Сэлфин.

– Да, ты не воин, и ты не когда не сражался на мечах, пускай даже деревянных, но ты эльф. Ты обладаешь силой многократно превосходящую силу любого человека. Тебе не обязательно знать, как нужно сражаться. – С лихорадочным выражением на лице, даже радостным, напутствовал старый знахарь.

– Ты серьезно считаешь, что этого будет достаточно? – Скептически спросил Сэлфин.

– Более чем, тебе лишь нужно верить в себя.

– Верить, верить, верить в себя… – Отстраненно бормотал Сэлфин. Затем треснул кружкой о стол с такой силой, что та треснула, а чай вылился из нее, заливая деревянный стол.

– Я не собираюсь не кому ни чего доказывать! – Яростно ответил эльф. – Я не тот, кем можно манипулировать! Меня вынуждают драться, против собственной воли! Этот Зулу только ищет повод для драки, и я не стану делать то, на что он рассчитывает. Я не стану ему потакать. И не какая честь меня не волнует, все это было придумано людьми исключительно для подобных случаев.

– Послушай меня Сэлфин… – Хорз привстал и хотел успокоить Сэлфина, но тот оборвал его:

– Нет. Спасибо за ужин Хорз, но я не стану драться. – Ответил Сэлфин и быстро вышел из дома, хлопнув дверью, ощущая на себе укоризненный взгляд старика.

Через минуту Сэлфин скрылся в ночной темноте. Хорз опустил голову на грудь и горестно уставился в пол, его седая борода тихо шуршала о воротник рубашки в мертвой тишине хижины. Лишь треск поленьев и кипящая вода прерывали грустную тишину.

– Да хранят тебя звезды мальчик мой.

Глава 4

Две звезды.

Шагая по пустой проселочной дороге, освещенной лишь светом луны, Сэлфин размышлял над словами Хорза. Вспоминал каждое слово, каждый аргумент, и волей неволей соглашался с ними. Его разум был согласен, однако душа считала иначе.

Сэлфин ненавидел Зулу и больше всего на свете хотел унизить его, но его эльфийская сущность отрицала подобное действие, как недостойное и требовала обратного, требовала быть выше этого.

Но почему разум требовал одного, а душа совсем другого? Может потому, что он другой? Может потому, что он эльф? Разум и душа Сэлфина были совершенно другими, он мыслил иначе. Для него была чужда людская суета, их привычки, их моральные принципы, их понятие чести. Но как ему поступить? Как человек или как эльф?

Так и шел Сэлфин, блуждая не только среди полей, но и в собственных мыслях.

Он был так увлечен своими размышлениями, что даже не заметил, как очутился в Волшебном лесу.

Ночью лес был темным и мрачным. Ступая по сухим листьям, раздавался приятный хруст. Повсюду слышался стрекот кузнечиков, а на высоте нескольких метров от земли парили Элюнары, что уже стали слетаться к Сэлфину.

Это были крохотные создания, по размерам они напоминали крупную снежинку. Эльюнары летали очень медленно и плавно. Все их тельце было окружено ореолом света, от чего их еще называли ночными проводниками.

Они довольно хорошо освещали путь в ночном лесу, и путники их очень любили. Все это Сэлфин узнавал из рассказов Хорза, а так же из его немногочисленных книг.

Деревья в лесу были весьма большими, одно из самых высоких было порядком тридцати метров в высоту. К нему и направлялся Сэлфин. Это было его самое любимое дерево, не только из – за размеров. Эльфу очень нравились корни этого дерева, которые витиевато переплетались друг с другом, а затем уходили глубоко под землю.

Он шагал дальше, все глубже и глубже уходя в лес, в его родную стихию. Полная луна, безоблачная погода и небесные Элюнары, давали много света. Идти по лесу было очень легко, учитывая, что Сэлфин обладает зрением во много раз острее человеческого и был гораздо ловчее. Для него пройтись по такому лесу было все равно, что пройти по чистому полю в солнечную погоду.

Однако некоторые кусты он обходил стороной, ибо они были ядовиты, а другие выстреливали острые иглы, которые потом было очень неприятно вынимать из тела.

Лес ночью не когда не казался Сэлфину спящим. Каждый раз, когда он в него заходил, он видел, как многие ночные существа просыпаются и начитают вести ночной образ жизни, охотясь для пропитания. Другие наоборот являлись пищей, и только сверкающие в ночи Элюнары были неприкосновенны.

Наконец после получасовой ходьбы по лесу Сэлфин пришел к своему дереву. Оно было очень старым, и часть коры уже свалилось на землю где и лежало.

Ветки дерева были длинными и торчали во всех возможных направлениях, сплетаясь между собой, создавая нечто прекрасное. Листьев на дереве не было, и насколько помнил это дерево Сэлфин, их ни когда и не было.

Недолго раздумывая, он ловко полез на самую вершину дерева. Эльф очень легко взбирался по дереву, ни сколько не опасаясь, что может упасть. Сэлфин лазал по дереву, как белка, перебираясь с одной толстой ветки, на другую, прыжками. Спустя минуту он уже был на вершине дерева, где уже давно сплел себе из травы, что-то вроде гамака.

Сэлфин прилег в свою самодельную постель и блаженно прикрыл глаза. Для него это было чудесно – уйти от людской суеты и заботы, просто лежать и смотреть на звезды, любоваться яркой луной.

Воздух был свежим и прохладным, большинство людей назвали бы эту погоду холодной, но Сэлфин называд ее великолепной. Он не мерз и вместе с тем, ему не было жарко. А легкий ветерок приятно дул в лицо, нежно трепля длинные белоснежные волосы.

Сэлфин еще раз вспомнил разговор с Хорзом, и то, как он себя вел, эльфу вдруг стало стыдно. Он разбил кружку бедного старика и накричал на него. А ведь знахарь, еще ни разу не дал пустого совета, каждый раз его слова приводили к лучшему решению, каждый раз он выручал и учил Сэлфина, не требуя ни чего взамен. А он так обошелся с ним. Эльфу было стыдно за свои поступки, они терзали его чуткую душу.

Сэлфин не мог сидеть сложа руки, он хотел действовать, хотел попросить прощение у старика. Однако двигало им вовсе не совет старца, который таил в себе секретов больше, чем этот самый лес, а скорее жажда мести, Сэлфин хотел унизить Зулу. Что с ним происходит?

– Да будет так, раз ты так хочешь этого Зулу, я приду, но ты горько об этом пожалеешь. – Сказал в пустоту Сэлфин, и на душе неожиданно стало легче.

Именно с этого дня, именно с этого момента он решил думать и поступать, как человек. Раз он живет среди людей, то стоит вести себя, как человек. Даже если ему это не нравится, даже если он этого не хочет.

Более часа пролежал эльф на своем самодельном гамаке, раздумывая о смысле жизни, о своей судьбе, как вдруг в темном небе, яркой вспышкой зажглись две звезды. Сэлфин даже чуть не упал с гамака от неожиданности. Пораженным взглядом он уставился в ночное небо.

Это были Юнара и Ювен. Они медленно начали пульсировать и набирать силу исходящего света, но выглядело это так, будто они увеличивались в размере.

Две звезды горели ярче луны, даже ярче солнца, их свет застилал все вокруг. Многие животные и насекомые, разом утихли, даже сверчки замолчали, а Элюнары неожиданно начали подниматься все выше и выше, словно две звезды призывали их к себе на небо.

Сэлфин с трудом оторвался от двух ярко пылающих звезд и перевел свое внимание на несущихся Элюнар, которые двигались с поразительной быстротой. Сэлфин никогда не видел ничего подобного. От этого зрелища захватывало дух.

Элюнар было сотни, даже тысячи, они плавно, но быстро поднимались ввысь, прямо к дереву, где сидел одинокий эльф. Это было невероятное зрелище, казалось, что все Элюнары со всех концов земли слетелись к этому самому дереву, и сейчас в своеобразном хороводе облетали дерево, мелодично позвякивая, словно играя чудесную мелодию.

Элюнары так плотно кружили вокруг дерева, что создавалось впечатление сияющего торнадо. Сэлфин не знал, что делать, он лишь заворожено и взволнованно продолжал наблюдать, не в силах двинуться с места.

Вдруг Элюнары, стали что-то шептать, и это было так необычно, так потрясающе, так завораживающе, что Сэлфин непроизвольно улыбнулся, забыв о волнении и обо всем на свете.

Шепот Элюнар был больше похож на звук колокольчиков, на журчание маленького ручейка. Песнопение светлячков было столь чудесным и мелодичным, что заставило Сэлфина с головой окунуться в эту мелодию и слышать лишь ее.

Но это странное явление природы не продлилось долго. Вскоре Юнара и Ювен стали тускнеть и принимать свои первоначальные размеры. Однако после этого две звезды, изменили свой цвет на синий и красный. Это настолько удивило Сэлфина, что он даже раскрыл рот в изумлении.

После того, как две звезды потухли, ночные светлячки стали разбегаться, опять в своем медленном неспешном темпе. Их мелодия исчезла так же внезапно, как и возникла.

Уход Элюнар опечалил эльфа, но он по-прежнему слышал отголоски их чудесной мелодии, которая звучала будто в его голове.

Сэлфин был так поражен, что продолжал наблюдать за небом, в надежде, что случится, что-то еще. Ему было хорошо все видно из самой высокой точки леса. Но ничего больше не происходило, лишь Юнара и Ювен продолжали мерцать своими новыми цветами, что было противоестественно, но завораживающе.

Вдруг на молодого эльфа неожиданно накатила сильная волна усталости, а веки сами собой стали слипаться. Ночные зверьки и насекомые вновь ожили и принялись заполнять своим криком, щелканьем и скрежетом весь лес. И лишь Сэлфин не мог сопротивляться порыву чарующего и блаженного сна, который плотной пеленой окутал его, и он с головой провалился в его сказочные недра.

Глава 5

Убийца.

Расим сидел на каменной кладке одинокого колодца в большом дворе бедного района города Авенган. Двор был засыпан опавшими золотистыми листьями, которые ни кто не спешил убирать. Повсюду сновали люди в тряпье, словно мотыльки, пытаясь успеть сделать все необходимые дела и заработать немного денег на хлеб.

Вдоль огромной стены было множество каменных скамеек, но мало кто позволял себе слишком долго на них засиживаться. А деревья, которые росли, словно из каменной кладки, были совершенно голыми и кривыми, отчего складывалось впечатление, что жизнь в этом городе повлияла даже на них.

На каждом крупном входе стояло по двое стражников в блестящих доспехах, а за их спинами повинуясь порывам ветерка, слабо колыхались алые плащи с вышитыми на них золотой нитью гербами империи. Воины были хорошо вооружены, ухожены и опрятны, а их ясные глаза зорко следили за порядком.

Все жители трущоб, как один, выглядели уставшими и голодными. Жизнь в Авенгане была сложной, и выживали в этом огромном мегаполисе самые беспринципные, наглые и коварные люди.

Горожанам имеющие профессию кузнеца, столяра, кожевника, строителя, фермера и прочие рабочие профессии, жилось крайне тяжело. Им приходилось работать с восхода солнца до его заката, что бы прокормить себя и свою семью.

Куда лучше жилось купцам, работорговцам и рабовладельцам. Они купались в золоте, а их слово имело вес в имперском обществе. Такие люди ни знали забот, всю их работу выполняли рабы, исполняя самые различные пожелания.

Но даже жизнь богатого рабовладельца, с огромным земельным наделом, меркла по сравнению с той роскошью, которую могли позволить себе лорды и герцоги. Такие знатные особы жили в центральной части города, куда не допускали бедняков и брали в услужение лишь лучших рабов. Богачи жили в совершенно другом мире, хотя от реального их отделяло пару стен.

Расим Раст не принадлежал не к одной из имеющихся в городе иерархий. Он был ни кем, и вместе с тем был крайне важен. Он был самым талантливым в мире убийцей и шпионом состоящий на службе королевства Ласендор.

В Авенган его послал сам король Фомель два года назад. И Расим до сих пор себя не выдал и продолжал вести тайную деятельность во благо своего королевства.

Расим был одет неплохо, но вместе с тем он почти не выделялся. Темные и слегка потрепанные кожаные штаны, темно-синяя рубашка, поверх которой была одета такого же цвета туника, спускающаяся почти до самых колен.

Туника была отделана простыми и редкими узорами, что вышли из моды пару лет назад. Качественные кожаные сапоги до колена, черного цвета и плащ, с глубоким капюшоном и простой застежкой на шее. Ремень, стягивающий тунику в талии, был обвешан множеством небольших мешочков.

Лицо шпиона было сухим и худым, отчетливо проступали скулы. На лысой голове Расима едва начали проступать волосы. Телосложение убийца имел худощавое, но жилистое, а карие глаза зорко осматривали все вокруг.

Отличительной чертой шпиона были его темные и густые брови, которые слегка заползали на виски, а так же длинный и тонкий шрам, шедший от виска до самой шеи.

С виду у Расима не было оружия, но это только с виду. Он надежно спрятал миниатюрные, метательные ножи у себя в металлических наручнях, на которых было выполнено тиснение в виде диких лоз. А в сапогах находились столь любимые Расимом короткие и острые как бритва мечи, больше напоминающие удлиненные кинжалы. И это была лишь часть незаметной амуниции.

Сейчас убийца выжидающее сидел и ждал, когда появится тот, ради кого он просидел тут уже больше двух часов. Его тайный информатор, оставил ему записку в условленном месте. Теперь Расим знал, что в здании напротив большой площади состоится тайная встреча очень влиятельных людей, которые будут обсуждать и решать важные вопросы, касающиеся будущих планов империи.

Именно поэтому Расим сидел на каменной кладке колодца, и не принужденно поглядывал на вход в трехэтажное здание, в котором должно состояться собрание. У входа в здание стояло парочка стражников, которые были гораздо осторожнее и зорче остальных.

Шли минуты, час, другой, начинало смеркаться, а так и ни кто не появлялся. Расим стал думать, что его информатор ошибся, и уже был готов уходить, как вдруг из арки ведущий в восточную часть города вышел командарм – генерал Рив Малбрих.

Он был окружен дюжиной крепких солдат, которые не раз проливали кровь, и по виду, были готовы пролить еще. Расим не шелохнулся, он продолжал осторожно наблюдать, как Малбрих и его солдаты идут по дороге, грубо отталкивая всех, кто стоял на их пути.

Когда генерал подошел ко входу, где стояли двое стражников, Расим внутренне ликовал. Он заранее проверил каждый уголок этого здания и был уверен, что сможет без особых трудностей попасть внутрь.

Расим встал и решил начать обходить здание, что бы попасть внутрь через задний двор, где была лестница, ведущая на крышу. Но не успел он сделать и десяти шагов, как генерал Малбрих развернулся и пошел проч. Расим был удивлен, удивлен весьма неприятно, на такое он не как не рассчитывал. Но ничего не оставалось, ему пришлось следовать за генералом на значительном расстоянии.

Расим вел себя весьма аккуратно, стараясь не привлекать внимания, используя все свои уловки и весь накопленный опыт. И это ему удавалось просто отлично. Сейчас он был невидимкой. Все шло весьма хорошо, до одного момента.

Генерал направлялся прямиком в богатый район, и Расим был готов прокусить губу от досады. Ему туда просто так не попасть, потребуется время, которого у него просто нет. Но он отчаянно пытался придумать план действий.

И пока он думал они проходили бедный район, где люди радостно готовились к важному празднику. Повсюду весели украшающие ленты, плакаты и конечно гербы империи. На лицах людей играли улыбки и все, как один, обсуждали предстоящие веселье. Готовилось что-то крупное.

Наконец генерал Малбрих и его невидимый преследователь подступили к огромной стене, за который был уже совершенно другой город – территория богачей, и туда пропускали далеко не всех.

Благо возле этих ворот сновало множество людей, и шпион мог смешаться с толпой, но это был тупик, пройти он не сможет.

Малбрих уже подошел в плотную к воротам, и на минуту остановился, что бы что-то спросить у стражников. Расим продолжал наблюдать, но решения не находил, как вдруг он увидел телегу с сеном и человека который виллами собирал ее и накладывал в тележку. В мозгу у него пронеслась мысль, и он подумал, что это может сработать.

Расим не спеша, без резких движений стал пробираться к тележке вместе с идущим потоком людей. Он подошел на расстояние вытянутой руки к человеку, который закидывал сено, и в момент, когда бедняга стоял спиной к нему, Расим со всей силой толкнул его. Раб упал точно на свою полусгнившую телегу и развалил ее, а вместе с ней вывалилось и все сено. Все разом обернулись на шум.

Расим не чувствовал себя героем, из-за него теперь у этого человека будут неприятности, но вместе с тем он радовался, наблюдая, как стражники отвлеклись и стали орать на растяпу, называя его последними словами. Расим попытался, как можно спокойнее себя вести и подошел к воротам с другого края, спрятавшись за колонной.

Бедного раба стали избивать за допущенную ошибку, которая была вовсе не его. Расим с каменным лицом смотрел на избиение немощного старика, всем сердцем желая, что бы он пострадал не напрасно. Однако угрызение совести не испытывал, это была роскошь в его ремесле, которую он не мог себе позволить.

– Двадцать плетей!

Это был грубый басовитый голос генерала Малбриха.

– Нет, простите, простите меня господин, этого больше не повторится, клянусь. – Умолял старик пытаясь освободится от стискивающих рук стражников, которые уже волокли его на плац.

Все прохожие наблюдали, за тем, как за малейшую провинность человеку выдавали столь суровое наказание. И у всех на лицах было написано только одно – страх.

– Что уставились? – Крикнул один из стражников сопровождавший генерала Малбриха.

В ту же секунду все посеменили в разные стороны, боясь поднять взгляд.

– Вы двое, – Малбрих указал на стражников, стоящие у ворот, – уберите это.

Стражники кинулись исполнять поручение верховного командующего, не обменявшись даже взглядом.

Малбрих быстро махнул рукой, веля своей охране следовать за ним. Теперь, когда стражники были заняты, выполняя приказы генерала, вороты на время остались без присмотра и Расим смог проскочить в открытее ворота, которые закрывали только на ночь. Шпион продолжил слежку, по-прежнему оставаясь в тени.

Спустя двадцать минут они наконец подошли к красивому зданию отделанного необыкновенной фреской. У здания было много окон, которые внутри были завешаны красными гобеленами. Само здание было правильной прямоугольной формой, с округленными углами, а так же имело несколько изумительных башен, которые придавали поместью царственный вид. Высотой здание было в пять этажей, но каждый этаж был гораздо выше, чем в обычных домах, отчего оно казалось гораздо выше всех остальных.

Расим прятался в тени, между узким проходом двух соседствующих зданий. Его совершенно не было видно. И он наблюдал, как Малбриху открывают шикарные двери, и он заходит внутрь, взяв с собой лишь двоих стражников.

Но шпиона это не утешало, он видел, что внутрь ему не попасть, слишком много стражников охраняют единственный вход. А по периметру постоянно патрулируют несколько солдат.

Расим потратил несколько минут, осматривая здание со всех сторон, но так и не нашел другого входа и уж тем более лестницы.

Шпиону предстояло, как можно скорее решить, что делать, ведь он может пропустить весьма много, пока тут раздумывает. Он скрестил руки на груди, а правой рукой стал почесывать свою щетину на подбородке. Но кроме широких выступов на стене он не чего больше не находил, и решив что это единственный шанс, он решил рискнуть.

Расим дождался, когда патрульный повернулся к нему спиной и пошел в другую сторону, Расим не теряя ни секунды, зная, что через пару мгновений с другой стороны выйдет еще один стражник, рванул к зданию, стараясь испускать, как можно меньше шума.

Подбежав вплотную, он, что есть сил, прыгнул вверх и ухватился за выступающий камень, который был частью декора здания. Расим подтянулся и встал на этот злополучный выступ, поймал равновесие и снова прыгнул, ухватываясь за следующий камень.

Когда он вновь подтянулся, то увидел, что снизу, прямо под ним проходит тот самый стражник, тихо бренча кольчугой. И вдруг он остановился. Расим замер, даже затаил дыхание. Он не знал, что заставило патрульного остановиться, но это было явно не к добру.

Но оказалось, стражник просто поправил ремень, который видимо был слишком сильно стянут. А затем он пошел дальше. Расим облегченно выдохнул, и уже с новыми силами стал карабкаться вверх.

Теперь ему не было нужды в прыжках, он спокойно дотягивался до всех выступающих камней, и просто лез, словно по лестнице. Но невольно посмотрев вниз, он прекрасно осознавал, что стоит ему ошибиться и сорваться, как он размажет свою голову о твердый камень.

И стоило ему об этом подумать, как левая рука Расима соскользнула, а вниз посыпались маленькие обломки от камня, за который он держался. Теперь он держался лишь на своей правой руке. Ему с трудом удалось нащупать новую опору. Он почти добрался, осталось всего пару метров.

Спустя несколько секунд Расим был на крыше и наконец, он смог перевести дух. Расим всегда боялся высоты, а сегодня его страхи помножались надвое. Он стоял на самом углу здания, и решил отойти подальше.

Когда Расим подошел к центру крыши, он был несколько раздосадован и поражен. В центре не было крыши, верхний этаж целиком и полностью состоял из сада, а внизу был стражник, который лениво бродил по саду. В самом центре был маленький бассейн, в котором плавали золотистые рыбки.

Вдруг послышался звук открываемой двери, скрипнули петли и послышались шаги нескольких людей. Они проходили совсем рядом, а так как крыши не было, то Расим смог рассмотреть, кто это был.

– Генерал Малбрих, господин мой, рад приветствовать вас, в моем доме. Прошу, следуйте за мной. – Голос человека произносившего это был словно медовым, настолько мягко, приятно и любезно он звучал. Но Расим не смог разглядеть, кому принадлежал этот голос, он был за пределами его обзора.

Вновь послышались шаги и стук закрываемой двери. Собрание началось.

– Проклятье! – Пронеслось в голове у шпиона.

Ему следовало попасть, как можно скорее на это тайное собрание, и чем дольше он медлит, тем больше он пропускает.

Расим осмотрелся по сторонам, стражник только один, который был, как на ладони.

– Возможно, будут еще двое, которые пошли за генералом, придется, как-то их обойти, но об этом буду думать потом, сейчас, главное просто слезть, с этой треклятой крыши! – Планировал в своих мыслях план шпион.

Стражник, как раз проходил прямо под Расимом, не спеша, вразвалочку, что-то напевая себе под нос. Шпион не стал терять времени, он очень аккуратно слез с крыши, не производя не единого шороха. Это был его талант – быть невидимым, беззвучным и неуловимым, талант настоящего убийцы. Спустя секунду он стоял уже в полусогнутой стойке позади стражника, который даже не подозревал о проникновении на его охраняемую территорию.

Расим на цыпочках, стараясь не произвести шума, незаметно подкрался к стражнику, а затем молниеносным движением свернул тому шею. Бедолага даже не понял, как умер.

Расим быстро взвалил труп на плече и огляделся по сторонам. Однако спрятать труп был негде, поэтому он бросил его прямо на клумбу цветов, надеясь, что высокие кусты прикроют тело достаточно хорошо. Начало было скверным и Расиму это очень не нравилось.

Расим добрался до конца коридора и слегка высунул голову, что бы увидеть, что таит в себе следующий поворот. Как он и ожидал, там стояли двое телохранителей, которых обойти было невозможно, а за ними была дверь, за которой шла тайная встреча.

Расим понимал, что на пролом идти это глупо, он неизбежно поднимет шум. Вдруг случайно он заметил, что чуть позади солдат, льется предзакатный солнечный свет, Расим решил, что это окно, а значит можно пролезть через него и попасть им за спины. Шпион задорно улыбнулся и направился обратно.

Он вновь быстро залез на крышу, и пошел по краю, ища то самое окно, для этого ему приходилось, аккуратно свисать, борясь с собственными страхами. Но спустя пять минут ему улыбнулась удача, он смог отыскать именно то самое окно и акробатическим движением запрыгнул внутрь.

Запрыгивая, он случайно сбил вазу, однако чудом умудрился ее поймать у самого пола. На лбу Расима появилась испарина, а его глаза сделались на мгновение дикими.

Он поставил вазу обратно на положенное место и тихо, словно кошка пошел по коридору, который устилал толстый слой дорогого ковра. Это сильно упростило задачу Расиму и он с легкостью преодолел весь коридор не произведя даже шороха.

Расим очутился точно там, где и планировал, за спинами телохранителей, которые даже и помыслить не могли, что кто-то сможет пробраться через окно на пятом этаже и попасть внутрь.

Шпион не выпускал из виду телохранителей и вместе с тем решал, в какую дверь ему зайти. Их было две, одна была шикарная, с теснением в виде роз, а вторая, больше походила на дверь чулана, и она была гораздо меньше в размере.

Расим понимал, что стоит ему открыть ту дверь, что позади него, то он сразу уткнется в собравшихся там людей и это ни к чему не приведет, поэтому он очень осторожно открыл дверь, которая вела в чулан. Расим сильно напрягся, в ожидании того, что проклятая дверь скрипнет, но ничего не произошло, петли были хорошо смазаны и не скрипели.

В нутрии царил полумрак, слабые лучи заходящего солнца, льющие из небольшого окна, слегка освещали чулан. Близилась ночь.

Вся маленькая комната была заставлена различным хламом. От поломанных швабр, до сломанных стульев, а так же разными тряпками и прочими хозяйственными вещами.

Расиму сразу понравилось это место, тут было темно и сразу было понятно, что мало кто сюда заходил.

Теперь оставалось лишь каким-то образом подслушать разговор, но с этим не возникло особых трудностей. Расим прошел пару метров и увидел в стене деревянную, очень тонкую решетку. Она была искусно вырезана в стене, а падающий сквозь нее далекий свет от факелов создавал сеточное освещение.

Расим подошел к этой решетке и глазам своим не поверил. Он не мог даже представить, что ему когда-нибудь так сильно повезет. На противоположной стороне сетки был огромный зал, тот самый зал, в котором прямо сейчас проходило тайное собрание.

Зал был огромного размера, устланный дорогостоящим ковром, облицованный изящными узорами. Повсюду стояла различная мебель. От небольших стульев, до огромных шкафов. А завораживающие гобелены, которые закрывали окна от угасающих солнечных лучей, создавали в помещении мягко малиновое освещение.

В центре зала стоял большой овальный стол, за которым сидели около дюжины влиятельных людей, среди них было несколько генералов. Все они что-то обсуждали.

Расим аккуратно взял перевернутый стул с отломленной спинкой и сел на него, поодаль той самой решетки. Шпион весело улыбнулся, такого с ним еще не происходило.

– …нет, это лишнее, я вам клянусь, груз будет доставлен точно в срок, больше у нас не будут подобных проволочек. – Сказал толстый темноволосый человек, в шикарном сиреневом камзоле.

– Вы в этом уверенны? – Этот ледяной голос принадлежал некому иному, как генералу Малбриху.

– Несомненно. Я предпринял все возможные меры, виновники были наказаны, а груз прибудет уже на следущей недели. Кроме того я нанял еще больше рабов, которые будут трудиться во благо империи.

Малбрих скупо улыбнулся и махнул рукой, отпуская купца.

Человек в сиреневом камзоле встал из-за стола, низко поклонился и спешно вышел из зала. Рабыни, одетые в жалкие обноски не отставали от него ни на шаг.

Малбрих подозвал к себе не внушающего доверия типа со страшно обожженным лицом и что-то прошептал ему на ухо. Неизвестный коротко кивнул и ушел следом за купцом.

Генерал Малбрих в задумчивости потер руки и повернулся в пол оборота к другому человеку, который был одет почти, так же как и он сам. Начищенную до серебреного блеска кольчугу, поверх которой был одет золотистый металлический нагрудник, с изображенным на нем гербом империи. За спиной генерала так же был неотъемлемый атрибут имперского война – алый плащ. На плаще тоже красовался золотистый герб императора – коронованная змея, обвивающая элегантный клинок.

– Ну а что ты скажешь, мой старинный друг? – Весьма спокойно и с намеком на теплый тон спросил генерал Малбрих.

– Приготовления идут в точности по графику, мы будем готовы к назначенному сроку. – С легким кивком ответил генерал Карг, который был правой рукой Малбриха. – Но наши силы сильно разбросаны, потребуется время, что бы создать единый «кулак».

– Немедленно отдавай приказ, – сухо ответил генерал Малбрих, – мне необходимо, что бы все наше войско было сосредоточенно на выбранном плацдарме к указанному сроку.

Малбрих забарабанил пальцами по столу и явно что-то обдумывал, прежде чем продолжить.

Расим недобро прищурился, ему очень это не нравилось и его уже стали одолевать недобрые догадки, подкрепленные старыми сведеньями.

– Наше новое оружие, оно уже готово? – Взяв яблоко с хрустальной вазы, спросил Малбрих.

– Да мой господин. – Ответил незнакомый мужчина со смуглой кожей и хриплым голосом. – Арсий хорошо потрудился, они уже доставлены. Семьдесят штук и все в идеальном качестве, мощь их поистине устрашающая.

– Отлично. – С довольной улыбкой на квадратном лице ответил верховный командующий.

Малбрих откусил солидный кусок от крупного яблока, и прожевав его, неожиданно оповестил всех присутствующих той самой новостью ради которой он всех их собрал:

– Великий император отдал приказ. Мы должны быть готовыми к новой войне. Есть строгий план действий.

Собравшиеся переглянулись и заерзали. Каждый знал, что это когда-то должно было случиться, и у всех в голове крутился лишь один вопрос.

– Почтенный император назвал дату? – Твердо спросил один из неизвестных Расиму генералов, который носил густую бороду, и на вид ему было не более сорока лет.

– Начало весны, – коротко бросил Малбрих, – император не желает начинать войну зимой, которая обещает быть суровой.

Расим прикусил язык и вытаращил глаза. Всем своим телом он подался вперед, не осознавая, что делает.

– Дозволено ли нам быть посвященными в план нашего императора? – Вновь спросил неизвестный генерал, но в его голосе отчетливо звучали требовательные нотки.

– Император выражает свою волю и требования, – железно ответил Малбрих, – что касается плана ведения боя, то тут он рассчитывает на мои навыки. – Откусив кусок от яблока, ответил Малбрих.

Присутствующие вновь обменялись взглядами, и что-то было в их лицах, что невозможно было не заметить, и невозможно было понять. Страх или волнение? А может быть предрешенность была в их взгляде?

– Так чего желает император от будущей войны? – Спросил генерал Карг.

– Разумеется победы. – Хохотнул Малбрих, однако ни кто больше даже не улыбнулся.

Малбрих неожиданно встал и швырнул яблоко в угол. Стоявший позади раб незамедлительно бросился подбирать огрызок.

– Великий император Дарлок Дахарт Дардиус приказывает взять Керонд до начала летних дней. А так же подготовить армию «север» для одновременного вторжения в Шорн-Варзен.

Послышались встревоженные шепотки. Никто не был рад таким срокам, учитывая, что им придется сражаться не только с восточными королевствами, но и с эльфами.

Малбрих сложил руки за спиной и стал медленно обходить овальный стол, всматриваясь в глаза каждого присутствующего.

– У нас будут все необходимые ресурсы для ведения этой победоносной компании. Император позаботился обо всем. Наши армии будут самыми смертоносными за всю историю мироздания, ни кто не сможет нас уничтожить!

– А как же Ласендор, Фельграз и Хардон? – Спросил генерал Карг. – Разве они останутся в стороне, когда мы осадим Керонд? Кроме того, война на два фронта, дело весьма рискованное.

– Император все продумал по этому поводу и подготовил благодатную почву. – Уверенно заверил его Малбрих. – Они не станут нам мешать, а эльфы не смогут нам ничего противопоставить.

– Может, вы посветите нас в подробности? – Вновь потребовал сведений бородатый генерал.

– Это секретная информация, – раздраженно заметил Малбрих, – доступ к ней не имею даже я. Но император, ни когда не бросает слов на ветер. Уж вам это известно достаточно хорошо.

Ни кто больше не сказал ни слова, все прекрасно понимали, что имел в виду Малбрих. Кроме того, император уже завоевал половину мира своей хитростью и коварством. И раз верховный главнокомандующий говорит, что у императора есть план, значит, он сработает, как и многие другие до него.

– Принеси карту, документы и… вина. – Приказал Малбрих тощему рабу, который в ту же секунду кинулся в другую часть огромного зала. – Я посвящу вас более подробно в мой план. – Ответил Малбрих и приказал расчистить заставленный всевозможными угощениями стол.

Рабы, которых до этого не было даже видно, появились словно бы из под неоткуда и с лихорадочной поспешностью стали убирать все со стола, оставляя лишь гладкую полированную поверхность. Следящие за ним генералы нетерпеливо ждали.

Пока рабы убирали все со стола, Малбрих неожиданно обратился к волшебнику, который стоял в стороне от всех. На нем была сверкающая драгоценная белая мантия с глубоким капюшоном и широкими рукавами. Волшебник непринужденно держал в правой руке свой белый магический посох с голубым кристаллом на вершине.

– Гилд, что слышно от магов?

– Мы ждем. – Отстраненно ответил архимаг, глядя в окно. Чародей даже не думал поворачиваться лицом к генералу, что взбеленило Малбриха даже больше, чем небрежный тон волшебника.

– Это не ответ на мой вопрос! – Злобно ответил Малбрих, который ненавидел чародеев за их наглость присущую людям обличенных силой, силой дарующая власть.

– Что же ты желаешь услышать Рив? – Развернувшись в пол оборота, спросил волшебник, обращаясь по имени к генералу Малбриху, что было верхом непочтительности.

– Ты зарываешься Гилд! И кажется, это стало входить у тебя в привычку. – Малбрих треснул здоровенным кулаком по столу. – Не забывай, с кем ты разговариваешь! Ни забывай, что как легко ты взлетел, так же легко можешь упасть!

И последние слова вовсе не были пустыми. Гилд получил титул архимага лишь благодаря императору. Сам Дарлок нарек его своей правой рукой, что бы он держал волшебников в узде и следил за Эривенгардом – городом волшебников. И он прекрасно понимал, что Дарлок может легко лишить его этого титула, как и понимал то, что император прислушивается к словам Малбриха больше, чем к его собственным.

– А теперь я жду от тебя полного доклада о состоянии моих волшебников! – Скрипя зубами, потребовал ответа Малбрих. Он просто не мог позволить, что бы Гилд не повиновался перед всеми собравшимися военачальниками. Малбрих не желал терять авторитет.

– Твоих волшебников? – Поднял левую бровь Гилд словно бы сомневаясь в полномочиях Малбриха.

– Да, – с нажимом ответил генерал, – моих волшебников!

На лице Гилда заиграли желваки. Он не привык к подобному обращению и тем более оскорблениям. Он был архимагом, он был одним из самых могущественных чародеев. Сами короли были вынуждены склонять перед ним голову. Но увы, так было раньше. Теперь все изменилось. Настали другие времена.

Власть архимага дарованная Дарлоком, а не конклавом волшебников, потеряла свой былой авторитет. Теперь это должность была, не выше наместника. Восток не признавал Гилда как архимага, а волшебники вынужденные подчиняться Гилду, делали это лишь из-за страха перед могуществом Дарлока. Весь его титул был фальшивкой. Но даже этого он не желал терять.