Я агент времени первого класса Виктор Макаров. Сейчас я стою в камере перемещения во времени с моей напарницей Любой и готовлюсь совершить прыжок в две тысячи шестнадцатый год, чтобы пресечь попытку незаконного временнОго путешествия.
С Любой мы работаем уже шестой год, с тех пор, как в 2435-ом году вместе окончили академию «агентов времени». На первом же занятии я заметил симпатичную стройную девчонку с короткими черными, как ночь, волосами и выразительным лицом. Я сразу решил познакомиться и, дождавшись окончания занятий, подошёл к ней.
– Привет. Меня зовут Виктор. Я хотел бы… – начал я и тут же осёкся. На меня из-под озорной мальчишеской чёлки смотрели огромные чёрные глаза, в которых легко можно было утонуть. Я почувствовал, как мой пульс стал отдаваться в ушах, а лицо обдало жаром. Комок подкатил мне к горлу, а язык еле ворочался, и чтобы не молчать, я понёс какую-то ахинею про квантовую механику, о которой нам только что рассказывали на занятии.
– Если ты хочешь меня куда-нибудь пригласить, то завтра в пять я свободна, – вдруг сказала она.
Так мы начали встречаться. Отношения развивались стремительно, и скоро мы поняли, что друг без друга не можем. В конце курса мы поженились, и нас вместе послали на дежурство.
Сегодня мы работали по «красному» коду, что подразумевало под собой наивысшую степень опасности. За пять с небольшим лет нашего дежурства мы задержали и отправили обратно более пятидесяти нарушителей, но ни по одному из них не объявляли «красную» тревогу.
С тех пор, как все государства на Земле подписали «Берлинский договор» и открыли свои границы, воевать стало бессмысленно. Все страны постепенно расформировали свои армии, оружие большей частью уничтожили, а оставшееся сложили на склады. Терроризм тоже был изжит. Поэтому «красный» код объявлять стало не по кому, так как обычно его объявляли по террористам или военным преступникам. И хотя мы и подготовились к задержанию более серьёзно, чем обычно, я всё-таки думал, что «красный» код нам объявили по ошибке или в виде учений, чтобы мы не расслаблялись.
…3; 2; 1; 0 – мелькнули на табло цифры, и гул прекратился. Наступила гробовая тишина. Прошло ещё несколько секунд, двери камеры раздвинулись, и мы оказались на улице. По нашей одежде бегали, затухая, красные искорки – это сгорали остатки энергии, используемой при перемещении. Вокруг была ночь, но метрах в десяти впереди горел яркий уличный фонарь, и вокруг всё было хорошо видно. Мы стояли на асфальтовой мостовой, слева от нас была металлическая ограда парка, а впереди, прямо под фонарём, находилась какая-то деревянная будка, с виду строительная бытовка.
– Четыре секунды, – произнесла Люба.
– Приготовься, – сказал я.
Тот час же перед нами на некотором расстоянии возникло розовое расплывчатое свечение, похожее на утренний туман в лучах восходящего красного солнца. Свечение быстро становилось всё ярче и стремительно уменьшалось в размерах, пока не превратилось в узкую ярко-красную вертикальную полоску, поднимавшуюся от земли примерно на три метра вверх. Раздался негромкий гул и потрескивание, похожее на звук электрических разрядов, и красная полоса разделилась вдоль на две части. Они поползли в разные стороны, как будто раздвигались автоматические двери, и очень скоро образовали собой огненно-красный круг. Это было «временнОе окно», и я много раз видел, как оно открывается. Повисев ещё несколько мгновений неподвижно, «окно» вдруг поплыло в воздухе и отдалилось от нас ещё метра на два, а на его месте возникла человеческая фигура. Это был мужчина огромного роста и богатырского телосложения, совершенно лысый и одетый в чёрный комбинезон, чем-то похожий на рабочую спецовку. Он стоял, широко расставив ноги и нагнув голову, рассматривая какой-то предмет, который держал обеими руками, поднеся совсем близко к своему широкому лицу. Я подумал, что пора бы мне уже заговорить.
– Мы – сотрудники «Агентства времени». Вы нарушили второй параграф кодекса перемещения во времени, – сказал я громко. – В соответствии с законом, мы обязаны переместить вас обратно в своё время, где вы предстанете перед судом за это преступление. Пожалуйста, не делайте резких движений, встаньте ровно и вытяните вперёд руки.
Гигант поднял голову и, посмотрев на нас, улыбнулся. В свете уличного фонаря я, наконец, увидел его лицо. Оно было сплошь покрыто шрамами, и от этого его улыбка казалась зловещей. Потом он снова нагнул голову и вернулся к своему занятию. Надо сказать, что он вёл себя слишком спокойно. Обычно люди, увидев нас, тут же подчинялись требованиям или пытались бежать. А этот просто не обращал на нас никакого внимания, как будто здесь никого кроме него не было. Помня о «красном» коде, я подумал, что надо соблюдать осторожность.
– Вы меня слышите? – спросил я. – Пожалуйста, стойте спокойно, держите руки так, чтобы я их видел, и не делайте резких движений.
Мужчина вдруг опустил руки и спрятал предмет, который он держал, в боковой карман. Он выпрямился и посмотрел на меня уже более осмысленно.
– Не стойте у меня на пути, – голос у него был низкий, с сильным акцентом. – Вы понятия не имеете, с кем связались. Отойдите в сторону, и никто не пострадает.
Я потерял терпение.
– Подними руки, милейший, и всё закончится для тебя хорошо.
– Ах, так! Ну что ж, вы сами напросились.
Он вдруг вскинул левую руку в сторону Любы, и я увидел, как от его раскрытой ладони в разные стороны стали расходиться волны горячего воздуха, как будто волны на спокойной воде расходятся от брошенного в неё камня.
– Защиту…! – закричал я, но Люба уже всё поняла.
Из его раскрытой ладони вдруг вырвался поток воздуха или другого газа чёрного цвета, закрученный кольцами как смерч, и ударил в грудь моей напарнице, но, не дойдя до неё каких-то нескольких сантиметров, внезапно изменил направление и ушёл вверх. Люба пошатнулась, но удержалась на ногах. Я быстро выставил вперёд «молоток» и нажал на спуск несколько раз. «Бум – бум – бум» – грохнули выстрелы. Я увидел, как мои заряды как будто ударялись в невидимый купол перед лицом здоровяка, расплющивались на нём и стекали на землю желеобразной массой.
– У него защита! – вновь заорал я.
Люба ударила излучателем. Электрическая дуга синего цвета с характерным треском вырвалась из её руки и почти врезалась в грудь мужчины в чёрном комбинезоне. Но, как бы встретив на своём пути невидимую стену, отрикошетила в металлическую ограду. Прутья ограды от страшного удара изогнулись и моментально раскалились докрасна. Деревянная будка, стоявшая вплотную к ограде, сразу вспыхнула, как бумажная.
Я вдруг увидел, как гигант направляет левую руку на меня. Уже зная, что это означает, я стремглав бросился на землю. Едва я оказался на асфальте, как чёрный вихрь пронёсся над моей головой, обдав меня ветром так, что волосы на голове зашевелились. Пройдя надо мной в каких-то нескольких сантиметрах, смерч ударил в кирпичную колонну ограды, находящуюся за моей спиной, и вокруг меня начали падать осколки кирпичей. Я перекатился в сторону, чтобы выйти из-под обстрела и, бросив «молоток», поняв, что он бесполезен, выхватил из кармана пистолет, снаряженный бронебойными патронами с урановым сердечником.
Люба опять ударила излучателем, и всё с тем же успехом. Наше оружие не могло его достать. Я встал на одно колено, готовясь начать стрелять из пистолета, но не успел. Чёрный смерч, пробив защиту, ударил мою напарницу в грудь, оторвал её от земли, перевернул в воздухе и бросил плашмя на асфальт. «Защиты хватит только на двадцать восемь секунд» – вспомнил я Любины слова. А с учётом траты энергии на отражение выстрелов – вполовину меньше.
– Люба-а-а! – громко закричал я и нажал на курок.
Пистолет загрохотал в моей руке, и я увидел, как здоровяк вдруг схватился за своё правое плечо. Воспользовавшись этим, я подбежал к лежавшей на земле Любе, поднял её и быстро перенёс за выступ ограды. Она была жива, но сильно контужена. Из носа и рта шла кровь, глаза были закрыты, но пульс прощупывался. Генератор энергетической защиты всё-таки сработал, хоть и не на полную мощность, иначе при таком сильном ударе она бы погибла. Я нащупал у неё на поясе электронную аптечку первой помощи и активировал её. Аптечка автоматически проводила диагностику, вводила в организм необходимые препараты и вызывала группу технической помощи, в состав которой входил врач.
Я выглянул из-за выступа и увидел, что гиганта уже не было, а «временнОе окно» побелело, превратившись из ярко-красной в бледно-розовую. Это значит, что оно было готово вот-вот закрыться. Я ещё раз взглянул на свою жену, вскочил и бросился бежать. «Прости меня, Люба» – подумал я и рыбкой нырнул внутрь уже закрывавшегося «временного окна».