Добираться в Ольгино Юлька решила на своей машине. Поэтому Мариша забросила ее в гараж, где зимовала в уютном обшитом вагонкой гараже собственная Юлькина машина марки «Рено». После этого Мариша сочла свой долг выполненным и умчалась в больницу. А Юлька, открыв гараж, попыталась завести двигатель машины. Первая же попытка с крахом провалилась. Не лучше получилось и со второго, и с третьего раза.
– Тоже мне! Хваленое европейское качество! – укоризненно шлепнула Юлька по дорогой кожаной обивке салона. – Всего-то несколько месяцев простоял, и уже капризы начались. Что ты выламываешься, в конце концов я же тебя не на улице бросила, где бы тебя и солью посыпали, и снегом бы заваливало, и вообще всякая дрянь из окон на тебя сыпалась, а в отдельном гараже! И вот что я тебе скажу, не ценишь ты заботу! Плохой жизни не знал, вот что я тебе скажу! У-у! Французское отродье!
Разумеется, после этого оскорбления «Рено» и вовсе не пожелал идти на контакт. Пришлось Юльке тащиться за парламентером. Им оказался порядком подвыпивший дядя Жора – автослесарь Юлькиного гаража.
– Не заводится? – ничуть не изумился он и горестно вздохнул: – Ой, девка, и зачем тебе машина? Лучше бы мужика себя порядочного нашла. Пусть бы он с твоей машиной возился!
– Ничего, я лучше вам заплачу, – злобно прошипела Юлька. – А тот мужик пусть со своей собственной машиной возится. К своей я его и на километр не подпущу. А то знаю я этих мужиков, только дай им разок ключи от машины, потом назад не получишь.
– Это верно, – хмыкнул дядя Жора. – Так ведь я потому и говорю, что порядочный тебе нужен.
– Да где же его взять? – сокрушенно поинтересовалась Юля. – Я бы со всей душой, но порядочные мужчины по какой-то причине меня пугаются и стороной обходят.
– Знать, не встретился тебе еще твой мужик, – со знанием дела сообщил ей дядя Жора, который по причине постоянного пребывания под более или менее крепким градусом находился в философском состоянии духа.
Так, рассуждая о сложностях Юлькиной личной жизни, он быстро привел ее машину в норму. И уже через час Юля выехала на весело фыркающем «Рено» в весеннюю распутицу и покатила по ней в Ольгино. Но там Юля с сожалением обнаружила, что дорога, которой они с Маришей воспользовались прошлой ночью, сегодня оказалась совершенно разбитой какой-то гусеничной техникой. По всей видимости, это был трактор, который, сделав свое черное дело, исчез в неизвестном направлении. Юльке пришлось бросить «Рено» в одиночестве, а самой пробираться по обочине, стараясь не свалиться при этом в полные талой воды канавы. Пару раз она почти теряла равновесие, и от купания в холодной и грязной воде ее спасали лишь крепкие ветки кустарника с уже набухающими почками, за которые она хваталась.
В результате в канаву она не свалилась, но вот ноги все же промочила весьма основательно, так как и обочина сейчас больше всего напоминала жидкое болото. При каждом шаге противное месиво у нее под ногами мерзко хлюпало, так что до нужного дома Юлька добралась, сгорая от злости на тракториста, распахавшего дорогу. И тут она с немалым удивлением обнаружила виновника своих бед. Трактор спокойно стоял у соседского забора, а какие-то крепкие ребятки сгружали с прицепа трехметровые бревна для строительства и заносили их во двор.
– Что за безобразие!? – подскочила к ним Юлька. – Вы совершенно разбили дорогу. Ни проехать, ни пройти!
– Посторонитесь, девушка! – пропыхтели в ответ красные от натуги парни. – Зашибем!
– Я вам зашибу! – разошлась Юля, шагая следом за парнями. – Я сейчас сама кого хочешь зашибу! Где владелец трактора? Развел тут, понимаешь, частное строительство, о других и не думает!
Парни наконец с видимым облегчением избавились от бревна, швырнув его в кучу к остальным, уже перенесенным с прицепа, и смогли уделить Юле немного внимания.
– К нам-то какие претензии? – спросили они у Юльки. – Мы бревна во двор подрядились перетаскать. Ежели у вас проблемы какие-то с трактором, так к хозяину идите. С ним и разбирайтесь.
Юлька к этому времени сумела с огорчением убедиться, что с помощью сосновой щепочки и других подручных средств ее обувь не отчистить от налипшей на нее грязи никакими силами. И поэтому выразила весьма горячее желание потолковать по душам с виновником ее бед.
– Где этот ваш хозяин? – спросила она, сердито косясь на парней.
– Да вон он! – порадовали они ее, тыча грязными пальцами ей за спину.
Юля обернулась и увидела здоровенного дядьку, весьма внушительных габаритов и с роскошной бородой. Но даже представительная внешность хозяина трактора не произвела на Юльку усмиряющего действия. Напротив, увидев, что противник в несколько раз массивней ее самой, она почувствовала в себе прилив боевого задора и, подскочив к бородачу, закричала:
– Что же вы делаете? Можно подумать, что вам по дороге ездить не нужно! Ведь себе же хуже делаете! Нет, ну что вы за человек такой, ведь самому же от разбитой дороги плохо будет.
Бородач внимательно изучил едва достающую ему до плеча и потому подскакивающую Юльку и сочувственно заявил ей:
– Совершенно с вами согласен. Дорога и в самом деле теперь находится в безобразном состоянии. Просто стыд!
Юлька от его добровольного признания слегка растерялась и опустила глаза. Но стоило ей это сделать, как она увидела свои испачканные сапоги и снова разозлилась.
– И нечего из себя дурачка корчить! – закричала она. – Ведь в самом же деле не проехать по ней. Я вынуждена была по обочине ковылять. Вот полюбуйтесь, вся перепачкалась. В канаву чуть не свалилась. И если хотите знать мое мнение, поскольку вы дорогу разбили, вы ее и отремонтировать должны.
– Минуточку, – растерялся мужчина. – А почему вы считаете, что дорогу испортил именно я? Да и как бы я это сделал?
– Не вы, а ваш трактор! Или чей он там, я знать не хочу. Но с него сгружают бревна в ваш двор, а значит, он из-за вас сюда приехал и всю дорогу разбил!
– А-а! – неожиданно рассмеялся Бородач. – Вот вы о чем! Ну, пойдемте посмотрим!
Он вывел удивленную Юльку на улицу, где стоял трактор, и сказал:
– Видите, у него колеса, а дорога была разбита явно гусеницами. Мой трактор тут ни при чем. Уж вы примите мои извинения.
– Ой! – смутилась Юлька, осознав правоту Бородача, и, некстати вспомнив, как она подпрыгивала возле него от злости, залилась стыдливым румянцем. – Вы меня тоже извините!
В ответ Бородач добродушно сообщил, что таким красивым девушкам разбираться в технике вовсе ни к чему. Другими словами, деликатно намекнул, что женщинам, а особенно красивым, голова в общем-то и без надобности.
– А вы к нам по какому вопросу? – поинтересовался он наконец у Юли. – Вы кого-то ищете?
– Да, – кивнула Юлька. – То есть нет. То есть ищу, но не знаю, кого именно.
– Как это? – растерялся Бородач, со все возрастающим интересом поглядывая на Юльку. – Но позвольте… Если вы не знаете точно, кого ищете, может быть, в таком случае, и я вам на что-нибудь сгожусь?
– Может быть, и сгодитесь! – задумчиво кивнула Юлька.
В глазах Бородача блеснул странный блеск, и он поспешно пригласил Юльку в дом. Попутно он извинился, что дом недостаточно хорош для такой гостьи, но присовокупил, что не пройдет и года, как будет построен новый дом, для которого, собственно говоря, и были привезены бревна.
– Как вы сами видите, участок большой, больше двадцати соток, так что вполне позволяет построить второй дом. А за старым домом еще есть пруд, в нем отец уток летом держит. Но вот сам отцовский дом уже обветшал. Так что вы уж извините, если что не так.
На Юлин взгляд, извинялся он напрасно, дом был еще вполне очень даже ничего. Обжитой, и никакой затхлости или запустения в нем не чувствовалось. Бородач провел Юльку в большую комнату, попутно успев сообщить, что сам он в данный момент не женат. Правда, имеет сына, но тот учится в военном училище и по распределению мечтает уехать служить на Дальний Восток, так что личной жизни своего отца, женись тот во второй раз, совершенно мешать не будет. Сам Бородач в свое время тоже выбрал для себя стезю военного. И в отставку ушел в чине полковника. После отставки открыл свой собственный бизнес, дела у него пошли удачно.
– А потом я и задумался, что лучше – купить квартиру в городе, чтобы потом всю жизнь дышать выхлопными газами, или построить собственный дом на отцовском участке. И понял – лучше дом. И обязательно деревянный. На мой взгляд, в каменных домах нет того своеобразного живого духа, который присущ домам из дерева. Но конечно, в нем все будет сделано по последнему слову техники. И водопровод, и канализация, и стеклопакеты, и центральное паровое отопление.
– Паровое отопление? – сделала вид, что удивилась, Юлька.
– А что тут такого? До городских новостроек отсюда не больше десяти минут езды. Трубы уже давно проложены. Только всего и нужно, чтобы ответвление на наш участок сделать.
В общем, планов у Михаила Родионовича, так представился Юле Бородач, было много. И он быстро и по-военному четко изложил их Юльке, так что та в конце концов все же поняла, что Михаил Родионович вовсе не просто так тратит на нее свое время и расхваливает ей себя и свою оборотистость, а в некотором смысле он к ней сватается. После этого Юлька присмотрелась к мужчине еще более внимательно и сочла, что он очень и очень ничего. На вид ему чуть за сорок, здоровьем его природа не обидела. Мужчина явно хозяйственный и к порядку приученный. Причем, как надеялась Юлька, как в переносном, так и в прямом смысле. А то сама Юлька терпеть не могла, когда мужчины, извините за выражение, в туалете мимо писали да еще при этом делали вид, что так оно и было.
Но в конце концов Михаил Родионович угомонился и поинтересовался, что же привело Юлю в их края. Порядком разомлевшая от горячего чая с клубничным вареньем из собственной, как она уже знала, ягоды и медом, опять же с собственной небольшой пасеки, которую устроил для отца Михаил Родионович под яблонями в их саду, Юлька внезапно спохватилась. Узнай Мариша, что она тут чаи с настоящим полковником распивает да сметанкой от собственной его Буренки булочку мажет вместо того, чтобы в поту вести расследование, ей могло бы влететь по первое число. Поэтому, поспешно отложив в сторону недоеденный кусок сдобы, Юлька приступила к своему основному заданию – опросу возможных свидетелей ночного убийства. Впрочем, для придания правдоподобности своему интересу она сказала, что убитый был ее родственником. Дальним, как она поспешно уточнила. Но вся родня убитого в шоке. Она единственная из всех сохранила трезвую голову и приехала сюда, чтобы узнать, что же на самом деле случилось.
– Да что вы говорите?! – ужаснулся Михаил Родионович. – У нас по соседству человека убили?
– А вы не знали?
– Отец мне говорил, что ночью милиция приезжала, но мы с ним толком не успели поговорить. Он уже опаздывал, так что мы только на пороге парой слов едва успели перекинуться. Я ведь сегодня дома не ночевал.
Эта фраза вызвала в Юльке целую бурю разочарования. Он не ночевал дома! Значит, у него имеется любовница, с которой он и провел ночь. Цена Михаила как потенциального жениха в Юлькиных глазах резко снизилась. Да и как свидетель он тоже не много стоил, раз ночью его в Ольгино не было.
– Охранник у меня на фирме запил, – продолжал тем временем рассказывать Михаил Родионович. – А когда я об этом узнал, все сотрудники уже разбежались по домам. Парня-то я домой отправил, велел сегодня за расчетом приходить. Но не оставлять же офис на ночь без присмотра! Конечно, у нас сигнализация проведена. Но очень уж подозрительно мне показалось, что запил парень как раз в тот день, когда у нас выручка за целую неделю работы в сейфе оставалась. Хотел уходить, но неспокойно мне как-то стало офис на одну сигнализацию оставлять. Ее ведь и отключить можно. Если рассудить, дело не такое уж и хитрое. Нужно было человека в помещении оставить. Да только кого после работы вызвонишь? Все уже с семьями у телевизора устроились. Ну и подумал: человек я в данный момент одинокий, чем людей от их семей отрывать, дай-ка сам в офисе подежурю. Вот и остался на диванчике.
– И что? – невольно заинтересовалась Юлька, снова забыв о своем собственном расследовании.
– Что бы вы думали! Не подвело меня мое чутье! – гордо заявил Михаил Родионович. – Еще в Афгане оно мне несколько раз жизнь спасало. Тут дело попроще, но все же. В общем, где-то в начале третьего слышу, шебуршится кто-то у щитка за дверью. Я оружие достал и сижу в засаде, жду. Несколько минут прошло, потом еще, а потом, глядь, дверь открывается. И двое типов проскальзывают, да прямиком к сейфу. Ну, ясное дело, дольше я ждать не стал, свет врубил да пару раз в воздух для острастки пальнул.
– Да ну! – ахнула Юлька.
– Ага, – кивнул ей полковник. – Но мне повезло. Будь ворами матерые уголовники, мне могло и не поздоровиться. А эти – сопливые мальчишки. На пол попадали и от страха чуть в штаны не наделали.
– А кто такие оказались? – спросила Юлька.
– Когда милиция приехала да маски с парней сорвала, я одного из них сразу узнал. Я его в прошлом месяце за прогулы уволил. Парень с головой, электрик хороший, но пьет много. Вот и уволил. А парень, видно, отомстить решил. Думал, если он сигнализацию отключит, то и с сейфом как-нибудь справится. Тем более что у них автоген с собой был. Могли и вскрыть.
– Ну надо же! – ахнула Юлька, прикидывая про себя, сколько из тех сотрудников, кого ей приходилось увольнять, обладают необходимыми качествами, чтобы провернуть подобную операцию.
Вывод напрашивался неутешительный. Практически все могли. Возможно, Юлька была несколько склонна преувеличивать человеческие способности, но от ее безмятежности не осталось и следа. Ей показалось, что нужно прямо сейчас мчаться в офис. Но потом она вспомнила, что сезон еще только начинается, наплыва клиентов пока нет, так что с выручкой у них тоже пока что не густо. И заметно успокоилась.
– А дом этот, в который милиция приезжала, он нехороший, – донеслось до ее слуха.
Юлька очнулась от своих мыслей и внимательно посмотрела на полковника, не вполне понимая, что он имеет в виду.
– Мне еще отец рассказывал, что там никто долго не живет, – поймав заинтересованный Юлькин взгляд, продолжил Михаил Родионович. – Кто ни поселится, обязательно какая-нибудь беда с жильцом случается. Бабы-соседки болтают, что там будто бы дети из-за наследства кровь родителей пролили, дом и проклят. Лично я в эти байки не верю, но факты упрямая вещь. Против них, как говорится, не попрешь. С тем домом и в самом деле связана какая-то история с убийством стариков. Только я тогда еще совсем маленький был. Плохо помню. Но отец рассказывал, что дом в те времена крепкий был, да и вообще хороший большой дом. Дочь с сыном в город перебрались, а старики не хотели. Ну а дети настаивали, чтобы старики дом продали, а жить к ним перебрались. Не знаю, что уж они там дальше со стариками думали сделать, в дом престарелых сдать или что другое… А дом-то на них был записан. Вот дочь и смекнула, что зажились старики на свете. Братец ее эту идею тоже легко усвоил, и как-то ночью они родителей своих и порешили.
– Ужас какой! – поежилась Юлька и невольно подумала, как хорошо, что эту жуткую историю она узнала только сейчас.
Иначе она со страху бы вчера ночью точно померла.
– И то верно, – кивнул полковник. – Это же какими нелюдями нужно быть, чтобы на родных отца и мать руку поднять. Да и не пошли деньги, полученные за дом, преступникам на пользу. Кто-то что-то видел, в милиции рассказали, да братца с сестрицей и арестовали. Сколько уж им там на суде дали, я не помню. Но никто из соседей их больше никогда в жизни не видел. Может, их сокамерники пристукнули. Там ведь тоже беспредельщиков не больно жалуют. А уж мать у уголовников почти всегда единственная святыня.
– А с домом-то что было? – нетерпеливо перебила его Юлька, у которой было свое мнение насчет уголовников и их святынь.
– Так брат с сестрой сразу же после смерти стариков продали его каким-то людям, только у тех сразу жизнь не заладилось. Сначала дед умер, потом ребенок тяжело заболел, а когда и собака их любимая под машину угодила, вот ее я хорошо помню, красивая такая, ласковая, сеттер, они дом продали и слух распустили, что место это несчастливое. Ну а дальше хозяева в нем уже часто менялись. Но долго никто не задерживался. Потом пьяницы въехали, печь топить стали, да по пьяному делу и угорели. И с тех пор дом вовсе бесхозный стоит.
– Как? – изумилась Юлька, у которой в голове не укладывалось, как это солидный кусок земли, пусть и с подозрительной историей, но зато с садом, на самом берегу залива и всего в десяти минутах езды от города, может оказаться бесхозным.
– Сами видите, дом совсем развалился, – пояснил ей полковник. – Был бы хозяин, он бы что-то сделал. Или бы снес, а новый в другом месте поставил. Участок-то большой. А то еще священника вызвать, участок освятить. Или лозоходца. Или самое верное дело – кошку по земле пустить. Народные приметы всегда самыми точными бывают. Где кошка умываться бы начала, там и новый дом можно ставить. Но пока, сами видите, дом потихоньку разваливается… А теперь еще и убийство. Кого же убили?
Юлька ответила, но фамилия Кураев полковнику ничего не сказала.
– Не знаю такого, – покачал он крупной головой. – Никогда не слышал. А чем он занимается?
Узнав, что убитый был врачом, Михаил Родионович довольно кивнул.
– Ну, ясное дело, встречаться нам точно не приходилось. От болезней меня бог миловал. А что этот Кураев тут ночью делал?
Это Юлька и сама очень бы хотела узнать.
– А мы с вами сейчас вот что сделаем, мы немного прогуляемся да у старосты нашего все и выясним, – сказал полковник. – Если кто участок купил, у него в бумагах все записано должно быть.
– В самом деле? – изумилась Юлька, которая как раз в этот момент ломала голову над вопросом, откуда бы ей раздобыть документы на заброшенный дом и участок, чтобы узнать имя нового владельца.
– Поселок у нас старый, – кивнул полковник. – Порядки в правлении из года в год остаются прежними. И то сказать, потребуется иному старику справку какую-нибудь получить, он порой и знать не знает, куда ему обратиться. А у нас он всегда к председателю правления идет, а по-простому к старосте нашему Михаилу Ивановичу. Вот сейчас и мы с вами к нему сходим. Уверен, что он уже полностью в курсе случившегося. Он нам с вами все и растолкует.
Пешком полковник Юле позволил идти только в самых сухих и безопасных, на его взгляд, местах. А там, где грязь начинала подозрительно чавкать, просто подхватывал ее на руки. Проделывал он это с видимым удовольствием, хотя и отговаривался насущной необходимостью.
– Вы такая маленькая, что в этой грязи просто увязнете! Мне же вас потом еще и вытаскивать придется, – шутил он. – Вот сейчас с убийством вашего родственника разберемся, а потом мы с Михаилом Ивановичем и за этого шутника, что хорошую дорогу испортил, возьмемся. А вы ведь, Юленька, наверное, хотите и людей поспрашивать. Вдруг вашего родственника тут кто-то и раньше видел, так? Ведь не просто же ради удовольствия он ночью сюда к нам приехал. Значит, у него встреча с кем-то назначена была. Верно я рассуждаю?
Юлька кивнула в знак согласия.
– Вот и хорошо было бы выяснить, что это была за встреча и с кем, – продолжил полковник, толкая деревянную калитку, ведущую к чистенькому домику с образцово-показательным участком при нем.
Даже весной, когда вокруг была лишь непролазная грязь, на этом участке уже зеленел газон. Все старые листья и прочий мусор убраны. А вымощенные светлой плиткой дорожки старательно очищены от песка и глины. В огороде, мимо которого прошли Юля с полковником, все грядки были разбиты с такой точной симметрией, что оставалось только поражаться рачительности хозяина этого дома. Юля следом за своим провожатым только поднялась на высокое крыльцо, а дверь дома уже открывалась.
– Здравствуй, Михаил, – приветливо улыбнулся седой старик. – Проходи.
– Михаил Иванович, я не один, – совсем по-мальчишески смутился полковник, и это, как ни странно, очень понравилось Юле.
Ей вообще пока все нравилось в ее новом знакомом. И то, как чуточку покровительственно держался он с ней, предупреждая малейшее желание. И то, как обстоятельно и толково взялся решать ее проблемы. И при этом у него явно было полно своих дел. А полковник не казался человеком, способным позабыть обо всем на свете ради прекрасных женских глаз. И тем не менее он помчался с Юлей, хотя рабочие у него во дворе требовали за собой глаз да глаз, потому что, не выгрузив и половины бревен, уже умудрились сломать в двух местах забор полковника и помять густые заросли черноплодной рябины.
– Вижу, вижу, – насмешливо прищурился старик, окинув Юлю цепким взглядом. – В гости или по делу? – поинтересовался он, проведя гостей в дом и усадив за стол.
– Михаил Иванович, вы ведь уже слышали, что в девятом доме ночью случилось?
– Это ты по поводу убийства? – спросил старик. – Знаю. Милиция ко мне уже приходила. Спрашивали, чей дом да кто там живет. Я им так и сказал, что жить в нем никто не живет, а по документам дом и участок, на котором он стоит, числится за гражданкой Кнутиковой.
– Так дом Лидка купила? – ахнул полковник и как-то призадумался. – Это откуда же у нее деньги взялись?
– Думаю, что она не за деньги его получила, – нахмурился Михаил Иванович. – Ты же помнишь, мы ее сколько раз за самогоноварение пытались прищучить. А все никак не удавалось. Хитрая особа. Хотя самогон у нее всегда качественный был. Не в пример водке. Той и отравиться можно, особенно если дешевую брать. Вот у Лидки торговля хорошо и идет.
– Что, до сих пор торгует? – удивился полковник.
– Доказать трудно, да и не хочется с ней связываться, – ответил старик. – Пили этот Лидкин самогон и последние жильцы девятого дома. А спрашивается, на какие шиши? Вот я и думаю, что землю и дом они Лидке отписали, а она их за это самогоном бесплатно угощала, сколько их душеньке было угодно.
– Как же она не побоялась? – вырвалось у Юльки. – За домом, говорят, дурная слава идет.
– А Лидке что? Небось, она дом не для себя у алкашей покупала. На продажу. Вот подождет, когда цены на землю поднимутся, да и продаст участок. От дома-то одно название осталось, а участок хороший. Залив опять же поблизости.
После этого Юля выразила желание отправиться в гости к этой Лиде.
– Лучше попозже к ней заглянуть, – кинув взгляд на часы, сказал старик. – Она у нас в поселке и магазинчик свой открыла. Как люди с работы потянутся, она его в пять часов открывает и до десяти торгует. А днем по хозяйству возится.
– Так я к ней домой схожу, – предложила Юля.
– Дом у нее на другой стороне поселка, – покачал головой Михаил Иванович. – Упаритесь, пока дойдете. Да и не факт, что она дома. Может быть, в город за товаром уехала. Или по другой надобности. Но к пяти часам она возле своего магазина как штык появится.
Затем Юлька выяснила, где точно находится магазин. А полковник и председатель правления осудили того паскудника, кто своим гусеничным транспортом разбил дорогу. Но, как выяснилось, взыскивать было не с кого. Дорогу разбили, когда везли трубы для прорванной неподалеку от поселка теплотрассы.
– Снова придется с жителей деньги на дорогу собирать, – вздохнул старик.
– Может быть, и не придется! – коротко ответил полковник. – Как фамилия нашего депутата?
– Вороватов.
– Ну и ну! – изумился полковник. – Это что, у него действительно фамилия такая или прозвище? Ладно, не важно, схожу я к этому Вороватову. Пусть он нам с дорогой поможет. А нет, так я и к губернатору не постесняюсь на прием записаться.
– Уж сделай такую милость! – обрадовался старик. – Ты человек с наградами. И сам такой видный. Может, губернатор и согласится тебя выслушать. Она же хоть и при должности, но женщина интересная и молодая. Всяко ей приятней просьбы от молодого красивого мужчины выслушивать, чем от какого-нибудь старого гриба вроде меня. Хотя она и со стариками со всем уважением разговаривает.
Решив вопрос с дорогой, полковник вызвался сопровождать Юльку к людям, жившим в одиннадцатом и седьмом домах по улице Заливная. У них уже, разумеется, побывала милиция, да не по одному разу. Поэтому жильцы этих двух домов находились во взвинченном состоянии и говорить о случившемся ночью по третьему или даже четвертому разу явно не хотели. Если бы не полковник, который внушительной горой возвышался рядом с Юлей и всем своим видом показывал, что лучше бы им рассказать все, что они знают, девушку, скорее всего, даже и на порог бы не пустили.
Но, с другой стороны, и рассказать соседи могли очень мало. Ночью к ним никто, кроме Мариши с Юлей, не заглядывал. О чем они очень охотно и сообщили Юльке, после чего на лице полковника отразилось некоторое недоумение.
– Вы что же, тут этой ночью тоже были? – изумился он, выйдя с Юлей на улицу. – За родственником решили проследить? И кто он вам? Муж?
При этом на его лице появилось такое расстроенное выражение, что Юлька тут же поспешила его порадовать.
– Нет, не муж. Просто дальний родственник. То есть, грубо говоря, мне он даже и не родственник вовсе. Он – муж моей троюродной сестры. И она гораздо меня старше, – поспешно прибавила она, вспомнив Нонну.
А дальше Юлька принялась вдохновенно врать, так мастерски путая вымысел с правдой, что самой себе диву давалась.
– Так вот, хоть Нонна и старше меня, но зато она близка по возрасту с моей мамой. И так получилось, что хотя с Кураевым Нонна уже развелась, но чувств к нему не потеряла. Да и он к ней тоже. А в последнее время так и вовсе зачастил. И все прощения у нее просил, что на эту прохиндейку позарился, и ныл, мол, давай, Нонночка, все сначала начнем.
– И что ваша сестра? – участливо поинтересовался полковник.
– Она, с одной стороны, была бы и не против, но, с другой, ей хотелось бы на этот раз каких-то гарантий, – сказала Юля, сама ужасаясь тому, что она несет.
А ну как сейчас полковник спросит у нее, а какие такие гарантии могут быть в любви?
– Вот Нонна и попросила меня проследить немножко за ее бывшим мужем, чтобы узнать, чем он в свободное от клятв ей в своей любви время занимается. Дескать, клясться и вообще болтать он мастак, а ей дурой при нем снова оказаться не хочется. Сначала она хотела убедиться, что у Кураева сейчас нет никакой женщины. Мама тоже на меня насела. Ну а против них двоих мне было не выдержать, я и согласилась. А чтобы не так страшно одной было, взяла с собой подругу.
– Понятно, – кивнул полковник.
Юлька исподтишка покосилась на него, чтобы понять, что же именно ему понятно, но так и не поняла, поверил он ей или в глубине души давно раскусил, что она все выдумывает, и теперь потешается над ней. Вид у полковника был очень серьезный, но при этом в глазах прыгали такие чертенята, что Юлька даже засмущалась, сама не понимая толком, чего именно.
– Не пора ли нам к магазину? – спросила она, чтобы сменить тему. – Лида, наверное, уже пришла.
– Хорошо, я вас провожу, – галантно вызвался полковник.
Но магазин был еще закрыт. Зато возле него стояла знакомая Юльке до желудочных колик машина, из которой словно чертик из табакерки вылетела Мариша и, бодро прошлепав по грязи, кинулась обнимать подругу.
– Ты тут чего делаешь? – удивилась Юлька, воспользовавшись тем, что полковник деликатно отошел в сторонку и не мог услышать их разговор.
– Кто этот богатырь? – вместо ответа жарким шепотом поинтересовалась у нее Мариша. – Где ты его нашла?
– Это сосед из дома напротив, – прошептала Юлька. – Он тебе как?
Мариша энергично затрясла головой и показала большой поднятый вверх палец, что на ее языке жестов означало крайнюю степень восхищения и одобрения выбором подруги.
– Ты думаешь? – хихикнула Юлька, в душе радуясь, что Михаил Родионович приглянулся и Марише.
Насчет чужих кавалеров Мариша угадывала практически со стопроцентной точностью. Чужим не удавалось запудрить ей мозги, как бы они ни старались. Если уж Мариша говорила, что парень ловелас и бабник, так оно и оказывалось. Если она говорила, что он увалень и с таким со скуки помрешь, уже через месяц предсказание сбывалось. Не в том смысле, что подруга погибала от скуки, а в том, что с поклонником она расставалась именно по той самой причине, по которой он с самого начала не показался Марише. Как ей удавалось с одного взгляда раскусить мужчину, иногда даже и двух слов не сказав с ним, оставалось тайной. Так вот, чужие кавалеры были для Мариши, что раскрытая книга. И поэтому Юлька сразу же поверила подруге, что к Михаилу Родионовичу и в самом деле стоит присмотреться повнимательней. Кстати говоря, это же самое подсказывала ей и ее собственная интуиция. Но в отличие от Маришиной интуиции собственная Юлькина часто давала в отношении красивых мужчин досадные промашки, так что ей Юлька не очень-то доверяла.
– А что ты сюда в Ольгино заявилась-то? – вспомнила наконец Юля. – Мы же договорились, что разделимся. И ты должна была отправиться в клинику Кураева. Ты что, забыла?
– Да была я там! – отмахнулась Мариша. – Была! Но понимаешь, тех теток, которые вчера митинговали, словно корова языком слизнула. Нет ни одной. Ты права была. И с этим Максом – заместителем Кураева – мне тоже не удалось поболтать. Он якобы отправился утешать вдову. Но честно говоря, я не поняла, кого охранник имел в виду – то ли Ирину, то ли Нонну. Мотаться между этими бабами в поисках Макса мне что-то не захотелось.
– Так ты что, совсем ничего полезного так и не узнала?
– Нельзя сказать, чтобы уж и совсем ничего, – задумчиво произнесла Мариша. – Признаюсь, сначала мне не везло. И я даже приуныла. Но потом решила еще немножко побродить по клинике и послушать, что там судачит персонал клиники о смерти своего главврача.
– И что?
– Старший персонал и медсестры ничем меня не порадовали, – призналась Мариша. – Все в один голос недоумевали, у кого же поднялась рука на их дорогого начальника. Но пока они пели дифирамбы своему начальству, я заметила там одну бабку. Она мимо нас с ведрами шагала. И, видно, часть разговора услышала, потому что губы этак в нитку поджала и скорей прочь двинулась. Ну, я и подумала, что у этой санитарки может быть и другое мнение насчет личности покойного шефа.
– И ты пошла за ней?
– Помчалась, – кивнула Мариша.
Когда ей удалось догнать суровую бабку, та уже закончила набирать воду в ведро и растворяла в нем какую-то приятно пахнущую жидкость из большой ярко окрашенной пластиковой бутылки, которую в клинике употребляли для мытья полов вместо вонючей хлорки. Кинув на Маришу недоброжелательный взгляд, бабка подвинулась, давая ей пройти к крану. Мариша необыкновенно тщательно вымыла руки с мылом, потом два раза их сполоснула, снова намылила и наконец придумала, как ей подкатиться к суровой бабке.
– Вот горе-то, что господина Кураева убили, – сказала она, обращаясь как бы к самой себе, но глядя при этом на бабку. – А у меня отец при смерти. Врачи говорят, что только операция может его спасти. Была одна надежда на доктора Кураева, а теперь не знаю, что и делать.
В ответ бабка хмыкнула, но уходить не торопилась, несмотря на то, что пена в ведре уже ползла через край.
– И тут такое горе! – продолжала Мариша. – Кому же понадобилось убивать такого хорошего человека? Что же это делается, если таких людей убивают!
– Да вы-то откуда знаете, какой он был человек? – внезапно обрела голос бабка. – Врач он, спорить не стану, хороший был. А вот что касается прочего… Кобель он! Слыхали, небось, что жену-то он свою бросил?
– Ну да, что-то такое мне сказали, – призналась Мариша. – Но так уж сразу и кобель? Мало ли людей разводится?
– Вот! Разводятся люди, оно конечно. Но разве хороший человек бросит женщину, с которой без малого два десятка лет вместе прожили? Да еще так, чтобы все вещи у нее из дома забрать! Да и к какой потаскухе от нее ушел, еще поискать таких нужно. Да ладно бы это! Согласна, бывает, что мужику бес в ребро попадет. Жена ему старухой кажется, а сам-то он, конечно, молодым остался. Но ведь Кураев наш, он и от молодки своей гулять начал! Вот я к чему говорю, что кобель он!
Мариша открыла рот. Новость была и в самом деле ошеломляющая.
– А вы точно знаете? – спросила она.
– Да чего же тут не знать, коли я его сама своими глазами видела с ней? – рыкнула бабка. – Сидят себе на лавочке в соседнем скверике, он ей что-то ласковое втолковывает, а она вроде бы жеманится. Тьфу! А потом целоваться к ней полез. Не люблю я таких мужиков! Что это за дела такие? Раз уж с одной живешь, так с ней и живи. А зачем же другим надежду давать. Вот у моей дочки тоже такой ходит. Все жениться обещает. Может быть, и женится, да только что с него толку. У него еще три жены, и от каждой по два ребенка. Нужен такой мужик, спрашиваю? Хоть бы одного ребенка вырастил, а так только шляется.
Теперь Марише отчасти стала понятна суровая позиция в отношении кобелизма Кураева старой уборщицы. Еще бы, станешь тут поборником морали, когда тебе на шею двух внуков собираются повесить.
– Да вы у Митьки-то расспросите, коли мне не верите! Он вам расскажет, как возил Кураева к его зазнобе.
– Митька? А это кто?
– Как кто? Шофер, – ответила бабка. – Личный водитель господина Кураева. Он его всюду и возил. Сам-то Кураев не большой охотник рулем крутить был. Ему руки беречь нужно было. А на дороге всякое могло случиться. И колесо поменять, и в моторе поковыряться. А для хирурга руки дороже золота. Вот он всюду с Митькой и ездил. Его спросите, теперь, небось, все расскажет. Кураев помер, так чего скрытничать.
От санитарки Мариша отправилась разыскивать Митьку. Шофер оказался совсем еще молодым парнем. В связи с трагедией работы у него на сегодняшний день не было никакой. К тому же на машине его хозяин вчера уехал сам, отпустив Митьку до утра. И только утром, придя на работу, парень услышал трагическую новость о своем шефе. И уже после пятнадцати минут беседы с Маришей водитель полностью проникся желанием помочь милой и симпатичной девушке познакомиться с последней любовницей Кураева. Впрочем, некоторое время он еще поломался, намекая, что время у него хоть и казенное, но все равно денег стоит. И лишь после того, как к нему из рук Мариши перешла симпатичная зелененькая бумажка, выразил согласие проводить ее до дома любовницы Кураева.
– Только это за городом, – предупредил он ее. – В Ольгино придется ехать.
И закончив свой рассказ, Мариша посмотрела на подругу и заключила:
– Вот так я здесь и очутилась.
– Удивительное совпадение, – пробормотала Юля. – У Кураева живет в Ольгино любовница. И в Ольгино же его убивают. Слушай, а почему ты ждала меня возле магазина? Откуда ты знала, что я именно сюда приду?
– Да я вовсе тебя и не ждала, – удивилась в ответ Мариша. – Я любовницу этого Кураева ждала. Лиду.
– Лидка – любовница Кураева? – ахнула Юля. – Не может быть!
– Почему это не может быть? – обиделась Мариша. – Лида ее и зовут. И живет она в Ольгино. В этом никакого сомнения нет. Ладно бы одна санитарка об этом сказала, в конце концов она может и ошибаться, но шоферу-то должно быть известно, куда он хозяина возил. Эй, – вдруг спохватилась она, – а откуда ты про эту Лиду знаешь? Ты ведь с шофером Кураева не разговаривала?
– Нет, у меня об этой Лиде информация совсем из другого источника, – сказала Юля и поделилась с подругой своими сведениями, которые ей удалось получить в правлении.
– Вот ведь оно как интересно выходит, – задумчиво произнесла Мариша. – Лидке принадлежит участок и на нем развалившийся дом, в котором убили Кураева. И при этом она еще и его любовница. Как ты думаешь, что бы это могло значить?
– Не знаю, но думаю, что если бы Лида собиралась избавиться от своего любовника, то сделала бы это где-нибудь в другом месте, – сказала Юля. – Зачем же ей труп в доме, где она хоть и не живет, но хозяйкой которого по бумагам числится. У милиции на ее счет неизбежно подозрения возникнут.
– Думаю, уже возникли, – пробормотала Мариша.
– Ты это о чем?
– Видела я тут нашего Женю усатого, – вздохнула Мариша и пояснила: – Мы ведь с Митькой сначала прямо к дому этой Лиды сунулись. А я смотрю, калитка на замке, а возле дома машина стоит и рожи знакомые стоят, курят. Я потихоньку назад и сдала. Они меня и не заметили. Ну а Митя мне сказал, что если Лидки дома нет, то в магазине она к пяти часам обязательно появится. Вот я сюда подогнала машину, Митьке денег на обратную дорогу до города дала, он и уехал. Машина-то Кураева еще у ментов где-то на стоянке стоит, когда там наследники или кто другой ее выручит, а Митька пока безлошадный. Пришлось ему на извозчика денег дать, чтобы он отсюда свалил и под ногами у нас не болтался. А я Лиду ждать осталась.
– А откуда этот Митька знал, что у Лиды тут магазин?
– Я думаю, от Кураева, – сказала Мариша. – От кого же еще? Наверное, Кураев разболтался после любовных утех, расслабился и выболтал шоферу, где был да кто его зазноба.
– Ну да, – кивнула Юлька. – Выходит, милиция уже взяла Лиду на заметку и тоже ее ждет.
– А ты как думала? Если бы у тебя дома человека убили, тебя бы тоже по допросам затаскали! – фыркнула Мариша. – Тетке еще повезло, что мы с ней первыми побеседуем. Сообщим неприятную новость, так сказать.
– Мне кажется, что она ни в чем не виновата, – произнесла Юля.
– А на кого ты думаешь?
– Снова на Ирину, – призналась Юлька.
Мариша задумалась.
– И в самом деле, – наконец произнесла она. – Версия интересная. Ирина узнает, что Кураев собирается ее кинуть. И мало того, что у него уже появилась на примете новая дама сердца. Ирина девушка истеричная, как я успела заметить, могла и полоснуть любовничка ножичком. Выследила, когда он этой ночью в заброшенный дом зашел, да и прирезала бедолагу. Чтобы в другой раз неповадно было.
– Да уж, другого-то случая обмануть свою любовницу у Кураева точно не представится, – грустно подтвердила Юля. – А что думает по этому поводу Лида? Кураев от нее шел, когда его убили. Или наоборот, сначала хотел свои дела закончить, а потом уж и в любовное гнездышко нырнуть?