Деревушка наша Винторовка находится у самой границы между Россией и Украиной, проходящей по небольшой речке Уличке. Здесь 4 века назад возникли поселения по обе стороны речки, одно из которых – украинское, получило название Винторовка, другое, по другую сторону речки – российское, получило название Казиловка, Брянской области (бывшей Орловской обл.).
Рядом с Казиловкой расположено большое село Улица.
Ходят сказания от поколения к поколению, что эти три поселения особенно получили свое развитие в Петровские времена – как солдатские, где жили на «свободе» поселенцы, трудились и осваивали военное дело, чтобы в лихие времена защищать свое отечество по приказу Царя. Среди местных домочадцев бытует мнение, что первым основателем поселений был некий немец Винтар, который являлся организатором и руководителем вольного люда, прибывающего со всех концов Российской империи. Он же и готовил солдат для Петровского войска, ядром которого были однофамильцы – Петрусевы. Эти люди пользовались особым доверием, уважением за их трудолюбие, честь, мужество, отвагу, готовность к самопожертвованию за Веру, Царя и Отечество.
В фамилии Петрусев заложен глубокий смысл, которая сочетала, кто ты и чей ты и означало как дети Петра Руси Великой.
На обширной территории, вокруг поселений росли дремучие леса, которые вырубались и непроходимые болота, которые осушались, превращаясь в плодородные пашни средней полосы России.
Помнится мне, что в небольших перелесках, а то и просто на голом месте в поле, еще росли многовековые дубы в 4–5 обхватов человека, которых невозможно было чем‐либо спилить. В дуплах деревьев-гигантов детвора устраивали себе убежища от непогоды – небольшие помещения, набитые разной утварью, которая могла интересовать ребят.
Во второй половине ХIХ, начале ХХ века, вокруг центральных поселений в виде островков возникли хутора – это крестьяне выходили из общины на волю за выкуп, создавали свое независимое хозяйство. Хутора получили названия по фамилии основателей: «Тимошенков хутор, Шинкаренко, Соловьев, Романов хутор» и т. д.
В 2‐х километрах от Винторовки выросло поместье помещика Калуги, который скупил часть земель разорившихся крестьян, где создал с помощью наемной силы крупное механизированное хозяйство по обработке сельскохозяйственной продукции: механическую мельницу, крупорушку, маслобойню, цех по выделке шкур животных, цехи по переработке молока и другое.
Энергетической установкой был локомотив, сходный с небольшим паровозом, в топке которого сжигались дрова, уголь, а механическая энергия с помощью шкивов и ремней передавались к установкам.
В это время в округе строились большие и малые кирпичные заводы. В 1–3‐х километрах от Винторовки было четыре кирпично-черепичных завода. Словом, край быстро набирал силу по производству товарной продукции, богател. Что ни дом, то какая‐нибудь кустарная мастерская, там жила мастеровая семейная когорта, иногда с использованием наемной силы. Это бондари, плотники, пильщики, портные, гончары, мастера кожи по выделке шкур, врачи, кровельщики, торговые люди и т. д..
Развитие края шло быстрыми темпами, появились школы, строились церкви, различные сооружения для ведения крепкого хозяйства. Материальный уровень народа повышался, а в месте с этим росла культура.
Люди беззаветно трудились негласно соревнуясь между собою. В каждом доме был кустарный ткацкий станок, где женщины в зимнее время пряли пряжу и ткали полотна. Летом полотно в виде лент отбеливалось на солнце, предварительно смоченное в воде. Домотканое полотно шло на изготовление одежды, тары – мешков и т. п. Исходным сырьем для полотняной ткани были посевы на значительной площади конопли. Ритм деревенской жизни строго регламентировался по времени, обычаям, правилам поведения, соблюдением строгих моральных установок и правил. Соблюдались праздники и выходные дни строго по времени, справлялись свадьбы, крестины, ярмарки, гуляния, посты, даже имена новорожденным присваивались по святым указаниям церковнослужителей.
Среди населения бытовали высокие моральные правила: дружба, уважение к старшему, трудолюбие. Дома никогда не закрывались на замок, а всякому бродячему люду оказывалась помощь, кров и пища.
Народ умел хорошо трудиться и отдыхать. Молодежь водила хороводы, гулянья проводились под музыку доморощенных оркестров – это гармоника, скрипка, барабан, балалайка, более в поздние времена – труба, кларнет. Музыканты из народа лихо наигрывали различные танцы, так что и стар и млад не могли удержаться – пускались в пляс.
С появлением кирпично-черепичных заводов многие сельские дома сносились, а вместо них появлялись добротные кирпичные дома, другие сооружения городского типа.
Однако следует отметить, что с началом Октябрьской Революции 1917 года начался упадок производства. Об этом в следующих главах.
Из многочисленных предков в моей памяти сохранился образ моего прадеда Ильи Федоровича Петрусева.
Среднего роста, широкоплечий, очень подвижный, на деревне считался деловым человеком, которого почитали от мала до велика. Семья прадеда составляла – 16 человек детей, не считая супругов. В большой семье прадеда больше всего помню его сыновей – моего деда Михаила Ильича, его братьев Ильичей: Никиту, Афанасия, Николая, Сергея, Якова, которые составляли главную ударную силу в хозяйстве прадеда. Мой прадед имел многоукладное хозяйство, большой клин земли, добротный дом из тесаного леса – сосны, сараи, амбары, кладовые, погреба, навесы и овин для просушки необмолота – снопов нового урожая, искусственные водоемы – копанки для замочки конопли, другие сооружения для активного ведения сельского хозяйства.
Кроме того, прадед имел пасеку до 40–50 колод и магазин, где он торговал предметами первой необходимости (керосин, сахар, сельдь, мука, хозяйственные товары и т. п.).
На усадьбе моего прадеда раскинулся большой фруктово-ягодный сад, яблони, груши, малина, смородина и др. Все это указывало на то, что здесь жила сильная, крепкая, работящая семья, а ее глава, Илья Федорович, был энергичным разворотливым хозяином.
По вечерам вокруг его дома собирался деревенский люд, обсуждая различные дела и проблемы, порой до полуночи. Были споры, суждения о жизни, о детях и т. д. Люди расходились по домам, когда прадед закрывал свою лавку-магазин.
Особенно запомнилась мне пасека прадеда, возможно еще и потому, что в период выкачки меда (это производилось летом два раза), в саду собиралась многочисленная рать детей в ожидания угощения ароматным медом. В те времена пчел разводили в специальных ульях, называемых колодами – это вырезка из круглого дерева длинной один метр, из которой убиралась гнилая сердцевина, просверливались летки. В полой части колоды вырезались и размещались куски вощины, колодка снизу заделывалась дном, сверху крышкой и устанавливалась высоко на дереве.
Вечером, когда проходишь мимо, подвешенные колоды пчел производили впечатление великанов зорко охраняющих усадьбы, а бабушки пугали своих внуков русалками, ведьмами, что надо слушаться родителей – иначе беда…
В 1929 году на пороге коллективизации, и когда уже начиналось раскулачивание, умер мой прадед, еще раньше умерла его жена, которую я не помню. На похоронах собралось много народа, родных, близких, друзей, по сути собралось все крестьянство из всех деревень и города, пришли и приехали, чтобы проводить в последний путь уважаемого человека. Вся наша деревья была заполнена людьми, а похоронная процессия не могла вместится от дома до кладбища. Впереди колонны несли хоругви, иконы, словно это был крестный ход во главе священников, дьяков и певчей. Возможно, оно и было так, страна переживала события исторические, переход от НЭПа к социалистическому светлому будущему.
Начиналось разорение крепких крестьянских хозяйств – раскулачивание, все ломалось, разрушалось, растаскивалось, разворовывалось, а живые души ссылались на каторгу в Сибирь.
Начиналась коллективизация сельского хозяйства. На этом переломе смерть моего прадеда совпала с переходом к новому историческому процессу, скорее к развалу могущественной Российской империи.
Мой прадед похоронен на деревенском небольшом кладбище, где установлен металлический памятник, а вокруг его могилы похоронены все ушедшие из рода Петрусевых. Посети кладбище. Остановись и ты, поклонись своим предкам, и ты почувствуешь прилив сил от исполненного долга.
Детство мое, и юность протекали под влиянием моего деда – Петрусева Михаила Ильича – это по линии отца, а по роду матери – моей бабушки – Татьяны Яковлевны (девичья фамилия – Журикова).
Мой дедушка Миша был внешне схож с моим прадедом, большой труженик, хороший семьянин. Он отличался от своего отца – Ильи разве что тем, что был более доступен для окружающих его односельчан. К нему шли и молодые и пожилые люди из своей и других деревень за советом и всегда получали от него все, что их волновало. Дед по наследству от своей матери знал многие способы народного врачевания, как людей так и животных, практически от всех болезней, а также укусов змей, наговоров и т. п. Для лечения он использовал настои различных трав, цветов, других растений. Почти ежедневно возле его хаты стояли люди, а то и подводы из других селений с один и тем же вопросом, просили помочь в лечении больных.
У деда также была многочисленная семья от двух жен. Его первая жена умерла при родах, вторая, Юлия, женщина тихая, кроткая, работящая, к которой он относился с особой теплотой и уважением. В период Великой отечественной войны Юлия погибла при бомбежки немецкими стервятниками. Семья деда состояла из семнадцати человек, включая супругов, восьми сыновей и семи дочерей. Как хороший трудолюбивый хозяин, он получил от своего отца 10 десятин пахотной земли и сенокоса. Земля – суглинисто-песчаная почва не была плодородная, однако такие культуры как овес, гречиха, ячмень, картофель давали неплохой урожай, но полностью удовлетворить потребности семьи не могли.
Поэтому дед вынужден был заняться ремеслом. Выкупив у государства осиновую рощу леса и получив полную свободу в период НЭПа, дед наладил производство изделий из древесины, широко привлекая к этому ремеслу своих сыновей. Работы по заготовке, раскряжевке, обработке леса, проводились в зимнее время после уборки урожая. В мастерской деда стояли различные станки по обработке древесины, много различных инструментов, изготовленных местными кузнецами, коптильня для просушки и придания товарного вида изделий. Поделки деда: различные корыта, для купания детей, стирки белья, приспособления для отделки и глажения одежды, приготовления пищи; бочки, всякая домашняя утварь хозяйственного назначения славились высоким качеством отделки и на рынке шли нарасхват.