Шестого января 2014 г. Институт Европы и тысячи людей за его стенами понесли горькую утрату, неожиданную и беспощадную – ушел из жизни Николай Петрович Шмелёв, выдающийся ученый, общественный и государственный деятель, писатель от Бога, летописец человеческих душ. Но главное – уникальный Человек.
Николай Шмелёв всю жизнь, как одержимый знамением свыше углекоп в недрах Земли, неустанно и самозабвенно перелопачивал бесчисленные тонны духовной руды в поисках ответов на вопросы: зачем живет человек и как ему быть счастливым?
В центре его деятельного миросозерцания стоял именно человек, со всеми своими радостями и горестями, добродетелями и пороками. Николай Петрович был внимательным наблюдателем, который многие десятилетия пристально всматривался в человека и задавался по существу одним и тем же вопросом: чего в нем, в человеке, больше – добра или зла?
За свою долгую и удивительно насыщенную жизнь Николай Шмелёв столько раз был свидетелем трагедий и горестей в истории своей страны и мира, всяких безобразий и несправедливостей, что своим сердцем, как писатель, считал правдою писать о жизни с некоторой надломленностью. Это когда прочитаешь его рассказ – и внутри защемит. И в этом отношении произведение «Ночные голоса» стало вершиной его писательского мастерства. Оно из разряда тех, читая которые знаешь, что в минуты озарения рукой писателя водило что-то большее, чем вдохновение.
Но своим умом, как ученый, и не только академический, но исследователь человеческих душ, Николай Шмелёв был глубинным оптимистом. Слишком хорошо он знал русскую историю, слишком хорошо знал русского человека, чтобы потерять веру в их величие и светлую сторону. У него как у Игоря Северянина: «Моя безбожная Россия, священная моя страна; моя ползучая Россия, крылатая моя страна!»
51 часть в пользу добра, 49 частей в пользу зла: таков был по Шмелёву гамбургский счет в раскладе жизни. Дадим слово самому Николаю Шмелёву: «В деле духовно-нравственного возрождения страны нет и не может быть какого-то одного-единственного чудодейственного средства, или стратегического решения, или спасительного мероприятия. И желаемого результата, несомненно, нельзя добиться без веры в человека, без стойкого оптимизма в отношении будущего человечества. Зло всегда было в мире, и зло всегда будет в мире, причем более или менее в одном и том же соотношении независимо от исторического времени. С этим люди всегда жили, и с этим им придется жить и дальше. Весь вопрос в том, удастся ли обществу и впредь держать это зло более или менее под контролем…»
В своих художественных работах, от романов и повестей до автобиографических зарисовок, своего рода камушков мудрости, как он их называл – фитюлек, Николай Шмелёв был и есть яркий представитель русской писательской интеллигенции в лучших чеховских и лихачёвских традициях. Ими было пронизано все его жизненное кредо. А состояло оно в следующем: «Довольно завиральных идей. Пора, наконец, строить свой дом, сажать цветы, растить детей, мостить дороги, строить школы и больницы. И пора, наконец, начать всерьез осваивать те огромные богатства, те бескрайние просторы, коими нас наделил Господь Бог».
Он мог простить тех, кто когда-то его предавал, и мог нелицеприятно критиковать своих старых друзей. Он мог о необычайно трудном говорить просто и, на первый взгляд, в простом видеть всю сложность жизни. И трудно сказать, за что мы уважали его больше. Он не боялся тех, у кого сила и власть, но боялся людской черствости и безразличия. Главным светским антихристом в его глазах был матрос Железняк как собирательный образ, как символ невежественного насилия и произвола.
Во что же он верил? Слово академику Шмелёву: «Наши мозги, интеллектуальный и духовный потенциал страны (наука, культура, образование, здравоохранение) – это единственный наш бесспорный национальный капитал, который мы накопили за предшествующие века, в том числе и за годы советской власти».
А еще, несмотря ни на что, он верил в русскую интеллигенцию:
«Лично я не могу согласиться… что “интеллигенция уходит”, что российский интеллигент исчезает из нашей жизни. Этого не может быть никогда, потому что этого не может быть никогда. Никуда ум, образованность, совестливость, сопереживание, духовные, нравственные начала, чувство личной ответственности за страну, изначально присущие российскому интеллигенту, не могут исчезнуть из жизни, пока российский человек вообще жив».
Всю свою жизнь Николай Петрович Шмелёв посвятил поиску здравого смысла, формулировал его для себя и убеждал других в том, что обыкновенный здравый смысл, помноженный на немного сочувствия к людям, и есть наше спасение.
Николай Петрович ушел от нас в канун светлого праздника Рождества, праздника надежды, веры и возрождения. И это не случайно, ведь он был светлым человеком, все существование которого есть доказательство того, что всегда есть выбор, что всегда, несмотря на обстоятельства, можно встать на сторону добра, порядочности, сопереживания, одним словом – должного.
Николай Шмелёв оставил после себя богатое наследие. Это его бесчисленные научные труды, включая знаменитые «Авансы и долги», всколыхнувшие в свое время всю думающую Россию, его бесподобная по искренности и честности проза с полюбившимся миллионам «Пашковым домом», Институт Европы, которому он посвятил свою жизнь с 1992 г. И главное – наши воспоминания об этом выдающемся Человеке, которые мы, знавшие его, пронесем с собой до конца жизни.
Я хочу, чтобы мой короткий рассказ о Николае Петровиче Шмелёве закончил он сам своими словами из начала двухтысячных: «Суждено России вновь, не в первый уже раз, подняться с колен, преодолеть и нынешнюю “Великую смуту” – благотворные духовно-нравственные поиски российского человека будут продолжаться и дальше, ибо они по природе своей бесконечны. Но надрыв, растерянность, озлобленность, вражда к миру и к себе подобным вновь отойдут тогда на задний план, уступив первенство тем созидательным, нравственно здоровым стремлениям, которые от века присущи человеку именно потому, что он не зверь, а Человек».
Светлая память Николаю Петровичу Шмелёву.
Ал. А. Громыко
Директор Института Европы РАН,
президент Ассоциации европейских
исследований России (АЕВИС),
ученик Н. П. Шмелёва