Резкий запах нашатыря заставил меня очнуться. Я вздрогнула, инстинктивно вдыхая воздух полной грудью, чувствуя, что от его избытка задыхаюсь, и попыталась открыть глаза. Яркий свет приник сквозь ресницы, вынуждая повременить с этим делом.
– Наконец-то, вы пришли в себя, – совсем рядом послышался приятный женский голос – я решила, что это врач. – Теперь будете жить.
– Где я? – мне захотелось подняться.
– Лежите, лежите, – забеспокоилась женщина, силой укладывая меня обратно. – Всё будет хорошо. Ни о чём не беспокойтесь.
Глаза никак не хотели открываться, и вообще во всём теле была странная тяжесть. Я заметила, что голова покоится на мягкой подушке, укрыта я термоодеялом, под ладонями рук, вытянутых вдоль тела, чувствовалась гладкая поверхность простыней.
Всё больше мне казалось, что я лежу в больничной палате.
На мой вопрос я так и не получила ответ. Единственное, что могла придумать в данном случае – это притвориться спящей. Что я и сделала. Только вот заснула я по-настоящему.
Резкий запах нашатыря разбудил меня во второй раз.
– Женщина, очнитесь! – настойчиво повторял всё тот же голос.
Я подала признаки жизни, и она радостно воскликнула, убирая подальше отвратительно пахнущее вещество:
– Ну, слава Богу! Вам нужно поесть.
Я отрицательно помотала головой.
– Вы отказываетесь? – удивилась женщина. – Но вам нужно восстановить силы.
Наконец-то, мне удалось открыть глаза. Первое, что я увидела – стерильное белое одноместное помещение. Женщина врач или скорее медсестра сидела у изголовья. В белом строгом халате, того же цвета колпаке, она производила на меня пугающее впечатление, несмотря на ее красивую внешность и мягкий голос. Почему-то я решила, что она – робот. Хотя насколько я знала, век роботов ушёл в прошлое.
– Не буду есть, пока вы не скажите где я, – такой я выставила ультиматум. Впрочем, есть я действительно не хотела.
Медсестра оказалась в замешательстве. Я же повторила свой вопрос, вновь не получив ответа, отвернулась к стене и притворилась спящей. На этот раз мне удалось не уснуть.
Вскоре мои надежды сбылись: женщина встала, зашуршав накрахмаленным подолом халата, и вышла, негромко закрыв за собой дверь. Выждав минуту, я открыла глаза и повернулась, затем присела на кровати и начала тщательно осматриваться по сторонам. Не обнаружив ничего подозрительного, опустила ноги на каменный пол, чувствуя, как они немеют от холода. На мне был надет синий фланелевый халат, другой моей одежды в палате не было.
Не обращая внимания на некоторыё дискомфорт, я медленно обошла палату, точнее еле передвигая ногами, обошла вокруг кровати. Кроме нее и складного кожаного стула ничего больше не было. Единственное широкое окно было занавешено массивной шторой. Освещение было исключительно электрическими лампочками.
Долго я не решалась отдёрнуть штору, а, когда собралась с духом и сделала это, то… остолбенела. За стеклом располагалась сплошная каменная стена. А что я собственно хотела увидать? Красочный пейзаж? Увы, я не на курорте.
Я быстро справилась с шоком. Вернув штору на место, направилась к выходу. Дверь легко открылась, но это ещё ничего не значило…
Длинный узкий коридор. Пол здесь такой же холодный, как и в палате. Крадучись на цыпочках, короткими перебежками, я добежала до соседней двери и нажала на ручку. Мне было жаль, что на ней не оказалось замочной скважины, я рисковала нарваться на кого-нибудь из медперсонала. Уж они-то быстро вернут меня в палату. Я же хотела найти Будущего Короля, чтобы знать, жив ли он.
Сквозь образовавшуюся щель я разглядела, молча снующих туда-сюда врачей. Скорее всего – это была операционная. Увидеть пациента мне не удалось.
Затем я поспешила к следующей двери. За ней доносилась человеческая речь. Разговаривали двое: мужчина и женщина.
– Как насчёт ужина в ресторане? – вкрадчиво осведомился мужчина.
– Не могу дорогой, у меня вечерняя смена, – пролепетала она.
– О, моя безотказная самаритянка, ты опять кого-то заменяешь?
– Угу, – её голос был почти не слышен, а потом и вовсе, кроме движений тел и вздохов ничего нельзя было разобрать.
Они даже не заперли дверь…
Что ж здесь мне явно делать нечего.
Возле следующей двери я чуть не схлопотала по носу: она открылась так резко, что я едва успела спрятаться за ней. Вышла медсестра и быстро направилась в противоположную от меня сторону, неся на разносе медицинские принадлежности. Её каблучки громко цокали по кафелю.
Когда она зашла за поворот, я осторожно вошла в эту палату. На белоснежной кровати лежал фальшивый Гебид. Борода, парик, нос – всё это было при нём, и даже грим не смазался. О, как я обрадовалась!
– Гебид, дружок, ты спишь? – шёпотом спросила я, подходя к нему.
Он что-то невнятно проворчал.
– Гебид…– я принялась осторожно его будить, – очнись.
– Лануф! – радостно воскликнул он, открыв глаза. – Лануф, где мы?
Я заметила, что голос его совсем не голос Гебида и напомнила:
– Ты забыл включить трансформатор. И называй меня Татсарас, хорошо?
Он кивнул.
– Я включу, – но я опередила.
– Ладно, я сама. Вижу ты совсем без сил.
– У тебя такие холодные руки, – поёжился он, когда я коснулась его подбородка.
– Это неважно. Главное мы живы. Сейчас мы находимся в больнице тюремного типа.
– Как это? – он присел на кровати.
– За окном пейзаж ты не увидишь.
Будущий Король кисло усмехнулся.
– Так я и предполагал. Только выкуп за меня платить не надо. Я останусь здесь.
– Вот выдумал! – негодующе проговорила я. – Я тебя не брошу! Мы столько пережили вдвоём, так что героя ты мне из себя не строй. Ладно, отдыхай, мне надо вернуться в палату, а то ещё обнаружат мое исчезновение и объявят розыск. Для нас это будет отягчающим обстоятельством. Ну, до встречи, пока…
На последней фразе я спешно попятилась к двери:
– Пока, – огорченно произнёс фальшивый Гебид.
– Всё будет хорошо, – пообещала я, прежде чем исчезнуть за дверью.
К сожалению, мне не удалось преодолеть даже половину обратного пути.
– Пациента из второй палаты нет на месте. Просьба сообщить о его местонахождении! – раздался в громкоговорителе грубый мужской голос.
Я стремглав бросилась в свою палату. Тогда, открывая дверь, всей душой надеялась, что в палате никого не будет. Увы, меня там ждали: меланхоличного поведения медсестра – робот и военный человек на вид лет пятидесяти в тёмной фиолетовой шинели. Не обращая на них внимания, я залезла под одеяло, оставив снаружи лишь голову, и соображала нотацию на какую тему сейчас я услышу.
Женщина молча покинула палату, а военный, сменив обеспокоенное выражение лица на добродушное, подставил к себе стул и уселся напротив меня.
Я молча ждала. Он же с минуту всматривался в моё лицо, то ли думая с чего начать разговор, то ли пытаясь заглянуть мою душу – не знаю. Во всяком случае, игра в молчанку ему быстро надоела, и он решил представиться:
– Маршал ВКС, – он имел в виду Военно-Космические Силы. – Георгий Победоносец.
– Это, что кличка такая? – усмехнулась я.
– Не кличка, а звание, – поправил он меня.
– Меня зовут Татсарас, – без зазрения совести соврала я. – Может, мы обсудим наши дела позже? Я замерзла и хочу есть.
– Вы, я вижу, в порядке, так что, считаю, нам незачем тянуть.
– От вас просто так не отвяжешься, так? – моя дерзость постепенно пошла на убыль.
Маршал, соглашаясь со мной, качнул головой, и его лицо озарила озорная улыбка.
– Ну, давайте поговорим о наболевшем.
– Я вас внимательно слушаю.
– Дело, с которым я пришёл очень деликатное.
– Да, чего уж тут деликатничать. Называйте сумму и дело с концом!
Я продолжала надеяться, что деньги – главная цель наших спасителей. Но, глядя в большие карие глаза, обрамлённые густыми чёрными ресницами, я всё больше убеждалась, что дело не в деньгах. В чём-то другом, о чём я опасалась даже думать.
Маршал в задумчивости провёл рукой по волосам, которые были окрашены в черный цвет.
– Назовите настоящее имя, – попросил он, складывая руки в «замок» на коленях.
– Я уже называла. Оно что вам не нравится?
– Оно ненастоящее.
– С чего вы взяли? Вы же провели осмотр моих вещей, неужели я забыла положить в карман документ, удостоверяющий личность? Если так простите, я была в панике, и немудрено что-то забыть.
– Вы всё ловко продумали, и документ на имя Татсарас Торножетина мы нашли. Он очень похож на настоящий, допускаю, что он и, вправду, настоящий. Сейчас многие богатые люди официально приобретают себе новые имена. Личность вашего приятеля не вызывает сомнений и ваша, кстати, тоже.
Мне стало неудобно находиться под пристальным взглядом этого человека – тяжёлым мне казался его взгляд – поэтому я обратила свой взор на белый потолок, демонстрируя полное безразличие.
Так я и лежала, глядя в потолок, всё то время пока маршал пытался мне доходчиво объяснить, как неразумно я себя вела, отказываясь послушно следовать указаниям капитана Торопена. Мои руки неподвижно лежали на груди поверх одеяла, ноги по-прежнему казались холодными, а под «ложечкой» противно посасывало.
Я лежала и думала, что им удалось узнать про мальчика, ведь его документы на имя Гебида Раонда остались в погибшем корабле. Если они установили, что Гебид фальшив, то, скорее всего его судьба известна – вернут на родину и прощай навсегда мечта Будущего Короля стать настоящим королём. Ещё был вариант, что его не узнают. Но даже сама эта мысль показалась мне смешной. При их-то возможностях…
– Вы меня не слушаете, – заметил маршал.
– Извините, я отвлеклась. Вы уже добрались до сути дела? – я мельком посмотрела на собеседника.
Его глаза гневно сверкнули, но он продолжал держать себя в рамках приличия.
– Мы установили, что ваше подлинное имя Лануф Ричард – Анна. Отец ваш один из титанов платиновой промышленности – Ричард дон Австрийский погиб при разработке очередного месторождения в 2435 году, нашей эры. Ваша мать Анна – русская неопределенного происхождения, как у нас говорят: без роду, без племени.
Тут я резко оборвала его монолог:
– Может, хватит! – я с силой ударила кулаком по матрасу. – Почему бы вам сразу не сказать, что вы от меня хотите, а не докладывать мне подробности жизни, какой-то Лануф Ричард Львиное Сердце!
– Я перестану только, когда вы сами назовёте своё настоящее имя.
– Зачем? Что вам это даст? – я готова была кричать от досады. – И не говорите, что это просто формальности, не поверю!
– И не надо. Я просто решил вас немного позлить, – сухо уведомил меня маршал.
– Вы что ждёте благодарностей за спасение? Думали, я стану ноги вам целовать от великой радости? – я хитро усмехнулась. – Не ожидали от меня другой реакции?
– В, общем-то, признаться, вы на редкость неблагодарны, Лануф.
– Спасибо, что признаете это. Я же не собираюсь вас благодарить, за то, что из-за вашего преследования мой звездолёт оказался в ловушке, а вы, изображая из себя героев, вытащили нас оттуда. Могли бы, кстати, и поспешить, – съязвила я. – Хотя вам выгодно довести клиента до невменяемого состояния.
– Ваш гнев справедлив. Но мы удалились от темы разговора.
– О чём речь, продолжайте. Если я засну – не обессудьте.
– Вряд ли я позволю вам заснуть.
– Что? – меня встревожили его слова, – вы собираетесь меня пытать? Это бесчеловечно так обращаться с беззащитной женщиной!
Мужчина в шинели рассмеялся.
– Что ж вы так сразу о плохом думаете? Уверен, до этого не дойдёт.
– А может? – вкрадчиво поинтересовалась я. Скорее для успокоения души, ведь чужие замыслы мне неведомы, а слова имеют свойство быть лживыми.
– Совместными усилиями мы можем избежать этой неприятной процедуры.
– Очень хорошо. Постараюсь вам помочь, а то мне как-то сразу жить захотелось.
– Я надеюсь, нам удастся поладить. Можете не переживать: ваше материальное благосостояние не пострадает.
– Ах, утешили, – я всплеснула руками. – И кого же вы собираетесь на мне женить?
– Женить? – переспросил маршал.
– Ну, да, а зачем бы вы стали так щепетильно относиться к моему имени? Если жениху меньше ста, и он не станет требовать моей верности, я готова хоть сейчас под венец.
Я догадывалась, что было на уме этого «Бедоносца», но умелой игрой надеялась сбить его с толку. Пусть сомневается во мне, моих способностях, и чем больше, тем лучше для меня.
Естественно, ни о какой женитьбе он не помышлял: ни деньги, ни знаменитые мои предки ему не нужны – это точно.
– Вы заблуждаетесь, Лануф.
– Ну, вот вы опять назвали меня чужим именем. Ох, как не хорошо получается… Как же мы можем поладить, если вы не в состоянии запомнить мое настоящее имя. Меня зовут Татсарас, Тат-са-рас!
– Не надо волноваться и кричать тоже незачем, – произнёс маршал спокойным строгим голосом. – Имя, в конце концов, не имеет большого значения. Главное – это ваша способность воскрешать.
Внутри моего организма при его последних словах остановилась всякая деятельность, и, как мне стало казаться, что тело, в том числе и лицо, начало медленно покрываться трупными пятнами.
– Вы, наверно бредите, – я ещё пыталась ему противоречить, но голос мой потерял былую твердость, и я поняла, что позорно сдаю позиции.
– Перестаньте спорить со мной. Это бессмысленно. Рано или поздно мы все выясним. А пока отдыхайте, Лануф, – он встал, – вам нужно копить силы.
– Для чего?
– Я приду к вам завтра, и мы продолжим наш разговор.
Затем он вышел, отчеканивая каждый шаг. Его фиолетовая шинель долго стояла перед глазами, а голубые погоны со звездой, о семи концах посередине, позолоченные манжеты на рукавах, не исчезали, даже когда я закрывала глаза. Уж я запомню навсегда момент, с которого моя жизнь начала превращаться в кошмар.
И прав Бедоносец, мне понадобится много сил, чтобы вынести все испытания, но это не значит, что я должна спокойно ждать завтрашних событий.
На побег рассчитывать не приходилось: удрать с неизвестной планеты, не имея звездолёт просто нереально. Чтобы похитить корабль, а такая мысль, как у всякого здраво рассуждающего индивидуума, посетила меня в первую очередь, нужно быть невероятно везучим. Стечение мелких случайностей должно быть таково, чтобы ни единому промаху в этом деле не оказалось бы места.
В данный момент я была не готова на столь рискованный шаг. Я могла лишь стать пассивным наблюдателем, который всё запоминает, собирает информацию, анализирует, делает соответствующие выводы. Масса планов, выполнение которых обещает свободу, будут появляться в голове, но со временем исчезнуть за невозможностью их привести в исполнение из-за какого-нибудь пустяка.
Я лежала, смотрела в потолок и думала, чем бы заняться. Первое, что пришло в голову (мысль о похищении звездолёта пришлось зарыть глубоко в извилинах мозга до лучших времен) – это основательно проверить окно. Что я и решила, не откладывая сделать. Вновь мои ноги ступили на холодный пол. Подпрыгивая, я подошла к окну, отдёрнула шторы и принялась его осматривать.
Ничего утешительного обнаружить не удалось. По звуку я определила, что стекло состоит из прозрачного пластика. Чтобы убедиться, что окно не разбить, я схватила стул и стала яростно стучать по нему. Внутреннее напряжение и злость постепенно вышли из меня вместе с криком и руганью. Хорошо хоть никто не вошёл, я, наверное, в тот момент была похожа на Медузу Горгону, способную превращать людей в камень.
Выдохшись, я зашвырнула стул в дальний угол палаты и бросилась на кровать. Но долго оставаться в бездействии я не могла.
Мне захотелось узнать, почему в палате нет обуви, в которой я бы смогла ходить. Это было странно, если учесть, что заведение – больница. Не слезая с кровати, я заглянула под неё, размечтавшись обнаружить хотя бы тапочки. К моему неописуемому разочарованию их там не оказалось, зато я узнала, что ножки кровати крепко – накрепко привинчены к полу. Может как раз для того, чтобы это обстоятельство не бросалось в глаза, края белоснежного матраса были обшиты длинной до пола бахромой.
Я даже усмехнулась, перебирая в руке длинные бахромчатые нити, и подумала, что, если их срезать и сплести в одну верёвку, я всегда могу повеситься, избавив себя от грядущих страданий. Не хватало только самой малости – чего-то, на что эту верёвку можно прикрепить. Но я знала, что шучу, мне не хватит мужества пойти на такой отчаянный шаг.
Тут я услышала приближающиеся к моей палате шаги. Вскоре дверь открылась и вошла медсестра-робот, толкая перед собой столик на колесиках. На нём находились кушанья в трёх белых широких тарелках, закрытых крышками. Плюс к этому, стоял небольшой графин с оранжевой жидкостью и рядом перевернутый вверх дном стакан.
– Вы должны поесть, – требовательным тоном сказала женщина, – я не уйду пока, вы всё не съедите.
Она подкатила стол к моей кровати и, подняв стул, села недалеко от двери, не спуская с меня глаз.
– Вы серьёзно намерены сдержать своё слово? – спросила я, снимая крышки с тарелок.
Одна из них была до краёв заполнена какой-то кашей, другая салатом из мелко нарезанных разных овощей, а в третьей в жирном бульоне плавали жареные кусочки мяса.
– Это же нереально, вы, наверно, меня с кем-то спутали! – протестующе воскликнула я. – Это же рацион для пятнистого толстотела с планеты Сатурн-Призрак из Солнечной системы Редус.
– Не знаю кто это. Встречаться не приходилось, – равнодушно произнесла женщина, скрещивая руки на груди.
Я взяла в руки пластиковую ложку и после долгих раздумий опустила её в тарелку с салатом. Потом подняла, пристально осмотрела и, недовольно поморщившись, принялась жевать.
– Скажите, а что с моей одеждой? Я могу её получить?
– Она в карантинной палате. Вам принесут её только завтра.
– А почему нет в палате тапочек? Пол-то холодный.
Салат мне понравился, и я отправила в свой желудок ещё несколько ложек. Больше осилить я была не в силах.
– К ночи температура пола опускается до минус тридцати градусов. Это гарантирует нам, что утром пациенты будут в своих палатах.
Я чуть не поперхнулась кусочком мяса.
– Ничего себе условия… А если надо в туалет, то, что же делать?
– На ночь вам принесут необходимые принадлежности.
– Утешили, – пробурчала я сквозь зубы. – Это действительно больница тюремного типа.
– Вы преувеличиваете, – равнодушный голос медсестры начал меня раздражать. – Условия этого медицинского заведения всего лишь временно ограничивают свободу передвижения. Для вашего же блага, поверьте.
«Я знаю для чьего блага, не моего точно», – сердито подумала я, но не высказалась вслух.
– Вы давно здесь работаете? – спросила я.
– Всегда.
– Как это? – её ответ меня озадачил. – Всю жизнь?
– Да.
– И вы нигде в другом месте не были?
– Я всегда была медсестрой. Это мой долг, и я стараюсь хорошо справляться с обязанностями.
– А другие?
– У них контракты. Они непостоянные.
– Потому что они – люди? – мне хотелось выяснить, верны ли мои предположения относительно её механического происхождения.
Женщину этот вопрос поставил в тупик.
– Да.
– А вы – робот?
– Я медсестра и всегда ею была.
Понятно, программа медсестры – робота была такова, что она не могла ответить на мой вопрос по причине отсутствия на него варианта ответа. Она просто не знала, кто она в действительности. Но она была роботом, а это, значит, знала законы механических разумов в отношениях с человеком. Главный из которых – не навреди ему! Это было её слабостью, и я решила надавить на жалость.
– А вы знаете, если я долго буду ходить по холодному полу, то подхвачу воспаление лёгких и умру?
– Пациенты никогда долго не ходят по полу. Они лежат и выздоравливают.
– Но, я не хочу лежать и выздоравливать. Я хочу умереть! – я опустила пустой стакан и оттолкнула от себя стол. Затем стала медленно опускать ноги на пол, одновременно следя за реакцией медсестры.
– Стойте, не делайте этого! – немного повышенным тоном потребовала женщина – робот. – Это опасно!
– Но я хочу так сделать! Я это уже делала, и если ещё не простудилась, то скоро своего добьюсь.
– Это опасно! – повторила она и встала.
– Очень опасно. Если вы мне не поможете, то в моей смерти обвинят вас!
Пальцы ног почти касались пола. Кто бы знал, как мне не хотелось на него вставать.
– Я должна заботиться о вас и предотвратить любой вред для вашего здоровья.
– Так, что вы предлагаете? – поинтересовалась я, наступая на пол. Температура его падала, вероятно, близилась ночь.
– Если нужно вам помочь, я сделаю всё что могу.
– Будет замечательно, если вы принесёте мне тапочки. Иначе я не сойду с места, и увезите стол, если я всё съем, то растолстею и лопну – это тоже очень сильно повредит моему здоровью.
Медсестра – робот поспешила выполнить моё требование.
Вскоре тапочки были в моих руках и, пообещав, что утром я буду лежать в своей кровати, я выпроводила женщину из палаты. Я ликовала. Этой ночью мне предстояло сделать многое для своего спасения.
Мне хватило терпения дождаться, когда принесут туалетные принадлежности. Уходя, медсестра выключила свет. Вскоре стало совершенно тихо. Тапочки были спрятаны под матрасом, и я замирала от волнения перед предстоящим путешествием по опустевшим коридорам больницы.
Когда терпение моё подошло к концу, я вылезла из кровати. В тапочках пол не казался таким уж холодным. Дверь без скрипа открылась – какая беспечность! Я её внимательно осмотрела. Никаких запирающих устройств: ни внутри, ни снаружи.
Затем я стала заходить во все подряд кабинеты и палаты. В них в отличие от коридора, свет не горел, но для меня это не было проблемой. Я легко догадывалась о примерном расположении выключателей.
Первым кабинетом, который я осмотрела – это операционная. Стерильно-белоснежный кабинет. Всё как полагается: столы, медицинское оборудование, дополнительные осветительные устройства и т. д. Только окон и хирургических инструментов в кабинете не было. Последние, возможно, хранились вмурованном в стену сейфе, который без специального оборудования я не могла открыть. Я не стала даже пытаться.
Затем были другие палаты, в которых ничего для себя важного я не находила. Комната отдыха для персонала утопала в экзотических растениях и дивной мебели. В ней я была вряд ли больше нескольких минуты. Искусственная растительность на меня плохо действует.
Я вошла так же в палату Будущего Короля. А когда включила свет, то обнаружила, что его там нет. Постель аккуратно заправлена…
Я даже заглянула под кровать, и там его не было. Мне это показалось странным. Чтобы не давать воли плохим мыслям и чувствам я продолжила путешествие. В нескольких палатах я обнаружила мирно спящих пациентов, они никак не отреагировали на внезапное вторжение на их территорию, которая сопровождалось вспышкой яркого света. У них я долго не задерживалась. Поняв, что очередной пациент не Гебид, я уходила.
Мне удалось полностью осмотреть весь этаж. На это я потратила примерно часа полтора. Этаж заканчивался лестничной площадкой, ступени которой уходили вниз. Оказывается, пол на них не замерзал, и разницу в температуре я заметила сразу, как только ступила на первые ступени.
Я очутилась перед массивной серебристой дверью. Иных дверей, указывающих на наличие каких-либо других помещений, не было.
И я вошла.
Бледно голубой свет коридора, ярким потоком ворвался в помещение, отсвечиваясь от металлических стеллажей, расположенных рядами на расстоянии метров трёх друг от друга.
За то время, что я искала выключатель, мне удалось увидеть лишь с десяток вогнутых ручек с блестящими бирками. Только когда друг за дружкой загорелись люминесцентные лампы, я поняла, куда попала. Морг!
Нетрудно было догадаться, что я увижу, если потяну за ручку. Мне совсем не хотелось этого делать.
Помещение было огромным и всюду холодильные установки с множеством отсеков, а в каждом… Зачем хранить так много трупов? И с чего я взяла, что в них трупы?
После долгого блуждания по моргу и бесконечных колебаний, я, наконец, решилась узнать, в действительности ли бирка с номером подразумевает за собой, когда-то жившего человека. И я взялась наугад за первую ручку и медленно потянула на себя.
Сначала показались седые волосы, потом лоб… Дальше смотреть было незачем. Я заглянула ещё в несколько таких холодильных гробов. И во всех были люди. Сотни, сотни умерших, если верить трёхзначным номерам на бирках.
У меня появилась идея найти бирку с самым большим числом. Ведь, если Будущий Король мёртв, то он, скорее всего, будет здесь. Хотя, с чего он должен быть мёртв?
Я принялась искать.
Восемьсот четырнадцать, восемьсот пятнадцать…
– Кажется последний, – прошептала я и запричитала, – только бы не он, только бы не он…
Я медленно потянула ручку на себя. Показались волосы, похожие на парик, который был на мальчике. Затем лоб… Его или нет? Сразу не поймёшь – он почти закрыт волосами.
Дальше закрытые глаза, широкий нос… Не он! Я даже вздрогнула, поняв, что передо мной взрослый человек, а не ребёнок с фальшивыми волосами и бородой. Пребывая в растерянности, я дольше положенного засмотрелась на покойника, а когда собралась было, задвинуть гроб на место, мужчина открыл глаза. Я испугалась и резко до упора вогнала гроб на место. Затем бросилась к выходу. Вслед за мной летел стук и дикий крик ожившего человека. Что я наделала! Я его невольно вернула к жизни, а теперь собралась умертвить во второй раз. Может, к счастью, а может, к сожалению, никаких угрызений совести, я не чувствовала. Я была лишь ужасно напугана и, заблудившись в лабиринте стеллажей, готова была сама кричать, даже не кричать, а вопить от ужаса. Я бежала, скользя по гладкому полу, так быстро, словно за мной уже гнался оживший мертвяк. Мне казалось, что я слышала за спиной его хриплое дыхание… Но это был обман. Это я так дышала. Я задыхалась от недостатка воздуха.
И вот желанный выход. На бегу я выключила свет и, выходя, на секунду замерла, прислушиваясь. Человек уже не кричал, он лишь стучался…
Нет, мне опять показалось: тот человек не стучался – так громко стучало моё сердце.
Переведя дыхание, я пошла по коридору, всё дальше и дальше от массивной двери, за которой находилось последнее пристанище многих людей.
Коридор плавно свернул влево, и я оказалась в просторном холле. Мне пришлось спешно ретироваться: путь к выходу преграждал миниатюрный кабинет с прозрачными стенами, за его столом, склонившись над бумагами, сидел дежурный в белом халате. Он был так занят, что не заметил меня. Иначе, представляю, какой бы он поднял переполох.
Ничего другого не оставалось, как возвратиться в свою палату. По пути назад я опять заглянула в палату Будущего Короля. Его там по-прежнему не было.
«Я обязательно узнаю, что с ним. Узнаю завтра у «Бедоносца», – твёрдо решила я, готовясь отойти ко сну.
Едва моя голова коснулась подушки, как я крепко заснула.
***
Не знаю, долго ли я спала, но очнулась оттого, что мне вдруг показалось, будто я нахожусь не в палате – в тёплой мягкой кровати, а лежу на полу. Вокруг темно и холодно.
Только я пошевелилась, как всюду стали вспыхивать лампы. Я зажмурилась от яркого света, успев увидеть под руками плитки паркетного пола, и почувствовала пальцами их шероховатую поверхность. Я стала осторожно подниматься на ноги, на мне была моя одежда, а на ногах вместо сапог – тапочки.
Первое на что наткнулся мой взгляд – это собственное отражение в зеркале. Выглядела я не лучшим образом: волосы растрепались, в глазах застыло удивление, смешанное с испугом.
Кроме себя, в зеркале я увидела отражение других зеркал – они в помещении были повсюду, а в них отражалась я и ещё то, отчего зашевелились волосы на моей голове. Это нечто и заставило меня оглянуться.
Посреди комнаты – она размерами превосходила мою палату раз в десять, были свалены в беспорядочные груды части тел различных существ. Кости, шкуры, черепа… Здесь же были и человеческие органы, словно хирурги нарочно складывали в этом помещении ампутированные части тел.
Это было жуткое зрелище. До того жуткое и отвратительное, что я забылась и словно загипнотизированная не сводила глаз с останков. Лишь когда запах гниющей плоти ударил в нос, меня будто пронзило электрическим током. Мне же нельзя смотреть на это! Ужас парализовал меня. Я ничего не слышала, ничего не чувствовала, за исключением нарастающего страха. Я лишь смотрела, смотрела, смотрела…
Я видела, как меняется цвет костей, начинающих обрастать плотью, как под шкурами растут тела, и они шевелятся, наливаясь силой. Причём, если тело было расчленено, допустим на семь частей, то из всех этих частей развивалось отдельное тело, совершенно повторяющее первоначальное. Происходило клонирование.
Я смотрела, как оживают разные существа: и красивые, и ужасные на вид. Эффект зеркального отражения увеличивал воскрешающую силу моего взгляда, и процесс формирования тел шёл стремительно. Я хотела остановить это, но боялась даже пошевелиться. Да и что я могла – закрыть глаза? Но ведь уже ничего не изменится. Я их оживила, и уничтожить их можно лишь физическими способами, а у меня ничего не было.
Всё же я смогла закрыть глаза. Ненадолго. Может на несколько секунд. Этого времени хватило, чтобы осознать ужасающую серьёзность ситуации. Без сомнения, всё было подстроено, чтобы проверить мою способность, добыть доказательства удивительного дара. И люди, возможно, сейчас находятся за зеркалами и наблюдают за всем, что здесь происходит. Они: ученые и военные, наверное, решили, как меня использовать, а если нет, то уже строят планы. Одного не могла я понять, как им удалось перенести меня сюда, не разбудив?
То время, что я стояла с закрытыми глазами, я всё чётче слышала звуки, которыми сопровождался процесс оживления. Скрипы, хлюпанье, шуршание… Постепенно звуки стали более индивидуальны: стоны, повизгивание, рычание.
Когда я открыла глаза, существа находились в заключительной стадии своего превращения. Здесь были животные с разных планет: косозубы, грациозные белорогие лани с Онтарио, трёхметровые жабы, двухголовые змеи, огромные насекомые, даже рыбы. Все они разношёрстные, разноликие гиганты и карлики начали расползаться от центра комнаты в поисках укрытий, а главное пищи. Первыми жертвами оказались люди, многие из них не успели сформироваться до конца и оказались беззащитными перед натиском голодных зверей. А те немногие, кто успел, не понимали, что происходит, растерялись и, вскоре ударившись в панику, забегали, привлекая внимание хищников.
Их безумные крики вывели меня из шокового состояния. Я рванулась к зеркалам и стала стучаться в них, и кричать что есть силы:
– Выпустите меня! Спасите кто-нибудь! Я знаю, что вы там, откройте!
Звери, заслышав меня, зарычали громче, некоторые начали медленно приближаться. Заблеяло какое-то существо, жизнь которого прервалась в когтях голодного мертвоеда. От этого блеяния кровь застыла в жилах.
Я металась вдоль зеркальных стен, совершенно потеряв голову от безумия. Я видела зверей крадущихся ко мне, как они дрались не в силах выносить присутствия конкурентов, как шерсть и чешуя угрожающе вздыбливалась на их телах. Они хотели меня сожрать!
Не все, конечно, многие тоже, как и я, метались по комнате, оглашая пространство дикими звериными криками, и напрасно я обзывала маршала и его людей самыми плохими словами. Они не услышали их.
Настал момент, когда бежать от кровожадных тварей стало некуда. Я перестала орать и оглянулась. Ближе всех до меня добралась огромная зубастая жаба. Её бугорчатая зелёная шкура блестела от света ламп, глаза попеременно закрывались, словно она подмигивала, а лапы, когда опускались, щёлкали крючкообразными когтями. Я знала – она выбирает момент, чтобы выстрелить языком в меня, а затем, затащив в пасть с чувством и с толком начать перемалывать мои косточки.
Я смотрела в жуткие серебристые глаза этой жабы и видела в них своё отражение. Таких, как я, она за раз может троих на язык прилепить.
От невыносимого страха у меня подкосились ноги. Падая, я успела заметить, как сбоку на меня бросилась горбатая пятнистая кошка, с горящими как угли глазами.
– По-мо-ги-те-е!!! – в отчаянии крикнула я, защищая голову от зубов хищника.
В это момент пол подо мной разверзся, я полетела вниз… и проснулась.
***