Я все же стала главной персоной – хотя бы в границах герцогства Мейз. Не потому ли все перед отъездом считали себя обязанными попрощаться именно со мной? Его светлость, насколько поняла, неделю находился в замке, но что-то случилось – там, на юге – после чего ему пришлось присоединиться к армии, которую он больше не считал собственной. Я слышала об этом в разговорах солдат, которые таким образом коротали время, вынужденные постоянно находиться неподалеку.
Винсент Мейз поставил стул перед решеткой и грузно на него опустился, как будто постарел за столь короткий срок. Смотрел куда-то в сторону, словно избегал моего взгляда. Я даже подскакивать на ноги не посчитала нужным – так и сидела на опостылевшей лежанке, скрестив ноги.
– Знаешь, Ви, – он заговорил задумчиво, как если бы рассуждал сам с собой, – наверное, я все еще втайне надеюсь, что это ошибка. Придумал даже, что Арай взял на себя твою вину. Кажется, если и есть в мире кто-то, ради кого он назвался бы преступником, то ты единственная в коротком списке.
Приятно было слышать, что кто-то еще заметил привязанность кейсара ко мне. Но пришлось уверенно опровергнуть:
– Нет, это сделал он. Вы и сами знаете – я умею драться, вот с гвардейцами в одиночку не справилась бы. Милорд, не пора ли уже прекратить страдать? Вы, может, и тюфяк, но тюфяк справедливый и неравнодушный. Ваш народ истосковался по такому правителю. Вы ведь добряк каких поискать – так проявите уже сострадание к голодным и покинутым.
– Я уже принял этот факт, – признался он. – Поэтому и выезжаю сегодня. Арай считает, что только я лично смогу прийти к соглашению с Нарегой. Кузен хочет власти, но и меня уважает. И, кажется, во всей империи он единственный, кто не осудил меня за братоубийство – сам бы подобное совершил, если бы мог.
– Ну и отлично. Арай своего добился, может выдохнуть. Ко мне-то с какой целью пришли?
– Спросить… – он ненадолго затих, но потом смог облечь мысль в слова: – Спросить твоего мнения. Ви, что он такое? Ты действительно считаешь, что Арай Сэрс – чистокровный демон?
Я пожала плечами:
– А какая разница лично для вас? Независимо от происхождения, он самый верный, непоколебимый и целостный служитель Света.
«К сожалению», – добавила я мысленно и продолжила:
– Стратег, а не фанатик, как мои старые знакомцы из Моро. Клятый крин, пока вы скулите, Арай сделал для вашей империи больше, чем Саймон за все правление!
– Но ты считаешь его демоном? – настойчиво переспросил он.
– Подозреваю, – я ответила размыто, чтобы этому запутавшемуся в политике бедняге еще забот не добавлять. – Но вам он будет предан до самого конца. И потомства не оставит – нечем ему оставлять славных маленьких седых демонят. Как пришел в этот мир один, так один и уйдет. Так есть ли разница, как его называть?
– Но ты точно чистокровная, – герцог не спросил, а утвердил.
– Со слов того, кто сам непонятно что из себя представляет! – не растерялась я. – Теперь и вы допрашивать собрались? Ну какой из меня демон? Вы, как и прочие, тоже за обычную красоту клеймить готовы?
Мейз устало покачал головой и произнес бесцветным голосом:
– Не знаю, кто из вас лжет, но вы оба небезгрешны. И не представляю, что с вами обоими делать. Если ты действительно выбралась из Мрака – правильно будет тебя немедленно убить. Если нет – отпустить. В графстве Соллар нет ни единого упоминания о твоем рождении. Склоняюсь к тому, что это правда, но полных доказательств у меня нет. Приказ о пытках я отдать физически не могу – из моих людей только у Арая рука бы не дрогнула. Ведь ты просто девочка, чуть старше моей Айлы. Пусть наглая, тщеславная, настырная, но обычная девочка. Я даже не смог приказать, чтобы тебя тихо убили, когда ты стала невестой императора, а уж упиваться твоими страданиями теперь, когда ты совсем беззащитна, я вовсе не готов…
Я от всей души посоветовала:
– Так не упивайтесь – отпустите!
Разумеется, мое предложение не нашло отклика:
– Прикажу, чтобы тебе принесли сюда мебель и книги, разрешу желающим тебя навещать, уберу охрану – этот барьер все равно непроницаем. Тяжело на сердце от мысли, что тебе придется так жить до конца дней, но утешусь тем, что сам хотя бы не добавил тебе страданий. Я уже написал несколько писем в различные ордены – попросил старых наставников явиться лично и проверить тебя. Поговаривают, еще остались несколько из тех, кто лично когда-то изгонял демонов во Мрак – они бы точно не ошиблись. Но никто не спешит отвечать на письма преступника, бунтаря и братоубийцы… – Мейз снова поник. – Подожду. Подожди и ты.
Вот мне и ожидаемые послабления. За первым последуют и другие – неизбежно. Просто больное место надо сразу беспощадно отсекать, но если начинаешь тянуть – пиши пропало, дальше сил уже не достанет. Я провожала герцога задумчивой улыбкой, соображая, на что именно из обещанного смогу рассчитывать. Уберет он охрану, как же. Из подвала солдафонов выпроводит, но они продолжат нести караулы снаружи, потому что их обожаемый генерал отдал четкий приказ – они искренне почитают Мейза, считают его новым императором, но настоящий повелитель у них только один. Не удивлюсь, что командиры приносили тому магическую клятву верности, какую раньше требовали от гвардейцев – даже если захотят передумать, не сумеют. И как никто из нас не разглядел в Арае Сэрсе такую долгосрочную стратегическую хитрость?
Сам он еще долго не вернется. Даже если договорятся с Нарегой, улажена будет только одна проблема, а их теперь скопилось и вооружилось несколько. Означает это лишь одно: я не имею права упустить свой шанс.
Первой из обещанных визитеров заглянула повариха. Вздыхала и вспоминала, как я при самом Саймоне Сто Девятом ее стряпню расхваливала: подавальщица Морушка тогда все слышала и на кухне рассказала, пожилая кухарка отчего-то прослезилась, как если бы почувствовала себя самым важным в мире человеком. Слишком близко к сердцу приняла, хотя ничего особенного я не совершила: мне хоть прачка, хоть Властитель Света – все едино. Очевидно, прислуге настоящую причину моего заточения сообщать не стали, чтобы не плодить преждевременные слухи, вот они и придумали себе разные объяснения, сойдясь лишь в одном мнении: даже после начала ухаживаний самого его величества я продолжала вести себя с ними как своя. Оттого-то за старой поварихой потянулись остальные: поддержать, развеселить разговорами, спросить, каково это – целый день побыть одиннадцатой императрицей. Слуги помочь мне не могли, но настроение подняли знатно. И являлись важным звеном цепочки: юная служанка, причесывая утром Айлу, не могла не рассказать, как же мне здесь одиноко. День, два, три – и в итоге добродушная девочка не выдержала и снова начала мне таскать из библиотеки книги, какие попрошу. Передавала через решетку и долго не уходила, пытаясь хоть пересказами событий меня развлечь. Хотя знала она немного: семья получала письма от отца, из которых пока ясно было только то, что он и Арай Сэрс до сих пор живы и до сих пор воюют за единственную корону, которая вдруг понадобилась уйме народа.
Вот эта особа уже могла приблизить меня к выходу на свободу. Я помнила прошлый промах, когда уговорила ее украсть заклинание из кабинета отца, поэтому теперь не спешила. Обмолвилась только:
– Какую страшную ошибку я совершила, Айла. Решила выйти за императора, хотя твой благородный брат предлагал то же. Получше бы тогда подумала, сейчас не оказалась бы в беде. Называлась бы твоей сестрой. Из меня вышла бы самая кошмарная герцогиня, но зато ни одного из вас я в обиду бы не дала.
– Знаю, – вздохнула она. – Но Миран сказал, что ты его никогда не сможешь полюбить.
– Не смогу, – признала я. – Однако искренне уважаю. А выскочила замуж за того, кого не любила и не уважала – прельстилась богатствами и положением, дурная моя голова.
Понимала, что рано или поздно обе герцогини сдадутся и тоже начнут прибегать хоть на пять минут. А мне была нужна не их помощь – они слишком преданны Мейзу, но характером на него очень похож только один человек в замке. И у того человека пока не хватает жизненного опыта, чтобы проявить должную осторожность.
Все свободное время я проводила в медитациях, которым когда-то учил Арай. Мгновенного эффекта не наблюдалось, он проявлялся со временем – и действительно, если хорошенько успокоить ум, то даже знакомые заклинания работают с большей мощью. Освоила я и несколько новых магических трюков – Айла принесла нужную книгу о безвредном колдовстве. Ничего подходящего для ломания стен и черепов, но для практики сойдет. Тренировалась тогда, когда оставалась в одиночестве, ведь многое получалось только с темным дымом.
И все же я его дождалась. Миран за это время как-то повзрослел, его черты еще сильнее заострились. Но взгляд стал глубже и серьезнее.
– Ваше высочество! – Я поднялась на ноги и встала перед ним. – Знала, что когда-нибудь вы придете.
Запутать его не получится – юноша сообразителен, а теперь еще и поборол свою влюбленность. Но я понимала, что без риска не выберусь, потому настроилась на него заранее. И Миран сразу подтвердил, что легкой добычей быть перестал, если вообще ею когда-то был:
– Не говори так, Ви. Я стану наследником престола только после того, как моего отца коронуют. Все подобные обращения пока неуместны. Называй по имени – в точности как тогда, когда отвергла мои ухаживания.
Я перестала улыбаться и, кивнув, шагнула к решетке, чтобы смотреть в его глаза прямо.
– Чувствую, что тебе я тоже чем-то насолить успела, Миран.
Сын герцога не стал отрицать:
– Лиена и мать считают тебя демоном. И я тоже почти в этом уверен. Арай никогда не врет – он не врал даже тогда, когда говорил отцу, что хочет перейти на службу в императорскую гвардию… Да, он далеко не обо всем говорит, но когда открывает рот – оттуда не течет ложь. Но несмотря на это знание, я точно знаю, что любая придворная барышня в сравнении с тобой мне покажется скучной и плоской. Ты походя сломала мое счастье – и с этим я смирился. Зачем же ты заливала о своих сожалениях сестренке? Решила, что теперь можешь соврать о любви ко мне и с моей помощью бежать от правосудия?
Как же он многословен! Ну хоть в этом остался прежним. Я вспомнила о риске, стряхнула с плеч боязливость и впервые за несколько недель перешла к правде:
– Нет, Миран, я по-прежнему тебя любить не могу. Как бы странно ни звучало, но мы с Араем наконец-то дошли до полной взаимности в желании слиться воедино, чтобы надежнее друг друга придушить. Это чувство так остро, что для других эмоций места не оставляет – особенно у него, кто про эмоции только в книжках читал. Но суть совсем не в этом. Я – чистокровный демон, мне на самом деле помогли выбраться из Мрака, когда мне было четырнадцать. Дома была война – там всегда война. Спастись из всего клана удалось только мне.
Глаза парня расширились, сам он покачнулся. Очевидно, не ожидал таких признаний и оттого сильно разволновался:
– Почему ты рассказала об этом мне?!
Я продолжила спокойно:
– Потому что ты характером полностью пошел в отца. Он никогда не относился к полукровкам как к прокаженным. И ты знаешь сам, что если он станет императором, то прекратит их гнобление. Рано или поздно он так же начнет относиться и к чистокровным – хотя бы к тем, кто ничего ужасного не совершает. Да и вряд ли нас в этом мире найдется много – не то количество, чтобы счесть угрозой порядку. На это уйдут годы или десятилетия, но так будет, потому что он несет Свет, а не горе, унижение и истребление. Я сейчас сочиняю, Миран?
– Не знаю… – собеседник смутился. – Возможно, так и будет. Папа мечтает о том, чтобы всем жилось хорошо, он любую чужую боль воспринимает как собственную. Но к чему ты клонишь? Неужели думаешь, что я тебя освобожу? Но тогда я предам его доверие!
– Да, предашь, – признала я без труда. – А заодно принесешь ему облегчение. Последний разговор с ним показал, что он обрадуется любому варианту, в котором ему самому не придется принимать жестокие решения. И когда-то он сам меня освободит – после завершения переворота, после коронации, после изменения отношений к полукровкам дойдет очередь и до единственной чистокровной, какую он знает. Я бы подождала, конечно, но ведь не выйдет. Если Арай погибнет – меня убьют. Если сюда явятся древние орденские настоятели – меня убьют. Я сижу здесь, ем пирожные, что Айла утром принесла, но фактически я уже мертва. Я призываю тебя к предательству, чтобы спасти собственную шкуру. Но спаси заодно и свои понятия о Свете, будущий император.
Я все сказала верно, но понимала, что сразу мнение не переломлю. Мне еще повезло, что Нарега отличался несговорчивостью – надолго отвлек от меня внимание главного надзирателя. Миран молча ушел – и мне оставалось только надеяться, что он вскоре вернется, поскольку долгое промедление означало бы конец этой тактики, а разработать новую я вряд ли успею.
Миран договаривался с собой целых девять дней – я тщательно считала по светлеющему окошку. И когда созрел, я встретила его с распростертыми объятиями, хотя из-за разделяющей нас решетки получилось не буквально. Юноша огляделся, никто ли не слышит, подошел ближе и заговорил тихо:
– Думаю, что ты права – нельзя приговаривать к казни только за кровь, которая течет в человеке. Судить можно лишь за поступки.
Все-таки я в нем не ошиблась! Будь тысячи лет назад таких разумных людей побольше – Свет не погрузился бы во Мрак, а несчастная овечка Нила вышла бы замуж за своего тощего Рейна.
Я не перебивала – так сильно опасалась пропустить хоть слово из продолжения, в котором наиболее отчаянно боялась услышать какое-нибудь «но»:
– Арай поставил ту же защиту, что в прошлый раз. Я объяснил все сестренке – она поддержала и вспомнила заклинание, которое тогда было написано для отца. Айла – чрезвычайно сообразительна, а ее память…
– Не отвлекайся, Миран! – поторопила я.
– Я хочу отпустить тебя, – признался, наконец, он. – Но только при некоторых условиях. Во-первых, ты вернешься во Мрак, никому не навредив. Ты не виновата, что родилась демоном, но тебе лучше быть там же, тогда никто не…
Я снова перебила:
– Так и собиралась поступить – у меня и в мыслях нет других путей, кроме как на родину!
Душой я не кривила, лишь промолчала о дальнейших планах. Миран удовлетворенно кивнул, поверив моему импульсивному ответу, и поставил еще одно условие:
– Во-вторых, ты должна мне подробно, под запись объяснить, каким способом демон может выбраться на Свет. Заключив эту сделку, я все же совершу доброе дело – и это немного сгладит гнев отца. В конце концов, это знание намного важнее, чем задержать одного чистокровного!
Я расстроенно развела руками.
– Не знаю я этот способ, клянусь Араевой печенкой! Я даже не представляю, каким образом мой старый учитель добыл это знание! Какая-то сфера, но я не представляю ее устройство, как и механизм ее запуска. Подозреваю, что конструкция очень сложная или требует особенного колдовства, иначе демоны додумались бы до нее раньше. Клятый крин, Миран, вы все спрашиваете о том, чего я не знаю! Ну неужели я не рассказала бы Араю, чтобы не сидеть в этом тупом подвале?!
– Сфера? – Он свел темные брови к переносице. – Я что-то слышал о разработке колдовских сфер в каком-то ордене…
– Миран! Мою сферу изобрели во Мраке – и только там я могу поинтересоваться подробностями. Неужели ты передумаешь из-за этого?
Он вновь посмотрел на меня осмысленным взглядом и встрепенулся:
– Но на этом месте возникает дилемма, Ви. Я могу снять магический барьер, но снаружи стоит караул. Солдаты будут исполнять приказ Арая даже ценой жизни. Ты не сможешь пройти мимо них, не убив. Но если ты убьешь хоть одного, тогда получится, что я зря тебя выпустил. Помнишь первое условие – никому не навреди?
Точно, вылитый папаша! Готов на злодейство только в том случае, если предотвратит еще большее злодейство, а иначе никак – иначе сиди тут, Ви, пока не поседеешь до цвета своего не самого страстного женишка. Я пообещала как можно искреннее:
– Я постараюсь не убить, Миран. Сколько их там? Раны и синяки не в счет? А если случайно кому-то руку сломаю – простительно? – спросив это, сама одумалась и нервно сплюнула: – Твою имбигу, их же сам Арай тренировал! Я видела, на что они способны – такие простой удар не пропустят…
Я обреченно уставилась на него – и, на удивление, парень решительно выдал:
– Именно так. Сильного противника надо сразу убивать, иначе не получится. Но ты можешь взять меня в заложники. Они исполнят приказ ценой жизни, но только не моей. Ведь я, по их мнению, законный наследник короны.
У меня даже ноги ослабли от волнения. Какой же Миран потрясающий – смелый, честный, справедливый, да еще и недюжинного ума. Из него выйдет прекрасный император. И в какой-то момент мне даже стало перед ним стыдно – за то, что не говорю всей правды. За то, что собираюсь поднять весь Мрак против его Света.
На выходе я прижала призванный кинжал к его горлу, а он правдоподобно закричал:
– Отойдите! Она убьет меня, убьет!
Караульные побоялись даже пальцем шевельнуть. Они огромными от ужаса глазами наблюдали, как уверенно я держу Мирана за шкирку и тащу его к конюшне. Стрелять в спину не осмелятся. Теперь темный дым, струящийся вокруг всего моего тела, ни у кого не оставил сомнений. И сразу все сошлись в мысли, что я от арбалетного болта увернусь, а уж у «истинного зла» рука определенно не дрогнет прикончить молодого господина, стоит только дать повод.
Конюхов пугать не пришлось. У ворот стояла повозка – леди Лиена куда-то собиралась или только что вернулась. Но, увидев происходящее, выскочила наружу, позеленев от страха. Упала на колени в грязь, вздернула руки в молитвенном жесте и принялась захлебываться в скорых рыданиях:
– Ви, не убивай его, молю тебя! Прости наши грехи, иди с миром, только отпусти его!
Ну вот, теперь и в ее глазах я стала «истинным злом», окончательно и бесповоротно. Вскочив на кóзлы и все еще удерживая несопротивляющегося юношу одной рукой, я крикнула:
– Я вырву ему позвоночник, если увижу погоню!
Ударила вожжами по откормленным бокам двух отменных скакунов. Но когда повозка рванула с места, Миран не выдержал страданий Лиены, обернулся и выкрикнул:
– У меня есть дело! Не переживайте за меня – я вернусь и все объясню!
А вот это уже было лишним, но сострадательное сердце за минуту не перешить. Тем не менее солдаты нас беспрепятственно пропустили – боялись, что мои слова окажутся весомее последнего выкрика моей жертвы.
Мы ехали до наступления темноты. Я остановила лошадей и объяснила:
– Здесь расходимся. Дальше мне придется идти пешком, в герцогстве много патрулей, которых лучше избегать.
Но Миран возразил:
– Почти всех солдат Арай забрал на юг, оставил только необходимую охрану при замке.
Меня эта новость не успокоила:
– Все равно теперь мне лучше не рисковать – буду обходить всех людей большой дугой, чтобы наш с тобой договор не нарушить. А ты поезжай обратно.
– Нет, – он удивил уверенным отказом. – Я поеду с тобой, Ви. Надо убедиться, что ты в самом деле отправишься во Мрак и никому не навредишь. Если я – будущий правитель, то мне следует научиться завершать дела.
Я присвистнула, прикидывая такой расклад.
– Путь неблизкий, – напомнила я неуверенно. – Слушай, если с тобой действительно что-то случится, то обвинят меня. И пусть мне в ту пору будет уже на это плевать, но после твоей помощи это как-то…
– Я с тобой, Ви, – упрямо повторил он.
Кажется, Миран просто засиделся в теплом замке, а юное сердце требовало приключений. Хочет идти – пусть идет. Сбегу от него, если начнет мешать. Не убился бы только, когда будет возвращаться. Вообще-то, за его головой нынче охотится побольше народу, чем за моей, почти никому не известной.
И раз заложник добровольно остался со мной, то от повозки можно было не отказываться – любой патруль пропустит нас точно так же, как первые солдаты. Это мне было на руку. Знала, что Араю отправят весточку немедленно – и тот вполне может отвлечься от своих важнейших дел, чтобы быстренько меня прикончить. Мы скакали сутки почти без остановок, лишь позволяли отдохнуть коням – и сразу продолжали путь. Затем в небольшом городке продали повозку вместе со скакунами за полцены. На эти деньги приобрели теплые плащи с глубокими капюшонами и продолжили путь пешком. У меня только к тому времени перестала кружиться голова от обилия свежего воздуха. Это сколько же времени прошло? Вокруг золотилась осень, уже готовая заморосить холодными дождями, и я начала всерьез переживать, как бы наследник имперской короны не слег с простудой.
Его компания дурно влияла на мой настрой, но я далеко не сразу это заметила. Просто была благодарна Мирану, заботилась о нем, принимала его заботу и невольно включила его в круг близких друзей, которым можно разрешить стоять за спиной. Мы избегали шумных городов и торговых дорог, но пару раз останавливались в ночлежках. И я остро, словно меня по голове ударили, осознала свои изменения, когда увидела, как Миран через служку передавал письмо своим родным – наверное, заверял, что жив-здоров и никакого зла я ему причинять не собиралась, поэтому пусть не беспокоятся. Но осознание прорыва было в том, что я позволила ему это – разрешила его доброму желанию реализоваться, как если бы его спокойствие было не менее ценно, чем мое собственное. И теперь долго придется отгонять от себя мысль, что когда я освобожу демонов, Миран тоже станет их жертвой, как обладатель светлой магии. И то, что орудует он только крохой силы, в расчет не пойдет, ведь когда-то моих слабых предков никто не пощадил.
Видимо, из всех людей мне больше всего будет жаль даже не Арая, потому что тот перед гибелью успеет положить сотни наших, а этого бесконечно светлого мальчика, по природе своей неспособного на зло. Всех Мейзов пожалею, но того, кто ради меня забыл о вбитых в голову правилах, особенно.