Смерть похожа на сладкий глубокий сон, и всегда неприятно, когда кто-то извне тревожит разум и вынуждает открыть глаза. Я не помнила ничего, не осознавала себя и не испытывала мучений. Боль догнала меня намного позже. Оказывается, о настоящей боли я ничего не знала прежде. И ее вскрывали чужие слова, как будто без того было мало:
– Не получается. Это был хороший удар.
Казалось, даже движение ресниц вызывает невыносимое жжение внутри живота. Разум вернулся лишь отчасти, но этого хватило, чтобы припомнить детали: говорящего зовут Арай Сэрс, это он убил императора, а затем расправился с гвардейцами. Разозлился, что я нарушила его планы, и спасти меня не успел – его противники тоже были сильны и быстры, он попросту не смог одновременно остановить каждого. Я не сильна в лекарском искусстве, но и так понятно: лезвие меча, сотканного из светлой магии, прошило все мои внутренние органы, ничего целого не осталось – и не будь я чистокровным демоном, умерла бы в ту же секунду. Моя темная кровь подарила мне еще целую минуту, которую тянут и тянут чужим вмешательством. У кейсара четвертого круга невероятные способности к исцелению, но не любое ранение можно залечить. Я с этим уже смирилась, закончила свои дела, оставила незавершенную месть кому-то другому, кто следующим явится из Мрака. Мне больше не нужно страдать.
Постепенно дошло, что я прихожу в себя далеко не в первый раз. Открывала глаза, думала о том же, затем снова проваливалась в смертельное забытье. Но Арай не оставлял попыток. Я смирилась – он нет. И, вполне возможно, эту фразу я уже ему говорила:
– Знаю, что не можешь отпустить начертанную. Но хватит…
Вместо звуков из моего рта раздались лишь булькающие звуки. Лицо перед моими глазами оставалось бесстрастным, хотя Арай точно понял сказанное, поскольку начал объяснять, как будто мы вели осмысленный диалог:
– Ты приходишь в себя и снова уходишь. Улучшений нет, пока удается просто удержать каплю жизни.
Смотреть было больно, двигаться – невозможно. Но я понимала, что сейчас мы оба находимся не в королевской башне, а в какой-то пещере. И я больше не обнажена – тело завернуто в ткань. Белая ряса – я догадалась сама. Ведь на Арае только испачканная кровью шелковая рубашка и штаны. Появись у меня силы смеяться – расхохоталась бы в голос, ведь он впервые добровольно разделся передо мной до такой степени. Жаль, что поздно.
– Арай, не надо, – снова прохрипела я. – Устала… жить.
И вдруг в серых радужках что-то блеснуло, а в безразличном голосе я различила легкий нажим:
– Устала жить? Ответь на пару вопросов – и умирай на здоровье. Сколько вас выбралось из Мрака? Как?
От подобного даже боль притупилась. Оказывается, он спасал меня не потому, что боялся потерять любимую, просто лучшему служителю Света нужны ответы. Или я перестала испытывать рези, поскольку сознание снова утекало? Но вдруг в поле зрения попали какие-то вспышки – Арай все это время удерживал руку над моим животом, а сейчас усилил магию, чтобы я не впала в беспамятство. Я даже испытала кратковременный прилив сил и решила ответить честно:
– Двое. Ты и я.
– Опять несешь эту чушь, – монотонно отреагировал он. – Я не демон.
Я, собрав всю силу духа, распахнула глаза и прибавила голосу громкости:
– Очнись, Арай! Ты выбрался оттуда же. Принесли тебя, привели или вышвырнули – не так уж важно. Что-то не так с нашей кровавой помолвкой, от нее только имена и остались. Но признай уже правду хотя бы для самого себя.
Этот рывок стоил мне всего – и теперь никакое свечение уже не могло помочь. Глаза закатились, я рухнула в бессознательность, как в бездонный колодец, и последний отголосок, что я услышала, был:
– Попробую иначе.
И это его «иначе» сделало полное ничто неуловимо иным: темнота завихрилась вокруг, убивая боль и все, чем я когда-либо являлась. Больше не было Виалары-Хорры, будто дочери клана красных демонов никогда и не существовало. Но она не умерла – напротив, она как раз родилась.
Арай старался не думать о цене своей жертвы и не вспоминать, как сложно ему далась первая медитация, которую он всерьез никогда не думал повторять. За тысячу лет можно так служить Свету, что этого будет вполне достаточно. Пятьсот – тоже немало, раньше ему казалось, что и сотни лет хватит. Но все пошло не по задуманному плану, поэтому теперь он ни в чем не был уверен. А все из-за нее – демонской девчонки, которая своим вмешательством испоганила важнейшее дело его жизни.
Он притащил ее в пещеру на севере герцогства Мейз, которую обнаружил, когда ушел за четвертым кольцом. На самом деле он тогда в первую очередь преследовал не эту цель – хотел привести в порядок мысли и эмоции, которые после знакомства с Ви здорово перетряхнуло. Но, справившись с этой задачей, он заодно решил и вторичную. Да только вся его выстраданная гармония снова затрещала по швам, когда он вернулся и возобновил общение. Арай знал, что слишком сильно привязался к девушке, начал выделять ее из остальных смертных – он мог быть с собой до конца откровенен и признать, что она ему в некотором роде нравилась. И в какой-то момент он даже допустил мысль, что после того, как сделает Властителем Света своего безупречного господина, разрешит себе поблажку – нет, пусть не романтические отношения, но хотя бы общение с необычной полукровкой. Которая, впрочем, оказалась отнюдь не полукровкой.
Ей – как и всему миру – повезло, что Арай давно научился гасить злость в зародыше, а в другом случае мало кто остался бы живым в радиусе ста дней пути от императорского дворца. Он с первой встречи менял из-за Ви свои планы, но произошедшее сегодня было слишком весомым. Уйдя из Сэрс, он попал на службу к герцогу Мейзу, и уже там оформилась стратегия. На престоле должен сидеть благочестивый господин, а не распутный полудурок, упивающийся своим долголетием и вседозволенностью. Он даже сыновьями за сто лет не обзавелся, лишь бы никому не пришло в голову, что подрастающее поколение справилось бы лучше. Большинство проблем в государстве связаны лишь с тем, что некому заниматься обустройством справедливого порядка. Винсент Мейз не просто оказался достойным высшей власти, но еще, по случайному совпадению, первым наследником короны. Под его правлением за несколько лет все изменится до неузнаваемости, и пусть голод, нищета, разгул фанатиков полностью не исчезнут, но их станет намного меньше. За несколько лет службы Арай проверял его в разных ситуациях, и господин десятикратно оправдал его ожидания.
Но у Мейза был один ключевой недостаток – он всегда поддерживал старшего брата и никогда не занял бы его место нечестными методами. К тому же претендентов, мечтающих о короне, и без него хватало. Араю пришлось действовать осторожно и медленно – так, чтобы ни у кого, включая самого герцога, не возникло сомнения в его праве на престол. Такое даже взбалмошный скандалист Нарега принял бы как непреложный факт.
Император окружил себя сильнейшими заклинателями – они не только охраняли его, но и помогали отследить любые проклятия. Убить его незаметно, находясь в отдалении, было невозможно. Поначалу Арай просто привлекал к себе внимание, и, наконец, после дела барона Вертаса заклинателя заметили и представили его величеству. К сожалению, Мейз долго скрывал предложение старшего брата переманить Арая к себе на службу, но рано или поздно это должно было произойти. Что для кейсара четвертого круга клятва верности, которую проводят заклинатели слабее него самого? Но даже после того, как он вошел в личную гвардию императора, спешить было нельзя. Сэрс уже приготовил проклятие самого тонкого плетения, которое намертво прорастает в ауру и за несколько месяцев убивает жертву, но кто-то из кейсаров может вмешательство заметить – снять уже не сумеют, но подозрение будет однозначным. Свадьба оказалась настоящим подарком: на празднике собралось множество людей, в том числе и недоброжелателей, и потом, когда Саймон Сто Девятый умрет, подозреваемыми окажутся десятки. Арай непременно числился бы в списке первых, но далеко не единственным. Он даже был готов отправиться на плаху за то, что не уберег своего нового господина, но сразу после коронации Мейза.
А Ви испортила многолетнюю подготовку. Разве она не понимала, что живой из дворца не уйдет? Зачем она вообще вмешалась – просто потому что демоны не могут воздержаться от зла? Если бы ей удалось, то все равно обвинили бы Мейза, поскольку она считалась его воспитанницей. Поэтому Араю пришлось все переиграть и теперь столкнуться с последствиями.
Он смотрел на ее израненное и почти бездыханное тело, уже приняв решение. Арай иногда думал о том, что его действительно привязали к этой девушке «кровавой помолвкой», в любом другом случае она не казалась бы ему такой красивой, как сама богиня Света. В иной жизни он мог бы жениться на ней, выбрав из сотен вариантов единственный. Любил бы ее, делил бы с ней постель и всячески потакал бы ее вздорному характеру, лишь бы продолжала улыбаться и заставляла улыбаться его. Но жизнь одна – и в ней для адепта школы бесчувствия невозможно личное счастье. Ви сама подкинула ему гору новых проблем, которые он теперь будет вынужден по очереди расхлебывать.
И начать придется именно с нее – вытащить обратно на Свет любой ценой. Пусть просто будет где-нибудь, раз уж все равно помешала ему в главном. И ответы нужны не только заклинателю, но и будущему Властителю Света: если демоны нашли способ преодолевать барьер, то с этой задачи тому придется начать после воцарения. Ви солгала или не знала – она была не единственной, кто пробился из Мрака наружу. Арай узнал об этом уже после поступления в гвардию от сослуживцев – несколько десятилетий назад был пойман чистокровный, который предпочел откусить себе язык, чем быть допрошенным. У того уже подробности не узнать, но демонов, возможно, при Свете теперь десятки – перебираются по одному, чтобы собрать армию и устроить хаос.
Поскольку обычное целительство не помогало, Арай перешел к крайним мерам. Ему тысяча лет досталась непросто, но он не видел другого варианта, кроме как отдать половину – тогда смертельные раны сожрут не меньше века, но запас у Ви все-таки останется. Сложнейшая и самая глубокая медитация, в которой они оба заглянут друг в друга – этого он уже не боялся: все равно самое тайное о нем Ви уже знает, как и он понял о ней важнейшую вещь. Поскольку Сэрсу еще никогда не приходилось делать подобного, он совсем не был уверен, как именно будет протекать этот передел: их разумы только переплетутся на минуту, пройдутся по поверхности или захлебнутся друг другом?
Лег на стылый пол, нехотя придвинулся ближе. Поправил рясу на ее голом плече, задержал на секунду пальцы на коже шеи. Положил руку на ее затылок и придвинул к себе, прижимаясь лбом к ее. Скорее всего, через несколько часов или дней Виалара вернется живой и здоровой, чтобы еще сотни лет разрушать его сознание и уничтожать внутреннюю гармонию. Арай совершал ошибку, о которой потом многократно пожалеет?
Безусловно.
Моя семья никогда не была богатой, но и голодать нам не приходилось. Отец пас овец, а мать пряла пряжу из овечьей же шерсти. Кажется, вся наша большая деревня до донышка пропахла овцами, но в детстве мы не замечали трудностей и были довольны каждым прожитым днем.
– Нила! Это снова тебя дружки с улицы зовут? – Мама все-таки заметила, как я крадучись пробираюсь к двери. – Тебе уже семь лет, негоже постоянно общаться только с мальчишками! Ты даже на девочку не похожа, чучело лохматое!
Я потрепала рыжую косичку – как сумела заплести, так и заплела, зачем придираться? А мать все еще была чем-то недовольна:
– Если узнаю, что вы снова ходили в лес, уши надеру! В прошлый раз Кадиму отец так задал, что он сидеть неделю не мог – и все вам нипочем. Это все влияние Рейна! Отца у ребенка нет, вот бездарем и растет!
– Ну ма-ама, – жалобно заныла я. – Не пойдем мы в лес, даже не собирались! Рейн уже несколько букв выучил – говорит, что так скоро и читать начнет. Врет же? Мы объясним ему, что врет, да я сразу домой прибегу!
Она с тяжелым вздохом смирилась:
– Иди. Только ни шага за окраину! Поймает вас демон – сожрет целиком. Эти злобные твари как раз детей на завтрак предпочитают. Да-да, ты ему на один зубок, Рейном закусит и только потом Кадимом подавится.
Демонов я боялась, но любопытство заглушить не могла: куда ж бежать мне с верными дружками, если всем троим четко приказано – только не в лес? Это ведь такое искушение! Кадим – очень сильный, в свои восемь лет выглядит на целых девять, недаром сын кузнеца. А Рейн – шустрый и сообразительный. Не пропадем.