Я, должно быть, не очень-то долго спала. Казалось, что через пару минут после того как заснула, тело переключилось на экстренный режим и на время выключило свет. Когда заставила себя открыть горящие веки, то поняла, что наше окружение совершенно изменилось. Судя по всему, мы окончательно покинули город, потому что перед нами раскинулась зияющая пустошь сухой земли, но это был не песок, как в красной пустыне, а потрескавшаяся серая глина.
Шаги Вируса заставляли землю хрустеть. Он явно знал, куда шел, хотя мне казалось, будто мы шляемся непонятно где. Иногда казалось, что я видела тени краем глаза, и всякий раз пугалась. Думала, что из ниоткуда появятся монстры или боги и набросятся на нас, чтобы спасти меня или сожрать. Однако всякий раз тени оказывались безжизненным гниющим мусором, который кто-то будто оставил в серой глине и забыл забрать.
Я увидела обломки автомобиля. Разбитые стекла торчали из него, как зубы, и, когда Вирус прошел мимо машины, я увидела золотой плюшевый кубик под зеркалом. В паре метров стояли скрипучие деревянные качели. Они слегка качались из стороны в сторону, будто под влиянием ветра. Но никакого ветра не было.
Вирус часто наступал на сломанные игрушки. На куклу без волос, на геймбой, мигающий зеленым, на желтую детскую погремушку. Но больше всего меня пугала тишина вокруг. Она так давила на уши, будто в сочетании с зияющей пустотой ищет, как подобраться ко мне. Она шептала что-то на ухо, я ничего не понимала и все равно боялась. Сердце билось так, словно я пробежала марафон. Холодный пот щекочущими следами стекал по коже и капал на землю, как странный след вместо крошек хлеба, который я оставляла для Пиаса.
Вирус заметил мое пробуждение. Я почувствовала его взгляд и заставила себя посмотреть на него. Не знаю, какие эмоции он видел на моем лице, но его челюсть сжалась. Он все же промолчал, и я тоже. Я могла бы укусить его или плюнуть в лицо, но мне даже на это не хватало энергии. И тем не менее мысль о том, что я могу откусить ему нос, позабавила меня. Совсем немножко. Надо будет потом пообщаться о внезапном приступе каннибализма с моим психологом.
Никто за нами не шел. Ни Пиас, ни какие-либо другие боги. Они просто так меня бросили? Без боя? Эта мысль так расстраивала, что внутренний психолог уже протянул мне салфетки.
Мы прошли мимо самолета. Он был наполовину разбит, будто потерпел крушение и треснул. Крылья напоминали обрубки. Я считала пыльные сиденья, мимо которых мы шли. На двадцатом Вирус резко повернулся и пошел в совершенно другом направлении. К сожалению, при этом он не объяснил ни где мы находились, ни куда шли, но я подозревала, что это будет не пятизвездочный отель с массажером ступней на входе. И все же он мог хотя бы немного просветить меня на предмет того, где мы находимся. Я не хотела многого, было бы достаточно болтовни в стиле туристического гида вроде: «А здесь, справа от вас, милая леди, вы можете наблюдать туалет! Не знаю, почему он здесь стоит, но уверен, маленькие нуждающиеся боги будут очень благодарны за такую случайность и, вероятно, не будут жаловаться на проблемы с водостоком. Слева от вас вы можете наблюдать садового гнома, у которого отсутствуют все пальцы, за исключением среднего. Очень поэтично, не правда ли? Так глубоко и яростно. К сожалению, неизвестно, кого нам стоит поблагодарить за этот шедевр, но подозреваем, что за этим стоит тот же сумасшедший, который отрезал кукле справа от вас волосы. Ох, только посмотрите туда! Отличный экземпляр чайника без крышки. Нельзя не заметить оторванную голову Барби, декоративно торчащую из земли. Просто шикарно, согласны?»
Круто. Теперь, помимо внутреннего психолога, окружение комментирует еще и гид. Чем дольше Вирус молчал, тем глубже мы уходили в пустоту Тартара. Глубже, чем у меня когда-нибудь хватило бы смелости. Я уже пыталась заткнуть болтовню воображаемого гида о прекрасной мраморной текстуре глиняного пола, как Вирус вдруг остановился.
Моя голова откинулась в сторону. Я что, храпела? Надеюсь, нет. Правда, я слышала, как задыхается Вирус. Грудная клетка вздымалась и опускалась от напряжения. Его рана все еще не зажила. Даже кровотечение не остановилось. Мы все еще были в пустыне. Ничего, казалось, не изменилось с момента, когда я храпела в плечо Вируса, однако чувствовала в воздухе тяжелый запах магии. Могущественной магии. Ого! Встревоженная, я закрыла рот и огляделась.
– Только попробуй убежать, и я разобью тебе череп. Правда, в этих цепях далеко не убежишь.
Ух ты! Первое предложение Вируса за, как мне казалось, многие часы. Так очаровательно он его произнес. Эмансипированные женщины, наверное, просто тают от такого. Я раздраженно на него посмотрела и с грацией картошки вдруг опустилась ягодицами на что-то пуховое, что со скрипом прогнулось. Взглянула на старый, обтянутый бархатом стул, который в последний раз, вероятно, видели в двадцатых годах прошлого столетия. Темно-красная спинка была потертой, а желтая подкладка проглядывала между ног и неприятно пахла плесенью. И немного кошачьей мочой. Я напряженно смотрела на Вируса, который с расправленными плечами прошел мимо, ворча, и поднял валяющийся деревянный стол. От трех шатких ножек остались лишь две с половиной, поэтому он подложил под одну из них кончик ботинка, чтобы зафиксировать. Затем он поставил на него черный ящик, который оказался диапроектором. Откуда он у него вообще? Штука весила полтонны и никогда бы не поместилась в карман. Я уже видела такие проекторы раньше, у Аида было несколько. Потребовалась целая вечность и триста диашоу, чтобы убедить его перейти на цифровую камеру.
Я с любопытством наблюдала за тем, как Вирус залез в карман своей куртки и достал несколько прямоугольных пластинок, на которые он мельком посмотрел, а затем установил в проектор. Тот щелкнул, и загорелся яркий свет. Я удивленно прищурилась. Изображение проявлялось схематично. Я наклонила голову и посмотрела на картинку. Она демонстрировала древний красно-зеленый диван. Как назвать такую цветовую комбинацию? Месячные с плесенью? Ткань была такой потрепанной, что перья торчали во все стороны. Эта штука выглядела неуклюжей и грязной и наверняка воняла так же жутко, как и выглядела. Я посмотрела на Вируса, не понимая, чего он пытается добиться этим действом. Может, мне стоило поаплодировать? Отличное фото мерзкого дивана? Однако я услышала еще один щелчок, что позволило полюбоваться следующим кадром. На нем был ковер и диван. Не менее потрепанный, ужасного оранжевого цвета. Волосы у меня на шее встали дыбом. Следующий щелчок представил новый кадр, демонстрирующий стол в гостиной. Замасленное дерево было разрисовано граффити.
Щелк.
Лампа-клоун, красный нос которого отбрасывал тусклый свет на уродливый диван. Господи ты боже мой. Дизайнер этого интерьера отчаянно нуждался в пытках и четвертовании. Это было хуже, чем экспозиции всех фильмов ужасов, которые я когда-либо смотрела. Вирус все быстрее перещелкивал картинки. Все показывали какие-то части комнат, но диапроектор так быстро их переключал, что они расплывались в моих глазах. В ушах звучало «кр‐р-р» – проектор жужжал. Сияние согрело кожу шеи, когда Вирус вдруг встал рядом. Его золотые кошачьи глаза сияли в тусклом свете проектора.
– Пойдем, – прошептал он. Его дыхание коснулось моего уха, вызывая дрожь, и я не знала, приятно было или не очень. Скорее нет. Вирус снова поднял меня на руки и пошел к слайдам. Стена перед нами дрожала от еле заметного ветерка. Что? Как? Где? Значит, там что-то находилось. И что он хотел сделать? Запрыгнуть туда?
Расплывающаяся гостиная становилась все больше и резче. Я откинула голову и вцепилась пальцами в рубашку Вируса, когда тот запрыгнул в проекцию. Все ощущалось так, будто мы пытались пройти через стену из пенопласта. Она прижималась к лицу и лишала возможности дышать. Нос хрустнул от этого сопротивления, а когда мне стало не просто неприятно, но еще и больно, давление закончилось. Мы неуверенно ввалились в комнату, которую видели на картинке.
Чертово дерьмо! Взгляд скользнул по вызывающему тошноту интерьеру, пока часть меня пыталась переварить тот факт, что мы запрыгнули в холст. В комнату, которая выглядела еще хуже, чем на картинках.
– Мы справились! Она со мной! – прокричал вдруг бог мне на ухо, тряся, как чертов футбольный кубок.
В ответ прозвучал беспокойный топот, и через пару секунд в комнату вошли двое мужчин. Еще один уже сидел на омерзительном диване и со скучающим видом смотрел в книгу.
– Ви, чувак! Ты справился… это… это она, не так ли? – недоверчиво спросил один из мужчин. Его харизма и покалывание на коже дали понять, что передо мной стоит бог. Как и остальные парни, которые заинтересованно меня рассматривали. Ладно, тип на диване выглядел скорее так, будто ему под нос сунули слизня. Проколотые пирсингом уголки рта опустились вниз, а черные волосы в лучших традициях эмо-стиля свисали на глаза. Он будто пускал по комнате черное облако депрессии, и я тут же почувствовала себя хуже. Двое других ребят смотрели на меня, как на пасхального кролика. Ну, или как на Санту. Горячего светловолосого Санту с большими сиськами.
Я возмущенно заметила, что оба с интересом смотрели на мой зад, который благодаря Вирусу все еще парил в воздухе, как спасательный круг. Я показала им средний палец не только мысленно и насладилась их удивленными лицами. И только ЭмоБог стал выглядеть грустнее и тут же показал мне ответный средний палец. Мило.
– Наконец-то, – прорычал Вирус.
Я сглотнула.
– Ты ранен? – спросил один из двух ребят, стоявших перед ним.
Они, похоже, были братьями, если не близнецами: у них были длинные волосы одинакового пепельного оттенка, а черты лица одинаково симпатичными. Острые подбородки, прямые носы, высокие скулы и изогнутые брови. Только глаза сияли разными цветами. У правого они сверкали интенсивным красным, а радужка другого была ярко-розового цвета. Да, розового. Кукольного розового. В цвете было что-то странное, и я вспомнила, что видела похожее лишь однажды. У вампира-полукровки. Их было немного, потому что вампиры редко заводили детей с невампирами. Даже среди себе подобных они редко продолжали род, предпочитая обращать других. Так было быстрее, да и растяжек от этого не появлялось.
– Ничего серьезного, – отмахнулся Вирус от своих друзей, пренебрежительно усмехаясь. – Немного задело плечо.
Он потащил нас к дивану, отбросил длинные ноги ЭмоБога в сторону и, вздохнув, уселся на грязного монстра. Меня он просто отшвырнул. Оп! Убрал руки, и я рухнула вниз. Я жестко приземлилась к его ногам и захрипела, когда моя рана снова открылась, усыпая грязный ковер подо мной серебряными каплями. Выплюнула ворс и ядовито посмотрела на Вируса снизу вверх. Он бесцеремонно улыбнулся.
– Мне будет несложно привыкнуть к тому, что ты снизу… – двусмысленность в его голосе была такой очевидной, что я бы с радостью его укусила. За член. Так и есть! Высказалась.
Внутренний психолог начал рассказывать об опасностях внезапных приступов каннибализма, но я его проигнорировала.
– Она тоже ранена? Я чувствую запах крови, – ноги вампира оказались перед моим носом, и я нерешительно подняла взгляд. Это был тот, с нежно-розовыми глазами. Он улыбнулся слишком добродушно для подлого похитителя, присел на корточки и мягко коснулся моего плеча. Я испуганно втянула воздух.
– Она была ранена вместе со мной. Переживет, – кратко ответил Вирус.
– Ты уверен, что она та, кто нам нужен? Я представлял себе суженую Пиаса не такой… ручной, – сказал другой брат. В его красных глазах сверкнул злой голод, напомнивший о Спэйде, который – у меня во рту пересохло – был мертв.
– Это точно она. Только посмотрите на это, – Вирус потянул руку вниз и прикоснулся к моей шее. Я с удивлением почувствовала, как его большой палец ласкает мои артерии, и не могла остановить сияния, которое дрожью пробежало по коже. Остальные зачарованно наблюдали за тем, как Вирус непроизвольно реагировал на наш контакт. Мы сияли как два светлячка, пока он не убрал свои лапы. Измученная, я обмякла на ковре. В голове была каша. Все вокруг закружилось, и все же мне удалось произнести что-то, что можно было интерпретировать как протестующий стон.
– Потрясающе! – красноглазый вампир очарованно изучал меня, словно сумасшедший ученый. – Значит, это Ворриор? И Пиас ее не признал? У него что, в дополнение к мании величия еще и эректильная дисфункция? – его взгляд прошелся по моему телу, и в другой жизни, в другое время и в другой ситуации я бы почти восприняла это как комплимент.
– Ты можешь, пожалуйста, снять с нее эту странную маску? – добавил он.
Я тут же напряглась. Хотя… Зародилась идея. Если они снимут маску и сойдут с ума, я смогу взять ноги в руки и убежать. Так что теоретически… Если ноги заработают… Если надо, я и уползти могу. Или укатиться. Нет, из-за цепей это не удастся. Иначе придется весь обратный путь тащить Вируса за собой. Черт подери!
– Нет, – помешал моим планам Вирус. – Маска останется на месте, если ты, конечно, не хочешь сойти с ума, Сейлор. Позже я зафиксирую ее заклинанием, чтобы она не смогла сама ее снять, – он торжествующе посмотрел на меня и скрестил руки за головой. На его запястье сверкнула пряжка. Было ли ему так же больно, как и мне?
По крайней мере, цепи были достаточно длинными, чтобы рука не оторвалась при малейшем его движении. Мы могли отойти друг от друга на пару шагов, прежде чем они натянутся. Тем не менее они делали меня неуклюжей, и каждое движение сопровождалось раздражающим громким звоном.
Я фыркнула от разочарования. Черт.
– Если Пиас не признал ее, это не значит, что он ее не трахал, – сказал Вирус, вызывающе глядя на меня сверху вниз. – Вот тогда он действительно был бы идиотом.
Все, с меня хватит. Терпение лопнуло, и я сделала единственное, что было возможно в этом жалком состоянии. Подняла подбородок и укусила его за ногу. Сильно. Каннибализм, привет. Мой психолог, качая головой, вытащил блокнот с рецептами.
– Ай! Проклятое дерьмо, что… – нога Вируса дрогнула, и он так сильно пнул меня в лицо, что я услышала, как ломается нос. Что-то хрустнуло, а затем из ноздрей фонтанами потекла горячая кровь. Я застонала, придерживая лицо, а Вирус, ругаясь, обхватил ногу.
– Тупая корова!
– Засранец-садист! – в мыслях ответила я. В качестве обоснования я ударила его по месту, за которое до этого укусила. Вирус ударил в ответ. Я провокационно выплюнула кровь на его ноги. Он сердито поджал губы и приготовился к плевательной контратаке, как вдруг чья-то рука схватила меня за талию и быстро оттащила.
– Так, хватит. Мне кажется, вы оба уже поделились с нами своей точкой зрения, но ваша агрессия разрушает энергию ци в этой комнате.
Ци? Я возмущенно вытянула шею и увидела перед собой раскосые глаза одного из двух братьев. Очевидно, кроме вампирских корней у них были еще и японские. Светлая прядь струилась по его груди и обвивалась вокруг узкой талии.
Он добродушно выдержал мой изучающий взгляд.
– Привет, Ворриор. Мы друг друга не знаем, ну, пока что, но я надеюсь, что скоро станем очень хорошими друзьями, – он улыбнулся мне так широко, что я восхитилась его сияющими белыми зубами.
Я посмотрела с раздражением. Он что, сумасшедший?
– Я Эш, – представился он, не позволяя скептицизму на моем лице испортить себе настроение.
Он мягко поставил меня на ноги, соединил ладони и поклонился. Черт возьми, поклонился!
– Надеюсь на скорую дружбу. Ах, а вон там, – он указал большим пальцем на своего брата, который стоял позади и смотрел на меня так, будто хочет сожрать, – мой брат Сейлор. Он новый бог луны, идет по стопам богини Селены. А я новый Аполлон, бог солнца.
Хм-м… ну да, это подходило мистеру Дружелюбие. И все же взгляд упал на Сейлора, и я с таким трудом подавила смех, что уголки губ дрогнули. Значит, Сейлор был новым богом луны? Так… О боже! Имя! [3]
– Если ты засмеешься, тебе придется об этом пожалеть! – зарычал Сейлор, словно читая мысли. Я издала звук, похожий на «пфи-и-и». Лицо тут же покраснело, а в мыслях от смеха я падала с воображаемого дивана.
Эш захихикал, но попытался прикрыть смех кашлем.
– В любом случае, – закашлял Эш, – с Вирусом ты уже познакомилась. Он бог алгоритмов, а также по праву рождения может стать отцом богов Подземелья! – он элегантно указал на Вируса, при виде которого смех застрял у меня в горле. – А это солнышко, – он указал на молчаливого эмо-боя, – Эйдж, бог времени. С Кармой ты, должно быть, уже познакомилась, – продолжил он мое знакомство с похитителями, но остановился на мгновение, словно предполагая, что ПорноКарма может прятаться где-то за занавесками тошнотворного цвета.
– Кстати… Эм-м… Вирус? А где Карма? – неуверенно спросил он.
Вирус скривил лицо и скрестил руки на груди.
– Боюсь, Карма хотела провести еще немного времени с Пиасом и Ко. Но я уверен, с ней все в порядке. Шейм наверняка за ней присмотрит.
– Значит, ты оставил ее там? – резко спросил Сейлор.
Вирус фыркнул.
– Мне больше ничего не оставалось. Я не мог тащить на себе одновременно мисс Смертельный Укус и Карму. Не переживай, они ничего с ней не сделают.
– Ты в этом уверен? – мягко спросил Эш.
Вирус задумался.
– Нет, – наконец признал он. – Но великие планы требуют великих жертв.
– Эх… В случае Кармы это были бы даже две гигантские и очень упругие жертвы, – вздохнул Сейлор.
Мужчины.
– Мы все являемся частью подземной элиты, – Эш раскинул руки, указывая на божественный квинтет. Он улыбнулся мне так ярко и счастливо, будто солнце осветило эту затхлую комнату. – А ты, Ворриор, – последний кусочек пазла, которого не хватало. Ты будешь нашей матерью богов! Мы так долго ждали тебя, что уже потеряли надежду, – он ловко упал на колени и убрал прядь волос с моего лица.
Его пальцы погладили мою щеку, и я предостерегающе щелкнула зубами, отодвигаясь, но он лишь улыбнулся. Во взгляде Эша был такой детский восторг, что я бы не смогла в действительности его укусить.
– Не беспокойся, – прошептал он. – Я знаю, ты боишься, но бояться нечего. Мы позаботимся о тебе. Станем для тебя семьей, и Вирус в тебе нуждается. Иначе он погибнет.
Как по мне, пусть этот сукин сын гибнет, сколько влезет! Я поджала губы, чтобы продемонстрировать свое недовольство.
Эш вздохнул.
– Что-то она не выглядит очень вдохновленной.
– Она просто избалованная кукла, – сказал Вирус, презрительно на меня посмотрев. – Она и понятия не имеет, как боги живут в Тартаре, – он наклонился в мою сторону. Его мятный запах ударил в нос. – Ты знаешь только свою красивую клетку, в которую поместил тебя Пиас, не так ли? Тебе никогда не приходилось бороться за выживание. Ты никогда не чувствовала голод, от которого была бы готова слизнуть с дороги каждую капельку амброзии. Нет, ты просто ворвалась сюда и позволила надеть на себя золотой поводок, пока боги на улицах убивали друг друга.
Эта речь заставила волосы на моих руках встать дыбом. Уголки его губ растянулись в безрадостной улыбке.
– Ты мне не веришь?
Верила ли я ему? Нет. Пиас и элита, возможно, были неидеальны, но то, что рассказывал Вирус, было похоже на речь жестокого садиста, который пытался меня унизить. Признаюсь, я видела не так много в Тартаре, но что бы он ни пытался мне навязать, он явно не был объективен. Остальные молчали и напряженно наблюдали за моей нереакцией. И что делать? Я не могла ни опровергнуть, ни подтвердить его слова. Кроме того, я не прощу ему того, что он меня похитил, чтобы… чтобы черт знает что со мной сделать. Может, он собирается держать меня в качестве прикроватной лампы?
В общем, я осталась смелой картошкой и лишь фыркнула ему в ответ.
– Очень раздражает, что она рот не открывает! – прервал молчание Сейлор.
– Может быть, Чейн…
– Нет! – отрезал Вирус.
– Но он мог бы…
– Нет!
Сейлор застонал.
– Может быть, Эйдж мог бы ее осмотреть? – предложил Эш.
Эмо-бог раздраженно посмотрел на него из-под своей уж слишком длинной челки и покачал головой.
– Да ладно тебе, Эйдж! – сказал Эш, хлопая ресницами. – Это будет твой первый подарок новому члену семьи!
– Кроме того, она портит ковер! – добавил Сейлор.
Я возмущенно раздула щеки. Да я скорее приукрасила этого монстра своей кровью. Но Эйдж все равно покачал головой.
Вирус зарычал, ударив его по плечу.
– Делай! Сломанная она мне не нужна.
Эйдж сердито на него посмотрел. Я тоже, но это никого не интересовало.
– Давай уже. Тебя она наверняка не будет кусать, если ты ей поможешь! – заманчиво предложил Эш.
Ха! Этого я обещать не могу.
Эйдж застонал, втянул свою проколотую губу и, наконец, наклонился, чтобы встать с дивана. Его джинсы с низкой посадкой были порваны на коленях, и когда он присел на корточки рядом, на меня уставились вытатуированные глаза, красовавшиеся прямо под его коленными чашечками. Я заметила, что на ладонях у него были такие же. Большие, ярко-зеленого цвета. С египетской подводкой. Я опустила голову на пол, когда он прикоснулся ко мне левой рукой. Совсем мягко, но даже этот короткий контакт оглушил меня, словно гонгом, и заставил вибрировать. Его магия была сладко-соленой, как лакрица. Я корчилась под прикосновением. Эйдж был могуществен. Чертовски могуществен.
– Ну и? – спросил Эш.
– Я не могу точно сказать, – Эйдж вздохнул.
Это было первое предложение, которое он сказал в моем присутствии, и лучше бы он молчал. От звука его ужасного голоса у меня, кажется, все ногти на ногах вросли. Теперь я поняла, почему он был таким тихим. Его голос был настолько грустным, сломленным и колючим, будто он говорил о мертвых котятах, увечьях, пытках, глобальном потеплении и новом эпизоде «Звездных войн» одновременно. Во всяком случае, о вещах, которые сильно угнетали. Я тут же почувствовала желание забраться в угол и рыдать. У остальных, кажется, дела шли не сильно лучше. Вирус вздрогнул. Сейлор заткнул уши пальцами и громко кричал «лалалала». Эш, напротив, внимательно слушал Эйджа, но выглядел так, будто прямо в это мгновение кто-то делал ему промывание прямой кишки.
– Что с ней не так? – спросил он.
Нет! Пожалуйста, не задавай вопросов, на которые Эйдж не сможет ответить!
– Физические травмы я могу исправить, – мрачным голосом сказал Эйдж.
О, господи, помогите! Застрелите меня! Что угодно лучше, чем слушать, как говорит Эйдж.
– Проблема скорее психологическая. Ее магия заблокирована.
Я корчилась на полу, подавляя желание расцарапать собственные уши до крови. И откуда вообще этот парень, так называемый бог времени, знал, что со мной не так? Господи! Надеюсь, он не был чем-то типа псевдоврача, который учился полгода, пока его не сбросили в Тартар. Еще хуже, если он был ветеринаром. Или стоматологом.
Сейлор продолжал кричать «лалалала». Эш храбро держался, но воображаемое промывание прямой кишки, кажется, набирало обороты. Когда наши взгляды встретились, он смог выдавить успокаивающую улыбку.
– Не переживай. Эйдж – сын Асклепия. Он хоть и не врач, но быстро понимает, если с кем-то что-то не так.
Асклепий? Значит, Эйдж был сыном бога медицины? Ну ясно, доктор-любитель.
– Что мы можем с этим сделать? – спросил, сидя на диване, измученный Вирус. Он натянул на голову грязную подушку.
Эйдж скрестил руки на груди и пожал плечами.
– Я не знаю… У нее крыша едет. Может, антидепрессанты? – предложил он. Я застонала и тоже зажала уши руками.
– Что мы можем сделать? – рявкнул Вирус.
– Погоди, чувак, – Эйдж сдул прядь черных волос со своего лица. Я увидела очередную татуировку с глазом еще и на его лбу. – Если и есть способ, то только Чейн сможет ей помочь.
Я устало хлопала глазами, и в комнате повисла давящая тишина. Кто такой был этот Чейн? И почему… Мысль тут же прервалась. Что-то тянуло тело, пытаясь пробиться к душе. Что со мной происходило?
– Ворриор? – Вирус навис надо мной, но вместо его лица я видела лишь размытое пятно. – Может быть, это разжижающее заклинание и его последствия, – пробормотал он. – Карма действовала небрежно.
Бог надо мной был уже лишь зеленой кляксой в море темноты, застлавшей поле зрения, прежде чем…