В накуренном бараке стоял нескончаемый гул сливавшихся воедино голосов. В одном углу четверо зеков играли в карты и горячо спорили о чем-то. В другом углу человек десять хохотали над каким-то приколом или анекдотом. Некоторые умудрялись спать в таком шуме. И никому не мешали ни столбы табачного дыма и густой запах потных, немытых тел. Во всяком случае, Буравчик не обращал на них никакого внимания. Он сидел на своей шконке, вырезая самодельным резаком шкатулку, предназначенную для обмена на чай или курево.
У единственного окна семеро воров гоняли чифир, ведя неспешную беседу. Слово взял низкорослый зек, то и дело прикрывающий глаза от удовольствия и потирающий рыжеватую бородку, за которую ему дали кличку Ленин:
– Такая свадьба у меня была! Отвечаю, столы от жратвы ломились! И семга соленая, – Ленин причмокнул, – и грибочки с огурчиками, и селедочка с картошечкой, и шашлычок с помидорчиками…
– Слышь, Ленин, хорош! – взмолился старый сиделец Бомж, свесив голову с верхней шконки. – Жрать охота от такого натюрморта!
Все заржали:
– Бомж, ты всегда жрать хочешь!
– Я, пацаны, жрать всегда хочу, оттого, что никогда досыта не ел. – Бомж задумался на секунду. – Брешу. Раз было. Еще молодой был, познакомился с кралей одной. Она меня к себе на дачу привезла, чтобы я ей баньку до ума довел. Мужа она схоронила, значит… Так вот накормила она меня в обед борщом, а в ужин – макаронами с маслом и котлетами. Никогда вкусней и сытней не ел. – Глаза Бомжа стали влажными от грусти и прошлого счастья.
Чифиристы замолчали. Всем стало жаль старого Бомжа, в воспоминаниях которого, макароны с котлетами были самым светлым событием.
Паузу прервал Лом, тощий зек с грязным бинтом, обмотанным вокруг шеи:
– Что там макароны! По малолетке я браконьерил в Таганрогском заливе. – Глотнув чифиря, он подогнул под себя ногу, чтобы усесться поудобней. – Так там черную икру мы жрали ложками. Заместо супа в тарелки накладывали и ели. Без соли.
Продолжая передавать по кругу большую кружку с чифирем, зеки покачивали головами и мечтательно улыбались, каждый вспоминая свое.
– Воля! – неожиданно окликнул Гренадер, обращаясь к Роману. – Что ты, как не родной? Давай к нам! Чифирку попьем.
Задремавший Роман обнаружил себя лежащим на верхней шконке.
– Я? – Ему казалось, что это продолжение сна, потому что за два года он никогда не пил с ворами чифир, слишком велика честь. Он был простым мужиком и на смену масти не претендовал.
– Ты, ты, Воля. А кто ж еще? – усмехнулся Гренадер. – Подруливай сюда. Буравчик заваривать умеет, доброе пойло делает. – Гренадер сделал глоток чифира и пригласил Романа жестом к их компании. – Устал сегодня?
Роман несмело спустился вниз со своей койки, зазвеневшей металлической сеткой. Он не мог понять, с чем связана такая перемена в настроении воров, но заставлять себя ждать было нельзя.
– Устал. – Роман на ватных от волнения ногах подошел к компании.
– Так вот и присядь, выпей лекарство, и твою усталость, как рукой снимет. – Гренадер протянул Роману кружку. – А то какой санаторий без процедур?
Роман сел в круг с ворами и сделал пару глотков почти тягучей черной жидкости, а затем передал кружку дальше. Все делали вид, что не происходит ничего странного. Никто не обращал внимания на появление Романа, а он старался скрыть свое замешательство и неловкость. Когда кружка снова оказалась в его руках, он глотнул горячего чифиря и по его телу пробежали приятные мурашки. Это значило, что теперь можно выкурить сигаретку. Роман помнил, как однажды он сделал пару затяжек сразу после нескольких глотков чифиря. Тогда к его горлу подступила неодолимая тошнота. Теперь он знал, что нужно подождать, пока чифирь «приживется» в теле. Насыщенный, терпко-горький вкус заставляет непроизвольно, конвульсивно передергиваться и съеживаться – дрожь пробивает до самого нутра.
– Ну, Воля, что решил? Как дальше жить думаешь? – хрипло спросил Гренадер.
Худой, жилистый, высокий, он внушал страх и уважение. У него были правильные черты, но никто бы не назвал его красивым. Все дело было в выражении лица. Оно было беспощадным и хищным. А глаза у Гренадера были совершенно волчьи.
Роману не удалось долго выдержать его взгляд и он уставился в кружку.
– А что мне думать? Валю лес, конца срока жду.
– Не, ты не понял меня. Я спрашиваю, по какому закону ты жить собираешься?
– Я и мужиком быть не в обиде. – Роман пожал плечами. Он боялся сказать что-то лишнее, и все время ждал подвох в вопросах Гренадера.
– Воля, я за тобой давно наблюдаю. – Гренадер сделал затяжку, прищурив глаз. – Ты – правильный пацан. Хочешь, не будешь больше лес не валить? – Он не стал дожидаться ответа Романа. – Я могу тебя отмазать, если ко мне пойдешь.
Роман не нашелся, что сказать. Он не хотел оказаться шестеркой при ворах. Но не знал, как правильно сказать об этом, чтобы эта беседа не оказалась для него губительной. На зоне не так, как на воле. Здесь за каждое свое слово нужно отвечать, за базаром следить, если жить хочешь.
Видя, что Роману сложно дать ответ, Гренадер откашлялся:
– Да ты не меньжуйся. Ответишь позже. Подумай пока. Время у нас есть. – Гренадер не то улыбнулся, не то оскалился.
– Добро. Подумаю, – кивнул Роман.
– А пока выпей чифирчика, силы восстанови к завтрашнему дню. – Гренадер передал Роману кружку.
На свободе Роман привык вести здоровый образ жизни. На зоне начал курить за неимением других отдушин. Да и работу прервать всегда проще, если для перекура, чем просто на пне посидеть. После выпитого чифира у Романа сердце заколотилось быстро, как после пробежки. Он почувствовал такой прилив сил, хоть лес иди рубить. Но Роман знал не понаслышке, что после длительного приема чифира возникает зависимость. Если сделать перерыв в приеме чифира, то жуткие головные боли и депрессии обеспечены. В такие моменты даже небольшое количество обычного чая может вернуть человека в нормальное состояние. Он видел, как опытные чифиристы прячут таблетки «Цитрамон», которые облегчают муки из-за содержащегося в них кофеина.
Сейчас Роману вспомнилась история, произошедшая около года назад. Тогда у них в хате шнырем был не Буравчик, а Макака, прозванный так за свою ловкость и прыгучесть. Но Макака был слишком хитрый и жадный шнырь. Такие, как правило, долго не держатся. Он заваривал чифир после того, как давал кипятку немного остыть. Благодаря этой уловке, бодрящие вещества в напиток переходили лишь частично, и доставались ему. На уголовном жаргоне эта байда называлась «Байкалом».
Конечно, зэки скоро раскусили хитрость Макаки. И после пары случаев, когда он заварил свой «Байкал», ему дали по морде, а потом накормили «вторяками» – отходами чая, которые специально для этого собрали со всего барака.
Заметив, что Роман задумался и ушел в себя, Гренадер окликнул его и протянул половину сосательной конфеты:
– Держи!
Роман кивнул в знак благодарности и положил конфетку в рот.
– Что ты какой-то чумной? Может, поделишься, о чем думаешь? – Гренадер изобразил дружелюбную улыбку, но глаза его остались серьезными и внимательными.
Роман внутренне поежился под его взглядом и пожал плечами:
– Ничего такого.
– Ну, ничего, так ничего. Хотя тебе есть теперь над чем подумать. – Гренадер снова бросил холодный взгляд на Романа. – О масти своей и о будущем.
У Романа по спине побежали мурашки: то ли от взгляда Гренадера, то ли от того, что чифир «прижился».
Даже ночью, погружаясь в сон, Роман не мог избавиться от ощущения, что глаза Гренадера видят его насквозь и решают его дальнейшую судьбу.