Глава 7 Легкого пара
Дорога от остановки до дома Веснушки заняла довольно длительное время, хотя жилище моей новой знакомой находилось недалеко от въезда. Я повис на девушке без доли стеснения, закинув руку ей на шею, она пыхтела от натуги, но волокла меня, как истинный спасатель. Иногда я поворачивал голову, чтобы посмотреть на ее недовольное лицо, и улыбался, словно полоумный, но она и это терпела с достоинством. На самом деле я был в состоянии идти самостоятельно, но разве можно отказать себе в таком веселье?
Я сидел на старом, скрипучем стуле закутанный в теплый плед и с упоением потягивал сладкий малиновый чай. Какое-то время мы просто молчали, вылупившись друг на друга.
Я не выдержал первым:
– Как, ты говорила, тебя зовут?
– Я не говорила.
– Да уж, – протянул я, понимая, что с компанией деревенских ребят мне придется несладко. – А все же?
– Зоя, – буркнула та.
– Неужели кто-то еще называет так детей?
Не знаю, почему я не мог удержаться от подколов, – наверное, это заложено в характере, но Зоя оказалась не робкого десятка. Мне в плечо прилетел ботинок!
– С ума сошла?!
– Это я еще тебя пожалела, – хмыкнула Зоя, складывая руки крест-накрест на груди, – впредь выбирай выражения. Предупреждаю только один раз.
– Да я же ничего такого не сказал! Зоя… Ну подумаешь, имя древнее, зачем людей-то калечить?
Зоя схватила что-то со стола и зло зыркнула на меня, я подскочил на месте и дернулся в сторону, закрывая лицо руками, – вдруг опять что-то прилетит.
– Да угомонись ты, – хихикнула она, – это всего лишь ложка.
Девушка наклонилась к низкой тумбе возле меня, открыла дверцу и достала оттуда трехлитровую банку меда. Сняла крышку и накапала целую ложку душистого нектара.
– Ешь, – приказала Зоя, – малина поможет предотвратить простуду, но мед – всему голова, точно не подпустит болезнь.
– А я думал, – принимая угощение, ухмыльнулся я, – хлеб – всему голова.
– Да ты, похоже, бессмертный, раз смеешь перечить Зое! – раздался голос Глеба у меня за спиной. – Удивляюсь, – хмыкнул парень, посмотрев ей в глаза, – как ты еще этого шутника не прибила.
– Сама в шоке, – поморщилась Зоя.
– А тебя сюда каким ветром занесло? – поинтересовался я. – Телефоны не ловят, средневековье.
– Катюха-мелкая видела, как вы шли сюда, – ответил Глеб, усаживаясь за стол без приглашения и отнимая у меня ложку с медом. – Она у нас лучше всякого телефона, резвая деваха. Ты должен был запомнить ее, рядом с твоей бабушкой живет.
– Сарафан и суровый взгляд шахтера? Ага, как же, помню… Именно она, как я понял, и сдала меня вам.
– Верно. Говорю ведь, лучше любого телефона.
Глеб огляделся, ища, чем бы запить сладкий мед. Я, не растерявшись, схватил со стола свою кружку с малиновым чаем и звучно отпил из нее.
– Я чего пришел-то. Я самый старший из наших, поэтому именно мне следует предупредить тебя. Гнездо покинуть не выйдет, попытки ни к чему хорошему не приведут.
– Полагаете, я буду бездействовать? Как вы?
– Рассчитываем на благоразумие, и всего-то. Понимаешь, – Глеб облокотился на стол и заглянул мне в глаза, – если с тобой что-то случится, мы всего лишь погорюем какое-то время. Но от каждой твоей попытки покинуть деревню могут пострадать другие.
– Как кто-то может пострадать из-за этого?
– Мы не знаем, с чем это связано и почему так происходит, но, как только крысы вроде тебя бегут с корабля, всегда творится нечто жуткое.
– Крысы? – хмыкнул я. – Значит, теперь я для вас кто-то вроде крысы? Может, запрете меня?
– Не обижайся, Слав, мы все были этими крысами. Теперь мы не пытаемся сбежать, мы стараемся разобраться…
– Выходит? – теряя терпение, спросил я.
– Я бы не сказал.
Глеб сложил руки в замок и тяжело вздохнул. Было в нем что-то такое, что внушало доверие, но я упрямо отталкивал от себя это ощущение, уверенный, что кругом обман.
– Никто больше не станет удерживать тебя против воли. Это было ошибкой, но мы пытались спасти тебя, Слав. Теперь же у тебя нет выбора, поэтому предлагаю присоединиться к нам.
Нет выбора – та самая фраза, которая может вывести меня из себя.
Не будь я благодарен Зое за помощь, послал бы этих ребят в адово пекло, но вместо этого я молча встал, развернулся и ушел. Не готов я пока что сдаться и поверить в ерунду о проклятии. Не готов!
Бабушка встретила меня, как и предполагалось, вздохами и упреками:
– Да где ж тебя носило, Слав? Чумазый, как черт! Опять ребята допекали?
– Да нет, ба! Все в порядке, просто под ливень попал.
– Где ты ливень-то нашел? Сухо кругом, хоть бы малость смочило. Вон даже зелень на грядках припекло, полить надо…
– Я полью, – быстро ответил я, не желая услышать отказ. Костя меня пристыдил, так что теперь мне хотелось исправиться. – Пойдем, покажешь, где тут что.
– Пошли, – вздохнула бабушка, – заодно баньку истопим. Попаришься, отдохнешь после поливки огорода.
К тому времени, когда я полил весь огород, – а там оказалось неимоверное количество грядок, – время подходило к полуночи. Я устал настолько, что даже двигаться не хотелось, но теплая баня, пропитанная хвойным ароматом распаренных веников, придала новых сил.
Я удобно расположился на деревянном полке и как попало стал хлестать себя веником. Не уверен, что все делал правильно, но мне действительно стало намного легче. Усталости как не бывало, а простуда и подавно не решилась бы теперь ко мне подступиться.
Наступившая ночь была тихой, банное времяпрепровождение подходило к концу, мне оставалось только сполоснуться и вытереться насухо, как вдруг снаружи раздался необычайно громкий звук.
Прислушавшись и невольно бросив взгляд на единственное маленькое окно в бане, не прикрытое никакой занавеской, я с ужасом заметил чей-то силуэт. Первая мысль, которая пришла в голову, – деревенские снова шпионят за мной. Гнев уколол нервные окончания, я разозлился, подумав, что кто-то из ребят застал меня в чем мама родила, но потом успокоился. Зачем им это? Теперь все свои бредни насчет проклятия и ужасов, творившихся в Гнезде, они могут высказать мне напрямую.
Я подумал было, что это чья-то неуместная шутка, но тут звук повторился вновь, только на этот раз намного громче. Он был похож на вой хищного зверя и одновременно на жалобный женский крик. Казалось, стены в парной задергались, затряслись и заскрипели. Меня прошиб холодный пот, страх ударил по внутренностям.
Еще секунду спустя по расшатанному банному окошку забарабанило что-то невидимое… Я смотрел в темноту, но там уже не было ни силуэта, ни чьего-либо лица. Обычное окно, которое дребезжало само по себе, а этот грохот сопровождали поистине лютые завывания и крики.
Почувствовав необъяснимый, первобытный страх и дрожь в ногах, я еле добрался до одежды и попытался как можно быстрее натянуть ее на себя. Из-за воплей снаружи и непрекращающегося грохота – теперь что-то колотило еще и в дверь предбанника – дурнота полностью овладела мной.
От творившихся снаружи ужасов голова пошла кругом, меня замутило, но я пытался сдерживать рвотные позывы. Облокотившись на полок в попытке хоть на секунду унять страх, я вспомнил еще об одной детали – в бане не было замков, а значит, то, что находилось снаружи, могло с легкостью проникнуть внутрь. Бабушка говорила, что отсутствие защелки – мера предосторожности, что в деревнях были нередки случаи, когда люди угорали от банного жара, теряли сознание и валились с сердечными приступами… Я вдруг четко услышал ее слова: «Станет дурно – ползи наружу. Даже крепкие, молодые ребята умирали в парилках». Но как ползти наружу, когда там такое?!
От всплывших в сознании слов стало совсем плохо. Мне было страшно выходить в ночную прохладу улицы из-за происходившей там чертовщины, страшно было оставаться в бане в одежде. Я и так задыхался от жары. Помню, как уперся спиной в противоположный от окна угол и скатился к двери. Остальное как в тумане. Жар и страх выкачали все силы. Я потерял сознание.
