Ворона
Бежала так быстро, что даже окружающий лес сливался в единое целое. Голые ветки царапали мне лицо, ноги и руки, сердце колотилось в груди, а дыхание сбилось. Я знала, что они меня догонят.
Упавшее бревно не заметила, и, споткнувшись, полетела на землю, порвав штаны и расцарапав колени. Вверх поднялся ворох разноцветных листьев. Резко перевернулась в сторону, избежав острых клыков: огромный волк злобно прищурил глаза и зарычал. Магия в пальцах пульсировала, мне удалось сдвинуть пласт воздуха, сжав его и быстро отпустив. Волк впечатался в дерево неподалёку. Сбоку послышался шум, и я кое-как успела выстроить стену из земли. Вскочила на ноги и попятилась. Другой серый волк, поменьше, ударился о преграду головой.
Лес взволнованно зашумел, чем совсем не помогал. Мне пришлось вытащить гримуар и сосредоточиться. Следующий рывок зверей отразила пламенем, и конечно же, им это не понравилось. Подоспели ещё двое, и начали окружать меня. Сней запретила мне использовать водное сродство, значит, придётся попробовать справиться по-другому. Мой гримуар исчез. Самый большой из волков снова кинулся на меня и вцепился мне в левую руку. Еë пронзила боль. Рубашка начала пропитываться кровью. Я стиснула зубы, чтобы не закричать, положила правую руку на голову волка и сжала шерсть в кулак.
Чтобы создать что-то новое, сначала надо разрушить старое. Простейшая стихийная магия, которую я использовала представляла собой измененную форму неодушевленного. Как же изменить форму живого существа? Я чувствовала, как внутри него течёт кровь. Волк ещё сильнее сомкнул челюсти, и моя рука хрустнула. В этот раз сдержать крик было уже невозможно. Хорошо, что другие звери просто наблюдали за своим лидером: реши они кинуться все разом, я бы уже ничего не смогла сделать.
Сосредоточилась. Шерсть на голове у волка начала выпадать, но этого мало. Мне нужно было разрушить его кожу, раздробить череп и уничтожить внутренности. Всё живое и неживое состоит из маленьких частиц. Если разделить их, изменив форму, то большое рассыплется в прах. Вот только у меня никак не получалось. Эффект всё ещё слишком слабый. Я постаралась усилить его и почувствовала, как тело покрывается кровоточащими царапинами. Это означало, что я неправильно поняла структуру и форму живого тела. Святой ковен, почему так сложно?
Время закончилось. Другой волк готовится прыгнуть. Неосознанно потянулась к своему сродству, и вода заклубилась вокруг, выходя из окружающей меня желтоватой травы и деревьев. Одним хлёстким ударом снесла голову их вожаку. Челюсть разжалась, и меня окатило кровью с ног до головы. Другие волки напряглись и зарычали. Повернулась к ним лицом. Убивать их не хотелось, ведь они просто голодны, впрочем, я им не по зубам. Они быстро осознали это и неохотно ретировались. Осела на прохладную землю, обливаясь потом и попыталась стереть кровь с лица. День клонился к концу и закат окрасил небо в красные и оранжевые оттенки. Из-за дерева твёрдой походкой вышла наставница.
– Я говорила не использовать водное сродство! Ты провалила моё задание, – негодующе прошипела она.
– Простите, – выдохнула я, поморщившись.
Что бы я не делала, Сней всё равно оставалась не довольна.
– Ты вообще хоть на что-то способна? Не можешь колдовать в той комнате, не можешь правильно распознавать структуру и даже без своего сродства не можешь справиться с жалкими волками. Когда дело дойдёт до кирасиров, они тебя на части порвут! – продолжила распинаться Сней.
Я скривилась ещё больше. Наставница говорила об этом так, будто это просто.
– Встань, когда с тобой разговаривают! – злобно рявкнула Сней.
Мне пришлось послушно подняться на ноги. Руку опять пронзило болью.
– На сегодня закончили. Приведи себя в порядок. У меня и без тебя дел полно, – чуть ли не выплюнула она, и ушла.
По лесу прошёлся лёгкий ветерок от её эмоций. Только сейчас заметила, что вдобавок ко всему ещё и окончательно испачкалась в грязи. Стоило бы дождаться темноты, но рука слишком болела. Я понадеялась на то, что проскользну незамеченной и осторожно пошла к своему дому. Лес быстро начал редеть: деревья уже сбросили все листья. Скоро придут холода. Самый близкий путь к дому лежал через двор академии. За три месяца учёбы я посетила еë только однажды. Сней была не удовлетворена моими успехами и туда не отпускала, хотя с другими ведьмами моего возраста было весело.
Окончательно стемнело. На небе появилась россыпь ярких звёзд, огненные ведьмы зажгли фонари. На улицах уже почти никого не было, и прятаться от случайных прохожих не составляло труда. Проходя мимо башни, я заметила на себе чей-то взгляд. Вздрогнув, посмотрела на четвертый этаж и встретилась глазами с Киконой. Это плохо. Сней не любила, когда кто-то из верхушки ковена спрашивал еë о моих тренировках. Ещё больше шипеть она начинала, когда они начинали давать советы или ругать еë методики.
Я отступила в сторону и погасила фонарь над головой. Может, она меня не заметила? Не хотелось бы потом выслушивать ещё больше нареканий от Сней. Быстро юркнула в ближайший переулок.
Добравшись до дома, скинула одежду и создала тёплую ванну. Руку всё ещё разрывало от боли. Видимо, придется сходить к Гате, но точно не в таком плачевном состоянии. Может смогу избежать вопросов, если буду чистой? Тёплая вода немного меня оживила. Я натянула самое простое летнее серое платье и отправилась в лазарет, поежившись от прохладного ветра.
В здании с круглой стеклянной крышей всегда кипела жизнь. Если они не лечили ведьм, то занимались исследованиями. Я слышала о том, что Кикона тоже проводит здесь много времени. Как она успевает заниматься и академией, и лабораторией?
В такое позднее время водные ведьмы уже не работали, можно было разве что Гату в еë кабинете найти. К счастью, сегодня там горел свет. Я постучала здоровой рукой.
– Да-да-да? – пропела она.
Открыла дверь и вошла в комнату, уставленную всякими скляночками и баночками. О их содержимом мне предстояло только догадываться, но на вид похоже на грязь.
– Что-то случилось? – Гата захлопала своими длинными ресницами.
Кажется, я отвлекла еë от очередного эксперимента. Она стояла около бурлящего котла.
– Я руку поранила, – коротко известила еë я.
Гата тут же оторвалась от дел, подошла ко мне, кинула всего один взгляд на раненную конечность и нахмурилась.
– Милая, ты еë сломала, а не поранила. Ну-ка рассказывай, что случилось? – Она упрямо уперла руки в бока.
Я отвела взгляд в сторону. Гата ещё больше насторожилась.
– Так, кажется, придётся поговорить со Сней, – вынесла она неутешительный вердикт.
– Я сама…
– Нет-нет-нет! Не желаю ничего слушать, – перебила она меня, подошла к шкафу и вытащила какое-то неприятного болотного вида лекарство. – Выпей до дна, я забинтую руку и иди отдыхать. Рану не тревожь до конца месяца. Она сама срастётся.
Гата дала мне флакон, а сама вытащила бинты. Я зубами сняла крышку. Запах у этой жижи был таким же отвратительным, как и вид: пахло гнилыми листьями.
– Нечего так кривиться. Кикона и Небула потратили много сил на создание подобного лекарства. Конечно, не идеал, но куда лучше, чем месяц с переломом лежать! – назидательно заметила Гата.
Я без колебаний выпила всё вязкое содержимое. Оно хотя бы оказалось безвкусным. Гата тем временем ловко зафиксировала мою пострадавшую руку.
– От-ды-хать, – по слогам пропела она и выставила меня за дверь.
Боль в руке начала утихать. Из груди вырвался тяжёлый вздох: Сней точно выскажет пару ласковых мне за всё самое приятное, что Кикона и Гата ей сегодня скажут. Сомнений в том, что они это сделают, у меня не было. Может, хотя бы до конца этой недели наставница позволит мне походить в академию? Кажется, Катра на меня злилась, хотя я не могла понять почему. Может, из-за того, что долго еë вспоминала? Время до смерти Арахны вспоминалось мною с трудом, да и Кана, с которой тогда дружила, изменилась. Раньше у неë были очень короткие волосы и недоставало пары зубов. Сейчас она больше похожа на пушистую кошку. Мне бы хотелось наладить с ней отношения, ведь с другими так и не хватило смелости заговорить. Было бы здорово хоть раз дружески с кем-нибудь поболтать в столовой. Я снова тяжело вздохнула. Эти мысли ни к чему меня не приведут. Надо вернуться домой и лечь спать. Кто знает, может, Сней до конца недели запрет меня в той комнате в центре? Руку же это не потревожит…