– Итак. – Далия бинт Аднан опустила мундштук и выдохнула струю дыма кальяна. Он повис над их головами, словно синий туман. – Ты встречалась с Расулом аль-Джашином. – В полумраке янтарные глаза владелицы таверны сияли словно монеты. – И как он тебе?
– Страшен как смертный грех.
Далия усмехнулась.
– Не то чтобы я спорила, но это не ответ на мой вопрос.
– Да ничего. Для купца.
Лули посмотрела на дверь своей комнаты – наверное, десятый раз за этот час. Хотя она вполне готова была поведать Далии о своих приключениях, второй час после восхода луны уже почти настал, и она начала нервничать.
Кадир ушел на базар собирать сплетни уже довольно давно, пообещав, что будет отслеживать слухи об убийцах в черном. Она считала, что он вернется ко времени их визита на Ночной базар, однако часы шли, и, хотя она уже облачилась в свой купеческий наряд и готова была отправляться, Кадир все еще не появился.
– Ты волнуешься, – отметила Далия, прищелкнув языком. – Позволь, я догадаюсь… Кадир?
Лули нахмурилась:
– Он опаздывает.
– Как всегда, верно? Тебе надо подыскать более обязательного телохранителя. – Она ухмыльнулась. – Или, даже лучше, мужа, который отвлек бы тебя от дел. Такого, которого Кадир не отпугнет.
Лули не курила кальян, но сейчас ей больше всего хотелось бы отнять у Далии мундштук и выдуть дым ей в лицо. Этот разговор повторялся часто. Лули неизменно давала Далии один и тот же ответ.
– Я скорее выйду за запыленную реликвию, чем за мужчину, – сказали они разом.
Лули вспыхнула. Далия ухмыльнулась.
– Да-да. Знаю. Если бы тебе попались женихи получше, да? Может, если бы ты отпускала своего телохранителя, когда с ними встречаешься…
– Я предпочитаю, чтобы отказы давал он.
Тут они обе засмеялись, и у Лули из плеч ушло напряжение. У нее возник мимолетный соблазн сказать Далии правду: что в Дхиме действительно был мужчина, к которому у нее возникли чувства, несмотря на доводы рассудка. Однако имя Ахмеда комом застряло у нее в горле. Ей уже несколько недель удавалось о нем не думать, и было совершенно ни к чему, чтобы Далия начала задавать вопросы об их отношениях.
К счастью, она была избавлена от мучительных попыток разобраться в своих сложных чувствах к Ахмеду: дверь открылась и вошел Кадир. Он склонил голову:
– Далия.
Далия тепло улыбнулась:
– Животное.
– Ты опоздал.
Лули встала, пряча вздох облегчения. У нее на плечах висел бездонный мешок, голову она обернула поблескивающим платком, глаза густо подвела. Сейчас она подняла платок так, чтобы закрыть лицо, оставив на виду только глаза.
– Но теперь я здесь, – сказал он. – Идем?
– Идем.
Отмахнувшись от клубов дыма, она направилась к двери.
Далия поднялась со своей подушки.
– Ты точно не хочешь остаться и послушать Старого Рубу? – Она скрестила свои полные руки. – Ему тебя не хватает, знаешь ли. Ты хорошо умеешь привлечь публику.
Лули вспомнился Юсеф – мечтательный мужчина, страстно любящий сказания.
– Полагаю, сегодня здесь будет человек, который с огромной радостью исполнит эту почетную роль. – Лули даже пожалела, что не сможет остаться и поговорить с ним: лицом к лицу выпытывать его секреты проще.
Далия выгнула бровь:
– Он хорош собой, этот человек?
– Боюсь, меня настолько отвлек его отвратительно мешковатый костюм, что я и не заметила.
Далия вздохнула.
– Тебя интересуют только блестящие вещи, да?
– Потому что блестящие вещи можно обменять на золото.
Она уже уходила, когда Далия бросила ей вслед:
– Если снова увидишь Расула, передавай ему от меня привет. Может, он и страшный, но товары у него самые лучшие.
Тут Лули вдруг сообразила, почему Расул показался ей настолько знакомым. Он, как и она, торговал на Ночном базаре. Наверное, она не раз проходила мимо его лавки, сама об этом не подозревая.
Они с Кадиром вернулись в винный погреб, где открыли люк, скрытый между бочками и ведущий в катакомбы Мадинны. Много лет назад отец Далии, Аднан, вместе с группой преступников, которые мыслили так же, устроил эти туннели. Он создал и то, что сейчас стало Ночным базаром: подземную торговую площадку, позволявшую продавать дорогие запретные товары вдали от зоркого глаза султана. После смерти отца его дело перешло к Далии.
Лули достала из мешка магический шар, чтобы освещать путь по туннелям. Часть ходов вела за город, так что ими пользовались спасающиеся бегством преступники. Ей эти туннели не были известны: она знала только дорогу на подземный базар.
Спустя несколько поворотов Кадир начал мурлыкать. Он порой делал так, чтобы заполнить молчание. Когда у него было хорошее настроение, он пел. Это неизменно была одна и та же песня о повелителе, который путешествовал по миру в поисках пропавшей возлюбленной. Лули слышала ее достаточно часто, чтобы помнить слова наизусть.
Звезды, они горят в ночи
И освещают шейху путь.
«Иди к ней, иди, – твердят они, —
К звезде твоих очей.
Иди к ней, иди,
К компасу сердца твоего…»
Лули кашлянула:
– Какие новости на базаре?
Кадир прекратил мурлыкать.
– В основном все те же слухи об участившихся нападениях джиннов. Я слышал множество нелепых рассказов о том, как джинны утаскивают людей в Песчаное море.
– Охотники на джиннов любят приукрашивать свои подвиги, верно?
Кадир хмыкнул.
– Похоже, это у них в крови.
Они снова повернули. Неподалеку Лули увидела яркие красные фонари, которыми был отмечен туннель, ведущий к Ночному базару.
– Убийц в черном не упоминали?
Кадир покачал головой. Лули проглотила стон. Если бы ей удалось поговорить с теневой джинной подольше! Она даже задумалась о том, есть ли способ ее вызвать.
– И еще одно, – голос Кадира прервал ее размышления. – Помнишь, Расул на «Айшаме» упоминал о реликвии? Мне удалось выяснить, что султан разыскивает некое бесценное сокровище, но ни в одном из слухов не уточнялось, что это.
– А ты не можешь приказать компасу вести нас «к той вещи, которую хочет султан»?
На губах Кадира появилась слабая улыбка.
– Боюсь, что нет. Нам нужно знать, что это.
– И в то же время компасу удается вести тебя к чему-то столь неопределенному, как «твое предназначение»?
Он улыбнулся шире, обгоняя ее.
– Только потому, что у меня с ним особая связь. Я знаком с тем джинном, который его зачаровал.
Лули хмуро посмотрела ему в спину. Она не понимала, как это может быть связано, но выяснять не стала. Кадир весь состоял из маленьких тайн… Они оба были такими. Пока его тайны не причиняют ей вреда, она готова позволить, чтобы он их хранил.
Она пошла за ним, и вскоре туннель вывел их в просторную пещеру, освещенную разноцветными фонарями. Под фонарями тесно сгрудились лавки под навесами. Хотя этот базар был небольшим по сравнению с легальным базаром Мадинны, товары, продававшиеся здесь по ночам, были в сотни раз дороже. Здесь купцы выставляли свои товары в альковах, выложенных самоцветами, и рекламировали редкие изделия мастеров с помощью красивых вывесок с изящными буквами. Роскошные ворсистые ковры, прекрасные клинки из бронзы, кости и стекла, керамика работы западных художников – внушительный ассортимент привозных товаров, конечно, но ничего столь же ценного, как то, что приносила на базар она.
Лули это знала. Вот почему, приходя сюда, она неизменно хитро улыбалась.
Однако никто не мог видеть ее ухмылку под платком, пока она пробиралась по узким проходам, проскальзывая мимо буйных покупателей, которые спешили посторониться, заметив Кадира. Хотя репутацией обладала именно она, на подземном базаре все знали и о ее таинственном телохранителе. О Кадире все еще ходили разные слухи, но Лули была рада, что в последние годы их стало меньше. Ей было крайне неловко, когда покупатели гадали об их отношениях прямо в ее присутствии.
Кадир положил конец первым предположениям, когда особенно нахальный покупатель подошел к их прилавку спросить, сколько монет Кадир предложил Лули в качестве калыма. Джинн посмотрел ему прямо в глаза и сказал: «Моя нанимательница не товар, который можно купить».
Кадир был для нее много кем (деловым партнером, опекуном, другом), но мужем он стать не мог бы. Даже от одной мысли о подобном Лули содрогалась. Кадир не был ее родственником, но стал кем-то вроде того. Она оглянулась и широко улыбнулась, увидев, как он настороженно смотрит на толпу. Заметив ее взгляд, он нахмурился еще сильнее:
– Чему это ты улыбаешься?
– Ничему. Просто благодарна за твои гневные взгляды, которые внушают людям страх.
Лицо Кадира чуть смягчилось.
– Да? Это твоя улыбка внушает людям страх.
– О, но не настолько сильный, чтобы они не решились достать свои деньги. – Она погрозила ему пальцем. – А это главное.
Единственным ответом Кадира стал страдальческий вздох. Он молча последовал за ней, когда она свернула к новому ряду прилавков. Она пробралась к пустой лавке, зажатой между двумя другими. За одним из соседних прилавков стоял парень, продававший упаковки дорогой шиши для кальянов; его лицо было плохо различимо за дымом, который он выдувал большими кольцами. Во второй лавке торговал старик, продававший редкие иностранные монеты, сложенные за стеклом высокими стопками.
Парень опустил мундштук и воззрился на нее, так распахнув глаза, что впору мух ловить.
– Полночный Купец! – благоговейно произнес он.
Старик хрипло засмеялся.
– Чем я заслужил такую удачу, что ты устраиваешься торговать рядом со мной, Лули аль-Назари?
– Ну и тебе салам, садики, – ухмыльнулась Лули, начиная раскладывать свой товар.
Парень недоуменно переводил взгляд со старика на нее.
Старый купец покачал головой.
– Если окажешься слишком близко к звезде, обожжешься, мальчик.
– Ты преувеличиваешь. – С небольшой помощью Кадира Лули расположила их сокровища на полках. – Я жгу только тех, кто мешает хорошо торговать.
Ухмыльнувшись, она поставила волшебный шар на прилавок и хлопнула по нему рукой.
– Магия! – прошептал парень, увидев, как прикосновение заставило шар стать ярче.
Вскоре у лавки Лули столпились покупатели, глазеющие на ее товар. Сегодня Далия упомянула о том, что товар Расула один из самых востребованных на базаре. Лули не знала, чем именно он торгует, зато была уверена, что ее товары все равно лучше. Собранные ею реликвии были чрезвычайно редкими: путешественнику исключительно повезет, если он за всю свою жизнь наткнется хотя бы на одну.
Однако у нее был компас, который мог привести ее к чему угодно, включая потерянную магию.
Притом она была единственной, кто игнорировал наложенный султаном запрет на торговлю реликвиями, и потому ее смелость хорошо вознаграждалась. Деньгами.
В какой-то момент Кадир отошел от товаров, чтобы встать позади нее с угрожающим видом. Его взгляд был одновременно нацеленным и вездесущим: никто никогда не осмеливался украсть какую-нибудь реликвию из-под его бдительного надзора.
Наконец, когда все предметы были разложены, Лули объявила о начале торговли. Покупатели окружили ее прилавок, словно голодные голуби, жадно тыча пальцами и проверяя магические свойства ее товара. Молодой торговец наблюдал за этим от своей лавки со смесью восторга и зависти.
Лули подняла руки и пошевелила пальцами, шепнув ему:
– Магия.