В ночь со 2 на 3 сентября танки Т-34-85 были переброшены с аэродрома Кабинды к третьей линии обороны Южного фронта. В течение всей ночи в «серой зоне» наши разведчики «делали шум»: ревели мотоциклетными моторами без глушителя, взрывали гранаты и взрывпакеты, стреляли из 50, 82мм минометов и РПГ в сторону врага. В общем не давали заирцам спать, приучая их к беспокоящему ночному шуму.
Сперва противник агрессивно реагировал на нашу «свистопляску»: стрелял в ответ из минометов и ствольной артиллерии, выпуская снаряды в ночную тьму, ориентируясь по звуку. С каждым часом ответный вражеский огонь становился все реже и реже, заирцы поняли, что мы никаких наступательных действий не предпринимаем, а просто злим их, не давая отдохнуть.
По донесениям нашей разведки, которая скрытно подобралась к заирцам вплотную, стало понятно, что противник убрал свои войска с территории СРК и развернул основные силы в деревне Виста и городке Моанда. В полосе нашего первого оборонительного участка остались лишь небольшие группы дозорных.
За два часа до рассвета вдоль береговой линии в сторону границы выдвинулась колонна состоящая из танков Т-34-85 в количестве 8 штук, пикапов, унимогов и грузовиков, общим числом не меньше сотни. В кузовах пикапов располагались штурмовики «Вольных стрелков» из наиболее «отмороженного» Первого батальона, те на чьих черных шевронах помимо красного АК и звезды была нарисована еще и цифра 1. Это был мой «именной» батальон, обычно в бой этих «отморозков» вел лично я, но сейчас вместо меня был мой начштаба югослав Милош Бабич, который прибился к «Вольным стрелкам» в самом начале становления отряда.
Милош был сербом, в Африке оказался случайно, он сбежал с корабля, на котором служил матросом и «загулял», после чего его посадили в местную каталажку, из которой он тоже сбежал, а потом серб прибился к нам.
На крышах пикапов были установлены крупнокалиберные ДШКМ, обычные пулеметы ПКМ и АГСы. Пикапы – эдакие боевые тачанки, которые должны прикрывать танки от гранатомётчиков заирской пехоты.
В унимогах и грузовиках везли минометы, зенитные орудия и личный состав. Задача, стоявшая перед Милошом: прорвать оборону противника, смести его дозоры и закрепиться на границе в деревеньке Лема по чьей земле проходила граница между Заиром и Кабиндой. Своих гражданских из Лемы мы вывезли еще в начале августа, когда начались первые обстрелы нашей территории.
Дозорные отряды заирцев в «серой зоне» банально прозевали подход нашей штурмовой колонны, потому что последние часы привыкли к шуму с нашей стороны. Танки выскочили на отремонтированную заирцами дорогу и прибавив ходу рванули в сторону границы. Заирские военные, находившиеся в «серой зоне» и в пределах нашего первого участка обороны были уничтожены огнем с пикапов или взяты в плен.
Выйдя на прямой участок дороги танки Т-34-85 развернулись широким фронтом и включив установленные на башнях мощные фонари открыли огонь. Сразу за танками двигались пикапы, где тоже были зажжены прожектора, лупившие сильными лучами, ослепляя заирцев. Над кабинами пикапов и башнями танков разносился многоголосый рев ручных сирен, которые использовали специально для создания этой какофонии звуков.
Все согласно проверенному веками канону. В ветхозаветной «Книге Судей» рассказывается о Гедеоне, полководце, который решил пойти на военную хитрость при сражении евреев с мидийцами. Правила ведения войны в те времена предполагали, что на сотню солдат приходился один человек с светильником и один трубач. Гедеон отобрал триста солдат, которым раздали светильники и кувшины, с помощью которых они скрывали сияние светильников, помимо этого у каждого воина была труба. В сумерках малые силы Гедеона окружили лагерь своего врага, и по сигналу солдаты сняли кувшины со светильников и затрубили. В лагере мидийцев началась паника, которая предопределила их поражение, ведь мидийцы, потеряв мужество, бежали и были разгромлены.
Хлопали АГСы, закидывающие десятки ВОГов на позиции заирцев, стучали очередями крупнокалиберные пулеметы, гремели танковые пушки, ревели «машинки» ручных сирен, оглушая своим ревом и без того ошеломленного противника.
Помимо ветхозаветного Гедеона подобной тактикой ошеломления противника пользовались и командиры РККА в годы Великой Отечественной войны. Утром 3 ноября 1943 года, чуть севернее Киева, с Лютежского плацдарма ударили основные силы 1-го Украинского фронта. В атаку пошла 38-я армия Москаленко при поддержке 5-го танкового корпуса, прорвала первую линию обороны фрицев, но под вечер была остановлена. Более того, гитлеровцы перешли в мощную контратаку и наступление на Киев оказалось под угрозой срыва. Сталин негодовал. Тогда Ватутин сделал ставку на танковую армию Рыбалко. Она должна была прорвать оборону врага без поддержки пехоты.
Командарм Рыбалко приготовил для противника сюрприз, а именно –психическую атаку. Поздним вечером 4 ноября 1943 года, в темноте, построившись клином с включенными фарами и под дикий вой сирен, в атаку устремились танки 6-го танкового корпуса. На километр позади также с зажженными фарами и под рев сирен двигался 7-й танкового корпуса. Фашисты были ошеломлены, вой сирен ввергал их в панику. Они дрогнули и побежали. В свою очередь танковые корпуса их преследовали и смели все линии обороны.
Так что ничего нового я не придумал, лишь использовал опыт мудрых и ветхозаветных предков (не уверен, но вроде у меня в роду тоже есть кто-то из евреев).
Лему взяли с ходу, наши танки проскочили её насквозь. Штурмовики, рассыпавшись с пикапов, тут же начали зачищать деревеньку, а «тридцатьчетверки» застыли на южной оконечности поселения, строго на линии государственной границы.
– Бык на связи, – доложил мне связист, переведя с армянского услышанное в радиоэфире донесение. – Милош вышел на границу, готовы идти дальше. Что делать?
– Что делать? – проворчал я себе под нос. – Как думаешь стоит идти на Моанда? – спросил я у Носова, который, как и я находился на КП Южного фронта.
– Не знаю, – пожал плечами Кирилл, – я бы рискнул.
– Передай Быку, чтобы Милош двигался вперед и закрепился в городской черте Моанда, – приказал я радисту. – Второй и третий батальон пусть выдвигаются вперед и поддержат Милоша. Быку перенести свой КП в Лему, там же развернуть артиллерию. Если позволит обстановка артиллерию передвинуть ближе к противнику, для поддержки наших бойцов в городе. Мирное население Моанда вывозить в Кабинду используя наши грузовики и трофейный транспорт. В деревню Виста высадить десант с моря.
Через час танки Т-34 подошли к северным окраинам Моанда. Перед Моанда с нашей стороны был важный стратегический перекресток, одна дорога шла в город, а вторая уходила на восток и по ней можно было добраться до портового города Бома, где была налажена переправа через полноводную Конго. Никто этот перекресток не охранял. Со стороны заирцев – это сущее раззвиздяйство. На этом перекрестке был выставлен усиленный минометами блокпост, а дорога на Бома заминировали, так как по ней заирцы могли перебросить подкрепление к Моанда.
Завязались городские бои, многие заирские солдаты в панике бросая оружие бежали в сторону городского аэродрома, откуда их можно было эвакуировать только самолетами. Но дело в том, что из-за огромной толпы заирских вояк на взлетном поле ни один самолет не мог подняться в воздух.
Удивительно, но на взлетном поле сейчас было заирцев в десять раз больше, чем атакующих Моанда кабиндцев – против десяти тысяч солдат армии Заира работало всего три батальона «Вольных стрелков», и то они не были задействованы целиком.