Взгляни, мой друг, на это поле,
Здесь маки буйно расцвели.
За старой крепостью на воле
Они приют свой обрели.
Здесь майский день, здесь рай небесный,
Здесь ароматов благодать.
Цветов прекрасных дар чудесный,
Нас учит жить и умирать.
Они всех радостно встречают
И в трудный не бросают час,
В последний путь нас провожают
И в грусти утешают нас.
Взгляни, мой друг, на эти маки,
Все поле будто бы горит,
Как будто вывешены флаги,
Как будто музыка гремит.
Цветы – хорошая примета,
Улыбка женщины их взгляд.
Не жду я у судьбы ответа,
Целуя все цветы подряд.
Взгляни, мой друг, на это поле,
Здесь маки буйно расцвели.
За старой крепостью на воле
Они приют свой обрели.
Рождались в Грузии с мечтой
Вернуть бы детство изначально
И с ностальгической тоской
Любили красоту печально.
Самоубийство чуждо нам!
За честь мы жизни отдавали.
И по трагическим следам
Из пепла жизнь мы возрождали.
И умирали мы с мечтой,
Чтоб хоть на миг вернулось детство.
Ее безгрешной красотой
Мы измеряли совершенство.
Нам предки завещали так:
Чтоб знали мы и дети наши,
Что честь достойной жизни флаг!
Чтоб жили, «смертью смерть поправши».
За праздник жизни тост я пью,
За непрерывность обновленья,
И смерть презрев, я песнь пою
О счастье нашего рожденья.
Нет слов, жена моя красива, но лучше хочется порой, –
Походка легкая газели и взгляд, искрящийся весной.
Страна моя, ты так красива, что не сравнить тебя с другой,
Ведь даже красота Тамары бледнеет пред твоей красой!
«Сердце мужчины опасней пучины,
В море любви так легко утонуть.
Верные жены – оплот для мужчины,
Но за чужой мы торопимся в путь».
Трубите так, чтобы клинки алели!
Мы молодеем в яростном бою.
Я пью за то, чтоб нивы зеленели,
За Грузию, за Родину мою!
Трубите так, чтоб кровь кипела в жилах,
Светицховели песнь я пропою,
Чтоб голос гор услышали в долинах, –
Как кипарисы, мы стоим в строю.
Трубите так, чтоб слышали нас предки,
В святых могилах, средь церковных плит,
Чтоб знали все, что стрелы наши метки,
А верность долгу крепче, чем гранит.
Когда б в меня по девять раз стреляли,
То девять раз я б усмехнулся вслед.
Мы никогда свой пост не покидали,
Ведь мы с войной знакомы с малых лет.
Трубите в рог, скорее в рог трубите!
Чтоб старость не подкралась к нам, как волк.
Наряд грузинский гостю подарите,
Так нам велит гостеприимства долг.
И песня наша, как Светицховели,
Как гордость наша, будет жить в веках,
Сердца любовью к Родине горели,
И отстояли мы ее в боях!
«Если у рыцаря сердце стальное,
Латы из дерева тоже сойдут.
Глаз ястребиный, колени крутые
Вражеской силе уйти не дадут».
Нет слов, жена моя красива, но вижу я ее иной, –
Походка легкая газели и взгляд, искрящийся весной.
Страна моя, ты так красива, что не сравнить тебя с другой,
Ведь даже красота Тамары бледнеет пред твоей красой!
Кто выбрал мне стезю поэта,
Судьбою с музой породнил,
Чтоб снилась рифма до рассвета,
Чтоб каждым, словом дорожил?
Кто угадал предназначенье,
Что я не смог бы стать другим?!
Вся жизнь моя – стихотворенье.
Я, к счастью, музою любим!
Чтобы стихами, как цветами,
Возлюбленную одарить
И со стихами, как с друзьями,
Судьбу по-братски разделить.
В роду поэтов не бывало, –
Поэтом стал лишь я один.
Мне муза строчки диктовала –
Она ведь балует грузин.
Я шел по жизни, соревнуясь
То с дедом, то с самим собой.
Порой, улыбкой маскируясь,
Скрывал я страх перед судьбой.
Когда однажды был я ранен,
Он жалостью не оскорбил.
Ведь я ему почти был равен,
Во мне он рыцаря растил.
Он ускакал за кабанами,
А я в лесу лежал в крови.
Он знал, я справлюсь со слезами, –
И в этом весь секрет любви!
Открыл мне дед врата природы,
В ее секреты посвятил,
И все оставшиеся годы
Я ей поэзией служил.
Звучала музыка свирели
В еще несрезанных стеблях.
Мелодии в душе звенели
И продолжали жить в стихах.
И потому, когда, порою,
Мне к сердцу холод подступал,
В стихах я воевал с судьбою
И подвиг ратный воспевал.
И сила эта, в каждой строчке,
Любовью к Родине горит.
Не все кончается на точке,
Когда в душе стих говорит.
Когда снадобья не спасали,
Стих выручал меня не раз,
И пред воротами печали
Я смерти дал такой наказ:
Я объявляю благодарность
Тебе, о смерть, за жизнь мою.
В соседстве с ядом слаще сладость, –
За радость жизни тост я пью!
Коль так судьба распорядилась,
Что быть поэтом суждено,
То даже смерть остановилась,
Пред тем, что музой рождено.
Поэт в душе канатоходец,
Над бездной трос стальной висит.
В стихах же он первопроходец,
В бессмертье путь его лежит.
Так стала смерть стихотвореньем,
Такая выпала ей честь.
Из поколенья в поколенье
Передается эта весть.