Я направлялась из Печор домой. На Рижской мне встретился мальчик, который увещевал своего щенка: «Несчастье моё, пойдём». Я спросила, почему он так называет собаку. Мальчик сказал, что она всюду за ним ходит, неотвязно.
– Подарили на день рожденья, – как-то уныло и беспомощно сообщил он.
– Так ведь и хорошо, что ходит за тобой. Это такой инстинкт у неё, собака – компаньон, должна человека сопровождать. Хороший у тебя пёс.
Пёс всё это выслушал и пошёл со мной. Гнала. Он было вернулся к хозяину, но вскоре догнал меня, и, вопросительно заглядывая в глаза, бодро зашагал рядом.
Я подумала, что если он выбрал меня, то пусть идёт. Сможет пройти десять километров до хутора – оставлю себе. И совесть мучить не будет. Тем более, для мальчика это рыжее чудо – несчастье, а для меня – некто, совершивший выбор «по родству бродяжьей души».
Я шла привычным шагом, собачонка пристроилась у правой ноги и семенила рядом, иногда отбегая утолить жажду из лужи. Навстречу попался пожилой сухонький мужчина, ведущий велосипед.
– Вот, увязалась за мной и идёт, – зачем-то сообщила я.
– Ну, так гордиться надо! Собака хозяйку чует, – улыбнулся он в ответ.
Рыжая спина со светлой поперечной полосой на уровне лопаток двигалась далеко внизу, не отставая ни на шаг. Чем-то эта спина напоминала облачение рыцаря-крестоносца. Когда солнце стало жечь в упор, щенок зашёл мне за спину и шагал в моей тени. Один раз мы остановились отдохнуть на пару минут, когда я немного устала. Тогда она быстро упала на землю в тени и, когда я продолжила путь, снова взяла на себя роль сопровождающего.
Так мы дошли до дома. Было радостно. Я никогда не держала собак и сама не стала бы покупать. Но я с удовольствием стала заботиться о той, которая меня выбрала.
На другой день заехала Анжела, сельский ветеринар, и определила, что это самочка в возрасте молочных зубов. Поглядев на то, как собака пулей носится по лужайке, она и имя ей дала – Пуля. Это было точное попадание в темперамент щенка. Но был у него уже характер, который заставил прошагать к новому дому десять километров своими маленькими лапками. Я думала пару дней, наблюдала, и, в конце концов, назвала её Волей.
К концу недели Воля уже воспринимала дом и меня как охраняемые объекты и угрожающе тявкала при появлении незнакомых ей людей. Она поняла, что ей нельзя валяться в теплице и на грядках, а также совать голову в дверь и скакать мне на ноги. Последнее её очень возмущает, потому что собачья радость при виде хозяйки не знает пределов, – хочется играть, подпрыгивать, облизывать и нежно покусывать руки, валиться под ноги и подставлять пузико…Что ж, будем жить, Воля.
Спустя две недели нашей совместной жизни характер моей собаки начал проявлять подробности. Выяснилось, что она у меня – настоящий пограничник: быстро бегает, высоко прыгает, отлично прячется и близко не подпускает к дому разных незваных гостей. Кроме того, она весьма любознательна, сообразительна и изобретает множество увлекательных игр. Коврик, брошенный для неё на крыльцо, за неделю оброс игрушками разной фактуры – тряпочками, веточками, откопанными где-то костями и зубами, образцами древесины, камешками, пластиковыми баночками из-под сметаны, останками птиц и крупных грызунов, похожих на выдру. Всё это было испробовано на зуб и по возможности изнахрачено. По утрам я сметаю метлой с крыльца труху собачьего усердия.
А она ждёт моего выхода с какой-нибудь новой шуткой наготове. Пока я гляжу, в какую сторону Воля убежала, она уже хватает меня за полу кофты сзади, высоко подпрыгнув и визгнув от радости. Ещё она любит выхватить из кармана рабочие перчатки и пуститься наутёк. Очевидно, моя не такая стремительная беготня с граблями за этой рыжей шутницей её очень развлекает. И конечно, громоздиться на ручки у неё получается очень артистично. Для этого меня сначала надо убедить сесть, хватая за штаны, за рукава, призывно тявкая. Если брюки на мне широкие, штанина хватается зубами и быстро оборачивается вокруг ноги. А на рукаве кофты можно прекрасно висеть, дрыгая лапами в полёте. Когда же я в изнеможении усядусь на крыльцо, надо потоптаться, повертеться, восторженно покусать запястья и, зарывшись носом за пазуху, блаженно засопеть.
Её громкий и ответственный «ррррявк» может означать появление гостей, поэтому для начала я смотрю во все окна, а потом выхожу во двор. Однажды утром она «допрашивала» аиста, в изумлении замершего метрах в пятнадцати от крыльца, но так и не сумевшего объяснить Воле, что он тоже тут полезным делом занят. Постоял, подумал и улетел от греха, вызвав новый взрыв победного лая. А недавно ночью она гоняла чужого кота, которому пришлось спасаться бегством и запрыгивать на крышку колодца. Кто же мышей будет ловить, а, Воля? Смотрит честными глазами и вариантов не предлагает.