Солнце едва показалось над горизонтом, но я уже проснулась и вижу, что у меня на телефоне два сообщения.
Первое – от Рэйчел: та жалуется, что подготовка к зимнему балу отнимает очень много сил, в то время как все нормальные люди пишут шпаргалки к экзаменам или закупают подарки к Рождеству. Эх, была бы я в Орегоне, ей не пришлось бы долго убеждать меня ей помочь! Но что я могу сделать, находясь за тысячу километров? Мне, к счастью, не сложно совмещать работу на елочном базаре со школьными заданиями. Учителя присылают мне конспекты и таблицы, а когда покупателей нет, я захожу в Интернет и делаю домашние задания. Конечно, болтать по телефону раз в неделю с месье Каппо – не самое увлекательное занятие на свете, но, по крайней мере, я не забуду, как говорить по-французски.
Сидя на кровати, читаю второе сообщение – от Хизер: «Пожалуйста, скажи, что ты это серьезно насчет курортного романа. Девон весь вечер описывал мне воображаемую футбольную команду, в которой он «играет». Спаси меня! А не то ему скоро понадобится воображаемая подружка».
Встаю с кровати и пишу ответ: «Вчера у нас был один очень симпатичный покупатель».
Иду в душ, а она отвечает: «Подробности!»
И не успеваю я развязать узел на пижамных штанах, как получаю еще одно сообщение: «Хотя ладно! Расскажешь в обед».
Приняв душ, надеваю серую толстовку и джинсы, забираю волосы в высокий хвост и вытягиваю несколько прядей, чтобы они небрежно свисали вокруг лица. Чуть подкрашиваюсь и выхожу в утреннюю прохладу. Мама за прилавком в конторе кладет в кассу мелочь. Увидев меня, показывает на мою кружку, стоящую на прилавке: кофе еще горячий, и из чашки торчит леденец.
– Давно встала? – спрашиваю я.
Она осторожно дует на свой напиток.
– Поспишь тут, когда чей-то телефон все время пищит.
– О. Прости.
Подходит папа и целует нас обеих в щеку.
– Доброе.
– Мы со Сьеррой как раз обсуждали ее эсэмэски, – говорит мама. – Ей-то не нужны обязательные восемь часов сна, чтобы быть красивой, а вот другим…
Папа целует ее в губы.
– И тебе ни к чему.
Мама смеется.
– Кто сказал, что речь обо мне?
Папа потирает седую щетину на подбородке.
– Мы же обсуждали, как важно ей поддерживать связь с подругами, которые остались дома.
Решаю умолчать, что одно из сообщений было от Хизер.
– И правда, – говорит мама и бросает на меня красноречивый взгляд. – Но ты все же попроси своих друзей из Орегона иногда вставать попозже.
Интересно, чем заняты сейчас Рэйчел и Элизабет? Небось висят на телефоне и обсуждают планы на долгие выходные в честь Дня Благодарения.
– Кстати, раз уж речь зашла об Орегоне, – говорю я, – не кажется ли вам, что пора сказать мне, вернемся ли мы сюда в следующем году или нет?
Мама растерянно моргает, поворачивается и смотрит на папу.
Тот делает большой глоток из термоса.
– Подслушивала наши разговоры?
– Не нарочно, случайно услышала, – отвечаю я, закручивая прядь волос. – Так стоит мне волноваться или нет?
Прежде чем ответить, папа делает еще один глоток.
– С плантацией ничего не случится, – говорит он. – На рождественские елки всегда будет спрос, даже если покупать их станут в супермаркетах. Просто, скорее всего, мы не будем продавать их сами.
Мама с беспокойством на лице касается моего плеча.
– Мы сделаем все возможное, чтобы сохранить базар.
– Я не только о себе думаю, – замечаю я. – Конечно, у меня есть личные причины, почему мне хотелось бы сохранить этот елочный базар, но ведь он работает здесь столько лет – с тех пор, как дедушка его открыл. Вы здесь познакомились. Здесь вся ваша жизнь.
Папа медленно кивает, но пожимает плечами.
– На самом деле, наша жизнь на плантации. Мне всегда казалось, что это предпраздничное время – награда за работу на плантации от зари и до поздней ночи. Смотреть, как люди радуются, когда находят подходящую елку… тяжело будет от этого отказаться.
Вот это меня в родителях и восхищает: для них это не превратилось в бездушный бизнес.
– Люди по-прежнему будут радоваться, – говорит папа, – но только где-то в другом месте…
И кто-то другой будет смотреть на это.
Мама опускает руку, и мы смотрим на папу. Ему будет сложнее всего.
– В последние годы мы с трудом выходили в ноль, – признается папа. – В прошлом году с учетом премий мы даже ушли в минус. Оптовые продажи помогли компенсировать потери. Вся прибыль от оптовиков. Пока мы здесь, твой дядя Брюс работает только с ними. – Он делает еще один глоток. – Не знаю, сколько еще мы протянем, прежде чем придется признать…
Он умолкает, не в силах договорить. А может, ему просто не хочется произносить это вслух.
– Так значит, это действительно может быть наше последнее Рождество в Калифорнии, – говорю я.
Мамино лицо смягчается.
– Мы еще ничего не решили, Сьерра. Но я бы на твоем месте постаралась, чтобы этот год запомнился.
Хизер входит в трейлер с двумя пакетиками лакомых остатков. Глаза у нее горят, и я сразу понимаю: она хочет знать все про того симпатягу, что был здесь вчера. Следом появляется Девон: он не отрывается от телефона. Лицо опущено, но я сразу замечаю, какой он симпатичный.
– Сьерра, это Девон. Девон, это… Девон, подними голову.
Он поднимает голову и улыбается. У него короткие каштановые волосы, круглые щеки, а спокойный взгляд сразу к себе располагает.
– Приятно познакомиться, – говорю я.
– И мне, – отвечает он и удерживает мой взгляд ровно столько, сколько нужно, чтобы не показаться невежливым, а потом снова утыкается в телефон.
Хизер протягивает ему пакет с едой.
– Малыш, иди угости ребят. А потом помоги им грузить деревья или… я не знаю.
Не отрываясь от телефона, Девон берет пакет и выходит из трейлера. Хизер садится напротив меня за стол, а я ставлю ноутбук рядом с собой на подушку.
– Твоих родителей, наверное, не было дома, когда Девон за тобой заехал? – спрашиваю я. Хизер растерянно смотрит на меня, и я показываю на ее волосы. – У тебя волосы сзади запутались.
Она краснеет и расчесывает пряди рукой.
– А… точно.
– Так значит, у вас с мистером Немногословность дела идут на лад?
– Какое милое прозвище, – отвечает она. – Если уж выбирать между поцелуями и выслушиванием его нудных рассказов, я определенно предпочитаю первое. Целоваться у него явно получается лучше, чем говорить.
Я прыскаю со смеху.
– Знаю, знаю, я просто ужасный человек, – смеется она. – Так расскажи про того парня, который вчера приходил.
– Понятия не имею, кто он. Что тут рассказывать?
– А как выглядит? – Хизер открывает крышку контейнера с салатом из индейки, в котором видны кусочки грецких орехов и черешки сельдерея. Ее родители по-прежнему пытаются утилизировать остатки Дня Благодарения.
– Да я его только минутку видела, – отвечаю я. – Примерно одного возраста с нами. На щеке у него такая ямочка…
Хизер наклоняется вперед и прищуривается.
– И темные волосы? И улыбка, за которую душу продашь?
Откуда она знает?
Хизер достает телефон, набирает что-то на клавиатуре и показывает мне фотографию того самого парня, о котором я ей только что рассказывала.
– Это он? – Вид у нее не слишком довольный.
– Как ты поняла?
– Так ты же сразу сказала про ямочку. Это его и выдало. – Она качает головой. – Ну и к тому же я догадливая. Но прости, Сьерра, это не вариант. Только не Калеб.
Так значит, его зовут Калеб.
– Но почему?
Она откидывается на стуле и кладет кончики пальцев на стол.
– Просто это не лучший выбор, понимаешь? Давай кого-нибудь еще тебе подберем.
Но такой ответ меня не устраивает, и она это знает.
– Ходят слухи… – продолжает она, – всего лишь слухи, но я уверена, что это правда. Короче говоря, был один случай.
– Какой? – Впервые слышу, чтобы она говорила о ком-то так загадочно. Я прямо занервничала.
Она качает головой.
– Не хочу даже вдаваться в подробности. Ненавижу сплетничать. Но на двойное свидание я с ним не пойду, это уж точно.
– Давай-ка рассказывай.
– Это все не точно, ясно? Скажу только то, что слышала. – Она смотрит мне в глаза, но я слова не скажу, пока она все не выложит. – Говорят, он напал на свою сестру с ножом.
– Что? – У меня скручивает живот. – Да этот парень… А она жива?
Хизер смеется: то ли из-за выражения полного ужаса на моем лице, то ли потому, что на самом деле пошутила. Мое сердце по-прежнему бешено бьется, но в конце концов я тоже начинаю смеяться.
– Да нет, он ее не убил, – отвечает Хизер. – Насколько я знаю, с ней все в порядке.
Значит, не пошутила.
– Но она здесь больше не живет, – продолжает Хизер. – Возможно, тот случай тут и ни при чем. Но большинство людей считает, что при чем.
Ложусь на кровать и кладу ладонь на лоб.
– Круто.
Хизер протягивает руку под столом и похлопывает меня по ноге.
– Найдем кого-нибудь еще.
Мне хочется ответить, чтобы она не волновалась. Что меня больше не интересует интрижка на каникулы. Особенно учитывая, что мой радар, похоже, совсем вышел из строя. Единственный парень, который в кои-то веки мне понравился, оказался маньяком с ножом, напавшим на свою сестру.
Доев салат с индейкой, выходим на улицу искать Девона. Мне пора возвращаться к работе. Он сидит за столом для пикника позади конторы, а с ним – несколько ребят. Все едят остатки праздничного ужина, которые принесла Хизер. А еще с ними какая-то очень симпатичная девчонка, которую я раньше не видела. Она сидит совсем рядом с Эндрю.
– Кажется, мы не знакомы, – говорю я. – Я Сьерра.
– А, так это базар твоих родителей? – Она протягивает руку с наманикюренными пальчиками, и я пожимаю ее. – А я Алисса. Зашла пообедать с Эндрю.
Перевожу взгляд на Эндрю. Его лицо заливается всеми оттенками красного. Он пожимает плечами.
– Мы не… ну, то есть…
У девушки вытягивается лицо. Она хватается за сердце и смотрит на Эндрю.
– А вы двое…?
– Нет! – мгновенно отвечаю я.
Не совсем понятно, чего добивается Эндрю. Хочет, чтобы я думала, что у них все несерьезно? А мне, можно подумать, есть дело! Надеюсь, у них все сложится. Может, хоть Алисса поможет ему забыть о чувствах ко мне.
Поворачиваюсь к Хизер.
– Сегодня еще увидимся?
– Мы с Девоном можем заехать за тобой после закрытия, – отвечает она. – Сходим куда-нибудь, попробуем завести новых знакомых… или знакомого. Тебе ведь больше одного не надо, так?
Мало того, что Хизер на меня давит, она даже не пытается это скрывать!
– Целый месяц, Сьерра, – говорит она и поднимает бровь. – За месяц что угодно может произойти.
– Только не сегодня, – отвечаю я. – Скоро, но не сегодня.
Однако в последующие дни я не переставая думаю о Калебе.