ГЛАВА 5. Кролик Рудольфф создает шоу-группу
Знакомство с Мили и Малинкой
Как-то раз внимание кролика Рудольффа привлекла большая пластмассовая коробка в углу комнаты, доверху наполненная игрушками. Он подошел поближе. Из коробки, среди кукол, мячей разных размеров и расцветок, плюшевых зверей, кубиков от конструктора, торчало чье-то меховое ухо малинового цвета.
Не раздумывая долго, кролик ухватил это ухо за кончик и потянул. Из недр коробки послышалось пыхтенье. Кролик Рудольфф бросил тянуть, а принялся торопливо выбрасывать из коробки игрушки. В разные стороны полетели кукла с остриженными волосами, игрушечная гитара и коробка с шахматами. Постепенно показалась маленькая пушистая голова, потом – передние лапы. Вскоре Рудольфф добрался и до самого обладателя малиновой шубы. Зверек зашевелился и уже сам выбирался из коробки. Он шлепнулся на пол, придавив при этом кролика Рудольффа, и громко чихнул.
Кролик Рудольфф принялся с любопытством его рассматривать, потирая зашибленную лапу.
– Ты кто же будешь?
Зверек встал на задние лапы и сам внимательно себя рассматривал, словно тоже впервые видел:
– Я не знаю. Зоя назвала меня Малинкой, – зверек дотронулся до своих ушек. – Уши у меня длинные – должно быть, я зайчик…
– Нет! – запротестовал Рудольфф. – Никакой ты не зайчик, а самый настоящий кролик! Точнее, крольчиха. Красивая крольчиха. А я – кролик Рудольфф.
Малинка отряхнула шубку и с удивлением смотрела на Рудольффа круглыми блестящими глазами.
– Вы знаете, – тихо проговорила она, – я здесь еще одного кого-то подобного видела…
И она стремительно кинулась в прихожую. Кролик Рудольфф – за ней.
Там Малинка на миг застыла у шкафа с одеждой, но потом резко распахнула дверцу и полезла внутрь. Кролик Рудольфф – за ней. В темноте шкафа они некоторое время сидели молча, озираясь по сторонам: Малинка явно что-то искала.
– Где же я ее видела?.. На Зоиной зимней куртке, по-моему…
– Вот Зоина куртка! – указал кролик на персикового цвета пуховик, висящий на вешалке прямо над ними.
Малинка даже захлопала от радости в ладоши и крикнула кому-то:
– Мили!
Кролик Рудольфф увидел, как меховой воротник на капюшоне слегка зашевелился, и в темноте на нем сверкнули два крохотных глаза.
– Мили, слезай! – продолжала звать Малинка.
– Что тебе? – услышали они тоненький голосок.
– Ух ты! Воротник говорящий! – обрадовался кролик Рудольфф.
– Это – Мили, а никакой не воротник! – шепнула ему Малинка. – Она живет тут. По-моему, она тоже кролик…
– Я обитаю на капюшоне Зои, украшаю его, – послышался тот же голосок. – И грею девочку в холодное зимнее время. Когда она идет в школу, то оставляет свое пальто в раздевалке. И я жду ее, пока она на занятиях. А после уроков мы вместе идем домой и по дороге беседуем. Если на улице с утра слякоть, то Зоя оставляет меня дома, и я сплю на полочке в шкафу.
– А что ты делаешь весной и летом? – спросил кролик Рудольфф.
– В теплое время года Зоя не надевает пальто, – объяснял голос.
– Стало быть, лежишь тут и спишь, – подытожил он. – Летом спишь, весной спишь, ранней осенью спишь, в оттепель спишь, когда Зою в раздевалке ждешь, тоже спишь… Так всю жизнь проспишь. Давай-ка, слезай оттуда! – внезапно скомандовал он. – Спать – время терять. К тому же спать скучно!.
Наверху зашевелились.
Кролик Рудольфф потирал лапки и смеялся:
– Ух, сколько нас теперь! Прямо целый отряд. Идемте скорее! Я вас еще со своим младшим братом познакомлю. Ну и дела! Сколько всего интересного можно придумать вместе!..
И они втроем кубарем вывалились из шкафа.
Кастинг
Мили, Малинка и Удя, растерянные, стояли возле разбитого цветочного горшка, который они опрокинули, гоняясь друг за другом.
Кролик Рудольфф махнул лапой:
– Не страшно. Цветок не погибнет. От него отросток можно взять – новый такой же цветок вырастет. Хуже другое: вы бегаете целыми днями без толку. Разве это правильно? Хватит без дела слоняться! Пользу надо приносить. Я сам без дела сидеть не люблю и другим не дам…
Глаза у него особенно сильно косили, уши он прижал к голове: это всегда означало, что он что-то задумал.
– У меня давно в голове идея вертелась. Я только не знал, с кем ее осуществить. А теперь же нас целая команда кроликов! Все! Создаем шоу-группу, кроличью шоу-группу!
Кролики оживились, загалдели.
– Но для порядка, как и положено, проведем кастинг, – строго произнес кролик Рудольфф.
Он нацепил на нос темные очки Зои, которые она надевала летом, чтобы солнце не било в глаза, взял в лапы маленький блокнот и карандаш:
– Итак, начнем наш кастинг!
– Мне бы юбку красивую для сцены. Лучше с кружавчиками. И Мили тоже понадобится юбка, – радостно заверещала Малинка. – Можно сделать для нее малиновую, а мне под цвет шерстки Мили – персикового оттенка. Ох, и красиво мы станем смотреться вместе!
Кролик Рудольфф неодобрительно слушал ее, постукивая кончиком карандаша по раскрытому блокноту.
– С юбками ты хорошо придумала. Но ты мне лучше скажи: что ты умеешь делать?
Малинка беспомощно захлопала глазами.
– Я очень красивая. Буду красиво смотреться… – неуверенно произнесла она.
– Просто быть красивыми – этого только для помпонов достаточно, – отрезал кролик Рудольфф. – Делать-то ты что умеешь? Это же тебе не какой-нибудь показ морд, а шоу-группа!
Малинка молчала и напуганно смотрела на Рудольффа.
– Ладно, – вздохнул тот и что-то нарисовал в блокноте, – приходи на репетицию. Там разберемся. А ты, Мили? Ты обладаешь какими-нибудь способностями?
– Ой, обладаю! – обрадовалась Мили. – Я могу завязываться в узел! Да-да, прямо как змея.
Кролик Рудольфф встрепенулся.
– Вот это я понимаю – трюк!
– Только, – Мили с опаской покосилась на Рудольффа, – обратно развязаться я сама не смогу…
Но кролика ее слова не смутили.
– Мы поможем, – заверил он. – Станем развязывать, тянуть, а потом резко отлетим в разные стороны. Чем не эффектный конец номера? Молодец, Мили!
Подошли Алиска и Дашка, заинтересованно рассматривая кроликов, которые явно что-то задумали.
– Что это у вас за собрание?
Кролик Рудольфф покосился на них не слишком дружелюбно.
– Не собрание, а кастинг. Проводим конкурсный отбор в шоу-группу.
– Ой, мы тоже хотим! – воскликнула Дашка. – Мы и танцевать, и петь умеем.
Кролик Рудольфф вздохнул и ответил не сразу.
– Видите ли, мои хорошие, – наконец произнес он. – Все это, конечно, прекрасно, но мы, к сожалению, не можем вас принять в нашу шоу-группу.
Алиска нахмурилась:
– Это еще почему? Чем мы вам не подходим?
Тут крольчихи в один голос пискнули радостно:
– А нас взяли!
Дашка и Алиска переглянулись и снова сердито и вопросительно уставились на Рудольффа.
– Вот что, мои хорошие, – тот начал нетерпеливо переминаться с лапы на лапу, – раз уж вы, я вижу, так хотите вместе с нами работать, могу предложить вам редкую возможность… шить для нас костюмы.
Девочки ахнули и возмущенно загалдели:
– Мы танцевать хотим, выступать, а не костюмы шить! Не станем, даже не просите! Еще чего! Может, вас еще морковными пирогами между выступлениями кормить предложите?
Кролик Рудольфф тоже начинал злиться. Темные очки у него на носу подпрыгивали.
– Я вам предлагаю стать нашими художниками по костюмам. Это ж какая честь! А вы капризничаете, не понимаете своего счастья. Не хотите – как хотите. Идите, мои хорошие, не мешайте работать.
Удя потянул брата за лапу и шепнул умоляюще:
– Лиску-то к нам возьми. Ну, пожалуйста…
Алиска чуть не плакала от обиды.
– А крольчих почему приняли? Чем они талантливее нас? Объясните, мы требуем!
– Вы – диктатор! – крикнула кролику Дашка и сжала кулачки.
Тот в гневе швырнул блокнотик. Листки дождем посыпались на плачущую Алиску, разъяренную Дашку, огорченного Удю и обескураженных крольчих.
Кролик Рудольфф больше не сдерживался: он топал задними лапами и кричал. Солнцезащитные очки свалились на пол.
– Да потому, что вы не кролики! У нас не девичья шоу-группа, а кроличья!
– Так бы сразу и сказали, – хлюпнула носом Алиска. И потянула сестру за руку прочь: – Идем отсюда.
Дашка зло сверкнула глазами:
– Попробуйте теперь прийти к нам на пироги или телевизор смотреть! Не пустим.
Кролик Рудольфф невозмутимо подобрал с пола очки и снова пристроил их себе на морду.
– К делу это не относится.
Девочки ушли.
Удя хныкал:
– Зачем Лиску погнал? Пусть бы с нами выступала…
Кролик Рудольфф принялся снова сердито трясти ушами:
– Ты еще тут! Я тебя, может, самого в коллектив не возьму. Давай, рассказывай, что ты умеешь делать.
Удя перестал хныкать, встал на задние лапки.
– Удя способный. Удя умеет ходить, Удя умеет стоять на одной лапе, Удя умеет пыгать…
– «Пыгать» обязан уметь каждый кролик, – прервал его Рудольфф. – Это не то. Хотя… Если ты все это проделаешь, скажем, на большом мяче, номер может получиться отличный! Крольчонок-акробат… Неплохо.
В дверь просунула голову Зоя:
– Что вы, Рудольфф, задумали? Он же маленький! Вдруг он упадет?
Кролик Рудольфф засмеялся:
– Ничего, он привычный.
Зоя укоризненно покачала головой:
– Да уж, я помню, как вы его, можно сказать, новорожденного, уронили!
Кролик Рудольфф отмахнулся:
– Ладно, ладно, ничего. Зачем об этом постоянно вспоминать? За одного битого двух небитых дают.
– Вас не переспоришь! – Зоя захлопнула дверь.
Кролик что-то прикидывал в уме, глядя на младшего братца.
– Да не случится с ним ничего. Тут проблема в другом, – размышлял он вслух. – Без памперса-то его не выпустишь. Потому как сделает лужу – поскользнется. А вот это уже опасно. Надо памперс блестками, что ли, украсить – вроде так и задумано… Над этим вопросом еще подумаем.
Он собрал разлетевшиеся странички блокнота, что-то нарисовал на одной из них и внимательно поглядел на кроликов поверх темных стекол своих очков.
– Итак, – объявил он, – по итогам кастинга на сегодняшний день в шоу-группу приняты: крольчихи Мили и Малинка, а также крольчонок Удя. Ну, и я, само собой… Всем задание: придумать яркое эффектное название для нашей шоу-группы. После обеда все артисты собираются на первую репетицию здесь же. Пропускать или опаздывать нельзя. А теперь пойдемте обедать. Я со всеми этими кастингами очень проголодался. Нелегкое это дело, скажу я вам – руководить творческим коллективом…
Сплетни и интриги
За обедом Зоя спросила:
– Я слыхала, вы создали шоу-группу?
Кролик Рудольфф жевал капустный лист и лишь кивнул.
– А где же вы собираетесь выступать?
– Для начала – в Интернете. Поставим номер, сделаем видеоклип и разместим там.
Он протянул Зое свою миску:
– Дай-ка мне добавки супа.
– Пожалуйста, Зоя! – добавил за него Удя со своего места.
Кролик Рудольфф стрельнул на него глазами, но ничего не сказал.
– А ты откуда, моя хорошая, про шоу-группу знаешь? Хотя можешь и не отвечать: я догадываюсь, откуда. Каблуковы сообщили! А что еще они тебе сказали? Жаловались на меня?
– Нет. Они сказали только, что вы носите темные очки, чтобы скрыть косоглазие…
Кролик Рудольфф поперхнулся супом.
– Вот глупые сумасбродные куклятины! И ты им поверила?
– И все-таки интересно, зачем вам сейчас очки от солнца? Лето не скоро. Снег еще даже не растаял.
– Я в них выступать собираюсь, – нехотя буркнул кролик. – А в обычной жизни ношу, чтобы попривыкнуть.
– Это для вашего сценического образа, да? – допытывалась Зоя.
– Не совсем… Ладно, – вздохнул Рудольфф, – тебе, так и быть, объясню. Видишь ли, моя хорошая, слишком мало еще времени прошло с момента моего побега из зоопарка-то контактного. Меня наверняка ищут. Ведь я такой красивый! Мое фото даже на уличном рекламном щите красовалось. Так вот. Нельзя мне широкой публике без маскировки показываться. Пока, во всяком случае. Поэтому и выступать мы сначала будем в Интернете. Он-лайн – оно спокойнее как-то…
Он сделался серьезным:
– А в тюрьму пушную я больше ни за что не вернусь. Лучше уж погибнуть, чем снова туда.
– Неужели настолько плохо там жилось? – спросила Зоя. – Вы ведь мне много забавного рассказывали из жизни зверей! Я там и сама с мамой побывала однажды. Довольно мило показалось…
– Именно что показалось. Всякое случалось: и смешное, и нелепое, и страшное…
Кролик Рудольфф принялся сгребать все ломтики хлеба с блюда.
– Я как пушную тюрьму нашу вспомню, у меня сразу аппетит какой-то невероятный просыпается. Ем, ем, остановиться не могу, а ощущение, как будто все равно не наелся досыта…
Он задумчиво принялся жевать хлеб и рассказывать:
– Вот были у нас еноты. Сидели в отдельной клетке. К ним посетителей не пускали, они ведь не домашние животные. А дети же думают, что раз написано: «контактный зоопарк», то всех можно тискать и гладить. Вот один мальчик возьми да и сунь в клетку палец. Уж очень ему захотелось енота потрогать. А енот его за палец и тяпнул. Мамаша этого мальчика скандал учинила. Стала требовать справку, что енот не бешеный. Долго вопила. Грозила куда-то жалобу написать, если справку не предоставим. Ее кое-как успокоили, обещали все показать. А вечером, когда все посетители ушли и зоопарк закрылся, этого енота куда-то унесли…
Кролик Рудольфф помолчал и принялся доедать хлеб.
– А что с ним стало? – тихо и испуганно спросила Зоя.
– Не знаю. Больше мы его не видели…
За столом повисло напряженное молчание. Слышалось только, как Удя с хлюпаньем пьет сок.
– Так что в зоопарк я больше ни за что не вернусь, – твердо повторил Рудольфф и встал из-за стола. – Мили, Малинка, хватит лопать, пошли репетировать!
Уже в самом начале репетиции Малинка потянула лапу. Она сидела на полу и постанывала. Кролики столпились вокруг и недоуменно, с сочувствием, смотрели на нее.
Прибежала Зоя:
– Что стряслось? Удя все-таки свалился с мяча?
Кролик Рудольфф пожал плечами.
– Нет. Это Малинка. Мы танцевали. Движения у неё вроде несложные. И вдруг застонала.
Зоя задумчиво ощупывала Малинкину лапу.
– А вы разминку проводили?
Кролик Рудольфф поднял уши:
– Что это? Зачем ее проводить?
– Без разминки никак нельзя. Нужно мышцы подготовить к нагрузкам, разогреть.
Зоя встала у стула и, взявшись за него одной рукой, показала несколько движений:
– Деми плие, дегажэ, балянсэ…
Кролики, заинтересованные, не отрываясь, смотрели на Зою.
– Что за названия необычные! – удивлялся кролик Рудольфф. – Это какой же язык?
– Французский. Все термины в балете на французском.
Кролик Рудольфф задумчиво произнес:
– Красиво… А как по-французски будет «кролик»?
– Lapin.
– А «бестолковый кролик»?
Зоя покачала головой:
– Это нужно в словаре посмотреть.
Кролик Рудольфф оживился:
– Посмотри. Решено! Теперь перед каждой репетицией проводим разминку, растяжку или как там это называется. Я ее стану на французском проводить. И ругаться на них, бестолковых, тоже по-французски буду! А что? И на слух красиво звучит, и я душу отведу, да и кроликам не обидно – ведь они ничего не понимают!
И он радостно засмеялся.
– Еще я хотела вам сказать, – Зоя подняла указательный палец вверх, – репетицию ни в коем случае не стоит проводить сразу после обеда.
– Почему? Какое странное правило. Как же голодными-то танцевать? Сил же не будет! – зашумели кролики.
– С полным желудком танцевать опасно для здоровья, – отрезала Зоя.
– Ишь ты, сколько премудростей! – удивлялся кролик Рудольфф. – А на счет, что после еды лучше сразу не танцевать – это верно, скажу я вам. Я вот всего пару движений сделал, а во мне, чувствую, суп плещется – прям как будто в животе целый океан!
– А в Уде сок булькает. Того и гляди, все выльется, – кивал Удя.
– Так, внимание! – объявил кролик Рудольфф. – Перед следующей репетицией никому не есть и начинаем занятие с балетного класса! Всем до завтра.
Но следующая репетиция не состоялась.
Рудольфф и Удя все утро прождали Мили и Малинку, но те так и не появились.
– Ох уж эти помпоны с глазами! Куда могли подеваться? Сколько времени драгоценного теряем! – негодовал кролик Рудольфф. – А ведь как рвались в шоу-группу!
– А я знаю, где они, – сказал Удя. – Их девочки Каблуковы к себе взяли.
Рудольфф удивленно на него посмотрел.
– Так они у Каблуковых, что ли?
– Ну, да, – Удя кивнул. – Мили Дашка взяла, а Малинку – Лиска. В питомцы. – И со вздохом опустил голову: – Лиска забыла Удю, больше к себе не зовет…
– То есть крольчихи теперь у девчонок живут? – переспросил кролик Рудольфф.
– Да, в питомцах, – повторил грустно крольчонок.
– Что ж ты сразу не сказал! – кролик Рудольфф вскочил и схватил брата за лапу. – А ну, пошли к Каблуковым, все выясним!
Они забрались на подоконник и очутились перед домиком с ярко-розовой крышей. Кролики позвонили в дверной колокольчик. Никто не открывал. Но они не уходили, а продолжали дергать за колокольчик. Наконец, в окне показалась растрепанная голова Дашки, моргающей глазами спросонок.
– Вы зачем пришли так рано? Все еще спят.
Кролик Рудольфф сердито тряс ушами.
– Отдайте наших артисток! У нас репетиция!
– Они спят, – заявила Дашка. – Днем приходите.
И она захлопнула оконные ставни.
Кролик Рудольфф пробовал стучать в окно, но Дашка сердито крикнула изнутри:
– А если будете шуметь, я пожалуюсь Зое!
Кролики еще некоторое время постояли под окнами, но в домике царила тишина: никто больше не выглянул и не вышел.
– Ладно, зайдем днем, – буркнул кролик Рудольфф.
Но и днем они пришли напрасно. Дашка и Алиска заявили, что крольчихи только что пообедали и на репетиции сейчас точно появиться не смогут. Кролик Рудольфф в бешенстве пнул захлопнувшуюся перед его носом дверь.
Удя хныкал:
– Лиска любила Удю: в дом пускала, гладила, угощала. А сейчас завела себе питомца нового и забыла об Уде…
Кролик Рудольфф скосил на него глаза и решительно произнес:
– Не хнычь! Что-нибудь придумаем. Надо найти Зою.
И ловко соскочил с подоконника.
Кролики обнаружили Зою в ее комнате. Она делала задание по математике: что-то усердно чертила в тетради, потом стирала ластиком. Кролик Рудольфф плюхнулся на стул рядом с ней, а Удя вскарабкался к девочке на колени и сразу завладел цветным ластиком.
– Зоя, мы к тебе по делу, – начал Рудольфф.
Зоя подняла на него глаза.
– Видишь ли, Зоя, крольчихи Мили и Малинка перебрались к сестренкам Каблуковым и теперь живут там. Ты знаешь об этом?
Зоя пожала плечами:
– И замечательно. Всем им так веселее.
– Может, оно и так… Только все ли так уж хорошо для крольчих? Я ведь что имею в виду… Алиска и Дашка учатся, дома не всегда бывают. А кроликам надо двигаться, гулять вместо того, чтобы взаперти сидеть. Да и уход им нужен соответствующий…
Зоя нетерпеливо ерзала на стуле и Рудольффа слушала не очень внимательно. Но он невозмутимо и со значением продолжал явно заранее подготовленную речь:
– Так вот я и говорю, что уход кроликам особый нужен. Вот ты, к примеру, все о кроликах знаешь: и как, и чем кормить, и вылечишь, если вдруг захворает кролик. Ты у нас настоящий кролиководушка. А они, Каблуковы-то, во всех этих вопросах несведущи. Дилетанты они, проще говоря. Их то дома нет, то они своими делами занимаются: музыку слушают или целое утро ресницы красят…
– Я не понимаю, к чему вы клоните? – Зоя пыталась пересадить Удю на стул к Рудольффу, но малыш сопротивлялся и тянулся к ее учебнику, в котором он заметил картинку. – Мне уроки делать надо.
Кролик Рудольфф спокойно, но настойчиво повторял:
– Алиска и Дашка не кролиководы. Они не знают, что для кроликов полезно, а что нет.
С этими словами он слегка пихнул Удю в бок.
– Удя, ты хотел Зое что-то сказать.
Удя сгрыз уже половину ластика и теперь поднял непонимающий взгляд на брата.
Тот повторил, сверкая на Удю глазами:
– Ты хотел Зое что-то сказать. Вот теперь говори.
Крольчонок встряхнул ушами:
– Да, хотел. Вот он Уде велел сказать, как Удя своими глазами видел: Дашка давала на обед Мили и Малинке лося. Мили и Малинке нельзя лося. Они ведь колики.
Кролики Рудольфф фыркнул:
– «Лосося» – он хотел сказать! То есть рыбу приготовили на обед! Для крольчих! Нельзя кроликам рыбу! – Эти девчонки уморят так своих питомцев.
Удя грустно вздохнул:
– Удю лосем не угощали. Лиска забыла своего Удю…
Зоя посмотрела внимательно на кроликов:
– Так что вы предлагаете?
Кролик Рудольфф оставил вопрос Зои без ответа – он явно еще не все сказал. Поэтому девочка приготовилась выслушать упрямого кролика до конца.
– Вот даже у малыша Уди есть свой дом. Живет он в старой соломенной шляпе, – снова издалека начал он. – Она ему и кроватью служит, и играет он в ней. И у меня свое место под батареей имеется, подстилка, мисочка… Не шикарно, но мне достаточно. А у Мили с Малинкой ничего своего нет. Я считаю – это неправильно.
Зоя хмурилась, пытаясь понять цель прихода кролика Рудольффа и одновременно следя, чтобы Удя не разрисовал ее учебник математики.
Наконец кролик Рудольфф выдал:
– Я вот что придумал! Давай крольчихам отдельный домик построим! Они рады будут. Станут в нем хозяйство вести, гостей – тех же Каблуковых – принимать…
Зоя задумалась и некоторое время молчала, поглаживая Удю, который потихоньку доедал остатки ластика.
– Знаете, Рудольфф, – грустно сказала она, – а ведь Малинка раньше была моей любимицей. Мне как только ее подарили – я тогда еще в первом классе училась – я с ней не расставалась. На подушку ее рядом с собой спать укладывала, в музыкальную школу на урок брала и сажала на пианино, пока занималась. А потом другие игрушки появились. И как-то я ее забросила, забыла про нее…
Кролик Рудольфф внимательно слушал Зою и кивал.
– И еще одно, – Зоя понизила голос и наклонилась к самому уху кролика. – У Малинки был домик. Свой собственный.
Кролик растопырил уши и замер, потрясенный услышанным.
– Да-да, домик у ней был, – продолжала Зоя. – Она жила в том самом домике с розовой крышей, который теперь принадлежит Каблуковым…
– И где теперь она всего лишь домашняя зверушка, – закончил за девочку кролик Рудольфф.
Зоя ничего не ответила. Лишь кивнула и всхлипнула.
Кролик соскочил со стула и подошел к ней поближе:
– Ну-ну, – гладил он ее по коленке, – не плачь. Все можно исправить. Выгонять Каблуковых мы, конечно, не станем. Мы поступим по-другому. Подари Малинке другой домик! Только представь, как она обрадуется. Это будет ее собственный домик, а она – хозяйка в нем.
Удя подал голос:
– Лиска любила Удю. У себя хотела оставить. Появилась Малинка – Удю забыла. Малинка надоест – ее тоже забудет…
Зоя встала из-за стола.
– Все, я решила: Малинка и Мили заслужили собственный дом. Идемте, будете мне помогать.
Кролики поспешили за ней.
Зоя нашла на балконе картонную коробку из-под обуви и принялась обклеивать ее снаружи цветной бумагой. Потом прорезала отверстия для двери и окошек. Над окнами закрепила занавески из лоскутков ткани, а у входа приладила колокольчик.
Кролик Рудольфф завороженно наблюдал за превращением обычной коробки в нарядный домик для крольчих.
– Хорошо бы и внутри обклеить его, – посоветовал он. – И свет провести.
Зоя расставила внутри домика игрушечную мебель, а на крошечный столик водрузила ночник в виде цветка.
– Свечку нельзя – опасно. А ночник – в самый раз: он от батареек работает.
Удя восхищенно глядел, как сквозь занавески таинственно мерцает свет ночника.
– Если Малинка и Мили все-таки захотят остаться у Каблуковых, то сюда Удя заселится…
Кролик Рудольфф внимательно смотрел то на домик, то на Зою и явно что-то напряженно обдумывал.
Мили и Малинка тем же вечером уже смогли заселиться в свое новое жилье. Увидев дом, они от восторга подняли невообразимый визг. А потом принялись суетиться и обустраивать его: натащили внутрь тряпок.
Зоя пыталась отговорить их:
– Зачем вам столько тряпья? Мало места внутри останется!
– Для уюта, – пискнула Мили и радостно захихикала.
– А если гости придут? Как же вы там разместитесь?
Кролик Рудольфф успокаивал Зою:
– Не переживай за них. Видишь, – они счастливы. Пускай делают, как им нравится. И без гостей прекрасно можно обойтись.
Зоя испытующе посмотрела на сияющего Рудольффа.
– Только не думайте, Рудольфф, что я не поняла вашу хитрость. Вам зачем-то понадобилось во что бы то ни стало отселить Малинку и Мили из каблуковского домика. Вы же целую авантюру устроили! Скажите, зачем?
Кролик Рудольфф помолчал, а потом, улыбаясь лукаво, произнес:
– У меня к тебе, Зоя, еще один разговор есть важный. Я все наблюдал за тобой, как ты ловко домик соорудила для кроликов. И все-то у тебя хорошо получается: и клеить, и шить…
Зоя кивнула:
– Я многое умею. И на пианино играю, и пою.
Кролик Рудольфф улыбался и кивал:
– И музыку наверняка сочиняешь?
– Да, пробую. Да я многое могу: и картинку нарисовать, и игрушку для котика смастерить, и завтрак себе приготовить…
Кролик слушал Зою. Уши он растопырил, внимая ее словам, глаза его сильно разъехались в стороны.
– Зоя! – наконец воскликнул он. – Да ты именно тот, кто нам нужен!
Растерянная девочка замолчала и недоуменно глядела на сияющего кролика.
Кролик возбужденно тряс ушами:
– А я все думаю, прямо голову ломаю, кто же нам поможет?
– Я ничего не понимаю, – пробормотала Зоя.
Кролик Рудольфф вскочил на табуретку и принялся задними лапами отбивать на ней какой-то причудливый ритм.
– Мы же создали шоу-группу. Но что же это за шоу-группа баз собственной оригинальной музыки, без костюмов? Да и клип надо снять, то есть видео сделать. И я никак не мог придумать, как же быть? А теперь я знаю, кто все это сможет воплотить в жизнь.
Он спрыгнул с табуретки, подскочил к Зое и раскосыми глазами торжествующе посмотрел на нее.
– Ты!!
Зоя раскрыла рот от удивления.
Кролик Рудольфф прямо захлебывался от восторга.
– Ты станешь нашим продюсером, оператором, композитором и художником по костюмам, ну, и само собой, их сама же сошьешь. А я все мучился, думая, как нам быть! Но теперь все сложилось. Ура-ура! Пойду, обрадую артистов!
И прежде, чем Зоя успела хоть что-то ответить, он выбежал из комнаты.
Вечером, когда Рудольфф уже пристроился спать на своей подстилке под батареей, к нему подполз Удя и заговорщически зашептал:
– Ух, что было! Девочки Каблуковы не нашли своих питомцев дома и очень озлились. Они бегали возле их нового домика и звали: «Мили, Малинка, домой, назад, назад!» Особенно возмущалась Дашка. Все звала: «Мили, ко мне, иди сейчас же! Ко мне! Место, Мили, к ноге!»
Кролик Рудольфф тихо засмеялся:
– Хорошо, что мы в их отсутствие успели все сделать. А то наверняка они нам помешали бы. Кто знает, может, даже Зою смогли бы переубедить. С них станется! Вроде неплохие девчонки, но вредные. И с кроликами совершенно не умеют обращаться. Им бы завести пуделя – будет в самый раз. И пусть ему, сколько хотят, кричат «место!» и «к ноге!» – И он сладко потянулся на подстилке. – Ладно, давай спать. Завтра вставать рано. Сразу пойдем к крольчихам и позовем их на репетицию. Теперь все под контролем.
Самое уязвимое место
На следующий день Зоя стала замечать странности в поведении Уди. Еще утром он вел себя как обычно: с аппетитом грыз морковку за завтраком, потом наведался в гости к Мили и Малинке в их новый домик, где они все вмести играли, по его словам, в «пятки», прячась в «тяпки».
Но вечером вернувшуюся из музыкальной школы Зою Удя встречать не выбежал. И к ужину не появлялся. Зоя заглянула в комнату. Удя сидел возле своей соломенной шляпы-кровати и сосредоточенно рассматривал свои передние лапки. Был он при этом странно молчалив. Зоя не придала этому значения. Она убедилась, что с малышом все в порядке, хотя на ее появление он никак не прореагировал, что тоже ему не было свойственно.
Но также необычно он вел себя и на следующий день – не ел и молчаливо возился где-нибудь в углу. Еще Зоя не без удивления заметила, что репетировали кролик Рудольфф, Малинка и Мили без него.
К вечеру крольчонок исчез. Зоя безрезультатно обыскала всю квартиру, когда ее окликнула Алиска.
– Иди сюда! Удя у нас.
Алиска вышла из домика. Удя сидел у неё на руках.
– Он все время молчит, – сказала она, с тревогой поглядывая на крольчонка. – Я даже поначалу подумала, что он обиделся на меня из-за Малинки и поэтому не хочет разговаривать.
Зоя наклонилась и внимательно рассматривала Удю. Выглядел он вроде как всегда, но она заметила на белой меховой голове кролика небольшой бугорок.
– Шишка! – догадалась девочка. – И как я сразу не заметила? Надо срочно позвать Рудольффа. Хотя я и без него могу себе представить, что именно произошло.
Призванный к ответу Рудольфф попытался спрятаться в шкафу, но Зоя и Алиска с Удей на руках не уходили и упорно ждали, когда он вылезет. Кролик Рудольфф нехотя показался из шкафа:
– Чего вам?
Зоя молча показала на шишку на голове Уди и выразительно посмотрела на кролика Рудольффа. Тот совсем выбрался из шкафа, встал на задние лапы, а передние сложил перед собой, явно заняв оборонительную позицию.
Зоя и Алиска молча ждали ответа.
– Ну да, шишка! И что? Бывает… – огрызнулся он.
– Это случилось на репетиции?
Кролик Рудольфф затравленно глядел то на Зою, то на Алиску, прижимающую к себе тихого, безразличного ко всему, Удю. Взгляд Рудольффа стал растерянным.
– Скажите, как это случилось. Отвечайте! Он упал, да? – не отставала Зоя.
Кролик Рудольфф сник:
– Кувыркался на мяче как обычно, а потом вдруг шлепнулся на пол. Но даже не заплакал. И репетировал дальше, как ни в чем ни бывало. Только вот шишка на лбу вскочила и говорить совсем перестал… И… да… – совсем тихо пробормотал Рудольфф, опустив голову, – похоже, он не узнает никого…
Подошла Дашка:
– Я вспомнила: вчера к нам приходил Рудольфф и просил справочник фельдшера.
Кролик Рудольфф зло сверкнул на нее глазами.
– Да! – с вызовом подтвердил он. – Я хотел выяснить, что с Удей!
– И что, выяснили? – съязвила Дашка. – Вы же читать не умеете.
Зоя замахала на них руками:
– Не ссорьтесь! С этого дня я запрещаю вам, кролик Рудольфф, проводить репетиции. Это стало просто опасно. Судя по всему, Удя потерял память. Будем надеяться, что временно. Травма головы – это очень и очень серьезно. Голова – это самое главное, хоть у человека, хоть у кролика!
Кролик Рудольфф порывисто выдохнул:
– Как?! Ты хочешь закрыть наш номер?
Зоя кивнула:
– Во всяком случае, пока малыш не поправится. А поживет он пока у Алиски. Ему нужны уход и внимание. Он ее очень любит. Глядишь – и заговорит.
Алиска прижала к себе Удю, и они с Дашкой направились к своему домику.
Кролик Рудольфф продолжал стоять возле шкафа. Левый глаз у него сильно косил и съехал почти к самому уху.
Застрявший в воздухе ангел
На следующее утро кролик Рудольфф разбудил Зою еще до того, как зазвонил будильник в школу. Он забрался к ней на кровать и изо всех сил тряс за плечо.
– Что случилось? – недовольно пробурчала она. – Еще рано. Дайте сон досмотреть.
– Вспомнил! – лихорадочно шептал кролик Рудольфф. – Удька всех вспомнил. И говорить снова начал, и опять без буквы «р». В общем – полный хэппи-энд. Теперь можно возобновлять репетиции!
Зоя привстала на локте и спихнула кролика с кровати. Он шлепнулся на пол, но не обиделся, а продолжал тараторить:
– Что не так-то? Я вон уже всех собрал. Они готовы снова репетировать и ждут. И Удька тоже.
Зоя вздохнула и начала выбираться из-под одеяла. Она знала, что кролик не отстанет.
– Пойдемте, – сказала она строго.
Кролик Рудольфф с готовностью поспешил за ней в комнату, где на середине ковра уже собрались крольчихи Мили и Малинка. Там же они увидели и Каблуковых. Дашка то и дело поправляла новую прическу: два узла из косичек, уложенных на макушке в виде рожек. Алиска держала Удю за лапу, в другой лапке у него была зажата морковка, которую он время от времени грыз.
Зоя окинула взглядом собравшихся.
– Так, – громко сказала она. – Слушайте внимательно. После всего случившегося надо серьезно подумать о дальнейшей судьбе шоу-группы. Вы знаете, что участились несчастные случаи на репетициях. И один другого серьезней.
Дашка сделала шаг вперед и тихо, но гневно произнесла:
– Вот именно. Их всего-то, кроликов, в группе этой, четверо, и уже двое, то есть половина, получили травмы.
– И что ты предлагаешь?
– Я предлагаю, – Дашка откашлялась и слегка дотронулась до темной прядки волос, – отстранить кролика Рудольффа от руководства группой.
Все замерли от неожиданности. В воздухе повисла тишина.
Наконец Зоя тихо переспросила:
– То есть ты считаешь, что репетиции надо прекратить?
– Я не это имела в виду, – покачала головой Дашка. – Я только хотела сказать, что кролика Рудольффа надо отстранить от руководства. А номер у них хороший получается, и его обязательно надо доделать. И я готова помочь. Я могу возглавить шоу-группу кроликов и продолжить репетиции. Только без травм и несчастных случаев.
Все повернули головы в сторону кролика Рудольффа. Он стоял рядом с Зоей, сложив передние лапы перед собой, но совсем не напоминал вчерашнего притихшего растерянного кролика, пытавшегося спрятаться от неприятного разговора в шкафу. Ноздри его раздувались, глаза блестели от возмущения и даже почти не косили.
– Кролик Рудольфф по объективным причинам не может руководить шоу-группой, – деловито продолжала Дашка, – и дело не только в том, что он не заботится о своих артистах. Он даже по внешним данным не годится для шоу-бизнеса.
– И что же со мной не так? – на удивление спокойно поинтересовался Рудольфф.
– Мне неприятно об этом говорить. Тут уж не ваша вина, но все-таки… У вас ведь явный дефект внешности.
– Я самый красивый кролик, какого когда-либо видел белый свет, – приосанился кролик Рудольфф.
– У вас косоглазие. Расходящиеся косоглазие, – отчеканивая каждое слово, прошипела Дашка.
– А у Уди косолапие, – с гордостью сказал Удя и наклонил голову, рассматривая свои лапки.
Кролик Рудольфф перестал улыбаться:
– А у тебя, – прошипел он Дашке в лицо, – злобное пучеглазие!
– Что-о? – ахнула она и нахмурилась. – Какое еще пучеглазие?
– Злобное, – повторил кролик Рудольфф.
Он свернул свои уши наподобие Дашкиных пучков из косичек и при этом изо всех сил вытаращил глаза, изображая девочку.
Мили, Малинка, Удя и даже Зоя засмеялись.
Дашка перестала сдерживаться и ткнула пальцем в сторону кролика.
– Он меня оскорбляет!
Удя сморщил нос, собираясь заплакать. Он не понимал, что происходит, но чувствовал всеобщее напряжение.
Кролик Рудольфф выскочил на середину комнаты и воинственно наклонил голову вперед:
– Шоу-группу никому не отдам. Это мое детище!
– Где вы слов-то таких понабрались? – с издевкой спросила Дашка.
– У нас уникальный номер получается! – не обращая на нее внимания, бушевал Рудольфф. – Самое большее, что умели кролики до нас – это вылезать из шляпы фокусника, а мои ляпаны… то есть, я хотел сказать, кролики – настоящие артисты: и танцуют, и акробатические трюки выполняют.
– Да, иногда выполняем, – согласно кивнул Удя, поглаживая заклеенную пластырем еще незажившую шишку на лбу.
– Вас с Алиской к ним близко подпускать нельзя, – наступал на Каблуковых кролик. – Ваша б воля, у вас кролики только бы спали да ели. Ни к чему хорошему подобная забота не приведет. Надо работать, тогда хоть что-то стоящее получится. И номер выйдет особенный. Подумаешь, травмы! Да меня в зоопарке этом контактном через день роняли!
– Так вы хотите, чтобы и малыша такая же судьба постигла? – пыталась перекричать его Алиска, снова подхватывая Удю на руки.
– Ты его еще подушками обложи, – саркастически заметил кролик Рудольфф. – И следи, чтобы поменьше двигался, а то вдруг упадет!
Зоя вдруг вскинула палец вверх:
– А это идея!
И кролики, и сестры Каблуковы – все посмотрели на нее с недоумением.
– Какая? – насмешливо переспросил кролик Рудольфф. – Подушку Уде вместо памперса привязать?
Тут все увидели, что Зоя смотрит куда-то вверх, и тоже подняли головы. На длинной леске, закрепленной у основания люстры, болталась любимая игрушка Зои.
– Да это же кабан-летчик! – воскликнул кролик Рудольфф и озадаченно почесал за ухом: – Чем же он нам может пригодиться?
Игрушечный кабанчик безжизненно болтался в воздухе. Но стоило нажать на кнопочку у него на пузе и слегка подтолкнуть, как крылья за его спиной начинали отчаянно хлопать, а сам кабанчик, влекомый центробежной силой, набирал скорость и летал как бешеный, с устрашающим ревом. Под шлемом летчика азартно поблескивали два крохотных недобрых глаза.
Так кабан мог носиться долго. Пока его не выключали.
Кролику Рудольффу не нравилась эта игрушка, но он мирился с ее присутствием.
– Ничего, – обычно говорил он, – сгодится летом в жару: в самый раз будет, вместо вентилятора. И мух станет разгонять…
Теперь кролик Рудольфф, Мили, Малинка и Каблуковы переводили вопросительные взгляды с кабанчика на Зою. Зоя дотянулась до игрушки, но не стала заводить ее, а ловко сняла с крючка, за который кабан крепился.
– Удя, иди сюда, – позвала она крольчонка.
Удя выпустил Алискину руку и с готовностью шагнул к девочке.
Зоя взяла его на руки и, не успел никто опомниться, как она уже успела прицепить малыша за памперс к леске.
Алиска взвизгнула:
– Ой, не надо, он же упадет!
А Дашка даже зажмурилась от ужаса.
– Не страшно тебе? – спросила Зоя Удю.
Тот покачивался на леске, растопырив все четыре лапы в воздухе, и улыбался.
Зоя обернулась к кроликам.
– Это – его страховка. Так все артисты-акробаты работают на репетициях, а иногда даже и на выступлениях. Вот теперь можно спокойно репетировать: Удя больше падать с мяча не будет. Если он потеряет равновесие, то просто зависнет на страховочном тросике, и травму уже не получит. А леску мы сейчас сделаем подлиннее, чтобы лапами до мяча доставал. Несите мяч!
Крольчихи зашумели и принялись от восторга подпрыгивать. Алиска с Дашкой недоверчиво смотрели то на Зою, то на болтающегося в воздухе Удю и, судя по их лицам, собирались отговорить ее от новой затеи.
Но тут кролик Рудольфф громко заявил:
– Да ну его, этот мяч! Он вообще не нужен. Ну-ка, Зоя, подтолкни малышка!
Зоя слегка толкнула крольчонка, и он полетел по кругу, точь-в-точь как до него летал кабан. Крольчихи перестали прыгать, а Каблуковы выпучили от изумления глаза. Удя пролетел три круга вокруг люстры и замедлил ход.
– Еще, еще хочу! Толкни еще, Зоя! – требовал он, дергая за леску.
Тут Зоя подмигнула кролику Рудольффу, снова взяла кабанчика, сняла с него крылья, приладила их на спину Уде и снова запустила его вокруг люстры.
Каблуковы, крольчихи и кролик Рудольфф, зачарованные, задрав головы вверх, наблюдали за полетом Уди. Тот реял в воздухе молча, растопырив лапы. Уши и крылья развевались у него за спиной.
– Он похож на ангела, – прошептала растроганная Алиска,
– И никакой он не ангел, – оборвал ее кролик Рудольфф, – а настоящий покоритель воздуха. Ух, какой номер потрясающий получится! Я уже вижу, как это будет.
Он засуетился и начал довольно гневно покрикивать на крольчих:
– Давайте, шевелитесь! Все по местам! Начинается репетиция!
– Узнаю прежнего кролика Рудольффа. В своем репертуаре, – проворчала Дашка. – Сейчас еще что-нибудь начудит.
– А посторонних прошу удалится с площадки, – бросил он в сторону сестер.
– Это мы-то посторонние? – возмутились они.
– Вы отношения к шоу-группе не имеете, – спокойно, но твердо отрезал кролик Рудольфф. – Если бы вы приняли мое предложение и стали нашими художниками по костюмам, то, как члены нашего творческого коллектива, смогли бы присутствовать. А принять вас в артистки по-прежнему не могу потому, как хоть некоторые из вас и соорудили на голове нечто наподобие рогов, но рога – это все-таки не кроличьи уши, и сами вы далеко не кролики. А потому – au revoir, мои хорошие.
Алиска и Дашка кинулись искать управы на кролика у Зои, но она не слушала их:
– Я уже в школу опаздываю.
Через несколько минут Зоя впопыхах, уже в пальто и шапке, забежала в комнату за портфелем.
Кролики на нее даже не обратили внимание. У них кипела работа. Кролик Рудольфф, обхватив задними лапами игрушечного свина, со скрежетом отвинчивал с его головы шлем летчика. Иногда он отвлекался от своего занятия и палкой от швабры подпихивал Удю, который осваивал в воздухе акробатические трюки.
Мили и Малинка что-то не менее старательно вырезали из бумаги, сидя на полу.
– А что они делают? – спросила Зоя, забыв, что опаздывает.
– Конфетти вырезают, – не оборачиваясь буркнул кролик Рудольфф, терзая кабана. Шлем уже начал поддаваться. – Удя будет с воздуха сыпать на нас конфетти.
Зоя застыла в дверях комнаты.
– Зачем такие сложности? Вы представляете, сколько времени крольчихам придется потратить на это конфетти?! Проще купить готовое!
Кролик Рудольфф бросил на нее раздраженный взгляд:
– Нет, не проще! Никто, я смотрю, работать не хочет. Трудиться надо, всего добиваться самим! К тому же, конфетти у нас свое будет. Экс-клю-зив-но-е. Ручной работы. А не как у всех – из магазина… Торопиться некуда – пускай вырезают.
Зоя поправила шапку, взяла портфель и еще раз посмотрела на крольчих.
Перед ними на ковре лежало уже готовое конфетти: три неровных цветных бумажных кружочка. Малинка и Мили усердно трудились над новыми. Малинка от старания даже высунула кончик языка. Зоя попятилась к выходу, с интересом наблюдая за кроликами, а потом спохватилась и побежала в школу.
Команда спасения
Кролик Рудольфф стоял под люстрой, задрав вверх голову, и старался говорить спокойно и убедительно:
– Удя, сосредоточься и слушай меня внимательно. Я сейчас начинаю считать до трех. На счет «три» ты резко дергаешь застежку памперса, аккуратно вываливаешься из него и благополучно приземляешься на кота.
Удя хлюпнул носом:
– Удя боится.
Кролик Рудольфф прижал уши: он начинал выходить из себя.
– Представь, что ты – летчик. Твой самолет подбили, а парашют не раскрылся. Но ты чудом зацепился за ветку дерева.
Кролик Рудольфф с подозрением покосился на кота и снова принялся втолковывать Уде свою идею:
– Мы – команда спасения. Мы тебя обнаружили и обязательно спасем, но для этого ты должен сделать, что тебе говорят. В противном случае мы тебе помочь не сможем. Более того – уйдем на обед. И виси тут до вечера один, пока не подоспеет другая команда спасения. Но она, похоже, задерживается в школе.
Удя осторожно стянул с головы шлем и бросил его вниз. Шлем упал прямо на кота, угодив тому в морду. Клочок зашипел, но не ушел, а продолжал лежать внизу.
Кролик Рудольфф торопил Удю:
– Вот видишь, кот тебя поймает! Падай, не бойся. Везде мягко.
Удя колебался.
– А не то уйдем! – тряс ушами кролик Рудольфф. – Все, уходим!
– Нет-нет, постойте! Удя готов, – отчаянно пискнул крольчонок и взялся за застежку памперса.
Кролик Рудольфф остановился и еще раз с расстановкой повторил.
– На счет «три» резко расстегиваешь памперс, – и принялся считать: – Один, два, три…
Зоя вернулась вечером. Но никто из кроликов не выбежал ее встречать. В квартире стояла тишина. Она быстро прошла в комнату, где оставила кроликов утром на репетиции, и увидела странную картину. На середине, в самом центре, лежал Клочок, вытянувшись во весь рост, но при этом не спал, а, казалось, ждал чего-то. Вокруг него по кругу расположились кролики. Мили и Малинка дремали, свесив головы вниз, сцепившись друг с другом лапами. Кролик Рудольфф сидел абсолютно неподвижно и смотрел задумчиво куда-то вперед. Время от времени он глубоко вздыхал, и уши его, безвольно висящие, слегка колыхались. Вся комната была забросана крошечными цветными бумажками и тряпками из домика крольчих. У порога валялся надтреснутый шлем кабана-летчика. На леске, привязанной к люстре, одиноко покачивался в воздухе памперс.