Той ночью нам снова не удалось спокойно поспать. Мои клиенты пошли к себе, мне постелили в гостиной. Я долго не могла сомкнуть глаз. Признаться, история меня заинтриговала. Я просчитывала варианты, размышляла, что могут значить те или иные факты, но завершающего звена, соединяющего разрозненные события в стройную логическую схему, обнаружить не могла. В какой-то момент мне послышалось, что со стороны улицы доносится подозрительный шум. Поначалу подумала, что мне показалось. Однако впечатление, что в саду что-то происходит, не исчезало, и я решила проверить, в чем дело. Подошла к окну и открыла его.
В этот момент что-то зашуршало прямо под соседним окном. И я увидела какую-то тень в лунном освещении. Со всех ног бросилась обратно в комнату за пистолетом.
Вернувшись, я устремилась к тому окну, под которым ранее затаился неизвестный. Там было тихо. И тут я услышала шум там, откуда выглядывала прежде. Некто в маске уже подтягивался на подоконнике, намереваясь проникнуть в дом. Я прицелилась.
– Стой! Буду стрелять!
Звук толчка о землю. Преступник надумал отступать.
Фигура, облаченная в темное, уже удалялась. Я выстрелила в воздух.
– Стой!
Человек в маске уже перебирался через забор. И готова поклясться, что, судя по фигуре, это был не Рудников.
Преступник ушел. Я еще долгое время контролировала все подступы к дому. Возвращаться бандит не думал. В итоге я успокоилась. Но можете представить, каково мне спалось в ту ночь.
Наутро мы решили отправиться в ту школу, где учились Пронин, Линин и сын Павла Дмитриевича – Володя Прохоров.
Школа находилась в центре города, недалеко от набережной. На дворе стояло лето – пора каникул. И мы не услышали веселого визга ребятишек, не стали свидетелями воинственных сцен вроде тех, когда разгоряченные школьники лупят друг друга по головам рюкзаками. Мы направились сразу в кабинет директора.
Директриса оказалось милой женщиной лет пятидесяти с пышной, покрашенной в рыжий цвет шевелюрой и добрыми серыми глазами.
– Здравствуйте, – обратилась она к нам, как только мы вошли. – Чем могу быть полезна?
– Мы проводим независимое расследование, – сообщила я.
Директриса нахмурилась.
– Расследование? Не понимаю. Я думала, вы – родители кого-то из ребятишек…
– Просто при загадочных обстоятельствах погибли трое юношей, которые когда-то учились в вашей школе, были одноклассниками…
– Так-так! – остановила нас жестом директриса. – Давайте располагайтесь поудобнее. Мы познакомимся, я вас угощу чаем, а потом спокойно все обсудим. Вы не возражаете?
Я рассмеялась.
– Нет, конечно.
Дмитрий Алексеевич и Лидия также согласились.
Директрису звали Еленой Владимировной. Когда-то она преподавала историю. За чаем мы поведали ей все, что знали.
– Я работаю в этой школе семь лет, – наконец сказала Елена Владимировна. – Названных вами учеников, судя по году выпуска, я не застала. Поэтому придется заглянуть в архив. Мы узнаем, кто у них был классным руководителем. А уж он-то, если до сих пор у нас работает, наверняка вам поможет.
– Это возможно?
Директриса улыбнулась.
– Что, посмотреть в архиве?
– Да.
– Почему бы нет?
Елена Владимировна достала ключи и отперла соседнюю комнату. Это было просторное помещение, заставленное стеллажами с папками с личными делами.
– Сейчас посмотрим, – приговаривала Елена Владимировна. – Так-так… Восемьдесят девятый год выпуска… Десятый «б» класс… Как, говорите, их фамилии?
Я назвала фамилии.
– Да! – наконец выдала Елена Владимировна. – Есть такие! Классный руководитель – Александра Викторовна Зарина. Преподает русский язык. Вы сможете ее найти в учительской… – Елена Владимировна поглядела на часы. – Меньше чем через час она должна подойти. Подождете?
– Конечно.
– Я вас познакомлю. А пока предлагаю еще чайку.
– С удовольствием.
Мы продолжили беседу с Еленой Владимировной, подробно объяснили ей все обстоятельства дела. Директриса слушала нас с широко раскрытыми глазами. Наконец мы отправились в учительскую.
Александра Викторовна оказалась много старше директрисы. Седовласая полная бабулька в толстенных очках, судя по всему, очень строгая. Вызывающая у детей ужас, смешанный с уважением. Елена Владимировна вкратце изложила ей суть событий.
– Знаете, – сказала Александра Викторовна, – я хорошо помню этих ребят. Способные все были. Жаль их, конечно. Но вот после школы я видела их всего пару раз. Да и то в первый год после выпуска. Тогда они еще сюда заглядывали. А потом, видимо, забыли родную школу. Единственное, чем могу вам помочь, так это сказать, что все они дружили с одной девочкой, Лугашевой Мариной. По-моему, все трое были в нее влюблены. В архиве можно найти домашний адрес Марины, если, конечно, она не сменила место жительства.
Еще несколько вопросов, и стало ясно, что никакой полезной информацией Александра Викторовна более не располагает.
– Пойдемте в архив, – предложила Елена Владимировна. – Посмотрим адрес.
Мы вновь спустились на первый этаж. Александра Викторовна последовала за нами.
Вскоре мы обнаружили нужный адрес, и пришла пора прощаться с директрисой, которая приняла нас очень тепло. Елена Владимировна по просьбе Александры Викторовны оставила нам на прощание номер телефона.
– Если что – звоните, – напомнила директриса. – И если удастся что-нибудь выяснить, сообщите нам. Александра Викторовна всегда интересуется судьбой своих бывших учеников.
– Обязательно! – пообещала я. – Спасибо вам за все!
Теперь наш путь лежал в Ленинский район. Именно там когда-то проживала Марина Лугашева, которая могла бы пролить хоть лучик света на тайну, от разгадки которой зависела безопасность моих клиентов.
После сорока минут езды на автобусе мы поднимались по лестнице четырехэтажной «хрущевки» в районе Третьей Загородной. Отыскав нужную дверь, позвонили. Кобуру с пистолетом я предусмотрительно отстегнула и спрятала в сумочку.
Дверь нам открыла пожилая женщина, очень болезненная на вид.
Разговаривая с нами, она не снимала с двери цепочки.
– Кто вы? – спросила женщина.
– Мы разыскиваем Марину Лугашеву. Недавно совершенно случайно познакомились с ней на выставке искусств, разговорились. Оказалось, что Марина может пригодиться нашей фирме в качестве сотрудника, но тогда не было вакантных мест. Мы взяли у нее номер телефона, но, к сожалению, потеряли. Сейчас Марина нам срочно понадобилась. Понимаете, найти по-настоящему нужного человека не так-то просто.
– И что это за работа, которую вы хотите предложить Марине?
– Очень выгодная, денежная работа в сфере менеджмента, – произнесла я загадочное для людей пожилого возраста слово.
– Марина здесь больше не живет.
– Вы ее мать?
– Да. Но Марина сейчас живет одна. Она снимает квартиру в районе Сенного рынка.
– А вы не могли бы дать нам адрес?
Женщина нахмурилась.
– А вы, случаем, не бандиты?
Я улыбнулась самой добродушной улыбкой из своего арсенала.
– Ну скажите, разве мы похожи на бандитов? Мы все – интеллигентные люди. Посмотрите на нас! Бандиты выглядят не так!
– В кино действительно не так. А в жизни – кто его знает! – проворчала старуха, немного помолчала и произнесла: – Но почему-то я вам доверяю. Лица у вас не злые. Есть где записать?
– Одну минутку. – Я поспешно вынула из кармана записную книжку.
Вскоре адрес был у меня в кармане.
– Всего вам доброго! – пожелала я женщине на прощание.
– Вам тоже. Передавайте Марине привет. Скажите, пусть к матери заедет.
– Обязательно.
Теперь нам предстояло ехать на Сенной рынок. Честно говоря, мотание по адресам два дня подряд вконец меня утомило. Но лучше уж пусть побыстрее все завершится. Перспектива провести еще одну беспокойную ночь меня отнюдь не радовала.
Очередной автобус – и вот мы у Сенного рынка. Недолгие поиски, сопряженные с постоянными расспросами прохожих по поводу того, как быстрее добраться до места. Наконец старое здание, построенное еще в двадцатых годах, – конечная цель нашего путешествия.
Марину не застали. По всей видимости, ее не было дома. Мы позвонили в дверь соседей. Какой-то мальчишка, не открывая двери, сообщил нам, что тетя Марина в это время работает, возвращается вечером.
Мы отправились гулять по городу. Поели мороженого, покатались на пароходике, съездили на пляж. Под вечер вынужденный культурный отдых начал нам порядком надоедать.
В шесть вечера мы были на месте, однако Лугашева не вернулась. Мы остались дожидаться ее прямо у квартиры.
В половине седьмого мы увидели стройненькую девушку, очень симпатичную. Девушка достала ключ и просунула его в замочную скважину интересовавшей нас двери.
– Извините, вы – Марина Лугашева? – осведомилась я.
– Да, я. – Лугашева удивленно посмотрела на нас. – Что вы хотели?
– Нам надо с вами поговорить.
– Мы незнакомы.
– Если вы нам позволите объяснить… Согласитесь, мы не похожи на бандитов, как предположила ваша мать…
– Так это она дала вам адрес?
– Да. И передавала привет, просила заехать.
– Да вы, похоже, потратили время, чтобы меня найти. Не нравится мне все это. Я не люблю приключения. Предпочитаю, чтобы все происходило спокойно и понятно.
– Вы поймете.
– Хорошо. Проходите.
Мы прошли в квартиру Лугашевой. Она оказалась чистенькой, тщательно прибранной. Лугашева, как и подобает, первым делом предложила нам кофе.
– Вам знакомы фамилии Линин, Прохоров и Пронин?
Лицо Марины Лугашевой приобрело испуганное выражение. Потом она сжала губы и твердо ответила:
– Да. Это мои бывшие одноклассники.
Ее реакция и поведение показались мне странными.
– Вы в курсе, что они убиты?
Лугашева вздрогнула.
– Нет.
– Двоих застрелили, один пропал без вести.
– Я ничего об этом не слышала.
– Как давно вы с ними встречались?
– Очень давно. С тех пор, как окончили школу, мы стали общаться очень редко, а еще через несколько лет перестали совсем.
– Это точно?
– Точно.
Марина Лугашева явно колебалась и отвечала неуверенно. Мне показалось, что она что-то знает, но намеренно скрывает.
– Поймите, если вы нам поможете, возможно, удастся спасти множество людей, которые могут пострадать в этой истории.
– Я же сказала вам, что ничего не знаю! – закричала девушка.
– Почему вы тогда нервничаете?
– Отстаньте от меня! Я переживаю из-за смерти друзей! Понятно?
Я пожала плечами.
– Дмитрий Алексеевич, – обратилась я к клиенту. – Мы здесь ничего не добьемся. Пойдемте?
– Пойдемте.
– Всего хорошего! – помахала я Марине Лугашевой ручкой на прощание.
– До свидания.
Оказавшись на улице, я сообщила клиентам свои соображения:
– Эта Марина однозначно что-то скрывает.
– И как же нам заставить ее говорить? – поинтересовался Дмитрий Алексеевич.
– А не надо заставлять. Можно просто понаблюдать за ней. Я больше чем уверена, ждать придется недолго, Лугашева выведет нас на нужный след.
– Давайте попробуем. Когда приступим?
– Прямо сейчас. Пойдемте, подыщем подходящее местечко для наблюдения. Жаль, у нас сейчас нет времени переодеться. Придется соблюдать дистанцию. Лугашева ведь теперь знает нас в лицо… А ждать до завтра, пока она закончит работу, слишком долго. Кстати, если она замешана в каких-то делах, которые считает нужным скрывать, то, скорее всего, займется ими после работы. То есть в ближайшее время.
Я подумала, что дворик наверняка просматривается из окна Лугашевой. И та, возможно, сейчас только и дожидается, чтобы мы ушли. Если ждать во дворике, Марина обо всем догадается. Значит, следует расположиться где-нибудь у выхода со двора. Я не преминула поделиться своими соображениями с клиентами.
Укромный уголок мы отыскали быстро. Напротив улицы, куда открывался выход со двора, располагался небольшой зеленый скверик. Вдоль него тянулись деревянные лавочки. Вот там-то мы и затаились.
Ждать пришлось недолго. Минут через пятнадцать Марина выбежала со двора и с опаской оглянулась по сторонам. На плече у нее болталась сумочка. От делового вида девушки не осталось и следа. Теперь это было зашуганное хрупкое создание, которому по воле судьбы предстояло совершить рискованный подвиг.
Лугашева, не заметив нас, повернула направо. Шагала она достаточно быстро. Пропустив ее вперед метров на двадцать пять, мы тронулись с места.
Через некоторое время стало ясно, что Лугашева намеренно петляет по узеньким проулкам, желая запутать след. Смешно! От меня не скроешься. Вскоре Марина стояла на автобусной остановке. Это предвещало большие сложности.
Наудачу, автобус, в который села Лугашева, приехал переполненным. Марину затолкали в него, мы втиснулись в другую дверь. В течение всей поездки волновались, не сошел ли наш объект на очередной остановке.
Марина вылезла из автобуса у Третьей клинической больницы. Мы покинули автобус в последний момент и тут же скрылись под крышей остановки. Лугашева, по-видимому, потеряла бдительность, так как даже не обернулась в нашу сторону.
Теперь она спускалась по Второй Садовой, не петляя, а явно направляясь прямиком к цели. Вскоре она свернула в какой-то загроможденный гаражами дворик. Я шепнула Дмитрию Алексеевичу на ухо несколько слов, и мы последовали за Мариной, крадучись вдоль гаражей.
Лугашева заскочила в подъезд. Переждав несколько секунд, мы нырнули за ней. Передвигались, по моему настоянию, на цыпочках и ориентировались по звуку шагов Марины. Девушка поднялась на третий этаж и позвонила в боковую дверь слева. Ей открыли, Лугашева проскользнула внутрь. Дверь захлопнулась. Мы остались ждать.
Примерно через полчаса дверь отворилась снова.
– Пойдемте! – шепотом скомандовала я и стремглав кинулась вниз.
Мы спрятались в гуще кустов, внимательно наблюдая за парадной дверью. Вскоре оттуда показалась Лугашева в сопровождении крепкого мужчины. Они не спеша, прогулочным шагом направились прочь со двора. Выждав необходимое количество времени, мы устремились за ними.
Держась за руки, Марина и незнакомец брели по аллее. Мы то пропускали их далеко вперед, то приближались к ним на небезопасное расстояние. И Дмитрий Алексеевич умудрялся при этом производить некое количество шума, способное привлечь внимание. Что вскоре и произошло.
Незнакомец резко затормозил, вцепившись в руку Лугашевой, и обернулся. От неожиданности остановились и мы. И тут случилось то, чего я никак не предполагала. Незнакомец бросился на нас с кулаками.
Еле успела загородить клиентов от нападающего своим телом, но сокрушительный удар незнакомца пришелся мне прямо в висок. Я отскочила в сторону и нанесла ответный боковой удар ногой по челюсти противника. Тот отшатнулся назад, забалансировал, размахивая руками и стараясь сохранить равновесие. Это ему удалось.
Незнакомец бросился на меня вновь. На этот раз он пустил в ход правую ногу. Я произвела захват, а далее – бросок через бедро. Мужчина грохнулся на асфальт. Он попытался вскочить на ноги, но я ловко оседлала его и заломила ему руки. Противник яростно зарычал. Завизжала Лугашева.
Я тяжело дышала. Тяжело дышал и поверженный противник.
– Ну вот, – выговорила я, – теперь мы можем спокойно пообщаться.
– Что вам надо? – прохрипел незнакомец.
– Все своим чередом. Кто вы такой?
– В смысле? Вы устраиваете за мной слежку, а потом спрашиваете, кто я такой?
– Как ваше имя?
– А вы не знаете?
– Нет.
Несколько секунд мужчина молчал, словно размышляя, а потом ответил:
– Ладно, черт с вами. Все равно, думаю, терять мне нечего. Я и так в капкане. Позвольте представиться, Пронин Александр.
– Саша, это ты? – удивленно воскликнул Семененко.
– Дмитрий Алексеевич? Ничего не понимаю!
– Мы думали, ты стал жертвой небезызвестных событий.
– Черт побери! Я даже не знаю, как относиться к вам – как к врагам или как к друзьям.
– Давайте вернемся в квартиру, – тихо промолвила Лугашева. – Там все обсудим.
– А вы не надумаете снова бежать? – обеспокоенно спросила я.
– Нет, – сказал Пронин. – Зачем? Судя по тому, что рассказывала Марина, вы скорее друзья, чем враги.
– Ладно. Но учти! Пистолет у меня рядом!
– Хорошо! Хорошо!
Я позволила Пронину встать на ноги.
– Ну что ж, – сказал он, – идемте. Здесь, право, неудобно разговаривать.
Мы поплелись следом за Мариной и вскоре были на месте.
– А что это за квартира? – поинтересовалась я, когда Лугашева поворачивала ключ в замке.
– Маринкина, – пояснил Пронин. – У нее их две. В одной из них я вынужден скрываться.
– От кого?
– От безумного колдуна.
– О-о! Вот об этом мы и поговорим.
Марина отправилась заваривать чай. Мы остались беседовать с Александром Прониным.
– Ну, рассказывайте, – потребовала я, – что вы знаете обо всем этом деле.
– Началось все с того, что погиб Прохоров. Мы с Лининым когда-то учились с ним в одном классе. Впрочем, вы уже знаете. Так вот, мы решили провести собственное расследование. Нам хотелось знать подлинную причину смерти нашего друга.
– То, что вы – одноклассники, могло быть связующим звеном?
– Только потому, что мы вместе принялись за расследование. А то, что три одноклассника оказались в одном дачном поселке, уверяю вас, это – простое совпадение.
– Ясно.
– Так вот, – продолжал Пронин. – Мы установили слежку за домом колдуна. Тут выяснилось несколько интереснейших вещей. Время от времени колдун наведывается в конюшню. Обычно при этом слышится ржание жеребца. Но иногда к знакомому звуку примешивается голос какого-то другого животного. Честно говоря, первый раз, когда я его голос услышал, у меня мурашки побежали по коже. Я затрудняюсь определить, что за зверь способен производить такие звуки.
– Что я и говорил! – торжествующе воскликнул Дмитрий Алексеевич. – Это не жеребец! Я тоже слышал кошмарные звуки!
– Просто душераздирающие! – кивнул Пронин. – Мы проникали через конюшню, когда колдуна не было дома. При помощи лестницы перебирались через открытую крышу. Однако, кроме жеребца, никого не обнаружили. Как будто колдун, проникая в конюшню, время от времени производит там какой-то магический ритуал, в результате которого доносятся жуткие крики.
– Более чем странно… – пробормотала Лидия.
– Кроме того, выяснились еще некоторые обстоятельства, – сказал Александр.
– Какие? – сгорая от любопытства, спросила я.
– Колдун каждое утро совершает паломничество в лес. Мы не рискнули следить за ним до конца. Но по дороге он вынимает из кармана мобильный телефон, с кем-то связывается. Правда, странно: колдун, бродящий по лесу, якобы собирающий какие-то колдовские травки, – и мобильный телефон? Кстати, звонки поступают к нему и тогда, когда он дома. Правда, ни одного разговора нам подслушать так и не удалось.
Пронин замолчал. Мы долго ждали, пока он заговорит снова. Потом я не выдержала и спросила:
– Еще что-нибудь узнали?
– Не успели. Однажды, когда мы в очередной раз ошивались у его дома и заглядывали в окна, надеясь подслушать разговор по телефону, он нас засек. Мы бежали, перепуганные до смерти. А на следующее утро нашли убитым Линина. Тогда я исчез. Решил прекратить всякое расследование и лечь на дно, пока все не утрясется.
– Не утряслось, – заметила я. – Продолжается вовсю.
– Да…
– И прятаться вы решили у школьной подруги?
– Да. Когда-то мы любили друг друга. Потом не встречались много лет. Ее квартира – единственное место, где я мог чувствовать себя в безопасности. Но, видимо, я недооценил чужие возможности.
– Ну, мы вам не враги… – поспешила заверить я.
– И тем не менее. Вашим путем пройдет и убийца.
– А куда вы направлялись в тот момент, когда столкнулись с нами?
– Вы думаете, я хотел сделать что-нибудь важное?
– Ну, не знаю…
– Я просто собирался прогуляться. Знаете ли, тяжело целыми днями сидеть дома и дрожать.
– Понимаю. Что дальше собираетесь делать?
– Скрываться. Попробую снять квартиру. Мы сегодня уже говорили с Мариной по этому поводу. После вашего визита я не чувствую себя в безопасности и здесь.
– Вы ушли от темы. Давайте вернемся к колдуну.
– А что к нему возвращаться? Больше мы все равно ничего не выяснили. И вам не советую. Ничем хорошим это не кончится.
– Ну, тут мы еще поглядим…
Остаток беседы не принес нам ничего нового.
– Не хочешь быть в нашей команде? – осведомилась у Пронина Лидия, когда мы уже собирались уходить.
Пронин покачал головой.
– На дно. Только на дно, – твердил он. – Пока беседовал с вами, я подумал, что неплохо бы уехать на время даже в другой город.
– Ну, как хочешь, – подвела итог Лидия. – Наше дело – предложить.
– Мое дело – отказаться, – заключил Пронин.
На следующее утро мы несли вахту у дома Рудникова. Решили проследить весь путь колдуна по лесу, вплоть до конечного пункта. Это принесло бы массу полезной информации.
Напротив дома Рудникова виднелись густые заросли шиповника. Вот там-то мы и притаились. Дмитрий Алексеевич, как я успела заметить, отличался невероятной неуклюжестью и изорвал рубашку о шипы. Меня тоже угораздило поцарапать лицо, правда, слегка. Ловчее всех оказалась Лидия. Она будто специально родилась для того, чтобы лазать по всяким дебрям.
Рудников покинул дом очень рано, в восемь утра. А мы ожидали его с шести. Пропустив его вперед, мы, наконец, выбрались из колючих зарослей. На этот раз я решила держаться поодаль, строго-настрого наказав Дмитрию Алексеевичу не шуметь. Тот обещал постараться.
Вскоре мы входили в лес. Как обычно, он начинался редкой порослью молодых деревьев, неокрепшие кроны которых хорошо пропускали солнечный свет. Рудников выбрал одну из самых малоприметных тропинок и уверенно зашагал в ту сторону, где виднелась зловещего вида чаща.
Под ногами шуршали сухие листья и ветки. Весело щебетали птицы. Я то и дело напоминала Дмитрию Алексеевичу о необходимости соблюдать тишину. Колдун шел быстро, и двигаться бесшумно становилось все сложнее.
Вскоре последовала тройная развилка. Я решила заметить путь, ведь неизвестно, как придется добираться домой. Возможно, бегом. И тут главное – не заблудиться в лесу, когда требуются быстрота и точность. Я расположила у нужной тропинки три камня, выставив их треугольником.
Развилка следовала за развилкой, и каждую из них приходилось помечать. Потом потянулась череда оврагов со слякотью от скопившихся на дне дождевых вод. Там просматривались человеческие следы. Я обратила внимание, что по этой заброшенной дороге ходит не один Рудников, так как отпечатки обуви разные. Меня насторожило также, что все они свежие. Возможно, это – следы людей, отправившихся на встречу с колдуном. И если они все друг друга знают, то наши отпечатки, которые нам придется оставить, неминуемо вызовут подозрения. Оставалось надеяться на невнимательность противника. «Как-никак, вряд ли они, петляя по лесу, каждый раз рассматривают то, что оставляют их собственные подошвы», – утешала себя я.
Мы заходили в лес все дальше и дальше. И вдруг колдун замер. Крадучись мы приближались к нему. Вскоре нам открылась небольшая опушка. Колдун уселся посреди ее, скрестив ноги на турецкий манер, и вынул из кармана мобильный телефон. Я жестом остановила клиентов.