Волосы. Иллюстрированная история - читать онлайн

ГЛАВА 1 Уход за волосами

В хозяйственной книге леди Энн Фэншоу (1625–1680) есть особый рецепт, который она записала, когда жила в Мадриде (ил. 1.1). Пока ее супруг, сэр Ричард, английский посол в Испании, был занят решением дипломатических вопросов, Энн обменивалась визитами и подарками с придворными дамами. Возможно, от одной из них она и получила этот рецепт. Подписанный леди Энн и датированный 8 декабря 1664 года, он называется «Масло королевы» и представляет собой снадобье для роста волос (ил. 1.2). Энн Фэншоу восхищалась многими аспектами испанской культуры, в том числе наружностью и чистоплотностью испанских женщин. «Их волосы, – как она позднее писала, – нежнее нежного»66. Таким образом, можно вообразить, что это наблюдение – настоятельная рекомендация к применению рецепта. Однако триста пятьдесят лет спустя чудодейственное средство леди Энн лишь наглядно демонстрирует ту пропасть, которая отделяет нас от практик раннего Нового времени. Именно по этой причине оно является столь подходящей отправной точкой для обсуждения вопросов ухода за волосами.

Возьмите наилучшее оливковое масло, писала леди Фэншоу, и наполните им стеклянную бутыль. К этому добавьте четырех живых ящериц, две унции мух, четыре унции белого вина и столько же меда67. Все это встряхните и оставьте на палящем солнце на пятнадцать дней. Нагревание было важно, поскольку леди Энн отмечает, что летние месяцы: июнь, июль и август – лучшее время для изготовления масла. Разложившееся содержимое бутыли помещают в кастрюлю, доводят до кипения и процеживают через ткань. Добавляют по две унции росного ладана и стиракса (разные виды камеди, обладающие приятным ароматом), смесь нагревают, пока они не расплавятся, и снова процеживают. Готовое масло хранят в герметичной бутыли, и небольшое количество втирают на ночь в корни волос, а затем немедленно надевают чепец или шапочку.

Ил. 1.1. Портрет леди Энн Фэншоу кисти неизвестного художника. Кон. XVIII —нач. XIX века

Ил. 1.2. Книга рецептов Энн Фэншоу. На странице слева представлен рецепт «Масла королевы»

Рецептура «Масла королевы» типична для бесчисленных снадобий для волос, свойства и достоинства которых тщательно записывались составителем рецепта вместе с ингредиентами и инструкциями, необходимыми для их приготовления и успешного использования. Их можно обнаружить в хозяйственных книгах – рукописных сборниках, включавших кулинарные, медицинские и косметические рецепты, а также советы на каждый день. К примеру, в книге рецептов леди Энн «Масло королевы» соседствует со снадобьем для прерывания беременности («красный порошок для выкидышей») и лекарством от легочного кашля. Этот жанр появился в XVI веке и просуществовал до XIX столетия, когда печатные руководства и доступность товаров промышленного производства в значительной степени вытеснили эту рукописную традицию. Чаще всего такие сборники составляли женщины: они передавали их по наследству родственницам, которые, в свою очередь, комментировали и дополняли содержание, в результате чего получался текст коллективного авторства. Например, на обороте оливковой сафьяновой обложки книги рецептов леди Энн есть надпись, сделанная рукой ее старшей дочери Кэтрин. Она гласит, что книга перешла к ней от матери в качестве подарка 23 марта 1678 года. На страницах сборника есть разные почерки, в том числе почерк Энн и Кэтрин, а также Джозефа Авери, по всей видимости, секретаря Энн.

Такой жанр рукописных рецептов существовал бок о бок с растущим числом печатных текстов. В отличие от сборников, составляемых для личного использования, авторами печатных изданий чаще всего были мужчины. Тем не менее между ними происходил активный обмен, и можно найти идентичные рецепты, циркулировавшие в печатных и рукописных формах. Например, рецепт снадобья, способствующего росту бороды, который появляется в сборнике «Сокровищница вдовы» (The widowes treasure), опубликованном в 1586 году, название которого отсылает к женским знаниям и практикам, также представлен в латинизированной форме в медицинском тексте, напечатанном три года спустя – предположительно, для читателей-мужчин, возможно, профессиональных врачей68. Одни и те же средства от выпадения и утончения волос, содержавшие золу корней иссопа, лягушек и козий помет, встречаются в течение гораздо более продолжительного временного интервала: как в справочнике по врачеванию 1582 года, так и в чрезвычайно популярной книге советов «Отрада благовоспитанной леди» (The Accomplish’d lady’s delight), приписываемой авторству Ханны Вулли и выдержавшей множество переизданий с 1670‐х годов вплоть до XVIII века69. Чтобы пронаблюдать взаимовлияние печатных и рукописных текстов, мы можем обратиться к «Платяному шкафу королевы» (The Queen’s closet, 1655), откуда, по-видимому, был позаимствован рецепт помады, записанный в хозяйственной книге семьи Бойлей – сборнике, составленном приблизительно с 1675 по 1710 год. Хотя в рукописной версии в качестве автора рецепта названа леди Шэннон – что показывает, как зачастую отмечался источник рецепта в качестве справочного материала на будущее и что рецепты нередко распространялись среди друзей и родственников, – наиболее вероятно, что леди Шэннон почерпнула рецептуру из печатного текста или что и она, и «Платяной шкаф королевы» опирались на некий более ранний источник. Чтобы приготовить качественную помаду, оба рецепта рекомендуют сначала убить щенка (в версии Бойлей/Шэннон оговаривается, что использовать нужно спаниеля) так, чтобы жир не пропитался кровью. В результате длительного процесса переработки и очистки получались тонкие белые плитки помады, которые могли храниться в течение двух-трех лет70.

Возможно, наибольший интерес представляют трактовки одного рецепта в разных рукописных источниках, хотя неясно, был ли скопирован один текст с другого или же оба они заимствовали из третьего, неизвестного, печатного или рукописного источника. Примечателен рецепт средства для роста волос, записанный в анонимном сборнике середины XVII века, а затем в коллекции рецептов, приписываемой Элизабет Оуковер и относящейся к периоду ок. 1675–1725 годов. Обе версии сходятся в том, что основные ингредиенты – это свежий желтый воск и измельченный красный кирпич. В них даже имеется один и тот же текстовый пробел, где, по всей видимости, у переписчиков возникли проблемы с определенным словом, и оба заканчивают уверением, что это масло «творит чудеса» с теми, у кого выпадают волосы на голове или на подбородке71.

Повторение и обмен рецептами говорит об устойчивости практик в отношении ухода за волосами, как при изготовлении уходовых средств, так и в тех целях, которым они служили. Также они свидетельствуют о том, что одни и те же средства применялись женщинами в домашних условиях и отпускались врачами-мужчинами. Наконец, жанр рецептов указывает на то, что в данном контексте уход за волосами лежал вне культурной традиции, определявшей использование косметических средств как признак порочности. Вместо этого, опираясь на практику, ведущую начало из древнего мира, уход за волосами принадлежал более широкой сфере заботы о здоровье. Уход за поверхностью тела был правомерной и необходимой частью терапии72. Снадобья для волос не были особенно сложными в приготовлении73, хотя часто требовали больших трудозатрат и отнимали много времени, особенно когда дело доходило до превращения неаппетитных ингредиентов – ящериц и мух из рецепта масла для волос Энн Фэншоу или жира спаниеля из рецепта помады леди Шэннон – в готовую косметику. Помимо жиров, масел и неожиданных (для нас с вами) ингредиентов, таких как измельченные пчелы или экскременты животных, в рецептах чаще всего использовались лечебные травы и другие растения, а также ароматизирующие вещества, такие как розовая вода и смолы.

Ил. 1.3. Рекламное объявление XIX века, посвященное макассаровому маслу. Оно было настолько характерной приметой времен королевы Виктории, что его упоминает как Байрон в поэме «Дон Жуан» (1819–1824; песнь 1, стих 17), так и Льюис Кэрролл в сказке «Алиса в Зазеркалье» (1871; в песне Белого Рыцаря «Глаза Хэддокса»). Рекламное изображение несет в себе колониальные коннотации, играя на привлекательности экзотического

К концу XVII века средства для ухода за волосами уже можно было купить в готовом виде. Ранний пример таких продуктов дошел до нас благодаря анонимной и предприимчивой женщине, подавшей рекламное объявление в газету Athenian Gazette в мае 1693 года. Женщина утверждала, что у нее в продаже имелась вода, которая окрашивала волосы в приятный коричневый или черный цвет и при этом не вымывалась ни вместе с потом, ни во время мытья74. Ко второй половине XVIII века средства для ухода за волосами продавались во все больших объемах. Прежде всего, это были помады и пудры, которые в то время являлись общепринятыми продуктами для питания, укладки и очищения волос75. Наконец, в Викторианскую эпоху культурная значимость волос на голове и лице предопределила повсеместное появление рекламы средств для ухода за ними, и такие продукты, как бриллиантин и макассаровое масло, становились притчей во языцех (ил. 1.3).

Ил. 1.4. Этикетки с банок с медвежьим жиром. XIX век. Этот продукт для ухода за волосами пользовался устойчивым спросом с XVI и до конца XIX века

Большая часть этих ранних готовых средств для ухода за волосами по качеству не отличалась от тех, что готовили в домашних условиях. Судя по сборникам производственных формул XVIII века76 и руководствам по фармацевтике XIX – начала XX века, такие средства готовились на основе все той же традиции домашних рецептов, но производились оптом и упаковывались для продажи. Покупая их в готовом виде, потребители просто экономили время и собственный труд. Одни и те же ключевые ингредиенты повторяются из рецепта в рецепт, демонстрируя исключительную живучесть. Среди них был медвежий жир, который ценили за его способность питать и восстанавливать волосы. Медвежий жир время от времени встречается как в рукописных, так и в печатных рецептах средств для роста волос XVI и XVII веков, и к XVIII веку, вероятно в результате увеличения доступности, он входил в состав наиболее востребованных из всех производившихся помад, а также продавался в чистом виде в небольших керамических горшочках, крышки которых украшали изображения медведей (ил. 1.4). Рекламное объявление 1770 года гласит: «Активные, летучие и проникающие свойства, которыми обладает эта субстанция по сравнению с жиром других животных, придают ей то особое и эффективное качество усиления, укрепления и защиты волос»77. В конце XVIII столетия парикмахер Александр Росс посвятил целый трактат дальнейшему объяснению достоинств этого чудо-продукта, и в течение XIX века популярность медвежьего жира не ослабевала. В «Аптекарской книге рецептов общего характера» (The Druggist’s General Receipt Book) 1850 года – профессиональном справочнике, предназначенном для все возраставшей братии аптекарей и фармацевтов, которые стремительно перестраивали здравоохранение Викторианской эпохи, – этот ингредиент фигурировал в рецептах питательных помад и в качестве препарата для лечения облысения78. Хотя ближе к концу века другие продукты потеснили медвежий жир с господствующих позиций, на закате Викторианской эпохи джентльмены старой закалки все еще могли раздобыть его по цене около одного шиллинга79. Похожая картина наблюдается с кантаридами, или «шпанскими мушками», присутствовавшими в разнообразных рецептах: от средств для восстановления роста волос XVI века до тонизирующих лосьонов XX века. Точно так же аурипигмент, соединение, которое могло вызвать отравление мышьяком при нанесении на поврежденную кожу, использовался в качестве средства для депиляции по крайней мере с XVI века примерно до 1930 года80.

Поначалу средства по уходу за волосами можно было приобрести у частных продавцов, таких как женщина, рекламировавшая свою краску для волос в Athenian Gazette в 1693 году. В течение XVIII века все чаще такие продукты поставляли дамские парикмахеры, цирюльники, постижёры и парфюмеры – представители четырех частично пересекающихся профессий, занявших доминирующие позиции в сфере ухода за волосами. Аптекари и фармацевты тоже могли составлять собственные препараты или изготавливали снадобья по рецептам, которые им приносили клиенты. Однако по мере роста значимости викторианской аптечной индустрии возрастала и ее доля на рынке препаратов для волос – как раз в то время, когда волосы попали в ведение системы здравоохранения. Действительно, значительное количество транснациональных компаний, которые доминируют на современном рынке, были основаны в тот период. Корпорация Proctor & Gamble, гигант в области гигиены и заботы о здоровье, производящий большое количество средств для волос с наших полок, появилась в Соединенных Штатах Америки в 1837 году в результате сотрудничества производителя мыла Джеймса Гэмбла с Уильямом Проктором, изготовителем свечей. Unilever, еще один огромный концерн, возник в Англии около пятидесяти лет спустя, его основатель Уильям Хескет Левер также продавал мыло. Относительно поздно на рынок вышли Schwarzkopf и L’Oréal: в 1903 и 1907 годах соответственно. Первая компания была основана немецким фармацевтом Гансом Шварцкопфом, который создал порошковый шампунь; а вторая возникла в связи с разработкой безопасной синтетической краски для волос французским химиком Эженом Шуллером, работавшим в собственной домашней лаборатории81.

Давайте все же ненадолго вернемся к Энн Фэншоу и тому, какого эффекта она надеялась достичь при помощи своего рецепта «Масла королевы». По ее словам, его назначение – «заставить волосы расти», а как же обстоит дело с другими рецептами и продуктами? Чего хотели добиться с их помощью те, кто тратил время и ресурсы на приготовление или деньги на покупку подобных средств? Что могут эти снадобья рассказать нам о представлениях о «проблемных» волосах и о внешности, которая считалась в то время идеалом? Для начала, Леди Фэншоу была далеко не одинока в своем желании ускорить и улучшить рост волос: вероятно, большинство рецептов направлены на достижение именно этого эффекта для волос как на лице, так и на голове. К ним также относятся препараты для предотвращения или восполнения потери волос, состояния, обычно известного как как облысение или алопеция.

Проблемой был как недостаток волос, так и их избыток, и существует множество рецептов и средств для депиляции, предназначенных для удаления нежелательных волос, растущих не там, где нужно. Хотя мы можем с полным основанием сомневаться в эффективности средств для восстановления волос, эффективность по крайней мере некоторых депиляторов, в состав которых часто входили негашеная известь и аурипигмент по отдельности или в сочетании, сомнению не подлежит. В одном из руководств с рецептами 1660 года, в котором даются инструкции по нанесению мази, состоящей из мышьяка и извести в равных пропорциях, содержится потрясающая в своей сдержанности приписка: «и проследите, чтобы она не жгла»82. В других текстах предлагалось предпринять облегчающие боль меры: «Что же до применения вышеупомянутых лекарств, вам следует немного распарить место теплой водой перед тем, как вы их нанесете; через четверть часа после смойте горячей водой, и когда волосы сойдут, смажьте место каким-нибудь охлаждающим маслом»83.

Среди всех рецептов средства для ращения и удаления волос составляют большинство препаратов, во всяком случае, в жанре рукописных рецептов. Также среди них есть небольшое количество растворов, служащих для завивки волос. Они применялись либо сами по себе, либо использовались в качестве фиксатора в сочетании с механическими методами завивки волос. Рукописный сборник рецептов, принадлежавший Бриджит Хайд, содержит пример снадобий первого типа: препарат из росного ладана, стиракса, вина и росы, который нужно нанести на волосы губкой, – а в хозяйственной книге семьи Бойлей есть очень похожий рецепт с инструкцией «намочить волосы, когда вы их завиваете»84. Механические (в противовес химическим) способы завивки включали использование щипцов, известных еще со времен Античности85. Так, например, Томас Джемсон в своем руководстве по уходу за собой «Искусственные прикрасы» (Artificiall embellishments) отмечал: «Некоторые заставляют свои волосы виться, накручивая их на ночь на горячую курительную трубку или на железо»86. Накручивание волос на кусочки бумаги или лоскуты ветоши совершенно точно практиковалось с XVIII века, а скорее всего намного раньше. Этим методом, по-видимому, не гнушался лорд Байрон (1788–1824), которого, как утверждают, во времена его студенчества в Кембридже однажды утром друг застиг с волосами en papillote, то есть в бумажках. Его друг, Скроп Дэвис, сказал: «Я был убежден, что ваши волосы вьются от рождения». «Да, – небрежно отвечал Байрон, – от рождения, каждую ночь»87.

Хотя, несомненно, локоны считались привлекательными и модными в разные периоды, как объяснить относительно небольшое количество рецептов для их завивки? Отчасти кажется вероятным, что наличие других, возможно, более эффективных методов означало, что до изобретения «перманента» в XX веке доля химических средств для завивки была относительно невелика в числе прочих препаратов для ухода за волосами88. Другим фактором, вполне возможно, является то, что завивка волос была практикой, менее всего связанной со здоровьем и имела более очевидное отношение к необязательной косметике. Таким образом, искусственная завивка, вытесненная из сферы медицины в сферу моды, могла толковаться как суетная и тщеславная практика.

Помимо растворов для завивки, средств для восстановления и составов для удаления волос в печатных сборниках рецептов можно найти немало средств для окрашивания волос, и такие краски, как правило, можно было найти в продаже: как мы помним, объявление в Athenian Gazette 1693 года служило рекламой воды, которая гарантированно окрашивала волосы в приятный коричневый или черный цвет. Как и составы для депиляции, эти средства также могли быть опасными в использовании, и в некоторых рецептах особо отмечалось, что при обращении с ними необходимо соблюдать осторожность и следить, чтобы они не попали на кожу. Согласно мнению парикмахера XVIII века Дэвида Ричи, такие вещества не только портили волосы, делая их сухими и ломкими, но, проникая через поры, наносили вред мозгу. Уильям Мур, парикмахер из города Бат, работавший примерно в то же время, также свидетельствовал о токсичном воздействии таких продуктов, ссылаясь на опыт одной из своих клиенток. Вопреки его совету, дама приобрела и применила определенный вид краски для волос: ее виски покрылись волдырями, то же произошло и с пальцами, волосы крошились от прикосновений, и на протяжении двух месяцев она испытывала недомогание89. Хотя некоторые краски состояли из безвредных ингредиентов: меда, фиговых листьев и кожуры зеленых грецких орехов, – нередко в состав входил свинец, «крепкая водка» и купоросное масло: два последних соединения известны нам как азотная и серная кислоты. Поэтому неудивительно, что многие производители красок и составов для депиляции заверяли своих потенциальных покупателей в безопасности продукта и что империя L’Oréal была построена на основе безвредного синтетического красителя для волос. Несмотря на это, в 1931 году Гилберт Фоан посчитал необходимым включить в свой учебник «Парикмахерское искусство и мастерство» раздел под названием «Отравление красками для волос», в котором рассказывал о токсичности определенных красителей, правовой позиции парикмахеров и целесообразности профессионального страхования. Также он рекомендовал использовать кожные аппликационные пробы, чтобы проверять индивидуальную чувствительность к химическим веществам90. Хотя в наши дни аппликационные пробы являются юридическим требованием, химические соединения парафенилендиамина (PPD), о которых предупреждал Фоан, все еще используются и вызывают сильные аллергические реакции у небольшой, но растущей доли населения. В некоторых случаях, как для тех, кто использовал их в домашних условиях, так и для клиентов салонов, отравление красителями имело смертельный исход91.

Ил. 1.5. Реклама «Букингемской краски». Ок. 1870–1900

Есть еще три заслуживающих упоминания факта о красках для волос, существовавших как в форме рецепта, так и в готовом виде: во-первых, их потенциальными пользователями были как женщины, так и мужчины; во-вторых, окрашиванию могли подвергаться волосы как на голове, так и на лице; и в-третьих, они свидетельствуют о стойком общественном неприятии седых и рыжих волос (о чем уже упоминалось во введении). Как говорилось в книге советов по медицине 1664 года: «Иные старцы желают иметь черные или темные волосы и казаться молодыми. И молодые люди, если у них есть седые волосы на голове или бороде, как это часто можно увидеть, желают сделать их неотличимыми от остальных или же рыжие волосы – черными». Далее в тексте предлагаются различные рецепты и методы окрашивания волос, но автор также предостерегает об опасностях домашнего окрашивания:

Рекламная продукция XIX века, помогавшая продавать все большее число товаров растущему количеству покупателей, также свидетельствует о том, что забота о цвете волос считалась как женским, так и мужским делом (ил. 1.5). Личные свидетельства также подтверждают тот факт, что волосы красили по крайней мере некоторые мужчины. Среди них был князь Пюклер-Мускау (1785–1871), обедневший немецкий аристократ, желавший поправить свое материальное положение с помощью выгодного второго брака. Для этой цели он с 1826 года несколько лет прожил в Англии в поисках богатой жены, что, естественно, потребовало от него выглядеть привлекательно и солидно. В одном из своих писем он описывает, что ему пришлось для этого предпринять:

На тот момент Пюклеру-Мускау был сорок один год, и на портрете, написанном в 1837 году, когда ему было немного за пятьдесят, он по-прежнему изображен с черными волосами и усами под стать (ил. 1.6).

Ил. 1.6. Портрет князя Пюклера-Мускау. Шаткое финансовое положение вынудило его и его жену разработать план, в соответствии с которым они развелись, чтобы дать ему возможность приехать в Англию в поисках богатой супруги, чье состояние он намеревался вложить в свои владения, поддерживая при этом первую жену. В конце концов план потерпел неудачу, но опубликованные князем письма, в которых он описывал свои путешествия, стали бестселлером и поправили его положение

Приведенный выше обзор рецептов и ранних товаров демонстрирует, что то, как осуществлялся уход за волосами, может казаться нам чуждым, но то, зачем все это делалось, по-видимому, почти не изменилось. Если вспомнить рецепт «Масла королевы» леди Фэншоу, маринование четырех живых ящериц и горсти мух в банке с оливковым маслом обнаруживает непреодолимую пропасть в наших повседневных практиках. Однако, обратив внимание на то, чего леди Энн хотела добиться с помощью этого состава – в данном случае роста волос, – мы увидим, что сквозь века прослеживаются одни и те же проблемы и стремления людей. Тогда, как и сейчас, люди хотели, чтобы их волосы были густыми и пышными; они пытались вылечить выпадение волос и облысение; они укладывали их, изменяли их цвет и удаляли их в нежелательных местах. Эта неизменность желаемого результата простирается от традиции коллекций рукописных рецептов до эры ранних промышленных товаров и по сей день продолжает управлять мировым рынком средств для ухода за волосами.

Инструменты для ухода за волосами проявляют сходное постоянство: фактически, многие из них ведут свою историю от Античности. Основным предметом, и, возможно, самым древним, была расческа. Деревянная (как правило, из самшитовой древесины – тонкослойной, устойчивой к воздействию воды), из рога, кости или из лучших образцов слоновой кости или черепашьего панциря, расческа была многоцелевым инструментом, который использовали для чистки, ухода и укладки94. Знаменитый портрет леди Элизабет Вернон дает нам редкую возможность составить представление о том, как расческа использовалась за туалетным столиком четыреста лет назад: обратите внимание, что на ее расческе есть надпись: «menez moi doucement», что означает «обращайтесь со мной осторожно» (ил. 1.7). Диалоги, написанные примерно в то же время – эпоху короля Якова I, дают иное преломление повседневной практики причесывания. Сначала даме протирают голову льняной тканью, чтобы очистить волосы, затем ей на плечи накидывают покрывало для расчесывания, чтобы не запачкать одежду – точно так же как сегодня используют парикмахерские пеньюары, – и, наконец, ее расчесывают. Чтение диалога между дамой и ее служанкой рождает ощущение подслушивания:

Ил. 1.7. Элизабет Вернон, графиня Саутгемптонская. Ок. 1600. Леди Элизабет в дезабилье (домашнем платье) расчесывает волосы гребнем из слоновой кости

Ножницы, бритвы, щипцы для завивки, пинцеты, булавки и зеркало – вот полный список самых распространенных инструментов для ухода за головой и волосами. За исключением щипцов для завивки, все они были доступны даже для бедноты, и большинство сельских жителей приобретали их у странствующих торговцев или на местном рынке или ярмарке. Перечни товаров этих продавцов позволяют узнать больше об их типичном ассортименте. Ричард Риддингс из городка Бери в Ланкашире, товарная опись которого была составлена в 1680 году, имел в наличии двадцать четыре роговых гребня, ценой семнадцать пенсов за дюжину, двенадцать расчесок из белой кости по восемь пенсов за дюжину, и самый ценный товар в списке – десять расчесок из слоновой кости по два пенса за каждую. Кроме того, при нем были двенадцать чехлов для расчесок (их обычно шили из ткани, как и футляры для украшений) и три пары ножниц. Точно так же в 1642 году Уильям Маккеррелл из Ньюкасла продавал пинцеты, ножницы, расчески, чехлы для расчесок и щетки для бороды, а в 1730 году в Норфолке Джон Макки торговал в разнос расческами, зеркалами и приборами для бритья (предположительно, речь шла о бритвах)96. В крупных городах такие товары поставляли галантерейщики, а начиная с XVIII века их все чаще можно было приобрести у специалистов, связанных с уходом за волосами: парикмахеров, цирюльников, изготовителей париков и парфюмеров. Эти инструменты очень мало менялись с течением времени, и только с появлением механизированного производства в Викторианскую эпоху и пластмасс в конце 1860‐х годов их доступность и цена существенно изменились97.

Ил. 1.8. Реклама бриолина. 1954. Мужчина наносит продукт с помощью пары мужских щеток для волос

Однако было еще одно важное изменение. Хотя щетки для одежды, щетки для бороды и щетки для чистки расчесок использовались и ранее, щетка для волос была предметом, который стал обычным явлением только в конце XVIII века. В Викторианскую эпоху она превратилась в ключевой инструмент в арсенале гигиены и ухода за собой. Мужчины и женщины должны были ежедневно расчесывать волосы щеткой, чтобы очистить и простимулировать кожу головы и придать волосам блеск. И хотя исправное расчесывание щеткой предписывалось обоим полам, эта практика была гендерно-дифференцированной. В случае мужчин расчесывание волос создавало ощущение свежей опрятности. Сами щетки, как правило, не имели ручек, и это делало их настолько маскулинными, что их стали называть армейскими щетками для волос. Они продавались парами, и их можно было использовать вместе, расчесывая волосы по обе стороны от пробора (ил. 1.8). Женщины, напротив, в рекламной продукции изображались с пышной копной длинных, как у сказочной Рапунцель, локонов и щеткой на длинной ручке – визуальная квинтэссенция идеализированной викторианской женственности (ил. 1.9). В этом контексте расчесывание волос щеткой символизировало удовольствие от контролируемой распущенности: щетка, каждый вечер ритмично устанавливающая порядок в хаотичном изобилии с помощью хрестоматийных «ста движений щетки» – полуэротизированное и в то же время дисциплинирующее занятие98.

Ил. 1.9. Реклама щетки Edwards’ Harlene. Ок. 1890. «Мама, у меня будут такие же длинные волосы, когда я вырасту?» – спрашивает девочка. Она усваивает урок женственности, наблюдая, как ее мать обращается с расческой

Викторианцы были так воодушевлены пользой расчесывания щеткой, что объединили его с другой захватывающей технологией – электричеством. В 1880‐х годах Pall Mall Electric Association выпустили электрическую щетку для волос доктора Скотта. В рекламном объявлении, переполненном одобрительными отзывами, утверждается, что она не только предотвращает истончение волос, устраняет перхоть, останавливает процесс поседения и делает волосы длинными и блестящими, но также успокаивает мозг и в течение пяти минут излечивает невралгию и головные боли (ил. 1.10). Воистину это были смелые заявления, учитывая, что в самой щетке не было ничего электрического, за исключением названия (правда, в ручку были вставлены намагниченные железные прутья). Нисколько не смущаясь этим фактом, компания также производила электрическую расческу. Подлинным изобретением стала вращающаяся щетка, впервые запатентованная в 1862 году: цирюльники и парикмахеры применяли ее в качестве современной лечебной методики. На щетку, имевшую форму скалки, при помощи приводного ремня передавалось движение вращающегося вала, подвешенного к потолку. Оператор держался за ручки с обеих сторон и прикладывал устройство к волосам клиента (ил. 1.11). Первоначально это было механическое изобретение, приводимое в действие различными способами, электрификация началась с 1904 года; устройство было широко распространено вплоть до окончания Первой мировой войны99.

Ил. 1.10. Реклама вовсе не электрической «Электрической щетки Доктора Скотта». 1880‐е

Ил. 1.11. Дж. Марш, парикмахер и парфюмер, визитная карточка. XIX век. Все четыре парикмахера на иллюстрации обслуживают своих клиентов с помощью вращающихся щеток, причем механизм явно опускается с потолка. Надпись внизу гласит: «Аппаратное расчесывание волос»

Электричество стало частью повседневного ухода за волосами и в других проявлениях. Примерно с 1880‐х годов для удаления волос стали использовать электролиз, однако его применяли врачи в условиях больниц, а не парикмахеры в салонах или на дому100. Первые устройства для создания перманентной завивки стали появляться в начале 1900‐х годов. Многие годы они были чрезвычайно громоздкими и требовали значительных затрат времени: на клиенте закрепляли «щупальца» машины, напоминавшей гигантского осьминога, а затем подключали к электросети на несколько часов (ил. 1.12). Вынужденная обездвиженность была не просто скучной и утомительной. Видал Сассун вспоминал, что, когда он работал помощником парикмахера в годы войны, в каждой кабинке висела записка: «Мадам, во время воздушного налета вы принимаете на себя весь риск, связанный с продолжением перманентной завивки». С намотанными на электроды волосами клиентка не могла сдвинуться с места, и когда звучала воздушная тревога, ей говорили: «Простите, мадам. Я должен спуститься в бомбоубежище. Я обещаю, что вернусь к вам», – и пока весь персонал пережидал налет в подвале, она оставалась в кресле, словно в западне. В обязанности Сассуна как стажера входило выключение электропитания машины для завивки. Однажды он забыл об этом, и волосы клиентки полностью сгорели, но, по крайней мере, она пережила налет101. Фены для сушки волос также появились в конце XIX века. Первоначально воздух нагревался газовыми горелками; затем около 1900 года для подачи горячего воздуха в конструкцию были введены электрические вентиляторы. После этого также стал применяться электрический нагревательный элемент, и со временем был разработан ручной фен.

За исключением введения электричества, с точки зрения как целей, так и технологии ухода за волосами мы опираемся на давнюю традицию, которая во многих отношениях мало изменилась за сотни, если не тысячи лет. Однако есть одна область, в которой произошел сдвиг парадигмы, – это понимание чистоты и гигиены.

Ил. 1.12. Демонстрация аппарата для перманентной завивки на промышленной выставке, посвященной парикмахерскому мастерству. Лондон, 1928

Ни домашние рецепты средств для ухода за волосами, ни первые продукты промышленного производства не имели ничего общего с препаратами, предназначенными для очищения в нашем понимании. В соответствии с представлениями того времени о гигиене всего тела, погружение в воду не могло считаться ни способом стать чистым, ни способом сохранить здоровье. Купание и колебания температуры были сопряжены с риском заболеть и предпринимались крайне редко. Джон Ивлин (1620–1706), например, отмечал в своем дневнике, что начал мыть волосы раз в год, используя теплую воду и отвар душистых трав, а затем споласкивая их холодной ключевой водой102. Французский врач Жан Льебо предостерегал: «Когда речь идет об очищении волос на голове, мытье следует применять только с величайшей осторожностью»103. Вместо воды самым главным очищающим средством была расческа: с ее помощью можно было вычесать колтуны и грязь, а также распределить естественные жирные выделения кожи головы по всей длине волос. Как писал хирург Уильям Буллейн в своем наставлении к здоровой жизни, опубликованном в 1558 году, нечистоплотность тех, кто «редко прочесывает свои головы», проявляется в «хлопьях, гнидах, жире, перьях, соломе и подобном мусоре, который висит в их волосах»104.

Как напомнил нам Уильям Буллейн, расчесывание также помогало бороться с паразитами (ил. 1.13). Уход за шерстью с целью избавиться от вшей и гнид – это практика, коренящаяся в нашем далеком эволюционном прошлом: биологическая необходимость, которую мы разделяем со всеми остальными сухопутными млекопитающими105. Пусть наш биологический вид и спустился с деревьев и вышел из пещер, но наш крошечный живой груз паразитов остался при нас (рис. 1.14). Сегодня мы до сих пор используем специальные гребни в качестве инструмента для удаления гнид, а также – как и во времена Буллейна – облегчаем этот процесс при помощи различных лосьонов и мазей.

Как правило, в рецептах раннего Нового времени использовались как жирные, так и кислые вещества, например топленое свиное сало и уксус. Поскольку жир обездвиживает взрослых вшей, а кислота открепляет от волосяного стержня их яйца, вполне вероятно, что в сочетании с расчесыванием это были более или менее эффективные средства. Удаление перхоти было еще одной гигиенической и косметической проблемой, и в этом случае печатные сборники рецептов и медицинские тексты также приходили на помощь советом, рекомендуя различные мази и туалетные воды. Иногда авторы включали описания для диагностики, сравнивая перхоть с отрубями мелкого помола106. Считалось, что это результат внутреннего гуморального дисбаланса – расстройства темперамента – ударившего в голову. Медицина признавала, что это состояние хоть и не опасно, но все же «вызывает некую форму уродства и много беспокойства»107. Как и в случае со вшами, этот недуг по-прежнему встречается повсеместно, хотя современные исследования позволили определить этиологию тяжелых форм перхоти как грибковую108.

Ил. 1.13. Герард Терборх. Мать, расчесывающая ребенка (Охота на вшей). Ок. 1652–1653

Ил. 1.14. Мужская особь головной вши, Pediculus humanus capitis

Следовательно, чистота заключалась, главным образом, в удалении посторонних субстанций, таких как грязь, колтуны, перхоть и вши. Еще в 1845 году, констатируя важность «особой чистоты» волос, руководство по этикету рекомендовало добиваться ее, орудуя щеткой и расческой утром и вечером, «иначе пыль будет скапливаться на длинных волосах дам»109. Чистые волосы должны были выглядеть гладкими, блестящими от естественного секрета кожи головы или благодаря дополнительным средствам. Возможно, запах они имели не такой уж неприятный – мускусный аромат.

Использование воды как повседневного средства очищения, возможно с добавлением мыла, стало набирать популярность примерно в начале XIX века110. Сведения о приблизительной частоте мытья волос можно почерпнуть из рекомендаций, которые предлагались в учебнике элегантности для джентльменов 1830 года «Полное руководство к искусству одеваться» (The Whole Art of Dress). Книга предназначалась для амбициозных, но осторожных в финансовом отношении читателей, и давала представление о том, как хорошо одеваться и ухаживать за собой по средствам. Главными качествами волос, чье превосходное состояние могло компенсировать «невыразительную» внешность, были кудрявость, сила и блеск. Согласно рекомендациям автора, волосы следовало подстригать раз в месяц, а также мыть раз в две недели летом и раз в месяц зимой. Без сомнения, здесь прослеживается структура убеждений, отличная от той, в которой мытье считалось потенциально вредным, но в равной степени можно утверждать, что такой режим все еще значительно отличается от норм XXI века.

Слово «шампунь» появилось в XVIII веке и, как и многие другие британские культурные заимствования, происходит из Индии. Оно происходит от champo – слова на хинди, означающего «нажимать» или «мять», и первоначально использовалось для описания массажа тела. С середины XIX века это понятие стало отсылать к более специфическому действию – массажу кожи головы с моющим средством (чаще всего смесью воды с мылом), и с этого времени «шампунь» принял форму существительного, относящегося к самому составу111. Первоначально шампуни выпускались в разных формах (ил. 1.15), наиболее распространенной из которых были жидкости, вспениваемые и смываемые с головы при помощи воды. Однако были и другие моющие растворы, которые втирались в кожу головы, а затем счищались губкой или полотенцем без участия воды. Такие средства известны под сбивающим с толку названием «сухой» шампунь. Еще одним вариантом были порошки: при добавлении воды они действовали точно так же, как и жидкие шампуни. Кроме того, были порошки для использования в сухой форме. Их распределяли по волосам, чтобы они впитали жир, а затем вычесывали – эта практика восходит к XVII веку. Наконец, были шампуни кремовой текстуры, которые к 1950‐м годам стали преобладать на рынке, что мы наблюдаем и по сей день112.

Ил. 1.15. Этикетки первых шампуней

Жидкости, которые использовали «всухую», производились на основе таких растворяющих веществ, как бензин (ил. 1.16) или четыреххлористый углерод. Даже самого поверхностного знания основ химии достаточно, чтобы понять, что их использование сопряжено со значительным риском. Разновидность шампуня на нефтяной основе, пришедшая в Лондон из Парижа в 1890‐х годах, была горючей и при определенных условиях могла воспламеняться самопроизвольно. Нетрудно представить, какие кошмарные последствия для здоровья и безопасности жизни могли угрожать потребителям, когда это неустойчивое вещество оказывалось вблизи открытого огня, используемого для нагревания щипцов для завивки или ранних фенов. Хотя несчастные случаи на самом деле, по-видимому, были исключительной редкостью, в нескольких широко освещавшихся прессой инцидентах результаты такого взаимодействия были фатальными. Один подобный случай попал в новости в июле 1897 года: погибла тридцатилетняя Фанни Сэмюэльсон. Во время визита в Лондон, куда она приехала из Йоркшира, около полудня 26 июня миссис Сэмюэльсон пришла в парикмахерское заведение Emile and Co. и попросила оказать ей услугу чистки волос с помощью бензинового шампуня. Парикмахер сперва удостоверился, что все газовые горелки выключены, а затем стал наносить чистящее средство. Внезапно произошел взрыв, и его и миссис Сэмюэльсон охватили языки пламени. Пожар потушили, но Фанни успела получить такие тяжелые ожоги головы и вскоре умерла. Это происшествие, как и любая поучительная история, содержит мораль, с которой Фанни обратилась к своей подруге: «Никогда не обрабатывай свои волосы бензином». Судмедэкспертиза несчастного случая откладывалась несколько раз для поиска дополнительных экспертных показаний, и резонансное дело побудило вмешаться Совет лондонского графства, но лишь через десятилетие парламентская комиссия рекомендовала объявить использование бензина в качестве средства для очищения волос вне закона113.

Ил. 1.16. Реклама тонизирующего лосьона для волос на основе бензина. Нач. XX века

На самом деле опасность мытья волос бензином была весьма незначительной, так как ничто не могло сравниться с риском использования бензина в лампах – практика, которая за несколько месяцев до и после гибели Фанни Сэмюэльсон вызвала тридцать шесть смертей в парикмахерских салонах114. Но почему-то они не вызвали того же эффекта, какой возымел единственный случай «взрывного мытья волос». Одной из причин тому был социальный статус жертвы. Статус парикмахерских также имел значение: речь шла о салонах Вест-Энда с французскими парикмахерами. Мытье волос бензином обладало прелестью модной новинки: другие известные несчастные случаи произошли в Монте-Карло и Париже. Возможно, это объясняет, почему Фанни Сэмюэльсон, хотя ей и сказали, что ее волосы не нуждаются в такой процедуре, настояла на своем. Это также может служить объяснением тому, почему немногочисленные салоны, в которых по-прежнему предлагалось очищение волос бензином, отмечали значительно возросшее количество обращений за этой услугой после смерти Фанни.

Альтернативным «сухим» шампунем было высокотоксичное соединение четыреххлористого углерода. Точно так же как было известно, что бензин легко воспламеняется, существовало некоторое понимание особенностей воздействия этого вещества, и в идеале раствор применялся в хорошо проветриваемых помещениях. Тем не менее, несмотря на принятые меры предосторожности в виде открытого окна и электрического вентилятора, в июле 1909 года в парикмахерском отделе Harrod’s произошел несчастный случай со смертельным исходом115. Во многом трагедия повторяла случай миссис Сэмюэльсон двенадцатью годами ранее: престижное заведение, жертва, занимавшая высокое социальное положение, – в данном случае это была двадцатидевятилетняя Элеонора Кэтрин Хорн-Эльфинстоун Далримпл – и широкая огласка. После того как ей объяснили суть процесса и предупредили, что пары могут вызвать у нее слабость, мисс Далримпл записалась на процедуру очищения волос сухим шампунем. Через пару минут после нанесения раствора она пожаловалась на плохое самочувствие, а затем потеряла сознание. Ее пытались привести в чувство, но смерть наступила практически мгновенно. Опять же следует подчеркнуть, что этот смертельный случай был в высшей степени необычным явлением. В ходе следствия и последующего судебного разбирательства по делу о непредумышленном убийстве, в котором обвинялись управляющий салоном и помощник парикмахера, оказывавший услугу, выяснилось, что в Harrod’s четыреххлористый углерод использовали в течение шести лет, и от двадцати до тридцати тысяч клиентов благополучно пережили процедуру; лишь в паре случаев имело место легкое недомогание. По словам прокурора, Harrod’s «чрезвычайно повезло» – как, впрочем, и десяткам тысяч их клиентов. Хотя и медицинские эксперты, и Гильдия парикмахеров выступали против, четыреххлористый углерод продолжал использоваться вплоть до 1930‐х годов116.

Ил. 1.17. Рекламная брошюра о порошковом шампуне Edward’s Cremex Shampoo Powder. Кон. XIX века

Преимущество сухого мытья шампунем, будь то с помощью опасной жидкости или безвредного порошка, заключалось в том, что для него не требовалась вода – ценный ресурс, которым большинство британских домов не располагало в достаточном количестве (что и говорить о горячей воде) вплоть до второй половины XX века (как, впрочем, и ванными комнатами). Поэтому, пытаясь установить частоту мытья волос, важно помнить, что эта практика сильно зависела от классовой принадлежности, культурных норм и доступа к воде. Об этом наглядно свидетельствует рекламная брошюра, сопровождавшая шампунь марки Harlene’s Cremex, продукт эдвардианской эпохи, продававшийся в саше, по шесть штук в упаковке за шиллинг. Вспениваемый с водой, Cremex, согласно рекламе, был разработан специально для домашнего использования. На иллюстрации изображены мужчина, женщина и подросток на разных этапах мытья шампунем, каждый склонился над раковиной с кранами горячей и холодной воды (ил. 1.17). Текст поясняет:

Время появления этой рекламы, в общем совпадающее с периодом широкого освещения случаев смерти, связанных с шампунем, делает акцент на безопасности и здоровье особенно актуальным. Подчеркивание легкости и блеска в качестве определяющих признаков чистых волос также свидетельствует о значительном удалении от прежних норм. Еще более показателен в отношении изменения повседневных практик предлагаемый график очищения волос с помощью Cremex: для тех, кто живет за городом, мытье с шампунем раз в неделю; для городских жителей – два раза в неделю.

Утверждениям рекламной продукции, однако, необходимо противопоставить отсутствие водопровода и канализации – условия, в которых жило, вероятно, большинство населения. В Великобритании XIX века, в период, когда возникло выражение «великий немытый» (the great unwashed) для обозначения народа, недостаток гигиены был настолько массовым, что для решения этой проблемы было создано движение общественных бань (ил. 1.18)118. Антисанитария, для борьбы с которой было разработано движение, была не призраком времен Диккенса, жившим в трущобах викторианской Британии, а бедой, преследовавшей общественное здравоохранение даже в XX веке. Видал Сассун, родившийся в 1928 году, посещал общественные бани раз в неделю. Позже он не без эмоций писал о своем детстве в Ист-Энде, где «не было ни ванных комнат, ни туалетов в доме – только холодная вода на крошечной кухне». Лишь в конце 1940‐х годов он переехал в дом с ванной и горячим водоснабжением119. Неудивительно, учитывая нехватку ресурсов и состояние жилья в большей части Европы сразу после войны, что, за исключением Америки, «потребления шампуня не было широко распространено»120. В 1949 году британские женщины, как сообщалось, мыли волосы «в среднем от одного раза в неделю до одного раза в две недели»121.

На протяжении всего XX века взаимосвязи между культурными установками и материальными условиями продолжали определять различные гигиенические режимы во всем мире122. Однако в последние десятилетия меняющиеся стандарты чистоты и экспансия западной индустрии красоты в страны Азии и Африки означают, что проблемы будущего, вероятно, будут касаться вопросов использования ресурсов и устойчивого развития – того, откуда мы будем брать воду и энергию, – а также переработки отходов, производимых более чем семью миллиардами человек во всех частях света при мытье, кондиционировании, сушке и укладке волос.

Ил. 1.18. Публичные бани и прачечные района Сент-Джайлс и Блумсбери. В подобных зданиях представители «великого немытого» могли помыться и постирать белье. В некоторых городах Англии такие заведения функционировали вплоть до 1960‐х годов и даже дольше

Мы начали эту главу с того, как Энн Фэншоу вымачивала ящериц и мух в бутыли с оливковым маслом. Хотя наш исторический экскурс местами пролегал по незнакомым территориями, где мажут голову медвежьим жиром и ядовитыми химикатами, за явным исключением представлений о чистоте, в основном ландшафт оказался удивительно знакомым. Конечно, на поверхностном уровне моды прически претерпели кардинальные изменения в течение прошедших столетий, но основные причины и способы ухода за волосами изменились очень мало. В следующей главе мы обратимся к тем людям, которые были ответственны за эту культурную область, – слугам, цирюльникам и парикмахерам прошлого – и к тесным взаимоотношениям, развитию которых благоприятствовал процесс ухода за волосами.