– В этот раз все будет по-другому, Мэгги, я в этом уверен. В этот раз – навсегда, – пообещал папа, останавливая машину у дома из желтого кирпича на углу Джейкобсон-стрит. Будущая жена папы, Кэти, стояла на крыльце и смотрела, как он паркует наш старый универсал на подъездной дорожке.
«Волшебно».
Переезд в этот дом – это просто волшебно: из небольшой квартирки я перебиралась в самый настоящий дворец. Мы с папой всю жизнь провели в крошечной двухкомнатной квартирке, а сейчас будем жить в двухэтажном доме с пятью спальнями, кухней размером с Флориду, тремя ванными и самой настоящей столовой – столовой, а не гостиной, где папа каждый день в пять часов вечера накрывал ужин на подносах. Папа сказал, что у них на заднем дворе даже есть бассейн. «Бассейн! На заднем дворе!»
Теперь я буду жить не с одним человеком. У меня будет семья.
Хотя как раз в этом для меня не было ничего необычного. У нас с папой было много семей – мы меняли их сколько я себя помню. Самую первую я толком и не знала: моя мама ушла от папы еще до того, как я начала говорить. Она встретила другого мужчину, с которым чувствовала себя любимой больше, чем с папой. Хотя в это мне верилось с трудом, потому что папа полностью отдавался любви – чего бы ему это ни стоило. После того как она ушла, он дал мне коробку с ее фотографиями, чтобы я не забывала мать. Но мне это казалось странным: как можно помнить женщину, которой никогда не было рядом?
После нее он стал легко влюбляться в женщин. И часто они тоже в него влюблялись. Они заселялись в наш крошечный мирок со всеми своими пожитками, и папа говорил, что это навсегда, но «навсегда» заканчивалось быстрее, чем он надеялся.
В этот раз все было по-другому.
В этот раз он познакомился с любовью всей своей жизни в чате AOL. Когда моя мама нас бросила, папа сполна прочувствовал, что такое неудачные отношения. Так что он подумал, что было бы неплохо попробовать познакомиться с кем-то в Интернете. И это сработало. Кэти потеряла мужа много лет назад и с тех пор не ходила на свидания, пока в Интернете не познакомилась с папой.
И в отличие от всех предыдущих случаев на этот раз мы с папой переезжали к Кэти и ее детям, а не наоборот.
– В этот раз – навсегда, – прошептала я папе в ответ.
Кэти красивая, как женщины, которых показывают по телевизору. Мы с папой смотрели ТВ-передачи во время ужина, и я всегда обращала внимание на то, какие там все потрясающие. Кэти выглядит точь-в-точь как они. У нее длинные светлые волосы и ярко-голубые глаза, почти как у меня. Ногти ее накрашены ярко-красным лаком в тон помаде, а темные ресницы длинные и густые. Когда мы с папой въехали на ее – на нашу – подъездную дорожку, она уже ждала нас, одетая в красивое белое платье и желтые туфли на высоких каблуках.
– О Мэгги! – воскликнула она, подбегая ко мне и открывая дверь машины, чтобы обнять меня. – Так здорово наконец-то с тобой встретиться.
Я настороженно подняла бровь, сомневаясь, стоит ли мне обнимать Кэти в ответ, хотя от нее пахло кокосом и клубникой. До встречи с Кэти мне и в голову не приходило, что кокос и клубника могут сочетаться.
Я посмотрела на папу. Он улыбнулся мне и кивнул один раз, разрешая обнять Кэти.
Она стиснула меня в объятьях так, что у меня затрещали ребра, и вытащила из машины. Но я не жаловалась. Меня уже очень давно не обнимали так крепко. Наверное, последний раз это было, когда дедушка приезжал к нам в гости.
– Идем. Я познакомлю тебя со своими детьми. Сначала мы пойдем в комнату Кельвина. Вы ровесники, так что будете вместе ходить в школу. Он сейчас дома вместе со своим другом.
Кэти не поставила меня на землю. Вместо этого она понесла меня к ступенькам. Папа схватил несколько наших сумок. Когда мы вошли в дом, я в удивлении вытаращила глаза.
«Ух ты».
Внутри было очень красиво. Я была уверена, что именно так выглядел дворец Золушки. Кэти поднялась со мной по лестнице, подошла к последней комнате слева и открыла дверь. Я увидела, как два мальчика играют в «Нинтендо»[1] и кричат друг на друга. Кэти опустила меня на пол.
– Мальчики, сделайте паузу.
Они не послушались.
Они продолжали спорить.
– Мальчики, – повторила Кэти построже. – Сделайте паузу.
Ноль реакции.
Она фыркнула и подбоченилась.
Я обиженно фыркнула и повторила ее позу.
– МАЛЬЧИКИ! – вскрикнула она, выдергивая вилку приставки из розетки.
– МАМА!
– МИСС ФРЭНКС!
Я хихикнула. Мальчики повернулись к нам с выражениями глубочайшего шока на лицах. Кэти улыбнулась.
– Теперь, когда мне удалось привлечь ваше внимание, я хочу, чтобы вы поздоровались с Мэгги. Кельвин, она будет жить с нами вместе со своим отцом. Ты помнишь, я говорила, что у тебя будет сестра, Кельвин?
Мальчики уставились на меня. Кельвин – это совершенно точно светловолосый мальчик, тот, что был точной копией Кэти. У мальчика, который сидел рядом с ним, были темные растрепанные волосы и карие глаза. Одет он был в дырявую светло-желтую футболку и джинсы, на которых были крошки от чипсов.
– Не знал, что у тебя есть еще одна сестра, Кэл, – сказал мальчик, глядя на меня. Чем дольше он смотрел на меня, тем сильнее у меня болел живот. Я спряталась за Кэти, чувствуя, как пылают мои щеки.
– И я, – ответил Кельвин.
– Мэгги, это Брукс. Он живет в доме через дорогу, но сегодня ночует у нас.
Я выглянула из-за ноги Кэти и посмотрела на Брукса. Он слегка улыбнулся мне, а потом собрал крошки со своих джинсов и засунул их себе в рот.
– Можно, мы еще поиграем? – спросил Брукс. Он снова взял свой джойстик и уставился на выключенный экран телевизора.
Кэти тихонько прыснула и покачала головой.
– Мальчишки такие мальчишки, – прошептала она мне, снова включая приставку.
Я покачала головой и тоже хихикнула, в точности как Кэти.
– Ага. Мальчишки такие мальчишки.
Мы остановились у другой двери. За ней была самая розовая комната, которую я когда-либо видела. На полу сидела девочка, одетая в платье принцессы. Она рисовала, а на голове у нее был ободок с кроличьими ушками, и она ела доритос[2] из розовой пластиковой миски.
– Шерил, – сказала Кэти, входя в комнату. Я спряталась за ее ногой. – Это Мэгги. Она будет жить с нами вместе со своим отцом. Помнишь, я говорила тебе об этом?
Шерил подняла глаза, улыбнулась и запихнула в рот еще чипсов.
– Хорошо, мам. – Она продолжила рисовать, напевая себе под нос песенку, и ее рыжие кудряшки запрыгали вверх-вниз. Потом она прервалась и снова подняла голову. – А сколько тебе лет?
– Шесть, – сказала я.
Она улыбнулась.
– А мне пять! Любишь играть в куклы?
Я кивнула.
Она снова улыбнулась и продолжила рисовать.
– Ладно. Пока.
Кэти рассмеялась и вывела меня из комнаты, прошептав:
– Думаю, вы станете очень хорошими подругами.
Она проводила меня в мою комнату, где папа раскладывал сумки с моими вещами. Здесь было так просторно, что мои глаза расширились. И это все – для меня.
– Ух ты… – я сделала глубокий вдох. – Это мое?
– Твое.
Ух ты.
– Я знаю, что вы, должно быть, устали после долгой дороги, поэтому я дам тебе подготовить Мэгги ко сну. – Кэти улыбнулась папе и поцеловала его в щеку.
Когда папа вытащил мою пижаму, я спросила:
– А можно, меня уложит Кэти?
Она не стала спорить.
Она уложила меня, и я улыбнулась ей. Она улыбнулась мне в ответ. Мы много улыбались и много разговаривали.
– Знаешь, мне всегда хотелось, чтобы у меня была еще одна дочь, – сказала она, расчесывая мои волосы.
Я не стала произносить это вслух, но мне тоже всегда хотелось, чтобы у меня была мама.
– Нам будет так хорошо, Мэгги. Тебе, Шерил и мне. Мы будем делать маникюр, сидеть у бассейна, пить лимонад и листать журналы. Мы сможем делать все, что так не нравится парням.
Она обняла меня на прощание, а потом вышла и выключила свет.
Мне не спалось.
Я долго ворочалась с боку на бок и хныкала, но папа не слышал меня, потому что он был там, на первом этаже. Он спал в своей спальне вместе с Кэти. Даже если бы я захотела найти его, у меня бы ничего не вышло, потому что в коридоре было темно, а темноту я ненавидела больше всего на свете. Я шмыгнула носом, изо всех сил пытаясь считать овец, но у меня ничего не получалось.
– Что с тобой? – спросил смутный силуэт в дверном проеме.
Я ахнула и села на кровати, обхватив руками подушку.
Тень придвинулась ближе, и я тихонько выдохнула. Это Брукс. Его растрепанные волосы торчали во все стороны, а на щеках были следы от подушки.
– Перестань плакать. Я из-за тебя не могу заснуть.
Я шмыгнула.
– Прости.
– Так в чем дело? Ты скучаешь по дому?
– Нет.
– Тогда что случилось?
Я смущенно опустила голову.
– Я боюсь темноты.
– А, – он секунду щурился, а потом вышел из комнаты.
Я так и не отпустила подушку и удивилась еще сильнее, когда Брукс вернулся. Он что-то принес с собой и подошел к стене, чтобы вставить вилку в розетку.
– Кельвину ночник не нужен. Его мама просто поставила лампу к нему в комнату. – Он поднял бровь. – Так лучше?
Я кивнула.
Лучше.
Он зевнул.
– Ну, ладно, спокойной ночи… эм… как там тебя зовут?
– Мэгги.
– Спокойной ночи, Мэгги. Здесь, в нашем городке, тебе совершенно нечего бояться. Здесь всегда безопасно. Здесь ты в безопасности. И если это не поможет, уверен, ты можешь лечь на полу в комнате Кельвина. Он не будет возражать.
Он ушел, растрепывая свои и без того взъерошенные волосы.
Мой взгляд упал на ночник в форме ракеты, и мои глаза начали закрываться. Я устала. Я была в безопасности. Меня защищала ракета, подаренная мальчиком, с которым мы только что познакомились.
И если раньше я не была в этом уверена, теперь я знала.
Папа был прав.
– Навсегда, – прошептала я себе, все глубже погружаясь в сон. – В этот раз – навсегда.