– Repeat after me…
В этом году я начала учить английский.
– My name is Susanne and I am eleven.
Меня зовут Сюзанна, и мне одиннадцать лет. И я, соответственно, в пятом классе. Мне нравится мой пятый класс, карта самовыхода и все учителя, которые в начале года так долго запоминают наши фамилии. Нравится переходить из класса в класс и там досыпать на уроке. Нравится учиться разговаривать на новом языке. Мне как раз слегка надоело говорить на родном.
Но я одна-единственная этому рада. Еще с прошлого года все родственники в панике. У взрослых перед школой панический ужас. Это важно знать. Прошло немало времени, пока я поняла, чего они так боятся.
– Если у тебя не будет хороших оценок, – как-то вечером мимоходом заметила мама, – тебя не возьмут в хороший лицей, ты не сможешь получить хорошее высшее образование и останешься без работы.
– А-а, – сказала я. – С какого возраста начинают работать?
Мамино лицо выразило задумчивость.
– В двадцать два – двадцать пять, если ты – про себя.
Я быстро посчитала.
– Значит, когда я проживу еще столько же, сколько мне сейчас, и даже больше. Столько же, сколько понадобилось, чтобы научиться ходить, говорить, читать, плавать… И все это время бояться школы, бояться лицея, бояться выпускных экзаменов, высшего образования и безработицы.
– Это тебе не шуточки, – сказала мама. – Расслабляться нельзя. Годы летят незаметно. Чем старше становишься, тем сложнее наверстать упущенное.
Я почувствовала омерзение, нечто среднее между тошнотой и головокружением.
– Ну да, – процедила я сквозь зубы, – полагаю, что лучше прямо сейчас забить на возможность когда-нибудь найти работу. Тогда времени у меня будет – целая жизнь, и я им лучше воспользуюсь, чтобы прочесть все библиотечные книжки.
– Что ты сказала? – спросила мама.
– Ничего. Думала, чем бы мне заняться.
– Сделай уроки на следующую неделю, – предложила мама.
– Хорошо, – согласилась я. – Уже иду.
Я проскользнула к себе в комнату, закрыла дверь, улеглась на кровать и вытащила книгу из-под подушки.
Уроки на следующую неделю подождут до следующей недели. Родители – люди тревожные, причем их тревожность не только никому не нужна, но и всем мешает.
Справедливости ради стоит признаться, что из родительских переживаний можно извлечь некоторую пользу. Под гнетом обстоятельств родители способны пойти на невиданные жертвы. Так, мама с папой настолько прониклись важностью английского языка, что вбили себе в голову, что мне необходимо найти няню – носительницу языка.
– Как ты смотришь на то, чтобы два-три раза в неделю разговаривать со студенткой-англичанкой? – спросила мама. – Она могла бы забирать тебя из школы домой, говорить с тобой по-английски, а ты сильно продвинулась бы в языке.
– Замечательно, – сказала я.
Я действительно считала эту идею замечательной. В моем разыгравшемся воображении начался фантастический парад возможных английских кандидатур. Рыжая девушка в юбке-шотландке и белой блузке? Юная панк с зеленой шевелюрой и в черной косухе? Голубоглазая принцесса-блондинка с укладкой? Студентка-индианка с третьим глазом, нарисованным на лбу красной помадой?
Я размышляла, мечтала. Интересно, станет ли эта юная особа подругой или окажется мегерой. Короче говоря, я ждала встречи. И она произошла через две недели после начала учебного года.
Я читала, расслабленно валяясь на кровати, как вдруг знакомый вопль как током парализовал меня с ног до головы.
– Сюзанна! – звала мама. – Сюзанна!
Я отложила книгу корешком вверх, встала и отправилась в гостиную.
– Сюзанна, – объявила мама, как только я вошла, – вот кто будет помогать тебе с английским во вторник и в четверг вечером.
– Хорошо, – сказала я, рыская глазами по комнате в поисках девушки.
Я не понимала, о ком мама говорит, пока мой взгляд внезапно не наткнулся на необычный для данной обстановки объект: на меня дружелюбно смотрел высокий парень с коротко подстриженными черными волосами.
– Hello, Сюзанна, – сказал он.
Он широко улыбнулся, разом показав мне невероятное количество зубов. У него их было, судя по всему, не меньше ста пятидесяти. Я смущенно повернулась к маме.
– Это и есть та девушка? – спросила я.
– Не прикидывайся дурочкой, – ответила мама, – это молодой человек из «Альянс Франсез»[1]. Он – англичанин, и его зовут Тим.
– Hello, Сюзанна, – повторил Тим, услышав свое имя.
Он снова улыбнулся, хотя ему явно было не по себе. Он маялся, переминался с ноги на ногу, таращил круглые, как десятифранковые монеты, глаза, вытянутое лицо было бледным. Он что, каждый раз будет говорить hello при звуках своего имени?
– Тим? – решила я попробовать.
– Hello, – произнес он, наклонившись ко мне для рукопожатия.
Замечательно. Мне ужасно понравился этот тип, повторявший hello к месту и не к месту. Я пожала ему руку и тоже улыбнулась.
– Отлично, Сюзанна, можешь идти к себе в комнату, – прервала мама эту удивительную встречу, – Тим приедет за тобой после уроков. А теперь я хотела бы обсудить с ним наедине некоторые организационные вопросы. Садитесь, Тим, – предложила она в тот момент, когда я выходила из комнаты.
– Hello, Тим, – обронила я, закрывая дверь.
– Bye-bye, Сюзанна, – ответил он.
Чудеса – он говорит не только hello, но и bye-bye. Я всей душой желала, чтобы мы с ним подружились.
В тот вечер мама выглядела вполне довольной собой.
– Я нашла прекрасного студента для Сюзанны, он поможет ей с английским, – заявила она папе, когда тот пришел с работы.
– Неужели? – спросил папа, снимая плащ. – А сколько лет этому юноше?
– Девятнадцать.
– И что он изучает в Париже?
– Он учится на факультете французской литературы, – ответила мама.
– Прекрасно, просто прекрасно, – сказал папа, вынул из кармана плаща газету и уселся в гостиной. – У Сюзанны все в порядке?
– Все, – сказала я, войдя в гостиную. – Добрый вечер, папуля.
– Добрый вечер, Сюзанна, – сказал папа и нежно поцеловал меня в лоб.
Я была уже в пижаме, и зубы почищены. Папа всегда возвращается с работы поздно. И на выходных он редко бывает дома, потому что работает или с парашютом прыгает. Это его любимый вид спорта. Я часто не слышу, как он приходит, я уже сплю. Они с мамой часто идут ужинать в ресторан. Мне теперь одиннадцать, и они больше не приглашают бебиситтера. Они запирают замок на два оборота, и я сама за собой присматриваю.
Я очень люблю папу. Иногда он водит меня в кино. Например, на мой день рождения. Он всегда рад меня видеть. Когда ему удается меня увидеть.
– Здравствуй, Сюзанна, – говорит он и гладит меня по волосам.
Обожаю, когда он гладит меня по волосам.
– В школе все в порядке? Ты вроде хорошо учишься?
Все узнали вопрос без ответа. Стало быть, я не отвечаю. Я довольна, что можно немножко посидеть рядом с ним. Потом я возвращаюсь к своим делам. Папа не относится к той категории родителей, кому я истошно крикнула бы прямо в нос:
– Ты меня люби-и-ишь?
Я бы не осмелилась. Думаю, что он даже не понял бы, о чем речь. Он оторвался бы от газеты и удивленно на меня посмотрел.
– Прости, Сюзанна, – вероятно, сказал бы он, – ты что-то спросила?
– Нет-нет, – ответила бы я, – ничего, это я так, песенку одну вспомнила.
В тот вечер я мало читала в кровати. Я предпочла погасить свет и еще долго думала о Тиме, как он придет за мной в школу и будет говорить со мной по-английски. Тим – первый молодой человек, с которым я познакомилась. Только бы мы подружились.