Глава 4 Волк-самородок
Март 2004
Я шел на лыжах на север, в сторону ледника, под лучами клонящегося к закату солнца. Это был уже мой второй пятимильный крюк за день. До этого я погонял собак на площадке палаточного лагеря, пока там еще не было волка, а теперь в одиночку бежал по лыжному маршруту, чтобы проверить, как обстоят дела. Далеко впереди, на расстоянии примерно мили от меня, я обнаружил уже хорошо знакомую мне картину на озере: люди стоят на лыжах и смотрят, как собаки носятся туда-сюда, а волк при этом то наблюдает за происходящим со стороны, то принимает участие в играх.
Подходя ближе, я узнал каких-то собак и их хозяев, часть уже привычной компании, а еще заметил одного-двух новичков, примкнувших к ним. Остальные люди и собаки, группами стоявшие то здесь, то там на озере, оставались на своих местах. Я уже был свидетелем такого общения собак с волком, так что знал, что оно может продлиться от нескольких минут до получаса. Вот так обстояли дела в середине марта 2004 года, спустя всего четыре месяца после того, как мы впервые встретили волка.
Волк Ромео к тому времени уже стал местной знаменитостью в полном смысле этого слова. И у нас была прекрасная возможность наблюдать из окон своего дома – мест в «первом ряду» – за тем, что происходит на озере. Дни становились длиннее, погода была прекрасной: в это время можно было любоваться открыточными видами окружающего пейзажа, и местные жители потоками стекались к леднику. Белоснежные горы сверкали на фоне глубокого, покрытого перистыми облаками неба, и многомильные лыжные и пешие маршруты манили туристов. Там же поджидал черный волк, который казался нереальным компьютерным эффектом: стоит лишь моргнуть – и его образ замерцает и исчезнет. Но волк был столь же реальным, как пар из его пасти и отпечатки крупных лап размером с ладонь на снегу, и столь же живым, как странный янтарный огонь в его глазах.
Он мотался по нескольким своим участкам – конечно же, вблизи Биг-Рока и чуть дальше, в сторону парковки у начала маршрута по Западному леднику, и еще в нескольких местах к востоку от ледника, от устья реки и вдоль берегов Дрейдж-Лейкс. Каждый из этих участков служил своеобразным местом свиданий, которое опознает любая стая, и обладал всеми располагающими для волчьих встреч характеристиками: точками с хорошим обзором и возможностью уловить любой запах; доступом к паутине знакомых тропинок; удобными путями отхода в гущу леса; хорошими зонами для охоты и многочисленными маршрутами поблизости. Это были арены, которые он выбрал для встреч с нашими собаками и, по умолчанию, с нами. И хотя мы вполне могли считать те же самые участки своей территорией – мы строили на них дома и разрабатывали их, оставляя свои метки на окружавшей нас земле, – они также стали принадлежать и ему. Он определял их по запахам, которые мы не чувствовали, и звукам, значения которых мы не понимали.
В итоге – совершенно невероятная ситуация, при которой волк был общедоступен, послушен и даже жил в столице штата.
Не хватало только рецепта в духе реалити-шоу: бросить большого черного волка и город с населением в тридцать тысяч в одну большую кастрюлю, перемешать и отойти.
Теперь к привычному контингенту зоны отдыха ледника добавился растущий поток зрителей и зевак. Семьи и группы подростков бродили по озеру, закидывая головы и воя в ответ на призывы Ромео. Некоторые воровато бродили по берегу озера в странное время, только неясно зачем. Уже пошел слух, что для того, чтобы приманить волка, нужна лишь правильная собака, и что все это так круто и безопасно – просто один большой аттракцион парка развлечений на Аляске. Даже люди, не имевшие никакого опыта общения с дикой природой и не представляющие себе, как контролировать своих собак, чувствовали себя здесь совершенно свободно, принимая участие в этой игре и наблюдая за происходящим. Те, у кого не было собак, одалживали их или тащились следом за остальными, желая видеть все своими глазами. Есть что-то возбуждающее в тесном общении с крупными хищниками, и эта атмосфера затягивает любого и просто завораживает тех, кто сталкивается с подобным впервые. Я не виню их, хоть и предпочел бы, чтобы они остались дома. И разве я сам не был в их числе?
В окружении огромного количества людей черный волк держался особняком. И хоть он наблюдал за всем происходящим от кромки озера, сразу же нырял в кусты, если люди подходили к нему ближе, чем на сто метров, – непозволительная дистанция по волчьим меркам.
Как обычно бывает, панибратство неизбежно ведет к пренебрежительному отношению со стороны некоторых местных жителей. И если большинство людей держали своих собак на поводке и под строгим присмотром, то были и такие, кто не видел ничего дурного в том, чтобы позволить собакам самых разных размеров, форм и темперамента делать с волком все что угодно: облаивать, играть или бегать за ним. Некоторые активно побуждали своих питомцев, даже очень пугливых или слишком задиристых, подойти к Ромео, надеясь получить «дружеский снимок» своей собаки рядом с этим черным симпатичным незнакомцем.
«Эй, ребята, – думал я, – а почему бы вам не выстроить в ряд всех своих детей, чтобы сделать семейный портрет с волком для рождественской открытки?» И хотя такое может прийти в голову только сумасшедшему, я видел, как в конце той первой зимы народ пытался устроить нечто подобное с участием маленьких ребятишек. И так каждый год.
Неоднократно, если я выходил, чтобы проконтролировать ситуацию, за мной кто-нибудь увязывался с просьбой организовать фотосъемку для группы туристов с волком на заднем плане. Учитывая, что большинство людей не имели ни малейшего представления о повадках волка, о том, как реагировать в той или иной ситуации, в этом случае все зависело исключительно от самого волка. И тогда нельзя было исключить возможность его защитно-агрессивной реакции на человека или собаку, особенно принимая во внимание безумные действия некоторых индивидуумов, которые подходили к волку слишком близко либо окружали, делали резкие движения или преследовали до его укрытия в ольшанике. Даже у самого общительного волка исчерпывается лимит терпения.
Между тем среди обычной публики неуклонно росло число серьезных фотографов-профессионалов. Они таскали свое оборудование вокруг озера, пытаясь выбрать лучший ракурс, чтобы зафиксировать ускользающий образ природы. Один местный профи, талантливый и востребованный фотограф дикой природы Джон Хайд, начал появляться на озере почти ежедневно и вскоре стал там завсегдатаем. Он, как и я, осознавал значимость предоставленного шанса и выказывал гораздо большую готовность рисковать ради получения ценных кадров. Скрипя зубами, я с трудом сдерживал желание поставить его на место. Одно несомненно: если бы Ромео установил здесь фотобудку и брал по пятьдесят баксов за фото, он бы в итоге имел гораздо более богатую «добычу», чем могут вообразить люди, слыша слово «волк».
Черный волк неизбежно становился центром внимания, той каплей, от которой расходились заметные круги по воде. Организации, которые были ответственны за порядок на подконтрольных им территориях, а также за безопасность и поведение граждан, не могли игнорировать происходящее. Зона отдыха на леднике Менденхолл включает часть гигантского национального леса Тонгасс (площадью семнадцать миллионов акров – это самый крупный подобный лес в стране и один из самых больших в мире). Лесная служба несет ответственность и за саму территорию, и за ее пользователей. Несмотря на то что Федеральное агентство оставляет за собой основные контролирующие и исполнительные функции, делая размытыми полномочия штата, в целом оно считается с мнением Департамента рыболовства и охоты по вопросам, связанным с управлением ресурсами дикой природы (например, по поводу излишне дружелюбного волка).
Что касается собственности, большая часть земли, где бродило животное, принадлежала федеральному правительству, сам волк – штату Аляска, а законы, касавшиеся животных ресурсов, относились к обоим ведомствам. Так что в течение дня Ромео мог ступить сначала на федеральную землю, пошататься по частным владениям, пересечь городские территории, неспешно прогуляться по участку, относящемуся к ведомству штата, и вернуться на ледник. И в каждом месте были свои правила, положения и проблемы. Вопросы управления и общественной безопасности могли относиться к Департаменту рыболовства и охоты, Природоохранной полиции штата Аляска, Федеральной службе рыбных ресурсов и диких животных США, Лесной службе США и даже, возможно, полиции города Джуно. Все зависело от того, что могло произойти и где. Несмотря на сложности в определении юрисдикции и эмоциональную составляющую принятия решений, действия, предпринимаемые всеми организациями в отношении черного волка в ту первую зиму, лучше всего можно было охарактеризовать одним словом: никаких – в самом прямом смысле.