Майор Горбань убрал свои документы. Милиционер с беспомощным видом посмотрел на оперативника, стоящего рядом, а тот полез в карман куртки за рацией.
– Это чё, фсбшник? – тихо спросил Женя хрипловатым голосом. – Или чё он своей ксивой машет?
Оперативник ФСБ выслушал указания и подозвал своих. Похоже, Ремезов решил особо не церемониться с коллегой. Впрочем, вряд ли майора задержат надолго.
– Выйдите из машины, – сказал оперативник, убирая рацию.
– Да ты чё, совсем уже? Я ща вашему Ремезову позвоню…
– Только что с ним говорил, – отрезал фсбшник. – Из машины!
Майора задержали, но только свои. Милиционеры же, которые были не в курсе разбирательств внутри спецслужбы, с удивлением поглядывали на эту сцену. Но мимоходом, у них хватало своей работы, ведь надо было оформлять толпу задержанных.
– И чё он хотел? – Женя полез за сигаретами. – Так то полковник ФСБ круче, чем майор. Сейчас скажет ему отсюда валить, или разжалует, кхе!
– Не в этом дело, Жень, – я смотрел, как майора Горбаня провели в серый грязный Рафик, на котором приехали люди Ремезова. – Полковник круче, да. Но не сам же майор это всё спланировал, он только в поле работал. У него должно быть прикрытие. Кто-то же его сюда прислал.
– И кто?
– Выясним. Это же не монолитная организация, особенно сейчас, там внутри много чего происходит. Будем разбираться. Давай пока на этих бандюганов посмотрим.
Мелкая хлебозаводская банда даже не поняла, что их используют как пешек в чужой игре. Все эти качки ещё совсем недавно думали, что их ждёт безоблачная жизнь, полная криминальной романтики. Но вместо этого их начнут разрабатывать по 210-й статье, той самой, по которой судили участников ОПГ. Тем более, у них при себе боевое огнестрельное оружие, преступный умысел и минимум одно убийство. Может, трупов было и больше, это пусть выясняет следователь.
Теперь вид у доморощенной братвы не такой храбрый и наглый, как тогда, когда они заходили в кафешку, сейчас они выглядели жалобно, больше не казались опасными бандитами. Давно уже пора было им понять, что в конце 90-х лучше переквалифицироваться в другую профессию и заниматься другими делами. Жалеть я их не собирался, прекрасно помню, как кто-то из этих парней тогда без всяких сомнений застрелил посетителя кафе, своего ровесника, который им вообще ничего не сделал.
– Ну чё, Лёня, как там всё? – спросил я у бывшего опера, который курил со старыми коллегами.
– Так что? – он подошёл ко мне и пожал плечами. – Оружие есть, свидетели есть, всё есть. Витька Федюнин уже потирает ручки, а мужики палку заработали. Только пахан сбежал, вернее, даже не пришёл на дело. Хитрая зараза, прям как Душман тогда, помнишь? Всё чужими руками делать привык.
– И кто он?
– Да его уже свои закладывают по полной, – Лёня отбросил сигарету и закашлялся. – Банда рэкетиров, много сидевших по малолетке, тесно им стало в своём районе, а перед большими дядями не отсвечивали. Пахан их тоже сидел, но по 131-й.
– Изнасилование? – спросил я, немного подумав.
– Угу. У него даже прозвище своеобразное – Штык.
– И что, блатные сопляки пошли за ним?
– А что, время такое, всё меняется, – Лёня пожал плечами. – Это раньше насильникам на зоне жизни не было, а сейчас даже в авторитеты попасть могут, особенно если хитрый и сильный. И есть где брать пушки.
– Эдик-Эдик, – тихо пробормотал я. – Удивляет всё сильнее. Связался тут с сопляками.
– А вот к нему их не подвяжешь, – так же тихо сказал Лёня. – Похоже, никто и не знал, что им Эдик помогает. И я пока помалкиваю, как договорились.
– С этим надо разбираться нам. Обсудим потом с тобой, что и как.
Старый вор Эдик в своём репертуаре. Осторожный и терпеливый, но своё гнёт всегда. Так и хочет подмять город под себя, избавившись от сильных конкурентов.
И он связан с майором Горбанем, чем явно тяготится. Рубить сплеча не буду, но выяснить про это необходимо заранее. Надо знать, с чем можно столкнуться и как это предотвратить.
Много кому мы как кость в горле. Но вот то, что среди них коллеги Ремезова, очень усложняло дело.
* * *
С полковником Ремезовым я увиделся только на следующий день. Он уже должен был вернуться в Читу, но пока остался в Новозаводске улаживать свои дела. Расписание у него плотное, но для встречи со мной он время нашёл.
Это неудивительно. Неизвестно, что нужно Горбаню, но ясно, что он не только хочет уничтожить меня, а ещё связан с тем делом, с которым Ремезов боролся уже полгода, а то и больше. То самое дело с вывозом тех контейнеров, которые тщательно маскируют под контрабанду. Рискованная схема, но так сложнее найти хвосты, кто спёр секретный груз. Вывозят же много, целыми составами, так просто ничего не найдёшь.
Пропуск ждал меня у охранника, который сразу пропустил, даже не проверив документы. Ремезов задумчиво курил в кабинете на первом этаже, глядя на квадратный пузатый монитор.
На экране светился флаг с надписью Windows 95. Тогда же у силовиков не было особых систем, пользовались обычными, как-то их модифицируя. Хотя в эти года вряд ли было и это.
Я сел за стол, и только после этого Ремезов вырвался из собственных дум.
– Макс, ты понимаешь, как всё это работает? – спросил он, повернув ко мне голову, и показал на компьютер. – Висит этот флаг уже полчаса, а мне приказ надо распечатать.
– Не особо. А что, спецов нет?
– Все в Чите. Звоню, говорят – перезагрузи. А толку-то? – полковник пожал плечами. – Привезли компы, а они висят и висят. Зато стоит каждый, как три моих зарплаты с отпускными.
– Надо своих компьютерщиков держать, скоро пригодится, всё на компах будет. Меня вот брат выручает, да и парни учатся быстро. Так что там у нас? О делах надо поговорить.
– О делах, да, – Ремезов выбросил окурок. – Дела дрянь. Зато есть кое-что хорошее.
– Что они раскрыли себя?
– Да, – полковник неохотно кивнул.
– И кто они?
– Знаешь, – он нахмурил брови. – Это даже не входит в расписку о неразглашении. Это вообще постороннему знать не нужно.
– И всё же? Они же явно на этом не закончат, а я уже в этом варюсь, для меня это большой риск. Тем более я так понимаю, майора ты отпустил.
– Угу, на него ничего нет… пока нет. Но майор, – Ремезов задумался, а я спросил:
– Мелкая сошка?
– Вроде того. Он и его руководитель – из управления экономической контрразведки ФСБ, – наконец выдал он через пару секунд. – Оба с центра, не сибиряки.
– Далековато они с центра забрались, – сказал я.
– Угу. Но зато как в курсе всего, всё здесь знают. Зато стало понятно, как они из изолятора вытащили тех угонщиков. Написали представление начальнику управы – по оперативной необходимости. А изолятором я уже не занимаюсь, не видел. Как только Горбаня поймали, его начальник сразу в Читу вылетел, сейчас едет к нам.
– А откуда Горбань знает Эдика? – спросил я. – Можешь выяснить, Серёга? Ты по своим каналам, а я по своим. Осторожно, чтобы он не знал, что мы это подслушали. Будет козырем, мало ли. Эдик точно не рад такому знакомству.
Да, здесь надо действовать осторожно. Этот Горбань связан с нелегальной перевозкой. Казалось бы, Ремезов может просто связаться со своим начальством, но нужны доказательства, ведь у Горбаня есть и своё руководство. О разговоре слышал только Женя, и от него вполне захотят избавиться, а вот Эдик не будет же ничего рассказывать по доброй воле.
Эдик не любит рисковать, но если всплывёт, что он сотрудничал с КГБ, а эта история точно пошла с комитета, ему не жить. Так что если он узнает, что Женя слышал тот разговор, отправит киллеров, на Женьку уж точно, а парня подставлять не хотелось. Для него и меня полученная информация опасна, Ремезов должен это понимать.
Но это козырь, и надо подумать, как применить его и какой момент для этого выбрать. Но пока думаем, расслабляться нельзя, а то Эдик решит, что можно отправить против нас не шпану с оружием, а кого-то более серьёзного. Он же такой, всегда проверяет, насколько далеко можно зайти, не получив по башке. Эту банду повязали, но ведь их пахан свалил, Эдика никто не притянул, может повторить попытку.
Надо делать всё то, что мы бы делали, не знай, откуда пришло нападение. В конце концов, на нас наехали, мы отбились, теперь готовим ответку. Сейчас мы не можем показать, что знаем о связи той банды с Эдиком, не выдавая Женю. Но можем найти нужный конец сами, через того сбежавшего главаря. А вот с этим у нас уже будет о чём поговорить с Эдиком. Если, конечно, Эдик этого Штыка не грохнет сам, опасаясь, что в городе узнают о связи с ним, и тогда местные авторитеты тоже начнут задавать вопросы.
Будь мы и правда ОПГ «Волковские», то забили бы ему стрелку или разобрались иначе. Но знакомство с офицером ФСБ накладывает свои ограничения, ведь мы на виду, при любом серьёзном нарушении нас закроют, а руководство фирмы посадят.
Каждое такое дело надо проворачивать осторожно, как тогда с Душманом. Ремезов нас не крышует, но помогает по одним вопросам взамен на помощь с другими делами. Зато это знакомство даёт нам другие возможности защищаться, легальные и не очень. Да и раз мне дали то оружие, то это явный знак того, что они не против со мной работать.
Мы продумаем всё, ведь ошибаться нельзя. Был бы идеальный вариант, если Эдик с тем Горбанем сами сожрут друг друга вместо того, чтобы плести интриги против меня. Но к этому их можно подтолкнуть. Старый вор пожалеет, что связался с этим делом. Можно будет его прижать, тогда он сам намекнёт на то, что мне нужно.
В прошлый раз он сделал правильно, послав предупреждение про Душмана и Кирьяна. В этот раз решил хитрить. Почуял свою силу? Или его осторожные планы наконец-то начали действовать? И он считает, что нашёл способ выключить нас из игры чужими руками, чтобы самому спокойно заняться мясокомбинатом и пивзаводом? Думает, что пусть с нами разбираются комитетчики, а Эдик будет хитрить и дальше. Вряд ли эти интриги понравятся Крюкову и Черепу. Ещё один козырь, который ждёт нужного момента. Время раскрывать карты ещё не пришло.
– Погляжу, что можно сделать, – сказал Ремезов после долгого раздумья. – Поднимем архивы, если надо будет.
– От того, что узнаем, и будем плясать. Всё-таки у нас серьёзный козырь против него, что он сдал Захара и сотрудничает с ФСБ. Я тоже сотрудничаю, но я-то не живу по понятиям, а вот он… Правда, сам понимаешь, явно это не скажешь, воры поверят ему, а не мне. Хотя Крюкову и Черепу не до понятий, когда речь заходит про их деньги, им не понравится, что Эдик мутит воду. Этот вариант тоже будем держать в голове.
– Да, понимаю. Но там не только же про Захара речь шла. Главное – груз.
– Они про этот груз говорили, потому что хотели сами его продать. Для них это приоритет. А что, твоё начальство разобраться не сможет?
– Я крючки закину, – Ремезов нахмурился. – Но между нами… в таких случаях должно быть расследование, и его ход они узнают. И про то, что твой человек слышал разговор и передал тебе, может быть утечка, а кое-кто будет рыть, знаю я про тот разговор на кладбище или нет. Поэтому я молчу.
– Ты никому не говорил про Женю?
– Нет, знаю только я, и этого достаточно. Так что и сами молчите, а то сольют Эдику, он хвосты зачистит.
– Тут для него риск, он положит всё, чтобы разобраться, – я кивнул. – Да и если не только он. Не хотелось бы мне в ваш изолятор отправляться, раз уж это экономическая контрразведка, упаковать могут. Все эти предприятия – их профиль. А то мимоходом не только груз вывезут, а ещё и на комбинате пропишутся. Надо думать, Серёга. Нам обоим.
– Думаем, – он кивнул и бросил взгляд на компьютер. – Разберёмся. Не так-то просто свои дела делать, когда прикрывает другое управление.
– Знаю. Всё равно, выяснять надо, почему вор и твой коллега явно друг друга ненавидят. Эдик уж точно, иначе груз не мне бы отдал, а сразу бы этому Горбаню вернул. Нашёл возможность подгадить – использовал сразу. А сейчас ему было выгодно сделать иначе, подгадить нам.
– Да, я тоже обратил внимание, – Ремезов хмыкнул. – Кстати, твоему Ковалёву ещё одну медаль пора давать. Не подслушай он это, ничего бы и не узнали. А так мы на шаг впереди, знаем больше, чем они думают.
– Выпиши ему наградной калаш, – пошутил я. – Жене этого хватит. Или карабин с дарственной надписью от твоего руководства. Но вообще, если к делам вернуться, то всё это планировал не РУОП, а ваши. А полезли они на меня, потому что заранее зачистить хотят, новую партию похоже готовят.
Он ничего не сказал, только задумался ещё сильнее. Тут уже не просто другая структура или бандиты. Это всё его коллеги, и выносить сор из избы Ремезов явно не любит, но куда ему деваться. Он уже сказал больше, чем мне нужно знать. Не ожидал же, что всплывёт такая информация.
Не намекни Горбань про груз и не услышь это Женя, Ремезов вряд ли бы был настолько откровенным. Прикрыл бы, да, но тут уже другое, сейчас снова надо биться. Груз для него, как красная тряпка для быка, принципиальный комитетчик будет работать с этим, а уж раз мы снова оказались на одной стороне, поможет нам.
Тут вопрос – насколько он готов идти до конца. А вопрос мне – как избавиться от сложной проблемы. В общем, мне необходимо его прикрытие, а ему нужна моя помощь. Надо же ему на кого-то полагаться в своём деле, если даже его коллегам может быть опасно доверять.
Но связь вора и того комитетчика может нам помочь. Эдик заложил Захара и Кирьяна, а уж сдать своего куратора намного проще. И тогда эту схему получится распутать, Ремезов разберётся с теми, кто продаёт секреты за кордон, а я избавлюсь от очередной проблемы. Пока же я молчал, ждал, а то полковник всё ещё думал.
– Два варианта, – наконец продолжил Ремезов. – Или они свалят, когда поймут, что не выгорело. Или пойдут дальше. Но знаешь, раз уж тут я, они не смогут задействовать наши ресурсы, что хорошо. Придётся им так и дальше таскать уголь чужими руками. Через братву. Но и я мало что могу сделать, официально, по крайней мере. А неофициально могу многое. Если будут проблемы, натравим всех кого можно, вот это скажу тебе точно. А пока надо тянуть ниточку. Кстати, у меня встреча через полчаса… я тут подумал, – он поднялся с кресла. – Можешь остаться, а пока чай попьём.
– Остаться? – я удивился.
– Да. Потому что говорить будем про тебя. Заодно и познакомишься кое с кем, про кого тебе стоит знать, раз уж так дело пошло.
Необычное приглашение, так что я остался. Не просто так Ремезов это предложил.
Встреча была небольшой, прямо в этом кабинете. Прибыл ещё один офицер в дорогом синем пиджаке и чёрных брюках. Поприветствовав нас поднятой рукой, он ненавязчиво выложил на стол новенький мобильник ценой в пару тысяч долларов и портсигар золотого цвета, а может быть и из золота, забитый коричневыми сигаретами с цветным фильтом.
И всё это он явно купил не за зарплату и не получил в награду от руководства. Роскошь этот улыбающийся блондин с короткой стрижкой явно любил, как любил и красоваться ей.
Мужик под тридцать пять или сорок, крепкий, одного роста со мной. Улыбка широкая, но неискренняя, а взгляд… ну тут сразу понятно, что чекист, хотя в КГБ он вряд ли работал долго, слишком молод. Сразу меня осмотрел, явно запоминая все приметы.
– Вот дожили, Серёга, – сказал он, глянув на Ремезова и всплеснув руками. – Настолько скрытно работаем, что друг про друга ничего не знаем. Откуда же я знал, что это твои подопечные? Вот и взял в разработку.
Мужик кивнул на меня. На безымянном пальце правой руки блестела большая золотая печатка, а из-под рукава левой выглядывал браслет часов, тоже золотой.
– Сейчас же каждая мало-мальски приличная банда свой ЧОП открывает, – продолжил он. – Вот мы и подумали, что они в комбинат впились, а тут…
– Мог и спросить, – заметил Ремезов. – А то приехал издалека, на чужую территорию, и сразу с места в карьер.
– Кто ж знал? Думал, тебе это всё неинтересно, ты же контрразведчик, а не по всем этим экономическим делам, – мужик внимательно посмотрел на меня и представился: – Виталий Шелехов, а вы – Максим Волков? Наслышан.
Я кивнул. Шелехов уселся напротив меня и прикурил.
– Время сейчас такое, – сказал он. – Думали, своих тут нет. Так работаем, что ничего от коллег не слышал, – Шелехов засмеялся. – Тимоха Горбань, вот, агентурную сеть создать хотел. Ещё бы, на этот ваш комбинат какой-то только швали не идёт. Но раз уж вы тут, мы завяжем.
– А товарищ полковник, – произнёс Ремезов, сверля гостя глазами. – Как раз работает по данному профилю.
– Главное, – Шелехов выпустил дым. – Чтобы богатства и недра нашей Родины не попали в руки бандитов, которые…
– Как в Красноярске, да? – Ремезов хмыкнул.
– И там работаем.
Шелехов заметно дёрнулся, но вскоре продолжил, как ни в чём не бывало. Хм, запомню такую реакцию.
Долго встреча не продлилась. Шелехов много говорил о закромах Родины и возрождении промышленности, поблагодарил, что выпустили его подопечного, посетовал на слабые коммуникации между разными управлениями и департаментами, а потом заверил, что ничего против нас не имеет. Просто рабочие вопросы, которые быстро решили.
В конце добавил, что если у меня появятся какие вопросы по работе службы безопасности, чтобы я звонил ему напрямую. Номер, правда, не дал.
– А то охрана промышленного объекта – дело сложное, – с многозначительным видом сказал Шелехов. – Всегда требуется помощь. А я уже на этом собаку съел.
После этого он вышел. Ремезов закурил и посмотрел на компьютер, который наконец-то загрузился и требовал пароль.
– История так себе, – сказал полковник. – Ты же слышал про Красноярский алюминиевый завод? Там в крае скоро выборы губернатора, и директор завода Быков развернул кампанию…
– В помощь кандидату, генералу Лебедю, фавориту на выборах, – я налил себе ещё воды. – Но потом между Лебедем и Быковым начнутся разборки. Лебедь в итоге позовёт на помощь Москву, а именно прокуратуру и ваших.
– Ты-то откуда знаешь? – удивился он.
– Интуиция и аналитика, Серёга, – я усмехнулся. – Как и всегда. Это тебе так, понаблюдать. Может, сможешь использовать в будущем.
Ремезов недоверчиво посмотрел на меня, но, похоже, решил, что это я так шучу. Потом глянул на стопку газеток, лежащих в стороне от картонных папок с делами. На самой верхней, под кричащим заголовком об очередных криминальных разборках, писали об Олимпийских играх в Нагано, Япония, которые шли прямо сейчас. Я за ними не следил, но ставочки были сделаны уже давно, и полковник об этом знал, мы говорили на эту тему в январе.
– А вот этот полковник, – продолжил я. – Думаю, на этом история не закончится, верно?
– Пока он не высунется, а там посмотрим, – Ремезов начал вводить пароль, нажимая на клавиатуру одним пальцем.
Судя по встревоженному виду Ремезова, полковник Шелехов точно не будет нашим другом. Да и не просто так Серёга сказал про Красноярск, этот Шелехов был там как-то повязан. И Шелехов наверняка состоит в той группе, что продаёт секретные грузы через границу, используя криминальные группировки. Должно быть, денежное дело, а роскошь он любит. Ещё и на комбинат облизывается.
Полковник и полковник. Будь против нас один только майор, было бы проще. Хотелось бы знать, что Ремезов думает об этом на самом деле, но тут он не скажет. По крайней мере, пока.
Распрощался с Ремезовым и вернулся в машину, которая больше не интересовала правоохранительные органы. Только прохожие и братва внимательно изучали мой БМВ взглядом каждый раз, когда я ехал мимо. Надеюсь, хоть эту тачку мне взрывать не придётся.
Доехал до дома, где снимал квартиру Женька. Сегодня я отправил его на выходной, чтобы отлёживался, а то он уже с утра был на работе. Благо, он молодой, здоровый, никакую заразу не подхватил, остался только насморк. А вот у Славы поднялась температура, так что пусть сидит на больничном.
– Как самочувствие? – спросил я, заходя в прихожую.
Женька, одетый в старую растянутую майку, крепко пожал мне руку и зевнул.
– Да всё путём, Волк, надоело лежать, – Женя почесал затылок и протопал босыми ногами на кухню. Там он начал греметь посудой. – Когда на работу можно?
– Сегодня не работаешь, – я начал разуваться. – Но одно дело есть. Вчера забыл тебе показать, не до этого было.
– Чё там? Ща, давай похаваем сначала.
С кухни раздавался свист чайника и треск масла в сковороде, Женя что-то жарил. В комнате был включён японский магнитофон, из которого играла песня «Айн-цвай, полицай». Я повесил свою куртку на вешалку, где висели дублёнка Жени и зимняя форменная куртка с нашивкой «Гранит», а потом прошёл на кухню по скрипучему полу, держа под мышкой коробку с наградным пистолетом.
Женя уже налил чай, поставил на стол сковородку с жареной картошкой, а из холодильника уже достал бутылку кетчупа Анкл Бенс и сало на тарелке, порезанное тонкими пластами. После этого он взгромоздил на стол трёхлитровую банку, полную солёных огурцов.
– Ремезов говорил, что на тебя нашли бумаги в министерстве обороны, – сказал я, усаживаясь на табуретке. – Он их подопнул, выплатят тебе боевые и даже наградят.
– За что это там наградят? – Женька достал две чистые вилки. – Ничё ж не делал.
– Без шуток, Женя. Действительно там есть на тебя награды. Получишь ещё, – я наколол огурчик и откусил. – А мне вот это дали за дело с комбинатом.
Я протянул ему коробку. Он отложил вилку, открыл крышку, а потом с удивлением посмотрел на меня.
– Ого! Генеральский! – Женя достал ПСМ.
Компактный плоский пистолет в его руке казался совсем маленьким. Женя оглядел оружие со всех сторон, потом всмотрелся в надпись.
– Да ладно? Дали тебе? Ох***ть! Реально, наградной? Волкову М.М.?
– Ремезову говорю, чтобы тебе калаш с надписью сделал, – я усмехнулся. – И кто его знает, вдруг, сделает.
– А патроны есть? Пострелять можно?
– Патронов немного отсыпали, пострелять завтра съездим. Пока лечись, потом надо будет много работать. Смотри, что узнал…
Пока обедали, рассказал ему, что сегодня видел и слышал, а потом поделился мыслями про Эдика.
– Надо на Эдика выходить, – сказал я, положив вилку на стол. – Только аккуратно.
– Мишаня ещё живой, – Женя задумался. – Он вредный, но вытянуть что-то можно, пока его Череп не грохнул.
– Ещё тот Штык, – добавил я. – Пахан банды хлебозаводских, тоже можем поспрашивать, если Эдик не прикажет его завалить. А ещё… знаешь, про кого я тут подумал?
– Только хотел предложить, – Женя положил пистолет в коробку. – Можно задать вопросы Метле, типа ищем хвосты тех, кто на нас напал и куда сбежали остатки. А если Эдик захочет с нами и дальше враждовать, то… можно через Метлу и закинуть, что Эдик стукач. Метла хоть и не вор в законе, но у блатных авторитет, у него статья вроде была уважаемая. К его слову вся эта блатота прислушается. Надо его только убедить. И придётся Эдику с этим майором как-то разбираться, чтобы предъяву пресечь, или его свои прикончат.
– Хм, – я очень внимательно посмотрел на парня. – Ты прям серьёзно мыслить начал, стратегически.
– Так у тебя научился, Волк, кхе! – Женя заулыбался с довольным видом и начал скрести по дну сковородки, чтобы добраться до своих любимых поджарок.
– Тогда работаем со всем этим.