Этот овальный стол для совещаний поставили в мой кабинет, пока я был в Питере. Хоть директор Антонов почти не разговаривал со мной из-за Мерседеса, но про новую мебель, которая нам полагалась, не забыл.
Кабинет у меня всё тот же, тот самый, который давным-давно вычищал от старых бумаг сотрудник РУОП, когда те ещё вели дело против «Волковских». Ремонт сделали новый, провели несколько телефонов, а к одной стене поставили несколько экранов, на которые выводились картинки с камер видеонаблюдения.
Новенький стол орехового цвета занимал большую часть помещения. В центре, помимо графина с водой, стоял стаканчик с шариковыми ручками внутри, на каждой из которых была гравировка «ЧОП Гранит» или «Краснозаводский ГОК». Подарок от администрации области в честь запуска, причём ручки неплохие, качественные, не дешёвый Китай.
На стене, прямо над моим местом, кто-то повесил портрет президента Ельцина, но я подумывал подшутить над остальными и повесить туда портрет следующего президента, о котором пока ещё никто не знает. Пока думал, Ельцина снял и отдал Лёне, чтобы тот повесил его у себе. Вот бывший опер и держал портрет в руках, не зная, что с ним пока делать.
Только что закончилась планёрка со старшими охранных смен, и в кабинете остались только ключевые сотрудники. Женя сидел рядом и лопал пузырьки на упаковочной плёнке. Нам вчера пришли новые камеры, и каждая была запакована в такую. Их мы уже передали техникам, чтобы развешивали по точкам.
Слава стоял у окна, едва слышно напевая песенку про «Жёлтые тюльпаны». Мы слышали её утром по радио, и, похоже, она заела у него голове. Машуков сидел напротив меня, терпеливо ожидая, когда я начну. Ну а Лёня, которого мы с большим трудом вернули домой из Питера, лежал на диванчике, положив на живот портрет Ельцина, на которого сорил шелухой от семечек.
Окна открыты, снаружи кроме шума проезжавших мимо грузовиков и далёкого гула работающих цехов слышался лай. Это Дима обучал новых сотрудников работать со служебными овчарками, которых мы закупили весной. И судя по тому, что я видел, собаки уже справлялись со своей работой, и справлялись хорошо, а вот новички ещё путались.
Много у нас сотрудников. Как и всегда, приходилось уделять много времени тому, чтобы весь наш контингент из участников Чечни и Афгана мирно уживался с бывшими ментами и невоевавшими спортсменами. А будет людей ещё больше, и насчёт этого я хотел поговорить с майором Елагиным, когда он вскоре прилетит к нам для важной встречи.
– Фильм там в Питере хороший показывали по телевизору, многосерийный, – рассказывал Лёня, пока у нас был перерыв. – Про оперов питерских. А у нас не показывают.
– Скоро будут, – сказал я. – Ну что, начинаем, парни?
Женя отложил плёнку, а Слава вернулся на место. Я сел за своё кресло и подкатил его ближе к столу. Только Лёня остался лежать, ему можно. Он вообще на больничном, но сегодня захотел появиться.
– Хотел поговорить с вами о нашем бизнесе, – сказал я, положив руки на стол и смахнув с него пылинку. – Как раз вчера, пока везли Вишневских из Читы сюда, обсудили ещё вводные.
Оба Вишневских немало перепугались, когда одного из братьев похитили. Но я не только помог его вернуть, но и закрыл вопрос с той сделкой, о которой они так переживали. Заодно сделал всё, чтобы нам не мешали те стервятники, которые тогда накинулись на нас разом.
Это дало нам время выдохнуть, а ещё заключить выгодные контракты на будущее. Ну а нам самим это дало новые машины, больше денег, выделяемых для охраны, и акции. Я уже увеличил свой пакет с трёх процентов до восьми, и целился в десять.
Ну а кроме этого, братья отныне слушали меня внимательнее, чем раньше, и всё, что я говорю, воспринимали всерьёз. В конце концов, нас ждут ещё большие проблемы, ведь даже если нами не займётся Платонов, то в августе ждёт дефолт.
– Мы обсудили все повисшие ещё с весны вопросы со службой безопасности, – продолжил я. – Их было много, но мы решили все. Служба безопасности холдинга остаётся, служба безопасности комбината будет образована в ближайшие дни уже официально. И главное – СБ комбината не будет подчиняться службе безопасности холдинга.
– Ого, – Лёня удивился. – Белоглазов там на говно наверное изошёлся, что он теперь тут не рулит?
– Что-то вроде.
Изначально СБ комбината должна была находиться под контролем Белоглазова, но я и раньше не хотел такого исхода, и стал резко против после того, когда он не смог решить проблемы в Питере. А ещё это он навёл контакты с генералом Горностаевым и Петрухой, и, можно сказать, пригрел змей на груди.
– Это не значит, что на нём поставили крест, – сказал я. – Он останется в Питере, на нём будет охрана офиса и сотрудников, на нём будет экономическая безопасность холдинга, информационная и прочая. Он бывший чекист, работал в КГБ и ФСК, знакомства в Питере есть. Но здесь мы справимся лучше и без него. Здесь ему делать нечего, это наша территория.
Да, ему это не понравилось, но Вишневские в этом вопросе послушали меня, а не его. А что насчёт остального, я за ним присмотрю. В его же интересах жить с нами мирно, мы своих друзей всегда поддерживаем, и он это знает. Ну а если будет строить интриги, быстро пожалеет об этом.
– А если он опять обосрётся, мы за него все вопросы решать будем? – спросил Женя, крутя в руках зажигалку.
– Если такое будет, то Вишневские поставят вопрос о доверии к нему, – сказал я, покрутив в руках увесистую ручку с гравировкой «Гранит». – Но посмотрим. У меня нет цели как-то его подсадить, если он сам не станет нам мешать. Работать-то надо и в Питере, не только здесь.
– Но ты ему не доверяешь?
– Я доверяю только вам. А там у каждого свои цели, и они не всегда совпадают с нашими.
– А что с «Гранитом» будет? – с беспокойством спросил Лёня. – Неужели, раз появилась СБ, он больше не нужен? Столько с ним возились.
– Сейчас до этого дойду. Мы же тогда смотрели законы, поняли, что замучаемся всё переоформлять, да и собранный арсенал жалко.
Я с усмешкой посмотрел на Женю, который сразу напрягся, и подтянул к себе пачку листов, которые накопились мне на подпись. Их я подписывал новой ручкой.
– В службе безопасности будет мало людей, – сказал я, ставя свою закорючку на каждой бумаге. – Пока там только я и Павел Андреевич из Питера, он соберёт свою команду, а я свою. Контракты мы сохраним, как и обговаривали весной, только с одним нюансом. Но я уже не могу тратить весь день на маршрутные листы и отчёты, – я показал всем только что подписанную бумагу. – Ну а Женьке уже некогда пересчитывать гильзы. Так что будет так.
Поставил последние подписи, собрал листы в стопку и поднялся. Все терпеливо смотрели на меня.
– Мы делим «Гранит» на филиалы, – сказал я. – «Гранит-север» для металлургического завода и старый «Гранит». Этот, как и раньше, основной, для комбината и угольного разреза, ну и для точек в городе.
– А чего не «Гранит-юг»? – удивился Лёня.
– Тогда придётся всё в ОВД переоформлять, а это долго. Ну а так всё остаётся как раньше. Между собой можем называть его «югом». Далее, у каждого филиала будет свой директор, но общее управление будет из новой компании, например, «Гранит-главный».
Все молчали, а я достал из кармана блокнот с кожаной обложкой, на которой было выдавлено «КГОК», и открыл свои записи.
– Вот мы все в неё и войдём. Я глава компании, вы все соучредители, и ещё будет двое человек, скажу кто. А лишних мы сюда не пустим. Компания будет управлять охранными фирмами через директоров. Директора работают в ЧОП, а в СБ беру с собой Женю, Славу и Дениса.
– А я? – Лёня аж начал вставать с дивана, собираясь возмутиться.
– Будешь директором ЧОП «Гранит-юг», или официально «Гранит».
– Ë-моё! – воскликнул он.
– Выбери себе зама и команду из надёжных. Замом хорошо подойдёт Вася Рудской или Артём Васильев, у того опыта меньше, но его уважают больше. И не бойся, одного тебя не бросим, я всё равно буду сидеть здесь и помогу. Но главное – лечись, Лёня! Это всё успеем оформить до конца года, пока же приходи в себя.
– А кто будет главным на севере? – спросил Женя. – Только не меня. Вот, Денис или…
– Будет Руслан Ермаков, а замом у него Костя-мент. Русик хорошо справляется сейчас, как старший, и директор из него будет хороший.
– Он же молодой, – с сомнением произнёс Денис. – Ладно, когда просто работал старшим, но сейчас… я не против, парень старательный, просто сомнения.
– Он старше меня на год, – я усмехнулся, вспомнил свой возраст по паспорту.
– Ты – другое дело, взрослый мужик, хоть и молод. А он пацан, хотя и жизни повидал.
– Он справится. А Женя, Слава и Денис, вы пойдёте со мной в СБ. Правда, стволы вам больше никто не даст, не положено, но вы и так справляетесь.
– Без пушек неинтересно, – с помрачневшим видом сказал Женя. – У тебя хоть ПСМ есть, а у меня только ружьё дома.
Слава при этом недоверчиво хмыкнул, а Лёня посмотрел на него с осуждением.
– А чем заниматься будем? – спросил Женя, не обращая внимания на взгляды товарищей.
– Тем же, чем и раньше, только без бумажной рутины. Много чего надо сделать. Здесь и в Питере. У нас там много контактов, с которыми надо поддерживать отношения, сейчас это Елагин и депутат Мещеряков, но нужно ещё.
– А может, самим завести своего депутата, кхе! – Женя хлопнул ладонью по колену. – Вон там когда будут выборы в областную думу, то и…
– Стой, – я поднял руку, озарённый внезапной мыслью. – Областная дума – это хорошо, а что насчёт… Государственной?
– Чего? – глаза Жени округлились, а Слава кашлянул.
– Да ты меня на мысль навёл, – я посмотрел на всех и задержался взглядом на Денисе Машукове. – Бывший военный… вернее, отставной, участник боевых действий в Афгане и Чечне. Десантник, конкретный мужик, которого все уважают. На тебя люди посмотрят и сразу выберут.
– Ты про что, Максим? – Машуков, хоть и оставался невозмутимым, чуть отъехал в своём кресле от стола.
– У нас тут Читинская область и Агинский округ, – я потёр выбритый с утра подбородок. – Каждый субъект страны отправит своих депутатов в Думу по мандатам, а выборы уже в следующем году. От Агинска не выйдёт, там будет Кобзон, и его ты вряд ли победишь, а вот от Читы мест побольше… нет, конечно, можно от партии пройти, но это мутно. А вот от региона мы тебя сможем продвинуть, как серьёзного военного. За тебя проголосуют, Денис.
– Я не понимаю, Максим. Ты так шутишь?
– Серьёзный мужик, нормальный кандидат, – продолжал я размышлять вслух. – А туда порой таких клоунов берут, давно пора нормальных приглашать. Комбинат тебя поддержит, а губернатору придётся с этим согласиться. Скоро комбинат будет силой, нас послушают, а местные политики не рискнут с нами связываться. Ну а депутат Госдумы – это серьёзно. Один запрос, и милиция отстанет, и прокуратура, и РУОП. Знакомства с силовиками есть, с журналистами есть, теперь и с политиками будут.
– Ты не шутишь, – проговорил он и покачал головой.
– Решайся, дядя Денис, кхе, – Женя оживился. – Депутат нам нужен, а если ты не захочешь, придётся нам поддерживать Крюкова.
– Лучше Студента, – сказал я, и парни, кроме Дениса, засмеялись. – Я ему давно предлагал.
– А если Крюков сам захочет туда? – Слава задумался. – Он же опять на водке и пиве будет продвигать себя. А потом хрясь, и в Думе, и никто ему ничего там не сделает.
– С нами он ссориться не захочет. Да и забудьте уже про местную братву, они уже все зубы о нас сломали. Нет, конечно, они могут стрелять, но тогда и сами огребут. Короче, – я хлопнул по столу. – Денис, решайся, и мы тебя поддержим. Сегодня Вишневским это предложу, чтобы дали денег на всё. Им и самим пригодится.
– Давай Жириновскому предложим? – Лёня усмехнулся. – Чтобы взял в партию…
– Денис в Думу сам пройдёт, а дальше уже видно будет.
Все оживились, кроме Дениса, и стали наперебой это обсуждать. Но Машуков военный, он сделает так, как нужно, и пойдёт куда угодно, хоть на войну, хоть на разборки, хоть в Думу.
И хотя мы сейчас больше смеялись, чем предлагали дельного, идея мне понравилась. Ещё можно пристроиться туда, пока остались лазейки, потом уже всё поделят между крупными игроками. А в будущем такие знакомства не помешают.
* * *
– Вот я же говорила! – победным голосом объявила баба Дуся. – А ты не верила! Неча деньги на книжке держать, опять сгорят, как в тот раз. А у меня тогда денег было, жигули можно было купить!
Тамара развела руками, пока её бабушка вспоминала, что можно было купить на сгоревшие во время одной из реформ деньги.
– Старый вон, домик хотел купить, чушек завести, куриц, индюка купить хотели. Так сгорело всё! Вот слушай Максима, Тамара, он плохого не посоветует, – баба Дуся показала на меня. – Говорит, скоро деньги оттуда снимать надо, так снимай и баксы покупай. А то я вот помру скоро, куда ты пойдёшь без меня?
– Не помрёте, баба Дуся, – сказал я. – Ещё поживёте.
– А? Чего? Не слышу ничего, громче говори!
– Ещё поживёте, говорю.
– А-а-а, поняла. Ох…
Я сидел за столом на их маленькой кухоньке, и Тамара всё подносила мне новые блюда на обед. Правда, вместо её цыплёнка были котлеты на косточке, но всё равно вкусные, и ещё был свежий холодец.
– А представляешь, – рассказывала Тамара. – Ленка, одногруппница моя, с парнем сошлась, чтобы вместе квартиру снимать, на КСК заселились. Жили вместе…
Баба Дуся неодобрительно поцокала языком и пошла в комнату смотреть телевизор, но не Санта-Барбару, а телерекламу из торгового дома Ле Монти.
– … платили поровну, – продолжала Тома. – Половину, ага, как же. Потом оказалось, что квартира-то не съёмная, а родители парня купили ему, чтобы жил там во время учёбы, богатые они у него. И он с Ленки её половину себе брал, вроде как хозяину отдаёт, и ещё спал с ней, – она весело засмеялась.
– Прирождённый бизнесмен, – я съел ещё кусочек холодца, намазав горчицей, как у нас было принято, и начал вставать. – Поехали? Ты же хотела по магазинам пройтись.
– Я не знаю, что одеть, – Тамара всплеснула руками.
– Надеть, – поправил её я. – И у тебя же много теперь вещей.
– Как в магазине шмоток-то у ней! – подала голос баба Дуся, которая прекрасно всё слышала. – У меня за всю жизь столько не было! А у неё теперича полный склад… балуешь ты её.
– Вот и не знаю, что выбрать. Столько всего есть… О! – она подняла палец вверх. – Придумала!
Взгляд её упал на модный журнал, лежащий на подоконнике, и красное платье на болезненно худой девушке-модели. Но, кажется, такое платье мы покупали Томе ещё недавно, до моей поездки в Питер.
Я глянул в окно и вышел, чтобы отогнать набежавших детей от БМВ. Почти полгода на нём езжу, а они всё не привыкли и постоянно крутились рядом с тачкой, заглядывая внутрь через тонированные стёкла.
– Дядя Максим, а правда, что у вас Мерседес есть? – спросил картавый парнишка. – Пацаны говорили, есть!
– Есть, – сказал я, усаживаясь на место водителя.
– Шестисотый? Как у Черепа был?
– Лучше. Бронированный.
– О-о-о, – протянули они, переглядываясь друг с другом.
Солнце уже начало припекать, в машине нагрелось, благо кондиционер в бэхе был. Я подъехал к двери подъезда, и Тамара как раз вышла, облачившись в то самое красное платье.
– И как там в Питере? – спросила она, усаживаясь впереди. – По телевизору видела, там красиво. Когда «Петербургские тайны» показывали, всё хотела там побывать.
– Было не до осмотра. А то всяких деятелей приехало, мешали работать, надо было решать всякие вопросы…
Я выехал со двора на Лазо, а мчащийся по ней чёрный Марк-2 притормозил, хотя у него был приоритет. Но это кто-то со стремительно терявшей влияние мясухи, и водитель решил, что пусть лучше я проеду первым, и уступил.
Тамара начала перебирать кассеты, и уже скоро в машине запел знакомый голос Кая Метова:
– Есть такая нынче тема
Позабыть про все проблемы,
Позабыть про все дела,
Только ты, только я.
– А правда, что на самом деле его зовут Коля Лампочкин? – вдруг спросила Тамара, поворачиваясь ко мне.
– Кого? – я удивился.
– Кая Метова! Мне подруга сказала, что Кай Метов – это псевдоним, чтобы звучал благозвучнее, а на самом деле он Коля Лампочкин! Прочитала в газетке.
– В какой? В СПИД- Инфо? – я усмехнулся. – Слушай её больше. Нет, его не так зовут. Он Кайрат, а фамилия то ли Метов, то ли Ахметов, точно не помню, надо в Интернете посмотреть… хотя здесь пока негде, не провели ещё толком.
– Слушай, Макс, – Тамара повернулась ещё сильнее, насколько могла. – А ты помнишь, что в прошлом году в Шахтогорск приезжал Меладзе? Пел прямо на стадионе, на траве, его тогда приглашали на праздник шахтёров. Там же всю эту добычу москвичи держали, они богатые, вот пригласили.
– И что?
– Так это же всё теперь ваше! Пусть Кая Метова пригласят этим летом.
– Хм, предложу, – я пожал плечами. – Может, и привезут. Деньги-то есть.
– Ура! – она обрадовалась.
– Вот только где бы нам встать?
Я медленно проехал по улице рядом с рынком. Людей вокруг много, переходили дорогу как попало, а все хорошие места уже были заняты. Но мои знакомые меня выручили. Браток в сине-зелёном спортивном костюме и золотой цепью на шее широко заулыбался, махнул рукой, и поцарапанный красный Паджеро с зеркалом, примотанным изолентой, выехал на дорогу, уступая мне место. Я припарковал туда бэху, рядом к тёмно-красной девятке, и вылез.
– Ну чё, ребята? – я положил руку на нагретую крышу своей машины.
– Всё стреляемся, Волк, – Ваня Студент захохотал. – Твоя любимая шутка.
– Ты чего это, Ваня, на девятке-то опять ездишь? – я показал на его старую машину. – У тебя же другая тачка была.
– Да, Волк, тут такое, – Студент махнул рукой. – Бэха Иваныча на ремонте, запчастей ждёт, и Крузак мой старый тоже, я его вообще расколотил вчера. Только девятка под рукой была, завтра чего-нибудь другое возьму.
– Ты же не пьёшь за рулём, уже давно. Как умудрился разбить?
– Так не по пьяни, за городом перевернулся, под Быркой, – он показал на пластырь на лбу. – У меня-то ладно, башка чугунная, ха! А вот у Ганса сотрясение, ещё ногу сломал. Ладно, девяточка-то послушная, на ней пока гоняю. Кстати, Антонов ваш говорил, у тебя чё, реально в Питере Мерс есть?
– Да, но пока не буду сюда привозить, там останется.
– Ладно, буду в тех краях, проверю. А ты Антонова давно видел? Яха Шаман говорил, его сотый крузак уже таможню прошёл, скоро сюда придёт. Он через нас его брал, а Яха дозвониться не может.
– Увижу, передам.
– Если что, тоже заказать себе можешь. Но тачка новая, этого года, растаможка горы бабла стоит.
– Ко мне там едет джип один, крутой, покажу потом. Ладно, Ваня, мне пора.
– Покеда, Волк!
Студент отправился по своим делам, а я с Тамарой под ручку пошёл в сторону магазинов.
– И правда, Мерседес есть? – удивилась она. – Ты не говорил.
– Приедем в Питер, посмотришь. А то из-за этого Мерседеса один человек даже здороваться со мной перестал, настолько себе его хотел.
– А кто? – спросила Тамара. – Макс, а это не директор там ваш?
Я присмотрелся, и это правда был Антонов. Он только что вылез из чёрного комбинатовского Шевроле, на котором его возила охрана, и решительно направился ко мне. Что-то серьёзное, раз решил заговорить со мной, потому что из-за Мерседеса он был сильно огорчён.
– Слушай, Волк, – произнёс он и вытер вспотевший лоб клетчатым платком. – Разговор есть. На пять минут. Увидел тебя, тормознул побазарить.
– Что случилось?
– Тут ко мне тип один приезжий в друзья набивается, – Антонов огляделся. – А у меня на таких чуйка, что он что-то замыслил. Что-то недоброе такое. Можешь со мной с ним на стрелку сходить вечером? Он в том ресторанчике мне встречу назначил.
– И кто он?
– Какой-то хрен бородатый с Москвы, и он очень просил, чтобы я не говорил тебе о нём, – Антонов убрал платок в карман. – Зовут Ахмед, и вроде ты его знать должен. Хитрый он, как я, вот и не верю.
– Знаю его. Говори время, я подъеду.