Посередине ночи Одинцова разбудили крики, фырканье лошадей и шум сталкивающейся стали. Он раскрыл глаза и резко вскочил, готовый отразить любую атаку, и сразу сообразил, что отражать ему нечего, поскольку он заперт в арестантском фургоне. Ледяной, казавшийся уже нескончаемым дождь помог ему быстрее разобраться в ситуации. Из сухого закутка Сергей выскочил на мокрую половину и тут же промок.
– Чего всполошился? – недовольно спросил его Лех, поднимаясь с пола.
– Чего это они там расшумелись?
Шустрик тут же насторожился, прислушался к шуму снаружи и бросился к единственному окну. Серега, не взирая на дождь, потеснил его. Вдвоем они пытались рассмотреть в ночном мраке, что происходит. Получалось у них плохо. Были видны только какие-то огненные точки, кружащиеся по лесу, а шум нарастал со всех сторон. Понятное дело, что кто-то с кем-то сражался, только вот ни черта не видно. И это злило и заставляло нервничать. Причем не только Сергея.
Мелькнула какая-то смазанная тень и в стену фургона вонзилась стрела. Промахнись она на пару сантиметров, Сереге было бы уже не до побега. Он отпрянул в испуге в сторону. Только что разминулся со смертью. И пусть теперь Танька его и дальше «невезучим» зовет, неправда это. Тут же он вспомнил, что с Таней они вот уже как три недели расстались, да и вряд ли увидятся в свете последних событий. За этими мыслями и стрела, и промазавшая смерть как-то отодвинулись на второй план. Вновь вернулось любопытство, и он прильнул к окну, беря пример с Леха. Прилетевшая стрела его даже не заставила моргнуть. Видно к таким делам он давно привыкший.
Они появились со всех сторон. Закованные в тяжелую броню, в шлемах, исполненных в виде свирепой кабаньей головы, с копьями наперевес воины накинулись на оборонявших кортеж князя Боркича рыцарей. Те ожидали нападения, поэтому успели построиться и встретить врага. Первые ряды с громким лязгом столкнулись и пошла мясорубка.
Серега вытянул шею, прильнул, расплющив об решетку лицо, и увидел, что карета князя лежит неподалеку, опрокинутая на бок. Отломанная видно в падении дверца валяется рядом, и никого внутри. Интересно, князь успел сбежать, или сейчас сражается вместе со своими рыцарями? Найти ответ на этот вопрос Серега не успел. Лех ткнул его локтем в бок и яростно зашептал:
– А ведь это, чудак-человек, просто удача, что верчеры напали на княжеский поезд. Теперь мы под шумок можем попробовать дать ноги.
– Слушай, кончай меня называть чудаком. Я Сергей Одинцов. Мне других имен не надо. И кто такие верчеры?
– Верчеры это вон те кабаньеголовые. Рыцари барона Верчера. Он давно поругался со всеми своими соседями и ведет по сути разбойничий образ жизни. А с нашим князем так вообще на ножах. Боркич помнится женился на его старшей дочери, а год назад схоронил ее. Поговаривают, князь умучил бедняжку в своем замке. Барон поклялся ему отомстить. Видно сейчас он и пытается это сделать.
Где-то в глубине леса пропел рожок. Танцующие огненные пятна стали приближаться и оказалось, что это факелы, которые держат в руках кабаньеголовые рыцари. Похоже, к верчерам пришло подкрепление, и княжеским солдатам грозит скорая и неумолимая расправа. Они сбились в кучу, ощетинились клинками и замерли в ожидании последней схватки.
– Слушай, Одинец, чего стоишь столбом. Быстрее, помогай давай.
Сергей обернулся и увидел, что Лех времени зря не терял. Он засел в углу и усиленно долбил каблуком башмака по доскам пола.
– Тут крыса доску погрызла, да и гниль свое дело сделала. Надо быстрее выбираться, пока верчеры не пустили наших ребят на колбасу. Поверь, у барона в плену тоже сладко не будет. Посадит в подвалы и будешь с утра до вечера динамо-колесо крутить, – ворчал Лех, старательно колотя ногой по доске.
– Что крутить? – переспросил Серега, заинтересовавшись последним словом Шустрика.
– Ты что издеваешься? Или умом тронулся окончательно? Помогай, давай, пока еще не поздно, – яростно зашипел Лех.
Одинцов бросился к нему. В это время сильный удар в правый бок арестантской кареты сбил его с ног. Карета перевернулась. Серега пребольно ударился о потолок клетки и упал, при этом сильно ушибив руку. Лех тоже потерял ориентацию, покатился кубарем по доскам, ударился в стену, тут же вскочил на четвереньки и бросился назад. От удара доски кареты треснули и в том месте, где трудился Шустрик сиял пролом, сквозь который можно было без труда протиснуться.
Первым выбрался Лех и вытащил Серегу.
Они отбежали в сторону и укрылись за тушей убитой лошади. Неподалеку от нее неподвижно лежал рыцарь. Грудная пластина его была глубоко вдавлена внутрь, неестественно вывернутая голова – все указывало на то, что с жизнью он расстался при падении. При этом недолго мучился.
Одинцов выглянул из укрытия, и чуть было не расстался с жизнью. Неизвестный стрелок чуть промазал, и стрела вонзилась в труп лошади. Серега пригнулся. Вскоре рядом показалась голова любопытного Леха. Им было на что посмотреть.
Перед глазами беглецов разворачивалось ночное сражение. Верчеров было куда больше боркичей. Только в первые минуты сражения они уполовинили княжеский отряд. Дорогу устилали трупы в плащах со скрещенными мечами и золотыми лилиями. Сергей насчитал тринадцать тел. Оставшиеся в живых спешились и сбились в кучу возле поваленной арестантской кареты. Навалившиеся со всех сторон враги не спешили атаковать в лоб. Изредка набрасывались со стороны, покусывали и отступали в сторону. Княжеских рыцарей это злило, и они все больше и больше ошибались. Вот один из них обозленный ударом исподтишка заигрался и вырвался вперед. За что тут же поплатился. Пронзенный мечом насквозь он упал под ноги своим товарищам.
– Все. Побежали отсюда. Им долго не выстоять. Тут дело минут на пять, – прошептал на ухо Сереге Лех. – Пошевеливайся Одинец, если жизнь дорога.
Первые метров двести они проползли на брюхе, боясь даже голову высоко поднять. Тут и стрелу поймать можно, и мечом наотмашь. Добравшись до обочины, они свалились в овраг, где уже смогли смело встать в полный рост. Шустрик бросился бежать, увлекая Сергея за собой. Он бежал по лесу, словно дикий олень, ловко лавируя между деревьями. Сереге же такой вид спорта давался куда тяжелее. Каждая коряга норовила его уронить, каждая низко висящая ветка пыталась ударить его в голову, каждый куст цеплял за руки. К тому же бежать при скудном лунном свете для него выкормыша города оказалось тяжким испытанием. Он поклялся себе, если выберется из этого леса живым, обязательно гульнет от всей души: с морем пива, девичьими ласками и хорошей банькой, если конечно в этом мире уважают такую традицию. Если не уважают, придется заставить уважать.
Минут через десять усиленного бега, Лех внезапно остановился. Не успевший вовремя сориентироваться Серега пролетел на несколько шагов мимо, прежде чем встал. В недоумении он обернулся и увидел, что Шустрик что-то рассматривает на дне овражка. Вернувшись к Леху, Сергей тоже посмотрел вниз и увидел несколько мертвых княжеских рыцарей, небрежно закиданных еловым лапником.
– Это, по всей видимости, дозор. Он наткнулся на верчеров. Они его вырезали, – тоном классического сыщика, только трубки с крепким табаком и цилиндра не хватало, произнес Лех. – Лошадей взяли с собой. А трупы поскидывали вниз в овраг. Делали они это все впопыхах, поэтому и не сумели скрыть тела основательно. Знаешь, что я думаю?
– Даже не догадываюсь.
– Я считаю, что бегать безоружными по лесу, полному вооруженных и чрезвычайно злых людей, очень глупо. Так что надо спуститься в яму и добыть себе оружие.
Одинцов вновь заглянул в яму и судорожно сглотнул. Лезть в яму, полную трупов, и копаться среди них ему совсем не хотелось. Но Шустрик был настроен очень решительно.
– Кто полезет? – спросил он и тут же ответил. – Предлагаю твою кандидатуру.
– А почему это сразу я? – удивился Серега.
– Потому что Одинец от тебя на поверхности пока будет мало толку. Если враг появится, ты его только возле своего носа увидишь, а я смогу услышать метров за двести приближение бронированного коня. Мы еще и спрятаться успеем. Так что выбора нет. Лезть тебе.
Казалось, вся эта ситуация Леха забавляла, а вот Сергею очень не нравилась. Но делать нечего, пришлось спускаться вниз. Шустрик наклонил молодое деревце к яме, так чтобы его ветви свешивались и доставали до самого дна. Серег ухватился за них и аккуратно сполз вниз. После чего Лех отпустил деревце. Оно резко распрямилось, чуть было не вышибив Сергею глаз, но щеку ветка все-таки зацепила и расцарапала.
– Поаккуратнее там, – зашипел от боли Одинцов.
– Работай, давай, не отвлекайся, – послышалось ему в ответ.
Делать нечего. Чем быстрее он найдет что-нибудь колюще-режущее, тем быстрее выберется из могильника.
Раскидав лапник, он добрался до сброшенных впопыхах рыцарей. Хорошо, что они все больше напоминали поломанных железных солдатиков, а то при виде скрюченного в предсмертной судороге лица, он вполне мог бы и в обморок грохнуться. Помнится в прежней жизни (вот как это теперь называется, отметил для себя Серега), ему довелось как-то увидеть перед своим домом сбитую пьяным лихачем девушку. Она лежала, нелепо раскинув руки в стороны, а вокруг ее головы расплывался кровавый нимб. Эта безымянная девушка ему потом еще долго по ночам снилась.
С трудом ворочая железо, Серега дотянулся до первого меча, висящего в ножнах на поясе, и попытался его отцепить. Не тут-то было. Для начала пояс не желал расстегиваться. К тому же сам клинок застрял где-то под другим телом, и чтобы его вытащить, надо было потрудиться. Серега приподнял тело рыцаря, до чего же он тяжелый, и, оттолкнув его в сторону, высвободил клинок с ножнами. Рыцарь грузно свалился, загромыхав железом. Шлем слетел с его головы и откатился в сторону. Серега внутренне похолодел, отпрянув к противоположному краю ямы. Он зацепился ногой за чью-то ногу, больше напоминающую бревно, и упал, больно ударившись лицом об стальной рыцарский панцирь. Он был сильно покорежен, и в месте разлома скопилась густая засыхающая кровь, в которой Сергей тут же измазался. Почувствовав дурноту, он пополз назад и наткнулся на неприкрытое лицо мертвеца. Волей неволей он заглянул в глаза несчастного. Перед ним лежал молодой парень лет двадцати с густой рыжей шевелюрой, наметившейся бородкой и горбатым, видно пару раз переломанным носом. Рот раскрыт в беззвучном крике. Расширенные от ужаса глаза, смотрели на небеса.
Серега часто-часто задышал, пытаясь прийти в себя. Но в следующую секунду сверху на него кто-то навалился. Сперва он не разобрался и сильно саданул напавшего локтем. И тут же знакомый голос затараторил:
– Кончай драться. Времени нет. Лапник накидывай. К нам гости.
Спрыгнувший сверху Лех быстро развил деятельность. Вскоре они залегли в яме, спрятавшись среди мертвецов. Лапник добавлял маскировки.
– Какие гости? Ты с ума сошел, – заявил Серега.
Лежать в такой сомнительной компании было холодно и жутко.
– Крупный отряд приближается со стороны баронства. Вероятно еще один отряд верчеров. Лучше им на глаза не попадаться. Не разберут в спешке и зарубят. Переждем, целее будем.
С этим Одинцов спорить не стал.
Они затаились. И вскоре послышался приближающийся конский топот. Лех не ошибся. Пара десятков вооруженных рыцарей (разглядеть к какому лагерю они принадлежат, у них не получилось) пролетели мимо ямы. Двое задержались. Подъехали к самому краю и заглянули вниз. Сергей боялся открыть глаза, но любопытство взяло вверх. Сильно прищурившись, он посмотрел, но не увидел ничего, кроме стальных кабаньих голов.
– Смотри, никак наши постарались, – сказала одна голова.
– Точно наши. Передовой отряд вырезали, даже трофеи оставили, – сокрушенно похмыкала вторая голова.
– Не до них. Может, сбросим в яму пару игольников, вдруг кто живой остался? – предложила первая голова.
– Да зачем. По такому холоду от ран скоро сами сдохнут, – сказала вторая. – А вот место запомнить стоит. Негоже трофеи оставлять без присмотра. Тут почитай одних только доспехов на полсотни серебряных наберется.
– Так трофеи то не наши. Ребята сами за ними могут нагрянут.
– Кхм, да от законных хозяев может, никого уж в живых нету, – скептически хмыкнула вторая голова. – Ладно. Придет время, разберемся. Поехали уже.
Кабаньи головы скрылись из виду. Вскоре послышался удаляющийся конский топот.
Первым зашевелился, выбираясь из укрытия, Лех.
– Кажется, нам сегодня с тобой очень везет. Одинец, ты везунчик. Чего застыл, словно простуженный кноппер, пошевеливайся давай. Надо отыскать хотя бы пару зубочисток. А то так и будем по лесу с голыми жопами бегать, когда тут такие серьезные дядечки разъезжают.
Вдвоем было куда сподручнее мертвяков ворочать. Наконец, они отыскали пару мечей в ножнах, сняли с трупов и натянули на себя. Настала пора выбираться. Вот тут и ждало их настоящее испытание. Совсем недавно прошел дождь, и края ямы были мокрыми и скользкими. Земля вперемежку с глиной поплыла, так что забраться по стенке не получалось. Вызвав пару раз обвалы, и тем самым расширив яму, товарищи по несчастью застыли на месте, обдумывая как же все-таки выбраться из ловушки.
– Вставай, лучше мне на плечи. Попробуй дотянуться до края ямы и забраться наверх, – предложил Серега.
Лех с сомнением посмотрел на напарника.
Одинцов неверно истолковал его взгляд.
– По-другому не выйдет. Ты меня все равно не выдержишь. Маловат еще.
– Это кто? Это я маловат? – тут же возмутился Шустрик.
Уперев руки в боки, расставив широко ноги, он смотрелся, как молоденький бычок, впервые вышедший на бойцовскую арену. Того и гляди кровь в голову ударит и либо забодает насмерть, либо башку себе расшибет начисто.
– Да если бы не я, ты бы до сих пор трясся бы в арестантской карете, или тебя верчеры посекли бы.
От возмущения Лех даже слов найти не мог. Он стоял, разевал рот, а слова то не шли.
– Да ладно. Я тебе просто не стал мешать. Дал почувствовать себя героем, – откровенно издеваясь, заявил Серега. – Ты лезть наверх собираешься, или мы тут будем ждать возвращения кабаньеголовых.
– Это ты мне мешать не стал. Да мы бы давно уже на свободе были, если бы ты не удумал морду свою в грязном белье пополоскать, – продолжал ворчать Шустрик, забираясь Сергею на спину. – Ишь ты, какой чистюля нашелся.
Встав ему на плечи, Лех сначала побоялся распрямиться, потом все-таки, цепляясь за скользкую стену, выпрямился и попытался достать до края ямы.
Шустрик конечно оказался легким малым. Только после всех приключений последних дней, силенок у него явно не хватало. Одинцов чувствовал, что так долго не выстоит. А им еще предстояло продолжить путешествие по ночному лесу и скорее всего в темпе галопа.
– Давай быстрее, чего ты там телишься? – поторопил он Леха.
– А ты стой ровно, не гарцуй, будто тебе не терпится поссать, – получил он в ответ.
Наконец, Шустрику удалось зацепиться за край ямы, но стоило ему попытаться втянуть себя наверх, как край обвалился, запорошив землей глаза, как самому Леху, так и Сергею. Последний не удержался от крепкого матерного загиба. Лех удивленно посмотрел вниз и спросил:
– Это ты сейчас что сказал?
– Лезь давай, – прошипел Серега.
Переспрашивать Шустрик не стал. Со второй попытки ему все-таки удалось выбраться наружу. Он скрылся из виду, а Сергей обессилено плюхнулся на задницу, отмечая про себя, что присутствие мертвецов его больше не волнует. Отдохнуть ему не дали. Сперва в яму заглянул Лех убедиться, что с напарником все в порядке. Потом медленно опустилась вершинка молодого деревца. Ухватившись за нее, Серега взобрался наверх.
Оказавшись на твердой земле, он упал на спину, раскинув руки, и закрыл глаза. Блаженство оказаться среди живой материи и не чувствовать дыхание смерти у себя за спиной.
– Это ты, конечно, молодец, хорошо придумал, – заметил ехидно Лех. – Раз ты решил, верчеров или княжеских прихвостней дождаться, я тебе мешать не буду. Так что прощай!
Шустрик развернулся и собрался было скрыться в ближайших кустах. Серега тут же вскочил на ноги.
– Куда без меня? – возмутился он.
– Я так и думал, Одинец, что ты разумный человек, – оценил Лех.
Он так припустил с места, словно пятки ему адским огнем поджарили. Серега бросился за ним, хотя поддерживать такой темп после всех ночных передряг было безумно сложно. Да и болтающийся у пояса меч очень мешал. Пришлось отцепит его и взять в руки.
Но далеко убежать им не удалось.
Первым приближающийся конский топот услышал Одинцов. Он обернулся и увидел вдалеке надвигающиеся огоньки. Поравнявшись с Лехом, он срывающимся голосом крикнул:
– Нас догоняют!
Шустрик тоже обернулся.
– Попробуем где-нибудь спрятаться!
Только вот как назло нигде не было видно ни одного подходящего укрытия. Они метались по лесу, словно загнанные в ловушку волки, меж тем преследователи приближались.
Тогда Шустрик предложил взобраться на дерево. Ни ахти какое укрытие, но другого видно не было. Лех просто взлетел на самую верхушку, словно только и делал всю предыдущую жизнь, что по деревьям лазал. Сергей тут же вспомнил про «человека-обезьяну». Лорд Грейсток принял бы Шустрика в свою стаю. А вот у самого Сереги с лазаньем было не очень. В городских джунглях не больно то полазаешь. За такие проделки можно и на пятнадцать суток загреметь. Никто не поверит, что на трезвую голову такое можно учудить.
Преследователи неумолимо приближались. Уже слышны были громкие крики и улюлюканье, собачий лай и грохот железа. Пришлось поднажать. Вскоре Серега сидел на соседней с Шустриком ветке. Одной рукой обняв дерево, другой крепко сжав ножны с клинком. Положение, мягко говоря шаткое.
Долго сидеть не пришлось. На поляну перед деревом вылетело с десяток верчеров. Перед ними бежала свора рыжих собак. Они тут же окружили дерево, на котором укрылись беглецы, и, задрав головы кверху, оскалив пасти, залаяли яростно, привлекая внимание хозяев. Верчеры взяли дерево в кольцо. Дрожащий свет факелов высветил скрючившиеся человеческие фигурки в вышине.
Один из кабаньеголовых открыл забрало и, уставившись на беглецов, рявкнул:
– Смотри, каких пташек мои псы заловили?
– Да уж, Барк, диковинные птички? А они случаем не из силков князя Боркича упорхнули?
– Думаю что оттуда Серк. А если это собственность князя Боркича, то наш батюшка барон очень порадуется такой добыче.
– Только вот как же мы их оттуда снимем? – спросил Серк, рослый рыцарь, гарцевавший на белом скакуне с черной гривой. Он подъехал и встал вровень с Барком, предводителем отряда.
От других собратьев он отличался дизайном шлема. У его кабаньей головы был отломан один клык. Толи случайно в горячке боя, толи это такая авторская задумка. Сергей с любопытством разглядывал верчеров и, не смотря на видимую опасность, почему-то не боялся.
– Да сами слезут. Ну-ка, Грав, попугай птичек маленько, – потребовал Барк, обернувшись к одному из рыцарей.
Названный Гравом вытащил из притороченного к седлу чехла арбалет, взвел рычагом тетиву, наложил болт и прицелился.
В этот момент беглецы почувствовали себя очень неуютно. Шустрик попробовал вжаться в ствол дерева так сильно, чтобы самому стать деревом. Одинцов тоже проявил чудеса гибкости и попытался укрыться за стволом, выгнувшись так, словно он и не человек вовсе, а змея бесхребетная. Щелкнула спускаемая тетива, просвистел болт и впился в ветку, на которой сидел Лех. Шустрик отпрянул в сторону, и чуть было не свалился.
– Молодец, Грав, – похвалил своего воина Барк и повернулся к беглецам. – Ну что птички сами спуститесь, или вам помочь?
Серега посмотрел на Шустрика. Тот похоже пребывал в состоянии глубокого эмоционального обморока. Положение прямо-таки сказать ужасное. Если не спуститься, то этот Гаврик их мигом в ежиков превратит, а если все-таки спуститься, то тут снова клетка и рабские кандалы и это при лучшем раскладе. Так что при отсутствии выбора, приходится выбирать меньшую гадость. И все для себя решив, Сергей стал спускаться.
– Вот. Одна разумная птаха нашлась. А у второй похоже мозгов совсем нет, – тут же заявил Барк и рассмеялся.
И весь отряд кабаньеголовых зашелся в гоготе.
Лех, почувствовав, что говорят о нем, отмер и решил последовать примеру товарища.
Вскоре они стояли на земле, рядом друг с другом, прижавшись спинами к стволу дерева. Серега первым обнажил меч. Откинув в сторону пояс с ножнами, он взялся за рукоять двумя руками и набычился, готовясь к последней схватке. Он решил подороже продать свою жизнь. В рабство ему совсем не хотелось. И отчего-то он был уверен, что стрелять в них из арбалета верчеры не будут. Лех тоже меч вытащил, только выглядел он при этом очень неуверенно. Его растерянная поза говорила одно: «и как я тут оказался?».
– Смотри, Серк, а у наших птичек оказывается коготки есть, – удивленно заявил Барк.
– Так может пристрелить их как собак бешенных и всего делов? – предложил Грав, взводя тетиву арбалета.
– Зачем нарушать все веселье? Давайте, господа, позабавимся? Кто желает первым отведать свежее мясцо? – спросил Барк.
– Дозвольте мне, – вызвался Серк и, не дожидаясь разрешения, спрыгнул с коня.
«Ну, вот, похоже и все» – подумал Сергей.
Он очень сомневался, что им удастся выстоять против специально обученных рыцарей в мечном поединке. Но и сдаваться, поджав хвост, совсем не хотелось.
Одинцов вышел вперед, встал в стойку и приготовился биться насмерть.
Но внезапно капризная судьба опять вытворила финт, сохранивший беглецам жизнь и испортивший все веселье верчерам.
Вдалеке послышалось приближающееся пение боевых рогов. Судя по встревоженным лицам Барка и его сподвижников, помощь они не ожидали, значит, это княжеский отряд спешит забрать имущество Боркича. При любом варианте не стоит надеяться на свободу. Что в прорубь голым нырять, что в печку головой вперед лезть. Итог один будет.
– По коням! Уходим! – завопил Барк. – Этих с собой. Будут сопротивляться, пристрелите.
Серега не знал, что ему взбрело в голову. Он внезапно бросился вперед и ударил по мечу потерявшего бдительность Серка. Неожиданно ему удалось выбить меч из рук опытного рыцаря и, не долго думая, Одинцов заехал ему плашмя мечом по голове. Серк покачнулся, но удар выдержал. Кабанью голова так просто не возьмешь. Правда, хорошего настроения ему это не добавило. Насупив брови, он громко свистнул и протянул руку. Кто-то из рыцарей услужливо бросил ему свой меч. Серк поймал клинок и тут же набросился на Серегу. И на что он только надеялся. Что за мальчишеская выходка? В считанные секунды он оказался разоружен. Серк что-то гневно прорычал, перекинул меч в левую руку и от всей души вмазал Сереге в челюсть. Перед глазами помутилось. Ноги подкосились, и Одинцов рухнул на прелые листья, словно подпиленное гнилое деревцо. Сквозь ватный туман восприятия он услышал испуганный голос Леха:
– Сдаюсь. Сам сдаюсь.
Правда, судя по глухому удары, это ему не помогло. Серк и его от щедрот душевных приложил.
Двое спешившихся рыцарей подняли беглецов и перекинули поперек своих седел. После чего вскочили на коней и пустились вскачь вслед за удаляющимся отрядом.
Ничего из этой дороги Одинцов толком и не помнил. Сознание то возвращалось к нему, и он видел убегающую землю под ногами, проселочную дорогу или пожухлую траву, то вновь проваливался в беспамятство. Так продолжалось недолго. Наконец, перерывы бодрствования стали более продолжительными, и он стал цепляться за реальность. За ноющую боль в висках и в животе, за неудобную позу для передвижения, за хаотичные мысли, бьющиеся в голове, словно ночные мотыльки в освещенное окно. И у него получилось закрепиться в сознании. Первые несколько минут он просто болтался как куль с грязным бельем, не делая никаких движений. Пробовал наблюдать за проносящейся внизу дорогой, но тут же почувствовал прилив тошноты и попытался скосить взгляд, чтобы увидеть, где они. Худо-бедно получилось. И он увидел чернеющий вдалеке лес и какие-то домишки перед ним. Все это дико раскачивалось, так что он все-таки не удержался и проблевался прямо на ноги коню.
Отдышавшись, Серега попробовал задрать голову и посмотреть, как там Лех. Но седло мчащегося рядом коня пустовало. Он покрутил головой, выискивая товарища, но его нигде не было. Только мрачные летящие во весь опор, убегающие от смерти, верчеры.
Одинцов обессилено опустил голову. Сил на осмотр местных достопримечательностей больше не было. И тут началось самое интересное…
Он услышал свист рассекаемого воздуха, и внезапно перевозивший его конь остановился, словно налетел на невидимую преграду. В следующую секунду он стал заваливаться на бок, громко хрипя и фыркая кровавой пеной. В седле стало как-то очень свободно. Куда-то подевался сдерживающий пленника рыцарь. Серега понимал, если сейчас ничего не сделать, падающая лошадь просто плюхнется ему на голову. И тогда уж точно можно прощаться со всеми мечтами и надеждами. Он задергался изо всех сил и неожиданно обнаружил, что у него свободны руки. Верчеры удирали в такой спешке, что не удосужились связать пленников. Все равно были без сознания, а когда придут в себя, можно и кулаком в железной перчатке приголубить.
В последний момент Сереге удалось соскользнуть с коня и откатиться в сторону. Он приподнялся на локтях и осмотрел поле битвы. И было на что посмотреть.
Налетевшие со всех сторон, словно стая стервятников, княжеские рыцари в мгновение смяли верчеров. Постарались и стрелки. Двумя арбалетными залпами они перебили половину лошадей отряда, да изрядно подранили всадников. На поле битвы бегали и одинокие лошади, лишившиеся хозяев. На одной из таких Серега и углядел Леха Шустрика. Он не шевелился, висел вниз головой, а лошадь кажется обезумела. Если он в ближайшие минуты не очнется, то либо она скинет Леха себе под ноги и затопчет, либо унесет его прочь.
Одинцов попытался подняться. Затекшие ноги плохо его слушались, но он, сгорбившись, словно в стельку пьяный, побрел к мечущейся из стороны в сторону лошади Шустрика. Надо спасти товарища.
Окружающим было не до пленников. Кабаньеголовые отчаянно сражались с боркичами, но заметно уступали в количестве и силе. Князь очень не хотел терять свои покупки и отправил лучший хорошо вооруженный отряд им на выручку.
Безлошадного Серка загнали в угол. Дальше виднелся овраг и отступать некуда. Сразу три пеших рыцаря атаковали его. Он только и успевал, что отражать удары, но с каждым новым взмахом меча силы таяли. Исход поединка был предрешен. Но Серку все-таки удалось зарубить одного из нападавших. Он сделал обманное движение, словно собирался ударить справа снизу. Рыцарь купился, отклонился в сторону, и Серк страшным ударом рассек ему нагрудную пластину. Правда и сам не устоял. Он чуть качнулся вперед. Этого хватило, чтобы оставшиеся в живых рыцари завершили свое дело. Они напали одновременно. И Серк ничего не успел с этим сделать. Один удар пришелся ему в голову, изрядно помяв кабаний шлем. Другой скользнул по доспеху. Серк потерял равновесие. От удара по голове звенело в ушах и плыли круги перед глазами. И в следующую секунду княжеский рыцарь воткнул в него меч, угодив аккуратно в нижнюю часть живота под доспех.
Серк покачнулся и, не выронив клинок из рук, скатился вниз в овраг.
Тяжело пришлось и Барку. Не смотря на то, что в первую минуту боя, он поймал болт в плечо, в седле все же усидел. Вырвав из себя стрелу, он отшвырнул ее в сторону и бросился в самое пекло. Он рубил направо и налево, и княжеские рыцари под его натиском изрядно просели. Но вскоре, оценив угрозу, сразу четверо воинов взяли его в клещи. Они кружили вокруг него, нанося удары со всех сторон. И уже Барку пришлось переходить в глухую оборону. Тут не до геройства, живым бы остаться.
Барк трезво оценил сложившееся положение. Большая часть верчеров на земле. Оставшиеся отчаянно бьются, но долго им не продержаться, и тогда он принял единственно верное решение:
– Отступаем! – заорал он истошно и накинулся на боркичей с удвоенной силой.
Натиск дал свой результат. Среди врага образовался просвет, куда он бросил своего коня. Рубанув напоследок направо и налево, он пришпорил коня и скрылся в чаще леса. Те, кому удалось отбиться от противника, последовали за ним.
Тем временем Сереге удалось подобраться к лошади Шустрика. Она тоже немного поуспокоилась. Но все еще продолжала носиться из стороны в сторону, только вот больше не взбрыкивала и не фыркала.
Не боясь, что его услышат посторонние, Сергей закричал:
– Шустрик!
И это, кажется, помогло. Лех зашевелился. Только и лошадь, почувствовав, что на ее спине кто-то ерзает, стала взбрыкивать, намереваясь сбросить с себя ненужный груз. Наконец у нее это получилось. Лех скатился по ее крупу на землю. Избавившаяся от тяжкого груза лошадь тот час поскакала вперед, не разбирая дороги.
Сергей подскочил к Шустрику и перевернул его. От верчеров ему досталось основательно. Заплывшие синяками глаза, смятый нос, да разбитые в кровь губы. Неприятное зрелище.
– Идти сможешь? – спросил Серега, увидев осмысленный взгляд Леха.
Тот отрицательно качнул головой.
– Черт, – выругался Сергей.
– Не боись, Одинец, справимся, – разбитыми губами прошептал Шустрик.
Больше он ничего не успел произнести. Шум битвы на поляне стих. Можно было даже не гадать, кто вышел из этой битвы победителем.
Послышался лязг металла и перестук копыт и со всех сторон беглецов окружили княжеские рыцари.
– Что с этими делать? – спросил пискляво один из них, ткнув в сторону Сереги взведенным арбалетом.
Того и гляди тетива дрогнет и тогда уж точно ничего особого делать не придется. С трупа мало что взять можно. Да у Сергея ничего за душой и не было, по крайней мере в этом мире.
– Сейчас. Погодь. Тут разобраться надо. Если верчеры, то пустить кишки. Но как бы не ошибиться, – раздался гнусавый голос и к пленным подъехал массивный рыцарь в черном плаще, окутывавшем его доспех. По всей видимости, предводитель отряда.
– Кажется, верчеры этих поперек седла везли, словно добычу, – сказал один из рыцарей.
– Да и доспехов на них нет, – задумчиво произнес предводитель. – Думаю, что это и есть рабы нашего господина, а их надлежит доставить в целости и сохранности в крепость. Так что вяжите их, братцы, да айда домой.
Убивать их никто не собирался. И то хорошо. Писклявый и еще парочка рыцарей спешились и в мгновение скрутили беглецов. При этом Шустрик так артистично стонал, что хотелось ему бросить монету в шляпу за мастерство. Он пару раз подмигнул Сереге, чтобы тот не сильно тревожился.
Связанными их водрузили в седла перед рыцарями.
Несколько минут боркичи потратили на то, чтобы собрать трофеи. Раненных они безжалостно добили. После того как с законным правом на грабеж было покончено, спасательный княжеский отряд продолжил путь. На этот раз он возвращался в крепость к князю.
Трясясь в седле, Серега смотрел на громыхающих на каждом ухабе рыцарей и размышлял, отчего ему так не везет. Мало того, что попал в чужой мир, так еще и угодил в рабство. Все попытки побега обернулись неудачей. Теперь их везут в крепость, где ему предстоит стать бойцовым Волком. Развлекать местных дворянчиков на ристалище. Только Серега не отчаивался. Не удалось сбежать сейчас, обязательно получится потом. Главное веру не терять. А с верой у него был полный порядок.