Размашисто загребая воду руками, Бруно плыл со скоростью на зависть любому спортсмену-пловцу. Он даже не догадывался, что способен так стремительно двигаться, рассекая волны. Чувство, что вода – это родная стихия, пришло в его сознание, лишь только он провалился на глубину, спрыгнув с палубы лодки.
Рядом маячил утес, темным контуром закрывший на горизонте звезды. Стараясь не терять его из виду, Бруно сокращал расстояние с каждым взмахом руки. Наконец, почувствовав телом, как вода бурлит, обтекая огромные валуны, он остановился, нащупывая ногами каменистое дно, и нехотя побрел на берег. Узкая песчаная полоска отделяла джунгли от морского прибоя. Не раздумывая, Бруно раздвинул огромные листья и исчез в зарослях. Еще не решив, куда ему необходимо двигаться, он с шумом втянул воздух ноздрями и почувствовал, какой огромный и живой мир окружает его – под ногами и вверху на деревьях, на листьях и свалившихся сверху плодах. Но все это были мелочи, не опасные и не заслуживающие внимания. Чувство тревоги молчало. Зрение начало постепенно адаптироваться. Веки задрожали, сжимаясь, стремясь пропустить больше света, зрачки увеличились, принимая форму овала и расползаясь по глазным яблокам.
Теперь Бруно отчетливо видел все почти как днем. Он медленно оглянулся вокруг, поворачиваясь всем телом. Повсюду копошились насекомые, на ветках топтались испуганные и разбуженные птицы. На дереве у подножия утеса, рядом с лицом, Бруно увидел небольшую пятнистую змею. Он замер. До нее было не больше метра. Бруно внимательно рассматривал ее, прислушиваясь к себе, но по-прежнему никакой тревоги не почувствовал. Не обращая теперь на змею никакого внимания, он стряхнул ее, ухватившись за ствол дерева, и полез на скалу. Преодолев тридцать метров крутого подъема, Бруно поднялся на ровную площадку на вершине. Крошечное плато, не более пяти метров в диаметре, было старательно очищено от ползущей снизу растительности. Под ногами лежали сложенные аккуратной горкой ржавые металлические шары.
Внимание Лоренца привлек массивный предмет, назначение которого он не мог вспомнить. На деревянной, грубо сработанной станине лежал тонкий цилиндр из черного металла длиной почти с его рост. Бруно закрыл глаза, уходя в себя. Упрятанная глубоко в подсознание слабая человеческая память теперь была ему необходима. И он вспомнил. Так выглядели старинные и несовершенные пушки. Еще раз внимательно осмотрев орудие, Бруно заметил под одним из двух камней, которые закрывали пушку со стороны моря, углубление и лежащие в нем несколько небольших мешочков, заботливо прикрытых листьями от дождя. Порох – тут же всплыла в голове подсказка. Выставив ствол между двух камней, орудие смотрело в сторону моря, защищая вход в бухту.
Лоренц посмотрел по линии ствола и усмехнулся – в трехстах метрах отсюда стояла стояла подводная лодка, еще совсем недавно бывшая ему родным домом. В покачивающийся рядом с бортом надувной плот осторожно загружались темные силуэты.
С другой стороны, в бухте, стояла каравелла. Отвернувшись от моря, Бруно теперь пристально рассматривал поселок. Ни единого движения. Из одного из домов донесся одинокий собачий лай. Никем не поддержанный, он стих. И опять все поглотила тишина.
Еще не зная зачем, Бруно решил подойти к крайней, стоящей рядом с джунглями лачуге. Спустившись с утеса, он пошел по тонкой песчаной полоске, огибающей бухту, оставляя на песке следы босых ног. До поселка оставалось не более ста метров, когда неожиданно из джунглей донеслось рычание. Лоренц замер. Повернувшись вправо, в сторону листьев папоротника, скрывавших вход в зеленые дебри, он мысленно прощупывал скрытое от взгляда пространство. Реагируя на малейшую вибрацию почвы и веток, Бруно метр за метром исследовал ближайшие заросли. Ничего. Покачивались верхушки нескольких пальм под накатывающим с моря ветром, дрожали листья, сбрасывая капли росы, но движение неизвестного существа не определялось.
«Так мне его не взять», – подумал Лоренц, заглядывая внутрь себя и пытаясь определить, что у него еще есть в арсенале новых проснувшихся возможностей.
Эмоции! – всплыла подсказка. Он замер, настраивая мозг на прием необходимой информации, пытаясь представить, что сейчас видит и думает притаившийся объект опасности. Лоренц вздрогнул. Неожиданный всплеск голодной злости и неконтролируемой ярости окатил его чувства. Указывая на источник излучения, вдалеке на деревьях, появилось белое колышущееся пятно. Размытое и пульсирующее, оно удалялось, обходя уснувший поселок по большому кругу.
Теперь информации было достаточно; крупный и опасный хищник – классифицировал мозг Бруно полученные данные, одновременно обдумывая, что он может ему противопоставить. Но никаких вариантов не возникало, сознание предпочитало решать проблемы в момент их возникновения.
Понаблюдав еще немного за удаляющимся и исчезающим пятном, он встряхнул головой, обрывая связывающую с хищником нить, и пошел к границе поселка.
Не удивляясь, но с интересом Бруно обдумывал свои новые появляющиеся возможности, принимая их как само собой разумеющееся приложение к неожиданно свалившейся на него награде, имя которой – совершенство.
Не дойдя до крайней хижины десяток шагов, он остановился. Деревянное строение с широкими щелями в стенах стояло на самой границе между джунглями и деревней. Заднюю стену оплетали лианы, передняя, с входной дверью, смотрела на пристань.
Лоренц отчетливо почувствовал присутствие людей, их разделяла лишь тонкая преграда из почерневших досок. Что дальше? Он стоял, ожидая внутреннего импульса к действию, подобного тому, который заставил покинуть лодку и плыть к берегу. Но внутренний голос молчал. Подождав еще немного, Бруно свернул в сторону джунглей и скрылся в листьях папоротника. Под ногами зачавкала песчано-глинистая жижа. Спрятавшийся в высокой траве ручей приятно холодил ноги. Невольно повторяя путь хищника, Бруно двинулся против течения ручья, огибая по дуге поселок. Раздвигая в стороны цепляющиеся за тело лианы, он удалялся от морского прибоя, все глубже и глубже забираясь в буйные заросли тропической растительности.
Неожиданно он услышал рядом чье-то присутствие. Громкие и гортанные голоса выкрикивали что-то на незнакомом языке. Людей было как минимум двое, один говорил, почти срываясь на крик, другой отвечал тихо, но твердо. Казалось, они ожесточенно спорят, не замечая ничего вокруг. Бруно попытался разглядеть людей по направлению приближающегося звука. Но стена из стволов пальм была непроницаема. Раздвинув свисающие ветви, он вышел на небольшую поляну и остановился, замерев. С другой стороны к поляне, с треском разламывая сучья под ногами, приближались незнакомцы.
Бруно попробовал прощупать их эмоции. Теперь получилось гораздо проще. Сразу же сквозь деревья замаячили туманные, колышущиеся силуэты. Их было трое, но один был значительно ниже других. Целая буря чувств хлынула в голову Лоренца. Здесь были злость и ненависть, жажда крови и желание добраться к цели. Но самым сильным, забивая другие эмоции, был страх. Исходил он от меньшего пятна, колышущегося между двух других.
Ветви разошлись в стороны, и на поляне появились двое бородатых мужчин в высоких, измазанных глиной сапогах и широкополых мятых шляпах. Ругаясь, они волокли под руки связанного, почти голого человека. Вся его одежда состояла из грязного лоскута разорванной тряпки на поясе и пучка листьев, невероятным способом удерживающихся на бедрах. На шее виднелась туго затянутая петля, дальше веревка шла по спине и опутывала в локтях руки. Спускаясь к ногам, она заканчивалась огромным узлом на ступнях. Вытащив свою жертву на середину поляны, бородачи остановились, тяжело дыша. Серые рубахи были мокрыми от пота. Теперь Бруно стоял, скрыв свечение руки под курткой, в метре от них, но они его не видели. Это забавляло. Он их рассматривал и мог потрогать рукой, но для незнакомцев вокруг была непроглядная темнота. Бросив на траву пленника, мужчины опять начали спорить. Рассматривая широкое и короткое мачете на поясе одного из них, Лоренц неожиданно встретился взглядом с лежащим на земле туземцем.
«Он меня видит!» – понял он.
Сделав шаг от дерева, со стволом которого он сливался в темноте, Бруно положил правую мерцающую руку на плечо стоящему к нему спиной мужчине.
– А-а! – истошно заорал бородатый и как подкошенный рухнул к ногам Лоренца. Слетевшая шляпа скрылась в траве.
От сильнейшего всплеска ужаса, ударившего в голову, Бруно поморщился. Он все еще продолжал прослушивать их чувства.
Второй выхватил зеленое от сока лиан мачете и угрожающе выставил перед собой, стараясь разглядеть появившийся темный силуэт. Наконец, рассмотрев, что перед ним человек, он с выкриком двинулся на Лоренца, размахивая своим оружием.
Его напарник, оправившись от страха, отползал и, уперевшись спиной в ствол дерева, еще недавно скрывавшего Бруно, пытался встать.
Не шевелясь и рассматривая описывающее круги мачете, Бруно выставил вперед правую руку и сомкнул кисть на лезвии. Бородатый остановился, пытаясь вырвать свое оружие двумя руками, и, выпучив глаза, смотрел на светящиеся перед ним пальцы. После нескольких безуспешных попыток мужество окончательно покинуло его. Взвизгнув, он разжал руки и бросился в заросли, окружающие поляну. Крики и треск ломаемых веток переполошили спящие джунгли, подняв в небо стаи птиц.
Повернувшись к уже поднявшемуся на ноги и упирающемуся спиной в ствол дерева второму мужчине, Бруно сделал шаг. Бородатый сжался, приготовившись к рывку вслед за товарищем. На мгновение опередив его, Лоренц выбросил вперед левую руку и сомкнул кисть на его шее, правую, все еще сжимающую за лезвие мачете, он поднес к перекошенному ужасом лицу. Бородач, вдруг тихо выдохнув, захрипел и обмяк, оседая на мокрую землю. От него неприятно пахнуло спиртом. Бруно с удивлением смотрел на торчащие из травы сапоги. Он видел, что человек жив, но не чувствовал никаких эмоций, чувства, переполнявшие еще секунду назад это тело, теперь будто выключили рубильником.
Переступив лежавшего лицом вниз мужчину и потеряв к нему интерес, Лоренц подошел к туземцу.
Он отчетливо почувствовал вспыхнувший в сознании импульс. Какое-то звено в цепи его действий замкнулось – он сделал правильный шаг. Перехватив за рукоятку мачете, Бруно рассек веревки, связывающие лежащее перед ним тело. Туземец уткнулся лицом в грязь, боясь повернуть голову, его сотрясала крупная дрожь. Страх парализовал его и мешал Лоренцу сосредоточиться. Бруно пришлось изрядно постараться, чтобы поставить туземца на ноги. Он стоял, согнувшись, и закрывал лицо руками, боясь взглянуть на своего спасителя. От него разило сильным мускусным запахом. Теперь Бруно мог рассмотреть дикаря. Оба уха были проткнуты остро заточенными деревянными иглами, лицо и тело пестрели красными узорами, нарисованными глиной, смешанной с кровью. Волосы делились на мелкие пряди, для крепости промазанные грязью. На смуглой шее отпечатался кровавый след от веревки.
Лоренц замер. Он вновь услышал чьи-то голоса. Теперь они едва прослушивались со стороны, откуда он недавно пришел. Бруно насторожился, напрягая слух. На фоне плещущих в берег волн тихо перешептывались несколько человек. Что-то знакомое слышалось в их голосах. Затем он понял, что это высаживаются на берег моряки с подводной лодки.
– Иди. – Он толкнул туземца в спину.
Дикарь не двинулся с места, еще сильнее задрожав всем телом. Бруно взял его за плечо и подвел к бреши в зарослях, еще не успевшей закрыться после появления незнакомцев. Еще раз толкнув туземца, он махнул рукой, указывая направление, и повторил:
– Иди.
Сделав несколько шагов, дикарь остановился, ожидая подвоха. Наконец, сообразив, что свободен, он часто закивал головой и несмело двинулся по едва заметной тропинке, раздвигая листья папоротника. Бруно шагнул за ним, стараясь не терять из виду смуглую, измазанную бурой грязью спину. Сделав не более десятка шагов и постоянно оглядываясь, туземец неожиданно остановился, повернулся, приложил руку к груди и произнес:
– Муну.
Бруно остановился, на секунду задумавшись, скривился и ухмыльнулся. Дикарь пытается с ним знакомиться. Толкнув его в третий раз в спину, он повторил с металлом в голосе:
– Иди.
– И-иди, – растягивая и пробуя на вкус новое слово, повторил Муну. Теперь, посчитав, что церемония знакомства состоялась, он потрусил по тропе.
Бруно бежал сзади, сохраняя дистанцию в полтора метра. Туземец, оглянувшись и заметив, что для белого человека совсем не тяжело бежать рядом, заметно прибавил темп. Для него это был естественный способ передвижения по джунглям.
Тропа то исчезала вовсе, то переходила в широкие, затопленные разлившимися ручьями поляны. Свисавшие лианы путались под ногами, колючие ветви били по лицу и царапали кожу, оставляли красные полосы на теле.
Так они бежали уже больше часа. Бруно не чувствовал боли, хотя ноги кровоточили, правое колено было разбито и заметно почернело. Не было и одышки от изнурительного бега. Тело теперь само задавало собственный ритм, выжимая из мышц предельную нагрузку.
Неожиданно Муну остановился как вкопанный. Бруно едва не врезался в его спину.
Лицо туземца исказилось гримасой животного ужаса. Перестав дышать, он смотрел загипнотизированным взглядом перед собой. На поваленном стволе, преграждавшем им дорогу, сжавшись для прыжка, замерла огромная пятнистая кошка. Поблескивая зелеными глазами и выпустив черные когти, она нервно покачивала хвостом.
Запоздало взорвалось в голове ярким огненным шаром чувство опасности. Бруно замер. Доверившись интуиции туземца, он прекратил прощупывать окружающее пространство, сосредоточившись на созерцании глубин собственного мозга. И теперь, впервые за последнее время, пребывал в растерянности, не зная, что предпринять. Не было времени классифицировать животное и обдумать меры противодействия. Секундный выигрыш во времени объяснялся легким замешательством зверя из-за того, что их было двое. Будь сейчас Муну один, лежать бы уже ему в траве с разорванным горлом. Но решение хищник уже принял, вздулись мышцы под пятнистой кожей. Обнажились белые клыки. Глаза сверкнули зеленой злобой.
Время для Бруно будто остановилось. Все! Сейчас могучая пружина из стальных мышц бросит пятнистую машину убийства им на грудь. Уходили последние доли секунд, а Бруно по-прежнему не знал, что делать. Как завороженный он смотрел в горящие хищной яростью глаза.
Дальше все произошло само собой. Стремясь опередить хищника, в голове проснулась неведомая сила. Импульс опасности увеличился на порядок, превратившись из огненного шара в полыхающее пламя, и, умело отраженный, будто зеркалом, стремительно рванулся в сузившиеся зрачки зверя.
Хищник замер. Звенящие от напряжения мышцы свело судорогой. Огонь в глазах погас, сменившись тусклым мерцанием страха и удивления. Не поняв откуда, но явно почувствовав угрозу своей жизни, зверь вжался в ствол дерева, с тревогой озираясь по сторонам. Утратив всякое желание охотиться, он прыгнул, пролетел мимо окаменевшего Муну и исчез в прогнувшихся ветках кустарника.
Бруно шумно выдохнул, чувствуя, как затихающими волнами колышется, успокаиваясь, его мозг.
Взгляд туземца теперь излучал благоговение. Он рухнул лицом в траву, вытянув перед собой руки в направлении Бруно.
«Опять», – подумал со злостью Лоренц. Поведение дикаря начинало его раздражать. Он произнес ледяным голосом:
– Встань и беги.
Муну не понял незнакомых слов, но властный голос и красноречивый жест сделали свое дело. Он поднялся и, заискивающе взглянув на Лоренца, пошел вперед.
И вновь их хлестали ветви и лианы пытались накинуть петли на шеи. Муну бежал, уворачиваясь от летевших навстречу острых сучьев и загораживающих видимую только ему тропу шипастых кустарников. Бруно несся за ним, как многотонный локомотив, проламывая себе дорогу и не очень-то жалея собственное тело.
Теперь он постоянно прослушивал и прощупывал своими ощущениями пролетавшие мимо джунгли. Пару раз он заметил и оценил как потенциально опасных крупных существ, лежавших на берегу мелкого водоема под широкими листьями водяных растений. Но такой мощный спектр чувств, исходящий от свирепой кошки, больше не встречался.
Когда чистая синева рассвета начала пробиваться сквозь густые кроны деревьев, Бруно неожиданно услышал далекий шелест прибоя. Он понял – они пересекли остров и теперь находятся на противоположном побережье, свободном от деревьев и усыпанном камнями. С другой стороны темной стеной высились джунгли.
От лавины света, обрушившейся сверху, Бруно на мгновение ослеп. Глаза конвульсивно задергались, изменяя форму и сужая зрачки. Когда зрение адаптировалось, Лоренц увидел около двух десятков свитых из толстых веток и обвязанных нитями лиан, будто птичьи гнезда наоборот, небольших хижин. Из них несмело выглядывали похожие на Муну туземцы. Несколько дикарей, раскрашенных красной и голубой глиной, заняли центр поляны, угрожающе выставив перед собой длинные заостренные колья. Муну обошел их и направился к хижине, возле которой стоял туземец с длинными, заплетенными в многочисленные косички волосами. Тело его было раскрашено поярче других. Муну упал перед ним на колени и уткнулся лицом в траву. Раскачиваясь и подвывая, он начал рассказ о своих приключениях. Его соплеменники слушали, с нескрываемым трепетом поглядывая на Лоренца.
Бруно напрягся, пытаясь услышать общее настроение. Закрыв глаза, он обхватил голову руками. Толпа гулом ужаса и удивления отреагировала на его правую руку.
Нет, никакой опасности Лоренц не услышал. Здесь витала атмосфера первобытного страха. Он шагнул в сторону туземцев, и толпа тут же поспешила расступиться. Бруно пошел плавными, растянутыми шагами в сторону вождя, показывая всем пустые руки. Возле одной из хижин он заметил лежащего на траве ребенка с закрытыми глазами. Девочка, не старше десяти лет, еще была жива. По бледному лицу ползали жирные мухи. На распухшем плече виднелись два отверстия с черными краями от змеиного укуса. С каждой минутой искры жизни угасали в маленьком смуглом теле. Никто из соплеменников не обращал на нее никакого внимания. Змеиный яд уже завершал свое дело, это было ясно всем, и с ней уже простились, позабыв о ее существовании.
Что-то шевельнулось в темных глубинах души Бруно. Он удивился. Нет, ему были абсолютно безразличны мучения девочки. Удивительно и неприятно было то, что на волю пытался вырваться слабый и хилый человеческий росток. Бруно считал, что со всем человеческим, путающимся у него под ногами на пути к совершенству, он уже покончил. Но волна жалости и человеческой слабости продолжала расти. Это становилось невыносимо. Посыпались образы, замелькали лица. Кажется, у существа, которое раньше владело этим телом, была сестра, похожая на обреченного ребенка. Голова раскалывалась от взбунтовавшегося человеческого «я». Сознание раздваивалось и терялось в болезненной борьбе с самим собой. Бруно чувствовал, что теряет опору, твердыню своего нового совершенного разума, с таким трудом созданного на жалком фундаменте слабого человека. Просчитав с математической точностью возможность угрозы столь желанному процессу мутации в совершенство, впервые мозг нового Бруно искал компромисс.
Да! Он уже многое умеет и знает. Да! Вероятнее всего, что он сможет помочь погибающему ребенку. И он сделает это! Но взамен человеческое существо, прячущееся в недрах его сознания, исчезнет без следа и навсегда. Закипавшая волна жалости замерла и покатилась назад.
Сделка заключена.
Лоренц присел возле задыхающегося ребенка и накрыл рану зеленой ладонью. Еще не зная, что делать дальше, он закрыл глаза и увидел действие змеиного яда. Кровь сворачивалась, образовывая сгустки, которые закупоривали кровеносные и легочные сосуды. Сердце из последних сил проталкивало густую кровь. Громадное внутреннее кровоизлияние стало причиной падения кровяного давления. Не зная медицинских терминов или состава змеиного яда, Бруно понимал, что так оно и есть. Рука задрожала, излучая широкий спектр частот, очищающих кровь и убивающих яд.
Лоренц сидел, дрожа от напряжения, в кругу обступивших его туземцев. Сосредоточившись, он не видел никого вокруг. Борьба за жизнь оказалась не такой простой, как показалось вначале. Солнце повисло в зените, когда он наконец понял, что победил. Бруно шумно выдохнул и открыл глаза. Первое, что он увидел, – широко раскрытые и мокрые от слез глаза ребенка. Что-то шевельнулось и легким дуновением прокатилось, исчезая, по росе на траве, по тонким стеблям красных цветов, разбросанных вокруг, по дрожащим листьям на ветру. Шевельнулось и затихло. Бруно понял – порвалась последняя связующая нить. Последние человеческие крохи его сознания погибали, растворяясь в небытии. Ему даже показалось, что новый чужой разум тронула легкая щемящая грусть.
Сделка состоялась.
Теперь ничего не стоит на его великом пути.
Он получил то, что хотел. Чистый разум, лишенный опутывающих чувств и эмоций. Мозг, изменяющий и совершенствующий себя. И четкая цель, определенная в двух главных для него словах – мутация в совершенство.
Лоренц встал и огляделся вокруг. Что он здесь делает? К чему эти окружающие его пигмеи? Но уйти не давал внутренний голос, посылая подсказки – где-то здесь находится недостающий элемент для общей картины под названием: формирование нового Бруно. Он должен его понять и найти.
Не обращая ни на кого внимания, Лоренц вышел на середину поляны, заменяющей туземцам площадь. Он чувствовал: внутри него происходит таинственное движение, будоражащие воображение процессы. Окружающие лица смазались, кроны деревьев закружились и слились в сверкающий хоровод. Вселенная вновь наваливалась, вытесняя ненужные ощущения реальности. Засияли далекие миры, таинственные цивилизации манили и гипнотизировали.
Бруно сел, скрестив ноги, закрыл глаза, почти остановил дыхание и сердце. Тело приобрело каменную твердость. Обрушившийся дождь смывал кровь вместе с выпадающими волосами. Самые смелые туземцы отваживались потрогать его, но Бруно было все равно. Дистанция, разделяющая их, измерялась миллионами световых лет.