Несколько дней в тревоге провел князь Владимир. Никак не мог он успокоиться и прийти в себя, все казалось ему, что какая-то грозная сила против него выступать собирается.
Он с ужасом слушал странников разных и чародеев, и понимал, сколько против него настроено было людей и воителей разных.
И знал он тех, с кем надо было бороться яростно ему.
Калин – царь лютует, все грозится напасть на него, и хотя пока еще он викингов ждет и наемников набирает, но ведь наступит такой момент, когда соберется он в поход свой, и что тогда?
А как озверел Соловей – разбойник. Говорят, он в разных обличиях на путях-дорогах появляется, всех подряд грабит, насильничает, убивает. Трудно даже сказать насколько казна княжеская обеднела из-за этого проклятого типа. Но сколько не гонялись за ним славные княжеские воины, в лучшем случае они только следы его видели, а в худшем – понять даже не могли, зверь перед ними или человек, и что ему нужно было от них. Иногда мертвыми некоторых из них приносили, и ужас застывал на лицах тех, кому от него удалось сбежать. И такие жуткие истории рассказывали воину, что князь и сам потом ночами спать никак не мог, окружали его чудовища и душили.
Может, что-то и преувеличивали его воины, чтобы собственную немощь и трусость оправдать, да не много, судя по всему. Одно было понятно – перепугал он, да в грех ввел многих.
Да и про Идолище поганое говорили часто. Не разобрать по этим рассказам, зверь или человек это, никто из живых людей не видел его вроде, а если видел, то не узнал. Но слышали многие, и о тех бедах, которые обрушил он на земли русские, знали хорошо. Вот так все в русском княжестве и происходило. Не было здесь заступника сильного да бесстрашного, храброго до бесшабашности, который бросился бы, да разметал, разорил разбил всех, и привез бы на княжеских двор плененными всех Идолищ этих, тем самым славу и почет себе заслужил, князю бы все богатства сохранил, а вассалам и холопам его спокойную жизнь обеспечил.
Странные сны и видения одолевали князя в те дни. Хотелось ему заглянуть в будущее и поискать богатыря для себя. Не век же ему и земле русской беззащитной оставаться придется. Князю негероического склада герой необходим. Вот он только и делал, что встречных и поперечных о таком и расспрашивал. И очень дивился Владимир тому, что и старые богатыри, уже проверенные в схватках, и молодые да ранние не особенно рвались к нему в помощники, словно старались они обходить его стороной.
Собрав посланников своих, понимая, что с киевлянами каши не сваришь, отправил он их подальше, и строго наказал, разыскать и привезти ко двору его такого богатыря, даже если насильно его тащить придется.
Ожидание казалось бесконечным. Уже и надежды всякие таять стали. Никто не появлялся на дворе княжеском. Узнав о последней княжеской заботе, усмехнулась Рогнеда:
– Ишь, захотелось ему дурака найти, чтобы славу его множил, да помогал ему жить и здравствовать. Сам сколько скверных дел натворил, и хочет, чтобы другие что-то делали для него. Ни в чем не собиралась она мужу помогать. Совсем чужими они были.
№№№№№№
Илья уже несколько дней пропадал в кузнице. Кузнец с удовольствием припомнил старые добрые времена викингов, когда делал для него оружие и доспехи по нему подгонял отцовские. Самыми лучшими латами и кольчугами запасался он. И готовился герой к новой жизни – пора была наверстывать упущенное.
Когда померил он латы, очень тяжелыми они ему показались. Но стал он разминаться и привыкать к ним, зная, что без них ничего не сможет он в жизни новой совершить. Он был упрям и не отступал не перед какими трудностями.
Видя, как упорно парень идет к своей цели, бес оставался им доволен. Он знал, что не ошибся в нем и когда будет нужно, придет ему на помощь. Но он подозревал, что со многим тот и сам управится.
– И далеко ты путь держишь? – оглядывая воина, спросил его кузнец.
– В Киев, к княжескому двору собираюсь, много раз видел во сне, что там и найду свою судьбу. Только сначала надо пути-дорожки туда расчистить и себя показать, – принял он в тот день судьбоносное решение.
– И когда он только успел? – вырвалось у беса, все обмозговать и понять, что ему делать надо было вовсе не так просто. Еще вчера мир был так далек, дела ему до него не было.
Он и не подозревал, насколько скор оказался Илья, как много разных духов помогало ему на пути его трудном.
– Он говорит о прямоезженной дороге, – догадался бес, – надо будет с Соловья-разбойника видно начинать. Он нашей первой жертвой оказаться должен. А то, что этот богатырь с ним расправится, сомнений у него не было никаких. От радости Мефи почесал свои ладони, как замечательно все складывалось в те минуты.
Богатырь забрал одеяние свое, расплатился с кузнецом, и понес все это к себе домой. Немного грустно было оттого, что так скоро уезжать придется, но разве так долго не сидел он в стенах этих, а, освободившись, просто рвался на волю. Так хотелось ему, словно соколу ясному, подняться в небеса и лететь все выше и выше.
Бес в те дни внимательно изучал парня своего. Он никак не подходил ни к одному портрету богатырскому: не был он похож на красавца Дуная, любимца женщин, отважного воина, которого ни один из князей приблизить и приручит так и не смог, и на благородного честолюбивого Добрыню, возившегося со змеями и женщинами, он тоже мало походил. И ладно, они все должны быть разными. Что-то оставалось в нем доброе и наивное, это могло помешать и принести немало бед ему самому, хотя коварство и хитрости – это совсем не для него. Но не пожалеет ли он врага своего, не станет ли простоватым деревенщиной. С особенным трепетом заботился о нем бес. Самое лучшее – найти для него золотую середину. Но дальше всех оказался Илюша от столицы, никто его ни манерам, ни правилам особенным не учил. В короткий срок он должен был узнать то, на что у иных годы уходят.
– Забот у меня прибавилось, – дума в те минуты бес и тяжело вздыхал, и не знал он куда бежать и кому что сказать, но потом благодарность будет. Он надеялся на то, что все на этот раз окажется лучше и удачнее, чем с иными его воспитанниками было.
И тогда бес вспомнил об отце. Конечно, князь был спокоен и добр. Ему все достаточно легко доставалось. Не надо было ни за что в этом мире бороться.
И помня обо всем, он должен был исправить все, что в Илье было не так. Он ждал чудо вместе со всеми и упустил время, когда можно было поработать над его характером и воспитанием заняться. И нынче не поздно было кое-что поправить. Только времени значительно меньше оставалось. И надо было срочно засучить рукава и браться за дело.
«Он еще долго не погибнет от руки Владимира, даже, когда тот узнает о том, чей перед ним сын, а надо все сделать для того, чтобы узнал он это не сразу.» – размышлял бес.
Удивило его и то, что должен был он стоять за зло и с добром бороться, так все поворачивалось на этот раз, а ему хотелось, как обычно против зла стоять за добро.
И тогда по воле беса, к Илье явился князь Ярополк. Он показался ему странно молодым, но ведь землю князь покинул, едва успев появиться на ней. Он был очень красивым и ярким. У Ильи даже дух захватило от такого видения. Но он уже знал, как жестоко обошлась судьба с тем, кто был рожден князем. Видя его смущение, Ярополк усмехнулся:
– Ничего, ты просто в другом мире рос, но я благодарен твоей матери за то, что она сохранила тебя, и была терпелива и сильна, потому что испытания ей выпали немалые, я все видел, но мало чем мог ей в том помочь. Я и себя-то сберечь не сумел, ей удалось тебя сохранить. Но я пришел к тебе, чтобы сказать: Не доверяй всем, не обольщайся, не стоит думать о том, что мир просто подарен тебе, и за него не надо бороться. Я покинул его не по своей воле, ты пришел в этот мир, чтобы Владимиру на этом свете покоя не было.
И в голосе его появилась такая сила, что возгордился Илья отцом своим. Он ничего больше не боялся, хотя князь и предупреждал его об опасности.
Но Ярополк уже стал таять на глазах. Он должен был исчезнуть также неожиданно, как и появился.
№№№№№№
Бес потом говорил с князем в Сварге о том, как долго им пришлось ждать явления героя. Но может в этом и есть особенный смысл, тот, кто быстро приходит, и исчезает так же незаметно. Но, как бы там не было, он пришел в этот мир, и теперь будет действовать.
Он усмехнулся, представив, как должен оторопеть князь Владимир, как только узнает и поймет, что они для него приготовили.
№№№№№№
Илья еще сидел ошеломленный и потрясенный. А потом понял, что на многие вопросы ответит тот, кого он считает своим отцом здесь. Он с нетерпением ждал Ивана, и когда тот переступил порог своего дома, он стал расспрашивать его о самом главном.
– Я не могу с тобой в поле пойти, пахарем не суждено мне стать, – говорил он, – я видел нынче князя Ярополка, он говорит, что мне суждено воином стать, защитником земли русской.
И услышал он в ответ:
– Можешь не переживать о том, я это всегда знал. Я и сам не всегда пахарем был, да и нынче еще мог бы меч в руки взять, если бы в том была необходимость. И в этом твоя настоящая судьба.
Илья был благодарен ему за то, что разговор не таким трудным оказался, как он думал в начале. Не было никаких преград для того, чтобы отправиться в столицу и делом заняться.
Так все и завершилось на этот раз, они вместе пошли к столу – ужин Арина уже приготовила. И она не скрывала своего восторга, когда любовалась сыном и мужем своим.
Проклятый выродок прошелся и по судьбе Ивана, не только князь, но и он сам ждал отмщения. Он не будет жить безоблачно, захватив то, что никогда не должно было ему принадлежать, – думал Иван, вспоминая разговор с сыном.
Илья знал, что осталось только поговорить с матерью, но это ему показалось легче и проще, она всегда знала, что он поднимется и уйдет в столицу. Она благословит и отпустит его на службу.
Он знал, что и там всегда будет помнить о доме родном, о них, но не здесь его место, а там. Здесь он был сохранен, там станет жить и служить земле русской.
Илья из Мурома исполнит свое предназначение.
Но с матушкой все наоборот очень сложно оказалось. Она вдруг опомнилась и ничего не хотела понимать. Она выскочила из дома, как только услышала о том, что разлука так скоро случится, и побежала куда-то, не разбирая дороги.
– Но зачем в Муроме нужны воины, – удивленно спрашивал ее Илья, но она уже его не слышала.
– Я не могу бросить его на растерзание чудовищ и людей, которые хуже любых чудищ будут, – вопила она, оставшись одна в чистом поле. Но, добежав уже до самого леса, все еще никак не могла остановиться и повернуть назад.
– Не трогай ее сейчас, – остановил отец Илью, – она придет в себя и все поймет, но пока она не остынет, с ней говорить бесполезно.
– Но как же так, – потрясенный увиденным, спрашивал его юноша, – она все знала, она понимает, что не здесь, а там мое место, не найдет князь покоя, пока не будет отомщен.
– Умом она всегда понимала и нынче понимает это, – согласился Иван, – но сердцу не прикажешь, подожди немного, все образуется.
И он видел, чем отличается Иван от грубых усталых мужиков, которым нет дела до мира, до человека в нем обитавшего, они знали только версты вспаханной земли, и хотели отдохнуть от тяжкого труда, но усталость не проходила, и миром они не интересовались вовсе.
Илья стоял у калитки и смотрел на дорогу, по которой от них убежала его мать
– Поймет ли она, вернется ли назад, ведь в чистом поле всякое случиться может. Отчего так спокоен отец, – тревожился он.
И чувствовал себя во всем парень виноватым.
№№№№№№
Бес последовал за Ариной. Конечно, никакой беды он бы не допустил, но следовало поговорить и все ей еще раз объяснить
Как только она остановилась и в изнеможении отпустилась в траву, он и заговорил. И, услышав голос, где-то рядом раздававшийся, она встрепенулась и замерла.
– Что это, – испуганно спросила баба.
Конечно, если бы она увидела какого жуткого разбойника, она могла и чувств лишиться от усталости и страха, но рядом было пусто. И все-таки страх не давал ей особенно опомниться.
– Тебе не следует меня бояться, – говорил кто-то невидимый, – если ты дашь мне слово, что не упадешь в обморок, и с тобой не надо будет возиться, я могу и появиться.
Она кивнула в знак согласия, хотя вряд ли могла быть в чем-то до конца уверенной. Но пусть он лучше появится, говорить с тем, кого не видно нигде – было еще хуже, человек привык смотреть на своего собеседника.
Еще мгновение она смотрела поверх его головы, а потом заметила существо, которое ей и до груди не доходило, странного вида с пронзительными глазами. Становилось жутко, но она не боялась, что он причинит ей неприятности.
Хотя бес в тот момент был не таким черным, как должен быть, она постепенно узнала его.
Арина оглянулась вокруг, но больше вроде никого не было близко. Она понимала, что обещала ему не лишиться чувств и не хотела его нарушать, но от него веяла таким холодом, несмотря на летнюю жару, что можно было замерзнуть.
– Ты напрасно на сына своего обижаешься, – вступился он за Илью, не разбойником, а воином он быть собрался, князю послужить верой и правдой хочет.
– Да, не разбойником, – говорила она, словно подвергала его слова сомнениям, но разве ты можешь понять, что значит завтра уже без него оказаться. Я хотела, чтобы он выздоровел, но не больно-то в это верила. Но это случилось. Он уйдет к извергу, и может никогда не вернется, а если на денек и заглянет, какая от этого радость.
– На изверга всегда управа находится, – подсказал он предусмотрительно, – не все так уж скверно для сильного, молодого парня.
– Но я буду далеко от него, не смогу ему помочь, даже видеть его не смогу, – стонала она, рисуя все более горькие и страшные картины.
– А когда это женщина рядом с воином или князем могла ему помочь? Вот хотела жена Дуная равной ему во всем быть, и что из этого вышло? – напомнил он ей.
И вдруг бес понял, что он проболтался о том, что еще в этом мире не случилось. И хорошо, что Арина была так поглощена своими бедами, что не обратила на это никакого внимания.
Она слышала слова странного своего собеседника, но не понимала смысла их. Слышать голос, даже не человеческий, говорить с ним, лучше, чем ничего. Рядом должна быть живая душа.
Но бес уже сказал все, и ей показалось, что это она сама опомнилась и стала размышлять разумно. А бес незаметно повернул ее в сторону села. И на этот раз она подчинилась ему.
– Тебе еще далеко идти, а солнце уже садится, как раз к вечеру домой и попадешь.
Она ничего не сказала ему и поняла, что с этим придется смириться, ведь не привяжешь взрослого сына к себе. Она и без того с ним пробыла на несколько лет дольше, чем могла бы, но все рано или поздно кончается.
Она на миг остановилась перед речкой и поняла, как прекрасен мир на закате. Солнце садилось, скрываясь за лесом.
– Жизнь прекрасна, – думала Арина. Она чувствовала, как стихает боль в душе ее.
Но когда она оторвала свой взор от мелькавшей внизу воды, она почувствовала, что с ней рядом кто-то стоит, и это был человек.
В нескольких шагах от нее стоял Илья.
– Я останусь еще немного с тобой, – глухо произнес он.
– Нет, отправляйся в путь, не обращай внимания на глупую бабу. Просто очень трудно оставаться и ждать. В душе так пусто становится.
Так они и возвращались домой рядом. И Арина чувствовала и знала, как приятно идти рядом со взрослым сыном. Жаль, что такое больше не повторится никогда, не будут они так близки, спокойны и молоды. Вода течет в неизвестность и не возвращается, вот и время только вперед движется, и нельзя его остановить.
И этот миг утекает безвозвратно, она никогда не сможет вернуть и пережить его снова. Но остается память – тот дар, который оставила для них жизнь. И она старалась запомнить эти счастливые мгновения, уходящие без возврата.
Все было готово у Ильи, чтобы отправиться в путь. Оставалось только проститься со всеми. Он знал, что домой вернется не скоро.
И матушка уговорила его побыть дома понедельник, потому что это тяжелый день и отправиться в путь во вторник. И ему предстояло еще вместе со всеми сходить в баню.
Его явление новое поразило много чего видевшего банника. Он столько слышал за эти дни о чудесном превращении, но еще ничего не видел своими глазами. Он внимательно разглядывал обнаженного юношу и старался найти в нем хоть какие-то изъяны. Должно же быть хоть что-то с ним не так. Но ничего не нашел Банник. Если бы кто-то сказал ему, что именно этот парень был изувечен, он не поверил бы рассказчику.
– Работка не плоха, – пробурчал он про себя, надеясь на то, что никто из нечистых не слышит его. Похвалы из его уст были слишком дорогим даром.
– И почему я не добр? – спрашивал Банник самого себя, но не мог понять этого – как хорошо было дружить со многими, радоваться вместе со всеми таким чудесам. Но сколько себя помнил, он всегда злобствовал, и если станет другим, они его просто на смех поднимут, а смех – самое скверное из всего, что можно придумать.
Что угодно, пусть они Змеем Горынычем считают, но добрым он не будет никогда.
Помылся Илья спокойно, и удивился только тому, что очень тихо в их бане, тишина казалась ему мертвой.
– Может, хозяин просто поражен моим вторжением и чувств лишился, – насмешливо подумал он, но решил убираться подобру-поздорову, от греха подальше.
Не стоило испытывать свою судьбу заранее.
Он знал, что не скоро придется в баньке этой помыться, и запомнил ее такой. И грустно стало, когда снова вспомнил он о своем недавнем прошлом.
И чтобы развлечься и отвлечься, он представлял себе большие города, конечно, такими, какие мог себе представить. Видел бескрайние земли, удивительных людей. Он знал, что столкнется с ними в грядущем.
Как интересно было переживать то, что случится еще и не завтра. Но таким ли оно будет, как видится ему теперь из Карачарова?
Илья и не подозревал, что покорить он собирается странный мир, в котором царят неведомые для него законы и предчувствия были не самыми радужными, тревоги неизменно врывались в душу его. Он совершит возмездие, но не только, еще будет служить народу своему, и этим заслужит любовь и благодарность людскую. Глупо было бы князю-злодею служить верой и правдой, о народе своем позабыв. Он хозяин собственной судьбы и сам будет законы создавать для службы и жизни своей.
Он уходил в мир, который вынужден был под напором насилия покинуть его отец. Но тот ничего не ведал, а он обо всем предупрежден, значит и защищен, остальное от него самого и от меча его зависеть будет.
Он надеялся на то, что духи, которым все ведомо, станут помогать ему во всем, научат отличать черное от белого, потому что на обучение и познания мира у него не так много времени остается. Без их помощи в столице, при дворе княжеском ему не обойтись никак. Бес понимал, что воин не отступит от задуманного, порадовался тому, что он о них думает и на них надеется.
№№№№№№
– С чего ты начинать собираешься? – спросил Банник у беса, когда они остались одни.
Он понимал, о чем тот его спрашивает, но с ответом не торопился.
– Я еще не решил точно, – наконец неопределенно сказал он.
Но оба они понимали, что давным-давно все для него решено, а не хочет говорить только потому, что не собирается секрета выдавать. Никто не должен знать всего происходящего, иначе и враги будут предупреждены, и все осложнится. А лишние хлопоты ему не к чему. И без того копыта бить придется неизвестно сколько времени.
Напрасно Банник пытался перехитрить хитреца. Ему самому придется гадать, кто из его друзей – злодеев лютых должен пострадать от героя первым. Просто предупредить об опасности не удастся.
Но пока он никого из них и не собирался предупреждать.
– Они натворили немало бед, пусть сами разбираются и защищаются. Если они такие умные и разумные, как привыкли считать, то и мертвыми не окажутся.
А героя растить и холить ему хотелось еще меньше, чем злодеев защищать. И решил Банник, что станет он им помогать, когда Илья явно побеждать начнет, но если они верх одерживать начнут, что маловероятно, потому что бес шагу им сделать не даст, тогда он и постарается им помочь.
Он даже и не подумал о том, что из его бани не так просто следить за тем, что на бескрайних просторах происходить будет. Но надо быть на чеку, прохлаждаться больше не придется.
Бес снова объявился в Сварге. Это было тем более странно, что парень был готов к сражениям грядущим, и князья не ожидали, что он у них в этот момент появится, но пути его всегда неисповедимы. Кто мог вообще знать, куда он в данный миг путь держит? Он и сам этого не всегда точно определить мог.
Он разыскал Ярополка, уже притомившегося от ожидания, почти не смыкавшего глаз в последнее время.
– Мы готовы к сражению, – только и сказал бес.
И он видел, как радовался этому несчастный князь.
– Что ты решил предпринять для начала? – он понимал, что там может происходить, и все-таки интересно было услышать это из первых уст. Ему первому хотелось знать то, что совершиться только завтра.
– По прямоезженной дороге к Владимиру отправится он. Все там и начнется. Князь наш и представить не может, что еще ждет его.
И вроде бы ничего страшного не сказал бес, но оба они знали, что это была за дорожка, сколько костей лежало по обеим ее сторонам. Марена с Соловьем – Разбойником там прогруливатюся чаще, чем в других местах, потому мало кто из смельчаков живыми из объятий этих двоих вырывались до сих пор.
– Хорошо, – согласился Ярополк, – я готов делать для него все, что потребуется. Он и на самом деле был полон решимости. Но бес его остановил:
– Я не думаю, что уже в первом сражении он может погибнуть, стоило бы огород городить, если бы так на судьбе у него написано было, а разбойнику давно пора поплатиться за все дела свои скверные. Зло всегда наказывалось, а он столько его натворил, что путь платит.
Так бес и убедил князя, что пока с Ильей ничего страшного не случится. И хотя тот знал, что ему доверять не стоит, но что еще оставалось делать?
Оставалось ждать того, что случиться должно.
Смотрел с высоты своей князь на землю и думал о том, что и как завтра происходить будет.
Его сын, его богатырь готовился в дорогу, но это был и путь страданий, преодолений и отмщения, путь побед и поражений. И не было конца и края этому пути, пока он был жив. И даже те, кто не ведал ничего о князе и сыне его, потому что появились в Сварге значительно раньше, и они не могли не следить за тем, что там нынче происходило.
Бес и на самом деле не собирался только помогать и добро вершиться, он всегда действовал по обстановке, и так, как ему того хотелось.
– Я сделаю все, что захочу, – думал он в тот момент. И он прикидывал, как и что следовало бы ему сотворить.
Не только бес, но и богиня любви Лада вела себя как-то подозрительно, словно и она замышляла что-то, хотя в это трудно было поверить. Вот отчего в душе его странные тревоги возникали.
Бес продумывал все до мелочей, удалившись от бесполезного ему князя. Он подбирал для Ильи второго. И хотя воинов-богатырей у князя было немало, но выбор оказался не так велик, как ему того хотелось. Для начала он припас древнего и строптивого Святогора, чтобы показать наглядно, что может стать с богатырем потом, а потом остановился на Дунае. Пусть рядом с ним побудет, хотя он его не только хорошему научит, но уж научит точно. И давно пора ему детскость свою одолеть и в короткий срок превратиться во взрослого мужа.
Так как Святогора он давно потерял из вида, то первым делом и решил к нему отправиться, взглянуть на то, что там делает богатырь его. Он был Титаном местного масштаба и порядком устал жить к тому времени. Вот пусть и развлечется немного.
№№№№№№
Святогор скучал. По воле богов или четей он очень надолго задержался в этом мире и перепробовал все, что можно было, и ничего больше его не привлекало. Он брался то за одно, то за другое дело, когда окончательно рассорился с князем и покинул его навсегда, бродил по полям и лесам, разбойничал, просто баловался с девицами и простыми смертными, не зная, куда силушку свою девать, и ждал хоть кого-то интересного и значительного. Должен же он рано или поздно в мире этом появиться.
Скучно и неопределенно плыло в бесконечности время его, не было ему конца и края.
Появление беса ничего хорошего ему не обещало, но хоть какое-то развлеченье, на безрыбье и бес рыба. Правда, придется выслушать его упреки и ворчания, но хоть какой-то голос- душа живая. И явился он с определенной целью. И когда перестанет ворчать, перечисляя его грехи, стоило послушать все, что он ему скажет, вдруг это окажется забавным и интересным.
Святогор угадал почти все. Ведь они так давно знали друг друга. Ворчал бес не так долго, как он думал в начале. Быстро собрался с мыслями и заявил:
– Скоро тебе скучать не придется.
Это могло другому показаться зловещим, но Святогору было так тоскливо и одиноко. А так обещано хоть какое-то развлечение.
– Кого это ты мне подсунуть собрался, опять какого-нибудь разбойника? Тогда учти, ни с одним из них я больше связываться не стану, – предупредил его богатырь.
– С этим придется связаться, – заверил его бес, – хочешь ты того или нет.
Святогор промолчал. Он был уверен, что остается сам себе хозяином, что бы рогатый не говорил.
Богатырь стал размышлять, но не много он смог надумать, но что, что смог показалось ему довольно убедительным.
– Видно, герой появиться должен, его и так давненько не было. Но от него, что бес хочет? От княжеского двора он давно отбился. Там есть учителя и поусерднее, чем он сам. Святогор не стал беса спрашивать – тот не скажет правды, а самому ему не хватило мозгов, чтобы дорисовать картину до конца. Да он и не стремился что-то заранее угадывать, когда все можно по ходу дела решить.
– Твое время ушло, – услышал он ласковый женский голос, – ты должен уступить дорогу другим.
Он догадывался о том, кому принадлежит этот голос, и стал вспоминать о том, что в его жизни уже случиться успело. Погулял он на славу, но пора и на покой отправляться, сложить оружие и покинуть опостылевший мир. И тогда все придет в какой-то порядок.
Бес решил, что со Святогором не должно быть каких- то неожиданностей и осложнений, тогда он и отправился к Дунаю. Этот богатырь вовсе не был так прост и сговорчив. Для того чтобы его заставить что-то делать, усилий придется приложить немало, но другого подходящего все равно не было. С ним надо держать ухо востро. Он не только неотразим внешне, но и умен, что среди воинов княжеских не часто встречается.
Дунай оставался на службе у князя, ему не хотелось в глушь отправляться, хотя с таким князем все казалось мраком.
Но даже князь показывал ясно, насколько сам он хорош, и в этом была своя прелесть. Рядом с его греховностью Дунай казался почти ангелом небесным, и это его забавляло. Он помнил, как много приходилось напрягаться при Святославе, а потом и у Литовского короля, сколько всего случалось, а тут знай себе, пируй, да в игрищах побеждай, да с девицами гуляй.
Еще неизвестно, кто его сменит и что от них требовать станет, а они уже расслабились и разнежились за последнее время. Но, оставаясь, все время на виду, понимал Дунай, что так не может быть всегда, с него за такую жизнь спросится.
Он ожидал подвоха, и готов был с ним бороться по мере сил.
Когда появился бес, богатырь развлекался с одной из новых девиц, и не скрывал своей досады. В его прекрасных голубых очах сверкнул злой огонек. Не многие бы из смертных отважились встретить беса так, но Дунаю не было дела до остальных.
Ему уже не раз доказывал Мефи, что послушного судьба ведет, а строптивого тащит, но он поступал только так, как сам хотел.
Надо было сделать вид, что он рад вторжению, из-за него готов об утехах позабыть. Но он не стал его делать. Но он пересилил себя, приказал девице убираться, и приготовился слушать все, что скажет Мефи. Оставался он полуобнаженным, и развалился на постели своей. Девица тем временем подхватила разбросанную одежду и исчезла. НО странно долго молчал бес, словно ему некуда было спешить.
– Девки, вино, развлечения, вот чем нынче славится лучший из княжеских воинов, – ворчал Мефи, – даже непонятно, как они еще живы оставались.
Дунай молчал по-прежнему. Он все это уже слышал и не один раз.
– Я решил взять тебя в учителя новому воину, – заявил он спокойно.
– Что-то странное, никого ты больше, чем меня не ругал до сих пор, – у него появилась возможность попрекнуть беса и цену себе набить.
– И это не прошло бесследно, и хотя я не могу сказать, что ты очень хорош теперь. Но по сравнению с остальными не так и плох, – признался он, но слова его показались даже очень ему обидными.
– Не знаю даже, радоваться ли твоим словам или огорчаться, богатырь старался держаться с ним на равных, хотя знал, что бес его всегда обойдет.
– Я всегда знаю, что говорю. Он парень взрослый, но взаперти долго просидел, потому и несмышлен пока, но это дело поправимо, ты у нас даже слишком смышлен, вот и поделишься с ним опытом.
Он указал на меч и женский пояс, который забыла наложница Дунаева, когда убегала.
Речь его казалась витиеватой, но, в сущности, все было понятно богатырь.
Бес же ощущал себя даже очень красноречивым парнем.
– Может ты мне его и покажешь? – предложил он, видя, что бес собирается уходить, и никаких неожиданностей для него не приготовил.
– Могу и показать, – говорил он, хотя минуту назад и не думал о том.
Дунай не первый день общался с бесом и давно научился ничему не удивляться. Вот и на этот раз они мгновенно перенеслись на лесную полянку, подъехали к какому-то лесу.
Он понял, что это далеко от Киева. На проселочной дороге послышалось конское ржание, и появился всадник, который и привлек его внимание. Богатырь был настоящим. И Дунай стал с интересом его разглядывать.
Всадник ехал спокойно, и казалось, не замечал никого вокруг себя, кроме таинственного леса, больше похожего на непроходимую чащу. Он прислушался к голосам зверей и птиц и кажется, кого-то искал. И так разглядывал этот мир, словно видел его в первый раз.
Дунай спросил у беса:
– Он что, и на самом деле ничего этого прежде не видел?
– Я же говорю тебе, сидел взаперти, – напомнил ему бес.
– Я помню, что ты говорил, но он и в детстве своем пленником был.
– Болен он был, к постели своей прикован. В лесу бывать ему и не приходилось.
Судя по всему, это было правдой. Бес способен был на разные чудеса. Только если у него такой недуг был, как же он здоровяком вдруг оказался? Казалось, что он морочит ему голову.
– А он снова не заболеет? – недоверчиво спросил богатырь.
– Больше не заболеет, не жди, тебе еще посторониться придется.
– Ну, это уж ты хватил, – усмехнулся тот, – усмехнулся тот, где это видано, чтобы тот, который видит мир наш в первый раз, со мной тягаться стал?
Этому он точно не поверил. Да и не может бес все время серьезен быть и правду говорить.
– Посмотрим, – угрожающе отвечал бес, – да и не о нынешнем, а о завтрашнем дне я говорю.
Конечно, быть могло всякое. Но Дунай был предупрежден, он так привык считать себя первым, единственным и неповторимым, что никакой богатырь не решился бы встать у него на пути.
– А может, бес нарочно предупредил меня? И спасибо ему на это.
Илья проследовал мимо них, словно был в другом измерении. Но в тот момент они услышали голоса богинь рядом.
За долгую жизнь Дунай успел познакомиться не только с девицами и чужими женами, любившими его больше, чем следовало, он и богинь неплохо знал, и они не оставлял красавца без внимания. И он давно знал Ладу, которая его не особенно любила, и Лелю, в нем души не чаявшую. С первого взгляда она была покорена. Что бы он потом не творил, она его обожала.
Иногда, но довольно редко, он видел прекрасную и ужасную одновременно Марену, но от нее воин старался держаться подальше, зная, что может она и приятнее многих, но и опаснее всех. Развлечение это окажется последним, богиня не выпустит его живым из своих объятий. Вот и оставил он ночку с этой богиней на потом. И хотя обещала она невиданное наслаждение, но особенно торопиться не следовало.
– Дунай слишком задается в последнее время, не стоит ему в этом потакать, – укоряла Лада дочь свою.
– Никто ему и не потакает, – не сдавалась Леля, – но он не виноват в том, что ему нет равных.
– Да кто тебе такое сказал, не удивлюсь, если он сам. Ты испортишь его окончательно, дорогая, повторяя эту чушь. А, на мой взгляд, так ничего нет в нем особенного.
– А ты назови хоть одного из тех, кто с ним сравниться смог бы, – начала злиться богиня влюбленности.
– Недолго ему еще красоваться осталось. В Рязани есть уже Добрыня, а из Мурома Илья выехал. Пусть пока побесится, но падать с вершины, на которую он забрался, долго и трудно будет.
И хотя никогда прежде богиня не казалась злорадной, но на это раз ее не узнать было. После этих слов Леля встревожилась не на шутку.
– Тебе что-то известно? Почему ты говоришь такими загадками.
Она хотела узнать обо всем и помочь Дунаю.
– Если бы ты дружила с бесом и прислушалась к его намекам, и думала немного больше, а не только порхала, и тебе бы стало кое-что известно, – неопределенно говорила та.
Они куда-то исчезли обе, но в душе богатыря возникла тревога, которая больше не проходила.
– Мы еще посмотрим, – говорил он, но победной уверенности в голосе больше не было. Как трудно оказалось вырваться из замкнутого круга.
№№№№№
Прошло, наверное, не так мало времени, а герой-богатырь был погружен в размышления. Илья вернулся домой. Он не вез с собой никакой дичи. И бес к нему приблизился, отправив Дуная туда, откуда взял.
– Твоя охота была не очень удачной? – спросил он дружелюбно.
Бес не скрывал того, что Илья ему очень нравится. Он не задирал нос и не важничал, никого вокруг, кроме себя не замечая.
– Но мне не нужно убивать животных, они так прекрасны, зачем же лишать их жизни?
– Чтобы быть сытым, как мне кажется, – усмехнулся бес. Он видел, что внешне взрослый человек, по сути своей еще совсем ребенок.
Дунай приглядывался и прислушивался к своему сопернику.
Чему он все-таки так радуется – обычный лес, звери самые обыкновенные, многие из них не такие уж мирные. Стоило ему только так подумать, как прямо на них вылетел огромный свирепый кабан, парень его еще даже заметить не успел. Но Дунай, повинуясь инстинкту воина, бросился наперерез, и в одно мгновение всадил меч в спину животного. Удар был сильным и точным, он еще не успел потерять сноровки.
И тогда те двое услышали шум.
Они оба, поглощенные беседой, были крайне удивлены, узрев издыхавшего кабана, и воина, только что с ним расправившегося.
– Зачем ты сделал это? – наивно спросил у Дуная Илья.
– Да помедли я немного, на месте этого кабана лежал бы ты сам, глупец, – не выдержал тот. И подивился тому, что вместо благодарности воин только упрекал его.
– Здесь много животных, которых способны и убить, и оглянуться не успеешь, – усмехнулся он, с досадой глядя в лицо своему новому знакомому, неужели его и этому учить надо?
Он отвернулся и поехал прочь. Словно бы ища подтверждения этих слов, Илья взглянул на беса, тот красноречиво промолчал. Но он не поверил до конца в то, что незнакомец говорит правду. Бес намекнул Илье на то, что если бы они не оказались в этом месте, может все завершилось бы, не успев начаться, но пока его ждет не дождется князь Владимир в Киеве, и он не должен долго испытывать терпение властелина своего.
Дунай вспомнил о том, как он сам часто испытывал терпение князя, и если бы не слава и не отвага его, то уж давно в изгнании или в каком-нибудь погребе бы оказался, но Владимир знал, что скоро его придется оттуда извлекать, потому что мало у него было надежных и достойных воинов.
Несмотря на дерзость, он все еще оставался в почете.
Так незаметно, Дунай оказался у Киевской белой стены, и не спросил у спутника своего, где на этот раз они побывали, что это за место такое. Сам бес тоже не торопился ему что-то объяснять. Он знал, что все произойдет в свое время, хотя неожиданности, чего греха таить, подстерегали их на каждом шагу.
№№№№№№
В раздумье возвращался Илья в село свое. Мир казался ему теперь не только очень интересным, но и опасным. И возникали, а потом исчезали бесследно и воины и животные. Он понимал, что надо быть всегда начеку. Жизнь может оборваться в любую минуту. И хотя смерти видеть ему пока не доводилось, но животные погибали на глазах у него, тоже может происходить, вероятно, и с человеком.
Ему не хотелось убивать кого-то, но иногда в этом есть необходимость. Если они сами готовы расправиться с ним, то и ему не стоит мешкать.
Мир и прекрасен и жесток. Эта истина стала ему ясна и понятна сразу.
№№№№№№
Домовой, терпеливо ждавший его возвращения, внимательно разглядывал его. Ему хотелось понять, как там все было, научился ли он чему-то новому.
– С тобой что-то приключилось? – спросил он, и приготовился слушать его рассказ.
– Все не случайно. Дунай там оказался не просто так, – говорил он, вдруг понимая, о ком ему рассказывает Илья, да и Кикимора уже с этим красавчиком все уши прожужжала.
– Пока тебя если не бог, то бес хранит.
И Домовой, сетуя на себя за то, что не предупредил прежде, стал рассказывать о том, как много сильных и взрослых людей погибло от клыков кабана или медвежьих лап. Да и много еще опасностей подстерегало их со всех сторон.
– Зверье не любит, когда человек во владения их вторгается, и Леший бывает нетерпим, потому и следует быть осторожным.
– Но кто такой этот Дунай? – не удержался Илья, вспомнив, что Домовой назвал его по имени.
– Если Кикимора ничего не путает и это на самом деле он, то лучший из воинов княжеских. Среди них есть храбрецы и силачи, но при таком князе нетрудно такими казаться.
– Раз бес привел его сюда, то ты с ним еще столкнешься, наш друг ничего просто так не делает.
– Мне никогда таким не быть, – с грустью говорил Илья. Он снова заставил Домового расхохотаться.
– Будешь, еще как будешь. Вряд ли он привел бы такого, который во всем тебя превзойдет. Он нашел достойного соперника. Но научиться тебе многому придется.
Домовой видел, как много на него свалилось всего нового в тот день, и зверь, и воин, и бескрайние просторы. И бес прав, у них не так много времени, чтобы все это медленно постигать.
Недаром торопился Дунай. Он в тот же день понадобился князю. Тот и без того уже рвал и метал, как только узнал, что оказался он непонятно где.
Владимир лютовал. Он требовал от воином своих, чтобы Дуная ему из-под земли достали. И хотя явной причины для беспокойства не было, но он вдруг ощутил себя брошенным и беззащитным. И хотел князь каприз свой исполнить. Но суматоха поднялась большая. И уже у городских ворот Дунаю передали, что и князь, и все, кто с ним рядом сбились с ног.
– И где тебя только носит?
– А что мне нельзя быть там, где хочется, – взорвался Дунай, на свободу, которого шло наступление, – я и не обещал все время около него оставаться.
Нынче он был особенно дерзок, и их свидание могло плохо закончиться.
– Хоть бы о других подумал, – крикнул ему в след один из воинов, – ему князь и слова не скажет, а мы-то отчего страдать должны.
Он был прав, князь умел скрывать зло на невинных. Особенно когда повинны в том были его любимчики. Но последних слов его воин уже не слышал. Он не особенно торопился, но решил избавить от незаслуженного наказания тех, которые от князя не отлучались и ему во всю прыть служили.
– Что приключилось-то, – стал допрашивать княжеских слуг Дунай, – я что прогуляться и с русалками поговорить не могу?
Он видел, как испугались некоторые после его слов, и лукавая улыбка скользнула по его прекрасному лицу.
– С какими русалками? – князь странно побледнел, словно бы одна из девиц снова появилась перед ним.
– А ты разве не знаешь, что одна из самых красивых девиц из любви к Ярополку (он спокойно произнес запретное имя, которое никто другой не посмел бы назвать), бросилась в пруд лесной. Она и оказалась русалкой. Говорят, что я на убиенного князя похож. Вот и зовет она меня порой, чтобы со мной потолковать. Она хочет заполучить себе живого воина, мертвец ее не особенно радует.
Владимир молчал, он знал, что его воин издевается над ним, но ничего сказать ему больше не мог. При многих он напомнил Владимиру о самом страшном преступлении, им совершенном. Он не хотел слушать ни про брата своего несчастного, ни про русалку.
Богатырь понимал, что он тронул ту самую струну, которая так важна была, и никак не мог замолчать. Он не собирался церемониться с подлецом, даже если тому удалось князем стать. И дух его от собственной дерзости захватило.
– И отчего мне приходиться улаживать дела, которые другие натворить смогли, – сетовал он на собственное положение.
– Кому-то на роду написано творить их, а кому-то исправлять чужие преступления.