Тычок мечом в лошадиный круп был, видимо, сильным и очень болезненным. Вульпа понесло так, что Карнеус ничего не мог с ним поделать в течение, наверное, часа. Прижавшись к обезумевшему коню, и стараясь изо всех сил удержаться в седле, он и кричал, и уговаривал его, и ласково гладил – ничего не помогало. Жеребец несся вперед, не разбирая дороги и никак не реагируя на действия своего наездника.
Когда Карнеус уже потерял всякую надежду, остаться в живых, поскольку сил держаться у него больше не было, конь вдруг выскочил на большую дорогу и резко затормозил перед большим караваном верблюдов, спокойно следующих по направлению к городу.
Не веря в свое спасение, Карнеус попробовал потянуть коня за вожжи и понял, что тот снова стал управляемым.
– Ну, вот и хорошо, Вульп. А теперь, поехали-ка домой.
Жеребец послушно повернул, куда нужно, и пошел своей особенной походкой вдоль каравана, а Карнеус печально подумал, что ехать ему до дворца по меньшей мере часа два. Теперь, когда он расскажет о том, что с ним произошло, неизвестно, какая участь для него была бы лучшей, умереть, разбившись обо что-нибудь, упав с неуправляемой лошади, или быть наказанным насмерть своей госпожой. В том, что ему, скорее всего, за его оплошность грозит смерть, Карнеус не сомневался.
Можно, было бы, конечно, и соврать, не рассказывая царице о том, что произошло в лесу, но вот беда, врать Карнеус не умел. Он всегда рассказывал так, как есть, отвечая на все вопросы, и придумывать у него не получалось.
Когда он прибыл во дворец, его уже ждал его начальник Тенер, с недовольным видом ожидая разъяснений.
Как оказалось, Дарий со своим отрядом уже давно прибыл и, препроводив И́рис в ее комнату, отправился восвояси. И теперь Тепер хотел знать, что случилось с Карнеусом. Как только раб соскочил с лошади, к нему тут же подступили два стража и повели его, как он и предполагал, в комнату для наказаний.
Прежде чем начать его о чем-либо спрашивать, начальник приказал, чтобы его раздели и привязали к скамье. Затем ему дали десять плетей, и только потом Тенер стал задавать ему вопросы.
После каждого ответа, ему давали еще пять плетей, и затем допрос продолжался.
К моменту, когда Карнеус рассказал все, он уже был так избит, что еле ворочал языком.
Начальник приказал облить его водой и напоследок сказал:
– Пощады можешь не ждать, раб. Ты выдал себя, и тебя, конечно же, казнят. Вопрос только, когда. Именно это я сейчас и пойду выяснить у госпожи. Так что, пока еще есть немного времени, наслаждайся последними мгновениями своей никчемной жизни.
Карнеуса развязали и повели, насколько он знал, в царскую дворцовую тюрьму.
Когда его вывели на задний двор, он поднял глаза и вдруг увидел И́рис, ту самую девушку, за которой ему было поручено следить. На мгновение их глаза встретились, и он увидел, как в ее глазах отразились то ли страх, то ли сострадание.
– Ну, пошел! Что встал?! Вперед! – прикрикнул на него страж, и стеганул его плетью.
Карнеус зашипел от боли, стиснул зубы, опустил голову и поплелся туда, куда его вели, в тесную сырую камеру дворцовой тюрьмы.
Отъехав на значительное расстояние от дворца и убедившись, что за ними никто не шпионит, Дарий подозвал к себе Атэса.
– Знаешь, что я подумал, брат? – сказал он, когда тот приблизился и поехал рядом с ним. – Если тебя не узнала твоя невеста, которая в тебя без памяти влюблена, то шансов, что тебя узнает кто-то из людей Астэр или сама она, очень мало.
– Да, Дарий, я тоже еду и думаю об этом.
– У тебя есть уже какие-то определенные мысли по этому поводу?
– И́рис предложила мне начать работать на нее и стать ее торговым представителем.
– Хм, тоже неплохо. Хотя у меня возникла другая идея. Быть ее торговым представителем, это значит, что нужно вникать в каждую деталь, это векселя, печати, бумаги, люди, с которыми постоянно нужно встречаться, и среди них наверняка могут быть слуги Астэр, которых ты даже не заподозришь. Мне кажется, это все-таки более рискованно чем то, что хочу предложить я.
– А что хочешь предложить ты?
– Ты великолепный воин, брат. И кроме этого, ты еще и необыкновенный учитель. За одно единственное занятие с тобой я сумел понять больше, чем за пару лет самостоятельных тренировок. Ты мог бы открыть школу боевого обучения.
– Свою школу? – спросил удивленно Атэс. – Это же очень серьезно!
– А что, свой цирк, это несерьезно? В этом ты уже преуспел и подготовил превосходную команду, еще раз доказав свои учительские способности. Но о возвращении туда сейчас не может быть и речи. Как бы ты не гримировался, твой стиль и твою подачу спутать невозможно ни с кем, поэтому тебя узнают сразу.
– Это понятно. Я и не собираюсь.
– Ну, кстати, ребята и без тебя, в общем-то, отлично справляются, так что, ты можешь быть насчет них спокоен. А вот тебе сейчас нужно новое лицо. Что-то такое, что никак не связано с твоей предыдущей деятельностью. Поэтому, боевая школа была бы прекрасным решением. И кстати, ты и их мог бы там обучать каким-нибудь трюкам в специально отведенное для этого время.
– С ними понятно. А кого я буду еще обучать?
– Сначала, к примеру, моих воинов. Это уже сто человек. Я, как их непосредственный начальник, могу им просто приказать, и рекомендовать тебя, как мастера своего дела.
– Так, может быть тогда, сделать это у тебя в гарнизоне? Там уже есть все оборудование.
– В гарнизоне мне нужно придумывать для тебя историю, и делать дополнительные бумаги, чтобы все это удостоверить. Это все очень муторно и непросто. А для частной школы ничего этого не нужно. Хотя, бумаги делать все равно придется, просто меньше.
– Да, но зато нужно помещение и оборудование. У меня же ничего этого нет. – С сомнением покачал головой Атэс. – На данный момент я, как ты понимаешь, не имею ни денег, ни возможности их заработать.
– Найти и арендовать такое помещение не сложно. Закупить все необходимое оборудование тоже. Кстати, Дункан просил тебе передать, что у него есть для тебя деньги. И Тертий Руф, между прочим, тоже настоятельно просил организовать с тобой встречу, чтобы сказать тебе, что договор с ним, который вы заключили вначале, все еще в силе. Не знаю, что он имел в виду, но, похоже, тоже какие-то деньги.
– Все равно, этого недостаточно, чтобы начать свою школу, да еще и для ста человек.
– Брат, у тебя же очень богатая невеста!
– Исключено!
– Но, почему!
Атэс внимательно посмотрел на Дария и твердо сказал:
– Как бы она ни была богата, совесть не позволит мне пользоваться ее деньгами. Если Всевышний распорядился, что она вдруг так поднялась, значит и я должен быть на этом же уровне. Но подняться мне нужно самому, а не за счет нее. Хватит того, что она меня выкупила.
Дарий какое-то время ехал молча, обдумывая услышанное.
– Что ж, как мужчина, я вполне могу тебя в этом понять, но, давай мы, для начала, посмотрим, что у тебя все-таки уже есть. Сядем, посчитаем и обсудим. Если что, я тоже чем-то смогу помочь. Ну, так, по-братски. Надеюсь, в этом случае твоя совесть тебе позволит?
Атэс засмеялся.
– Ладно, Дарий, я понял. Как насчет Ирис? Как часто и где мы можем продолжить встречаться?
– Насчет Ирис, брат, нам нужно быть предельно осторожными. Что касается меня, то, как я уже говорил, Астэр незачем за мной следить. А вот в ней она заинтересована напрямую, и думаю, будет шпионить постоянно. Однако у твоей невесты сейчас другой статус и, что немало важно, есть свое дело. Поэтому, нужно просто выяснить, какие области ее торговли или еще чего-то вызывают меньше всего подозрений у царицы, и действовать соответственно. Я же не могу обеспечивать вам отряд воинов на каждое свидание.
– Да-уж… достаточно будет еще двух раз, и это вызовет еще большее подозрение, – засмеялся Атэс.
– Вот именно. Поэтому нужно придумать что-то другое. Но спешить в этом вопросе не стоит. Ты согласен?
– Да, конечно.
– Ну, вот и отлично. Мы проводим тебя до Плитоса, хорошо? А дальше ты и сам справишься.
– Не вопрос.
Дарий повернулся к своим воинам и отдал приказ ускорить шаг.
И́рис вышла на задний двор просто пройтись туда-сюда, подышать свежим воздухом и немного поразмышлять. Она была переполнена эмоциями после их встречи в лесу, и ей хотелось хотя бы немного прийти в себя, чтобы не выдать своего возбужденного состояния стороннему наблюдателю. Обычно здесь всегда было более безлюдно, чем перед главным входом, особенно ближе к вечеру.
Но в этот раз погулять в покое ей было не суждено. Как только она вышла, открылись двери, ведущие в цокольные помещения, и стражи выволокли оттуда окровавленного раба по имени Карнеус. Ирис хорошо его знала, поскольку ей не раз приходилось по долгу службы заносить его в список всех дворцовых слуг. Однако она не знала, чем он именно занимался, поскольку он значился на службе у царицы под началом Тенера. Астэр, конечно, пыталась скрывать деятельность этого отдела, но все скрыть было невозможно, поэтому девушка предполагала, что Карнеус был одним из множества шпионов.
Когда Ирис увидела его избитого, окровавленного и еле волочащего ноги, ее сердце сжалось от сострадания.
«Уж не он ли за нами сегодня шпионил?» – подумала она, понимая, что если после такого наказания его ведут в дворцовую тюрьму, то завтра его скорее всего уже казнят. Проводив несчастного взглядом, она колебалась лишь мгновение, после чего решительно отправилась к царице.
Это само по себе для нее было неслыханно. Раньше она бы ни под каким предлогом не согласилась самостоятельно отправиться к Астэр. Однако сейчас ситуация изменилась, и Ирис с удивлением отметила это для себя.
Поднявшись по лестнице и пройдя по длинному коридору, она подошла ко входу в большое помещение с колоннами, откуда был вход в приемный зал царицы, где та обычно находилась в течение дня, и откуда управляла своими делами. Как и следовало ожидать, путь ей преградил стражник и потребовал сказать, зачем девушка направляется к госпоже.
– По личному делу, Гайт, по личному делу, – ответила она.
Теперь, после свободы, предоставленной ей самим Ятоном, она могла свободно передвигаться где угодно во дворце, кроме, конечно же, тех помещений, в которых Астэр была полноправной хозяйкой.
– Что, так и доложить? По личному делу?
– Да, Гайт. Так и доложить.
Стражник кивнул посыльному, который, конечно же, слышал весь разговор, и получив приказ от стража, побежал докладывать царице.
Ждать пришлось недолго. Вскоре посыльный вернулся и сказал, что царица готова принять ее.
Войдя внутрь, И́рис заметила, что больше уже не испытывает той обычной робости, которую всегда испытывала по отношению к царице. Однако она понимала, что в разговоре с Астэр ей важно сохранять привычную учтивость.
Когда девушка вошла, царица читала какой-то большой свиток и даже не взглянула в ее сторону.
– Приветствую вас, госпожа. – Сказала И́рис, как ей показалось, своим обычным тоном.
– Госпожа… – хмыкнула царица. – Докладывай, что хотела.
– Я насчет раба Карнеуса.
– Насчет кого? – удивилась Астэр, и наконец посмотрела на девушку.
– Насчет Карнеуса, которого только что высекли и отвели в дворцовую тюрьму.
– А, насчет этого? Вот какое у тебя личное дело? А я уж подумала… – царица чуть помедлила, и на ее лице на мгновение промелькнуло разочарование. – Ладно. Какое тебе дело до этого раба?
– Его же завтра казнят, да?
– А тебе то, что? Казнят, не казнят… Мой раб. Хочу, казню, хочу, убиваю. Тебе какое дело? Хочешь просить о его помиловании? Не выйдет. Он провинился и будет казнен.
– Я хочу его выкупить, – вдруг твердо сказала Ирис.
– Что?! – От неожиданности у Астэр отвисла челюсть. – Ты сказала… что?
– Я хочу его выкупить, – глядя царице прямо в глаза, спокойно, но без малейшей заносчивости сказала девушка.
Какое-то время Астэр молчала, собираясь с мыслями после услышанного. Затем она откинулась на своем удобном небольшом мягком троне и, усмехнувшись, медленно спросила:
– Богатой, значит, стала? Рабов скупаешь?
– Нет, госпожа, – кротко ответила Ирис. – Просто хочу помочь несчастному. Он же вам, все равно, уже не нужен. Если вы его отправили на казнь, значит с ним для вас все покончено. Он завтра умрет, и больше никакой пользы. Еще и дополнительные расходы, чтобы его похоронить. А так он какую-никакую, но принесет вам прибыль.
Астэр не сумела спрятать своего восхищения, которое вызвали у нее слова девушки. Какое-то время она размышляла над сказанным, и на ее лице играла эта странная удивленная улыбка, но затем она снова овладела собой и, как ни в чем не бывало, спросила, снова опуская глаза в свиток:
– Ну, и сколько ты за него готова заплатить?
– Обычная цена за такого мужчину на невольничьем рынке, это триста динариев. – Спокойно ответила И́рис. – Я готова за него отдать сто пятьдесят.
– Хм, а почему за полцены? – подняла брови Астэр, не скрывая своего удивления. Было видно, что сам разговор с Ирис на подобную тему ее забавляет.
– Потому что, судя по-вашему к нему отношению, он уже и этого не стоит.
Астэр снова усмехнулась и покачала головой. Ничего подобного она от девушки явно не ожидала.
– А ведь Люциус прав, – задумчиво сказала она. – Ты умная.
Слышать это имя было крайне неприятно для Ирис, но она не подала виду, а лишь продолжала спокойно смотреть на царицу, ожидая ее окончательного решения.
Поразмышляв еще немного, Астэр вдруг сказала:
– Нет, в данном случае это не подойдет. Я не хочу, чтобы раб попал к тебе и стал трепать своим языком, чего не следует.
– Есть ли над чем беспокоиться, госпожа? – с интонацией беспечности в голосе спросила Ирис. – Я и так знаю, что он шпион. И что тут такого? Я же прекрасно понимаю, что в вашем положении вы просто обязаны держать целое подразделение людей, которые докладывают вам разного рода вещи. Если только Карнеус имел доступ к каким-то особенным знаниям, о которых я глупенькая не догадываюсь. Но, я думаю, что за те годы, сколько я служила писарем, через меня прошло столько свитков, и в том числе, ваших, что вряд ли он знает больше меня.
На мгновение в глазах у царицы промелькнул страх, но она быстро совладала с собой.
– А ты дерзкая! – нахмурив брови, сказала Астэр и, усмехнувшись, спросила. – Тебе-то зачем этот бесполезный человечишка?
– У меня дел прибавилось со смертью отца, поэтому, вам этот раб уже не нужен, а мне еще пригодится. Смотрите, госпожа. Вы, конечно, сказочно богаты, но сто пятьдесят динариев на дороге не валяются. А так, вы просто казните его и все. Есть ли…
Говоря это, Ирис очень рассчитывала на жадность Астэр, и ее расчет оказался верным. Не дав ей договорить, царица вдруг резко сказала:
– Триста.
– Триста? – Ирис не поверила своим ушам. Неужели ей удалось уговорить царицу?
– Триста, и не меньше. Торговаться не буду. Либо отдаешь триста динариев, и раб твой, либо можешь убираться. И, если он тебе сболтнет что-то, чего не следует, я его казню за государственную измену, и ты его тогда уже не спасешь. Это мое обязательное условие. Он долго служил, и может знать что-то, что тебе совсем не нужно. Имей в виду. Он врать все равно не умеет. Так что, при любом допросе я легко узнаю правду. Либо так, либо никак. Все понятно?
Последние слова Астэр сказала тоном, не терпящим возражений, и Ирис поняла, что спорить дальше смысла нет. Сдерживая счастливую улыбку, она с наигранным вздохом ответила:
– Хорошо, я согласна на триста, и на ваши условия.
– Тогда, решено. Скажи рабу на входе, чтобы он позвал ко мне Тенера. Бумаги о передаче собственности подготовь сама. Ты это все умеешь и процедуру знаешь. Можешь идти.
– Всего вам хорошего, госпожа, – ответила Ирис и, развернувшись, поспешно ушла. Ее сердце просто пело от счастья.
После Астэр И́рис сражу же отправилась к царю. Она понимала, что только что совершила что-то неординарное, и ей хотелось спросить у него, как ей дальше правильно действовать.
Ятон был у себя и, когда девушка подошла к его двери, придверник сообщил ему о ее прибытии, и затем сказал ей, что царь разрешает ей войти.
Представ пред царем, она сначала застенчиво опустила голову, украдкой поглядывая на него и чувствуя некоторую неловкость и робость, поскольку дело, с которым она пришла, было новым. С другой стороны, она была очень рада его видеть. После всего того, что он для нее сделал, она испытывала к нему восторженное чувство огромнейшей благодарности.
– Приветствую вас, господин, – сказала она, улыбаясь во все лицо, когда он оторвался от чтения какого-то свитка и поднял на нее глаза.
– О, Ирис! –Ятон тоже излучал ответную радость и отеческую заботу. – Приятно видеть улыбку на твоем лице. У тебя какие-то хорошие новости, или что?
– Думаю, что да, господин. Мне кажется, что это хорошая новость. По крайней мере, для меня. Но я хотела, наверное, попросить у вас совета и мудрости, поскольку пока не знаю, как мне поступить.
Ятон откинулся на спинку трона и кивнул:
– Хорошо. Расскажи мне, в чем новость, и в чем ты хочешь совета. А я посмотрю, есть ли у меня в этом всем достаточно мудрости, чтобы дать тебе правильный ответ.
– Уверена, что есть. Вы же – царь! По-другому просто не может быть.
Она чуть помедлила, размышляя, с чего начать, а потом решила сразу перейти к главному вопросу без обиняков.
– Я только что выкупила у госпожи Астэр одного раба. Мне… показалось это благородным делом, и… я решила подарить ему еще один шанс… и жизнь. Хотелось спросить у вас, как мне… лучше теперь с ним поступить?
Ятон удивленно поднял брови.
– Этот раб, что, совершил преступление, и его хотели казнить?
Ирис поняла, что сказала лишнее. Она подняла глаза к небу и вздохнув пожала плечами:
– Насчет смертельной казни, сказать не могу. Он провинился, его высекли и отвели в нашу тюрьму. Я увидела его как раз после наказания, когда его вели и… сжалилась над ним и… осмелилась спросить госпожу, а не хочет ли она избавиться от него и продать мне, и… она неожиданно согласилась.
Царь, поджав губы, задумчиво покачал головой и спросил:
– И что ты намерена с ним теперь делать?
– Мне сказали, что он смышленый, и я подумала, что мне может пригодиться такой человек, ну и, мне просто стало его жалко. В общем, купить, я его купила, а вот как дальше с ним правильно поступить, не знаю, поэтому и хотела просить вашего совета.
– Ага! – Ятон снова покачал головой, на этот раз с некоторым снисхождением, а затем ответил: – Твой отец обычно, когда брал нового человека, сначала долго с ним беседовал, чтобы понять, кто он, и на что способен. Он задавал ему разные вопросы о его прошлом, о том, где он служил до этого, что делал, на что способен, что ему нравится или не нравится, и что получается хорошо, а что не очень. Так же он спрашивал, за что человека наказывали, и как часто, и за что хвалили. Таким путем он старался подобрать конкретного человека к конкретному месту, чтобы от него было больше пользы, и меньше ущерба. Хотя, скажу тебе честно, я всегда удивлялся, с какой тонкой интуицией он подходил к людям. Если тебе по наследству от него досталась эта черта, и ты сделала сегодня то, что сделала, по велению сердца, то… этот человек, скорее всего, действительно будет тебе полезен.
– Тогда, у меня к вам еще одна просьба, господин, – видя расположенность к ней Ятона, осмелела Ирис.
– Какая? – с доброжелательной готовностью поднял брови царь.
– Согласно внутреннего распорядка, он, как раб госпожи, проживал во втором жилом отделении. Мне необходимо его переселить. Могу я с вашего позволения поселить его в третьем отделении вместе с писарями? Я готова оплачивать как за его жилье, так и за пропитание.
Ятон усмехнулся.
– Узнаю подход твоего отца. – Он какое-то время молчал, размышляя о чем-то, а потом решительно сказал. – Что ж, я позволяю. Надеюсь, что твоя интуиция тебя не подводит, и ни у тебя, ни у меня не будет неприятностей с этим человеком. Формальности знаешь?
– Да, конечно, господин царь.
– Хорошо. Когда подготовишь бумаги, приноси на одобрение. Что-нибудь еще?
– Нет, мой господин.
– Тогда, действуй. И будь счастлива.
– Благодарю, мой господин.
Ирис выбежала от царя и под удивленные взгляды придверника во весь дух понеслась к себе готовить бумаги, не понимая сама, почему она так ликует.
Придя домой, Дарий первым делом поставил перед собой корзину со свитками, которую ему передала И́рис, и потребовал, чтобы ему принесли ужин. Затем он позвал Эмиля присоединиться к нему за трапезой и, усевшись поудобней за столом, достал первый свиток.
– Сразу видна рука Мелькарта. Смотри, как все аккуратно! На каждом свитке номер, день записи! Все по цветам! На-ка, ознакомься.
Он протянул свиток Эмилю и достал следующий.
Они развернули их почти одновременно, но, когда стали читать, у обоих глаза расширились.
– Мама дорогая! – воскликнул Эмиль, и посмотрел на Дария.
Тот молча кивнул и достал еще два свитка, один для себя, а другой для него.
На третьем свитке он воскликнул:
– Да, это же уму непостижимо! Каким образом это до сих пор удавалось скрывать?!
– А вы посмотрите на список, кому были сделаны подарки, хозяин, – предложил Эмиль, протягивая ему свой свиток.
Дарий взял список и, прочитав его в самом низу, присвистнул:
– Да-а, а она серьезно проплачивала свои деяния.
Они прочитали еще несколько свитков. Затем Дарий, выложив все, достал с самого дня корзины последний и, развернув его, воскликнул:
– Так я и знал! Мелькарт молодец!
– Что это?
– Подведение итога. Сколько всего пострадало, сколько населенных пунктов в целом, и скольким в общем людям и в каком количестве было проплачено.
Ознакомившись с итоговым списком, Эмиль спросил:
– И что вы теперь намерены делать, хозяин?
– Провести независимое расследование, – уверенно ответил тот.
– А почему этого недостаточно?
– Потому что это свидетельство только одного человека, и притом несвободного. Мелькарт до конца своих дней добровольно оставался рабом моего дяди. Он мог стать свободным, но у них был договор. Поэтому нам нужно еще, как минимум, одно свидетельство независимого и свободного человека.
– И кого же?
– У меня есть пара мыслей. Есть несколько очень знатных и благочестивых патрициев, которых нет в этом списке.
– Как насчет Нирея? Его ведь здесь тоже нет? – спросил Эмиль.
– Нирей?! – поморщился сначала Дарий, но потом поднял вверх указательный палец и, кивнув, сказал: – А кстати, почему бы и нет? Правда, не в первую очередь, но… кто знает, кто знает… Ему, правда, нужно будет сколько-то заплатить, если я буду его нанимать, но зато он лицо заинтересованное. Ему важно, чтобы Астэр перестала представлять для него угрозу.
– И у него везде и глаза, и уши! – подтвердил Эмиль. – Как насчет Клуза?
– Клуз у меня и так в планах. Но я хочу его нанять вместе с Постумием.
– С сенатором?! Так высоко?!
– Да, Эмиль, да. Постумий настоящий патриот. И кроме того, очень влиятельная личность. Юлий Марс ему неоднократно переходил дорогу, и он его терпеть не может. Поэтому я хочу сделать это вместе с ним. Во всяком случае, тогда это дело можно будет смело представить моему дяде.
Эмиль согласно кивнул и спросил:
– Я слышал, что Юлий снова вас опередил и даже, можно сказать, подставил?
– Ты насчет Касатки? Да, я был слишком занят принцем, и немного замешкался с этим делом. Проконсул тут же воспользовался моей нерасторопностью и сумел меня обойти.
– Н-да, печально. Что будете делать?
– Уже ничего. Он послал туда своих людей, и свое судно. Теперь, если пиратов там обнаружат, он будет пожинать все лавры.
– Жаль. Я думаю, это очень важно для вас.
– Важно. Но я думаю, мой брат важнее.
В ответ Эмиль лишь с пониманием молча кивнул.
Узкая дверь темницы с грохотом отворилась.
«Ну, вот и все! И хорошо! Чем быстрее, тем лучше! – подумал Карнеус. – Хорошо, что они не стали это откладывать до утра».
– Эй, раб! – послышался голос Тенера. – Ты не сдох еще?
«Чего ему от меня надо? – подумал Карнеус с раздражением. – Делай свое дело, и все. Зачем эти бессмысленные вопросы?»
– Эй, ты, что оглох, что ли? – снова спросил Тенер, и осветил камеру факелом.
Карнеус заслонил глаза от режущего света яркого пламени.
– Ах, вот ты где! – обрадовался начальник. – Язык проглотил? Выходи, давай!
Тенер махнул ему рукой, показывая жестом, чтобы тот следовал за ним.
Карнеус повиновался и вышел вслед за начальником. К его удивлению, снаружи вместо двух стражников был только один из дворцовых писарей долговязый и неуклюжий Лант.
– Проводишь его, – кивнул Тенер Ланту и, посмотрев на Карнеуса, громко расхохотался. – Да ты, как я вижу, уже окончательно с жизнью распрощался, да? Ха-ха-ха. Погоди, раб. Рано еще умирать-то! Еще поживешь. Видимо, не судьба тебе пока в царство мертвых отправляться.
Карнеус не верил своим ушам.
– Что-что? Меня, п-помиловали?
– Ха-ха-ха, – Тенер просто заливался от смеха. – Помиловали! Ха-ха-ха! Да тебя не только помиловали. Тебя еще и выкупили со всеми потрохами. Я теперь тебе даже не начальник уже.
– А кто? – Карнеус совсем опешил, не понимая, что происходит, и думая, что Тенер шутит, а шуток он часто не понимал.
– Да, никто! Не начальник, и все. – Тенер неожиданно посерьезнел. – Тебя выкупила эта девчонка, Ирис. Что только в мире творится! Теперь ты ее раб. Так что, радуйся. Она уж точно тебя так наказывать не будет. Заберешь свои вещи, и отправляйся к ней. Лант тебе поможет и покажет, где ты теперь будешь жить. Все!
На этом Тенер плюнул со злостью и пошел прочь, оставив недоуменного Карнеуса и Ланта одних.
Карнеус растерянно перевел на долговязого писаря глаза. Тот добродушно улыбался.
– Это, что… правда? – спросил бывший шпион, все еще не веря происходящему.
– Угу… – кивнул долговязый, сияя как медный таз.
– Что, теперь… моя хозяйка И́рис?
– Угу, – снова кивнул Лант.
Не зная, что на это можно еще сказать, Карнеус пожал плечами и кивнул писарю:
– Пойдем, что ли?
– Угу, – снова кивнул тот, и с готовностью отправился с Карнеусом за его вещами.
Через полчаса, когда немногие пожитки бывшего шпиона были перенесены из одного жилого отделения в другое, Карнеус уже робко стучался в двери Ирис.
– Войдите! – прозвучало изнутри.
Он открыл дверь и заглянул внутрь.
Ирис, сидя за своим столом, что-то писала, не поднимая головы.
Он кашлянул.
Она взглянула и, увидев его, засияла самой благожелательной улыбкой, которую он когда-либо видел на своем веку.
– О, Карнеус! Привет!
С ним еще никогда в жизни никто так запросто не здоровался. И это была его новая хозяйка!
– Э-э… госпожа… – промямлил он, чувствуя себя крайне неловко. – Вы же теперь… моя… госпожа?
– Да, конечно, – ответила она, продолжая улыбаться. – Тебе нужно сходить умыться. Ты весь в запекшейся крови. Ты знаешь, где у вас умывальная в третьем отделении?
– Да… то есть, нет… то есть, я спрошу… – засуетился он от неожиданности.
– Чего спрашивать? Обходишь ваше отделение справа, и там увидишь умывальную. Там, если что, щелок есть. Как омоешься, приходи. Еще не очень поздно, так что, поговорим.
– Хорошо, госпожа!
Не помня себя от радости, Карнеус побежал к умывальнику, забыв про боль от исполосованной плетью спины. Для него все происходящее было как во сне. От одной только мысли, что он больше не будет ни за кем шпионить, что ему не придется теперь трястись каждый день за свою жизнь из-за страха, что он сделал что-нибудь не так, его переполняло огромное всепоглощающее счастье. Ему было совершенно все равно, чем он будет заниматься у новой хозяйки. Одной только ее улыбки было достаточно, чтоб понять, что она самая лучшая хозяйка на всем белом свете. Ему еще никто и никогда так не улыбался! Он был готов выполнить любое ее желание, чтобы только еще раз увидеть эту светлую необыкновенную улыбку. Карнеус не помнил, как он мчался до умывальной, как умывался, как возвращался обратно, и сколько на это все ушло времени. Вскоре он снова стоял у дверей своей новой хозяйки и стучался в них.
– Войдите! – ответил волшебный голос изнутри.
Карнеус открыл дверь и вошел, смиренно опустив голову и робко поглядывая на нее исподлобья и пытаясь скрыть свое ликование.
Ирис смотрела на него сказочно красивыми глазами и снова, о да! она снова улыбалась ему своей обворожительной улыбкой.
– Ну, что ж, входи, садись, будем знакомиться. – Сказала она, и показала ему на стул напротив себя.