Приснится же такое! Но каков подонок? Изнасиловал меня, воспользовался моим замешательством, покорил своей неземной красотой, а потом отшвырнул, как использованный презерватив! Вот тварина! Хорошо, что это только сон. О моем позоре никто не узнает, а наслаждения я получила столько, что даже от него умерла.
А вдруг все это было на самом деле, а сон – вот это все, что сейчас происходит со мной? Или, еще хуже, это не реальность, а загробная жизнь. Я умерла в позоре, разодранная сотнями разбойничьих членов, мои изуродованные останки пожрали бродячие собаки, и сейчас началась загробная жизнь? Как мне узнать, насколько реальна эта реальность?
Я щипаю себя, вроде бы чувствую… Значит, реальность. Поднимаюсь с кровати, спотыкаюсь на пустом месте и падаю лицом на тумбочку. Черт, так больно, что из глаз моментально сыплются искры.
Отлично! Остается только заявиться завтра на работу с фингалом под глазом. Надо срочно приложить лед.
Я опрометью бегу к холодильнику. К счастью в морозилке полная форма льда. Я набираю пригоршню ледяных клубничек, корабликов, сердечек и прижимаюсь к ним щекой. Ох, как же приятно! Наверное, все же эта реальность настоящая. Или, по крайне мере, она не менее реальна, чем та, в которой я только что так бесславно умерла.
Надо было поесть, прежде чем заваливаться спать. Тогда бы всякая чушь в голову не лезла.
Я посмотрела на часы. Поздно. Диетический ресторанчик уже закрылся. Заказать пиццу или выйти, дойти до магазина и купить по вечерним сниженным ценам какой-нибудь готовый салат из протухших остатков и жирнющего майонеза? Я люблю майонез. И я похудела, значит, можно себе позволить. Но можно и не бесчинствовать и не жрать всякую гадость, залитую майонезом, который так приятно обволакивает язык и делает вкусным все, на что его ни намажь). Можно купить, например, пачку геркулеса и сварить диетическую кашку. Это, пожалуй, самое разумное решение.
Черт! Но я не хочу сейчас постной овсянки. Я хочу именно каких-нибудь запретных гадостей. Вчера мне сперма Артема показалась на вкус чем-то похожим на мой любимый майонезик… Если бы только этот напыщенный индюк обратил на меня внимание не только как на шлюху, а на свою избранницу… Я бы ради него согласилась бы на любые извращения, пожалуй. У меня никогда не будет такого опыта с другим мужчиной, как с Артемом. И я готова простить ему все косяки. Все его придирки и унижения на работе. И если ему так сильно нужно, я бы могла согласиться стать его личной шлюхой, но только с условием, что я буду для него единственной. И в итоге он сделает меня своей любимой женщиной… А может, он станет моим мужем? Боже! Я окончательно спятила.
Я подошла к окну и выглянула наружу. На улице шел мелкий, но частый дождик, на тротуаре в свете фонарей блестели лужи. Я приоткрыла верхнюю часть окна, и в комнату ворвалось благоухание тополей. Надо же, как освежил их дождь. Пахнут, как будто весной.
Свет фонарей золотистыми змейками трепыхался в ряби на лужах. Сквозь тучи время от времени проглядывала огромная красноватая звезда. «Арктур хорошо виден на небосводе даже в дождливую погоду», – вспомнились мне слова моей школьной учительницы по астрономии. Она была фанаткой своего предмета и очень интересно рассказывала про всякие небесные чудеса.
Как хорошо было бы сейчас вырядиться в новые, дорогущие туфли и отправиться шлепать по лужам. Пусть размокнут, раскиснут, испортятся в ноль, в говно. А завтра пойти и осчастливить радужного ассистента покупкой новой пары. Да, это было бы славно. Но на такой образ жизни финансов пока не хватает. Поэтому придется довольствоваться созерцанием дождя через панорамное окно.
Кстати, это панорамное окно тоже обходится мне в кругленькую сумму. Можно было бы арендовать что-нибудь поскромнее. Или вообще вселиться в однокомнатную хрущевку. Но нет. Нельзя же всю жизнь дотла откладывать на потом. Эдак, до этого светлого «потом» и не дожить можно.
Ох, ну что же мне делать? Заказать пиццу, или тащиться по лужам в магазин и варить кашу? Я, как Буриданов осел, зависла между этими двумя решениями. Наверняка так и буду страдать в нерешительности до самого утра, а завтра разболится живот. Отгула мне больше не положено, поэтому буду сидеть на работе, закусив губы от боли. И все это вина Артема.
Вдруг в мозгу у меня блеснула спасительная мысль: «В сумке должен заваляться белковый батончик! Я же так его и не съела, когда мы исправляли презентацию!»
Я со всех ног побежала в коридор, где валялась моя сумка, бросилась перед нею на колени и дрожащими руками стала рыться в ее недрах. Батончика нигде не было. Но я же точно помню, что он должен где-то быть!
В отчаянии я перевернула сумку и вытряхнула все ее содержимое на пол. Среди кучи магазинных чеков, исписанных листков, пластырей и прочей дребедени (зачем я только это все с собой таскаю? здесь же полкило мусора – не меньше!) я наконец-то заметила знакомую обертку любимого белкового батончика без сахара.
О, боги! Да здесь не один батончик, а целых два! С разными вкусами! Это же настоящий подарок свыше.
Я радостно засмеялась, сидя на полу, но смех почему-то быстро перешел в жалобный плач. Да, нервы у меня совсем расшатались. Ну, ничего. Сейчас выпью чаю с батончиками, надеюсь, полегчает.
Я заварила жасминовый чай, села с чашкой на пол у огромного окна и принялась грызть батончик, запивать его чаем и любоваться на дождь. Его мерный шелест успокаивал, навевал сон.
Постепенно меня охватила приятная истома, веки отяжелели. Я положила на блюдце недоеденный батончик, поставила чашку прямо на пол и побрела к растерзанной постели. Вот сейчас я лягу, высплюсь, утром проснусь и буду новым человеком. Сильным, смелым и независимым.
Но спокойно выспаться и набраться сил не получилось. Не успела я закрыть глаза, как мне опять приснился невыносимо яркий сон. На этот раз я почему-то оказалась в средневековой Франции.
Вся наша фирма превратилась в небольшой городок, Игнат Петрович был почтенным кюре, а Артем оказался гнусным разбойником. Он долго терроризировал наш славный город, крал скот и лошадей, похищал и насиловал девушек, но наконец попался и все горожане собрались, чтобы полюбоваться на то, как мерзавца повесят.
Плотная толпа окружала эшафот. Я вместе с Наташей с трудом протискивались через ряды людей. Наконец, нам удалось добраться до первого ряда.
Вдруг вся толпа заволновалась, загудела и стала расступаться, чтобы пропустить тележку, на которой везли мерзкого разбойника к виселице.
– Вздернуть его, вздернуть негодяя! – кричали добрые горожане, потрясая кулаками.
Двое палачей подхватили связанного Артема под руки и втащили на эшафот. Мерзавец не выказывал ни малейшего страха. Надменная улыбка не сходила с его убийственно красивого лица, даже когда палачи накинули ему петлю на шею.
– Кончайте с подонком! Чего вы медлите?! – раздавались крики из толпы.
– Погодите, погодите, добрые братья и сестры! – сказал кюре. – Согласно нашему старинному обычаю я должен сказать, что если найдется женщина, которая согласиться взять в мужья этого мерзкого негодяя, то его придется помиловать! Надеюсь, что этого не произойдет, но я обязан спросить: кто-нибудь хочет связать себя брачными узами с этим гнусным отродьем?
Услышав это, я решительно двинулась к виселице и поднялась на эшафот.
– Этот человек мой! – крикнула я во весь голос. – Я беру его в мужья! Остановите казнь!
Толпа ахнула, потом возмущенно загудела.
– Дочь моя, одумайся! – изумленно залепетал кюре. – Это же самый мерзкий разбойник, которого я только видел за всю свою жизнь!
Но я не слушала увещеваний доброго кюре. Я шла к Артему, как лягушка в пасть ужа.
Артем стоял на скамье, смотрел на меня сверху вниз и продолжал презрительно улыбаться. Руки у него были связаны, но петлю с шеи у него уже сняли. Сгорая от стыда, я обхватила его руками и потянулась к нему. Он наклонился, и мы слились в жарком поцелуе. Его язык проник в мой рот, и я застонала от наслаждения. Артем продолжал орудовать языком у меня во рту, доводя меня до безумия. Я с ужасом чувствовала, что мои юбки сейчас насквозь промокнут.
Внезапно он выпрямился, оттолкнул меня ногой, смачно сплюнул и громко заявил:
– Из двух зол нужно выбирать меньшее. Я выбираю веревку. Это лучше, чем жизнь с этой женщиной! Не хватало еще связать свою жизнь с дешевой шалавой.
Толпа заревела. Палачи мгновенно накинули петлю на шею Артема и выбили скамью у него из-под ног. Его тело вытянулось в струнку и замерло. Меня это окончательно уничтожило морально! Он даже на виселице выглядел элегантным красавцем. А я опозорена на веки вечные. Мне теперь остается только бежать из города, куда глаза глядят. Какой же он все-таки козлина.