В понедельник всю дорогу до Академии Лима у меня сводило живот, а к горлу подкатывала тошнота. Хотя я и сама не понимала, почему так нервничала. Мне прекрасно известно, как управлять Академией. Выросла, наблюдая из-за папиного плеча, как это делал он.
Но сегодня был важный день.
С новой зарплатой я смогу накупить себе множество сумок. И кормить Рейджа Fancy Feast[7].
Вот только я все еще нервничала, как кошка в комнате, заполненной креслами-качалками. Проснувшись за час до будильника, решила потратить лишнее время на укладку, которую обычно не делала. Переодевшись в широкие черные брюки, выбранные вчера вечером, я отыскала и надела темно-бордовую блузку с кружевными рукавами. И у меня все еще оставалось много времени, чтобы доехать от своей квартиры в Дель-Мар на Орчард-роуд до Академии Лима, расположенной в десятке километров от Шепердстауна, между университетом и Мартинсбергом.
Академия располагалась примерно в полутора километрах по Сорок пятому шоссе за пределами города, по соседству с небольшой фермой. Я сотни раз проезжала мимо нее и каждый раз, когда в поле зрения появлялось длинное трехэтажное здание, чувствовала благоговение.
Ведь оно принадлежало не только папе, но и мне.
На первом этаже расположился современный тренажерный зал, в котором могли заниматься все желающие. Там же находились отдельные комнаты для групповых тренировок, крытый бассейн олимпийского размера, сауна, джакузи, детская комната с няней и, конечно же, несколько соляриев. Разве могут все эти гладкие мышцы быть белыми, как зубная паста? От этого бы хотелось закатить глаза.
Второй этаж был разделен на несколько залов, где проходили занятия различными боевыми искусствами, начиная с каратэ для детей и заканчивая джиу-джитсу, грэпплингом (как стоя, так и в партере), отработкой ударов и так далее. А еще, конечно же, был учебный центр для тех, кто всерьез хотел заниматься смешанными единоборствами. Там же, на втором этаже, проводились занятия по самообороне. Несмотря на это, оставалось много свободного места, и папа хотел, чтобы я придумала, чем его занять.
На последнем этаже разместилась администрация, где мне предстояло работать. Академия была детищем моей семьи, частью моей жизни.
Как-то я сказала Эбби, что не хочу связываться с делом семьи, но на самом деле соврала. Может, в тот момент я переживала такой этап, когда хотелось восстать против всего и всех, но в глубине души я всегда надеялась стать частью Академии. Въезжая на стоянку, я почувствовала, что наконец-то вернулась домой.
Открыв дверь, я подхватила с заднего сиденья коробку с личными вещами. Их было мало. Ароматическая свеча, благодаря которой в моем кабинете будет пахнуть так, будто там взорвалась тыква. Фотография родителей в рамке, сделанная на Рождество. Ярко-розовый степлер, который Эйвери подарила около года назад, и виниловые фигурки Сэма и Дина Винчестеров[8], с которыми я не расставалась.
Собравшись с мыслями, я поднялась на лифте на третий этаж. Сумочка соскользнула с моего плеча и болталась на предплечье. Я пощипала себя за щеки. Лифт мягко затормозил, и двери распахнулись.
Как и в Академии в Филадельфии, я оказалась в главном зале с множеством кабинок. Проходя мимо, я заметила, что они пустовали. Менеджеры по продажам и тренеры появятся только через час.
Я подошла к закрытым кабинетам и замедлилась, потому что из-за угла мне навстречу вышел дядя, Андре Лима. Хотя его волосы уже поседели, тело оставалось таким же подтянутым, как у двадцатилетнего парня.
– Джилли!
Он быстро преодолел расстояние между нами, шагая широко. Выхватив у меня из рук коробку, он поставил ее на соседний стол и обнял меня. Я взвизгнула, когда он покружил меня так, как когда мне было двенадцать. Ощутив под ногами пол, я испытала ощущение, словно только что прокатилась на карусели.
– Посмотри-ка! Красивая одежда, и все остальное не хуже.
На Андре были штаны цвета хаки и футболка поло с логотипом Академии.
– Ты тоже прекрасно выглядишь, – убирая волосы с лица, сказала я ему.
Он засмеялся и поднял коробку.
– Мой стиль называется «Я почти убрался отсюда».
– Действительно так сильно хочешь вернуться в Филадельфию?
– Я соскучился по городу. И Таня тоже. Ты же знаешь, как говорят: счастливая жена – счастливая жизнь. – Андре подмигнул мне. – А ты разве не рано пришла?
– Решила устроиться поудобнее, пока не появились все остальные.
– Отличная идея, – ответил он. – Что ж, позволь показать тебе кабинет. Он новый, раньше у нас не было должности помощника.
Когда мы двинулись в сторону кабинета, я специально держалась слева. Посмотрела на него и спросила кое-что.
– Можно задать вопрос и надеяться, что ты ответишь честно?
Улыбаясь, он кивнул.
– Разве я когда-нибудь лгал тебе, Джилли?
– Считают ли остальные эту должность ненужной? – спросила я.
Он нахмурился.
– Не совсем понимаю, о чем ты.
Ясно, нет смысла дальше ходить вокруг да около.
– Считают ли они, что Эндрю Лима создал эту должность специально для своей дочери?
– Что? – Андре засмеялся. – Нет. Ни капли. На самом деле они считают, что это отличная идея. Поверь, мне частенько требовалась помощь, поэтому не раз приходилось просить одного из менеджеров по продажам помогать мне на встречах, а значит, тратить дополнительное время, которое не всегда оплачивалось. А теперь они смогут сосредоточиться на клиентах и тренировках, пока ты будешь сопровождать управляющего на встречах.
Что ж, звучало вполне правдоподобно.
– Рада слышать, что они одобряют нововведение.
– Так и есть. Мы пригласили строителей, которые отгородили тебе новый кабинет, – останавливаясь перед комнатой со стеклянными стенами, объяснил дядя. – Даже заказали мебель. Здесь все совершенно новое, и все твое.
Кабинет походил на аквариум. Совершенно не похожий на крошечную комнатушку без окон, в которой я работала раньше, превосходящий все мои ожидания.
Большой темно-вишневый деревянный стол был абсолютно чистым – на глянцевой поверхности не было ни одного отпечатка пальцев. На правой половине стоял монитор, рядом – телефон с множеством кнопок, которые, наверное, используют даже в NASA. Перед столом стояли два стула, а позади – большое кресло, которое выглядело удобнее, чем моя кровать. В одном из углов расположился стеллаж, в другом – большая пальма в горшке. Стеклянную стену, выходящую на улицу, закрывали жалюзи.
– Что скажешь? – Андре поставил мою коробку на один из стульев.
– Здесь так здорово.
– Мой кабинет – старый кабинет – находится на другой стороне главного зала. – Он указал рукой направо. Сквозь стекло я увидела стены и дверь кабинета главного управляющего.
– Уже нашли нового управляющего? – спросила я, задавшись вопросом, не займет ли эту должность еще один из моих дядей.
Его темные брови нахмурились.
– Ты еще не знаешь, кто меня заменит?
Я положила сумку на стол.
– Значит, должность уже занята?
– Да, уже довольно давно, – сказал он. Я повернулась и двинулась к жалюзи.
Занята уже довольно давно? Почему папа не упоминал об этом? Я начала открывать жалюзи, когда Андре заговорил.
– Вообще-то, вон он идет. Даже раньше, чем я ожидал. Правда, меня это не особо удивляет. Ты пришла рано, и он тоже, как в старые добрые времена.
Как в старые добрые времена?
Я застыла.
Сжав в руках маленькую ручку жалюзи, я замерла. По плечам пробежала дрожь.
Скоро увидимся. Нет. Нет. Нет.
Все встало на свои места, но я отказывалась верить в происходящее, все еще не понимая, как и почему. Не веря, что это правда, я отпустила ручку. Она щелкнула о стекло, и жалюзи повернулись. Я медленно оглянулась.
В дверях моего нового офиса с ухмылкой на лице стоял Брок Митчелл.
– Доброе утро, мисс Лима. Надеюсь, вам понравился ваш новый кабинет.