Отпрыгиваю, начинаю метаться. Влад хватает меня за руку, а я открываю дверь в туалет и запихиваю его внутрь.
– Ты спятила? Это женский! – шипит он.
– Туда!
Толкаю его во вторую половину комнаты, а потом в дальнюю кабинку и сама ныряю следом. Мы стоим, тесно прижавшись друг к другу. Влад держит меня за талию, я прижимаюсь ухом к его груди, слышу, как бешено колотится сердце, вдыхаю аромат мужских духов, смешанный с запахом тела. Он сводит меня с ума даже больше страха, который липким потом растекается по спине.
– Что будем делать? – шепотом спрашивает он.
Я вздрагиваю.
– Ш-ш-ш…
Короткий «хмык» срывается с его губ. Плечи трясутся от внезапного приступа беззвучного хохота. Я толкаю его кулаком в бок, но и сама прыскаю, закрываю рот ладонью: не дай бог, расхохочусь в голос! Владик бешено вращает глазами и веселит еще больше. Мы оба задыхаемся от сдерживаемого смеха, вот-вот сорвемся.
– Ты у меня попляшешь, – едва слышно шепчет он и неожиданно чмокает в кончик носа.
Я отшатываюсь, он успевает подставить ладонь под мой затылок.
– Ш-ш-ш…
Кто-то входит, возится у раковины, включает воду, она с шумом бьется о белый фаянс.
«Убирайся! Убирайся!» – молюсь про себя.
Кран закрывают, скрипит дверь. Я дергаю Влада за ремень.
Ошибка!
Мой парень прищуривает глаза и шепчет игриво:
– Ах ты!
Прижимает еще плотнее к телу. Ежусь, мурашки бегут по спине, собираются в табуны и катятся по ногам к плитке пола.
– Отпусти.
– А если нет? Что сделаешь?
Дыхание Влада щекочет мне ухо.
Дверь опять скрипит. Тот, кто вошел, стоит в предбаннике, не уходит. Чтоб ему пусто было!
– Лезь, живо!
Показываю пальцем на унитаз.
И вовремя, вошедший начинает открывать кабинки: одну, другую, третью…
Влад мигом вскакивает на бортик унитаза и балансирует на одной ноге, не зная, куда пристроить другую. Ему приходится согнуться в три погибели, чтобы голова не торчала над стенками кабинки, и цепляться за держатель бумаги.
Вдруг раздается знакомый рингтон.
– Да, слушаю вас, Марина Николаевна, – говорит вошедшая голосом… мамы.
Мы замираем…
Какого черта?
По спине бежит капелька пота. Мы с Владом переглядываемся.
– Пропали! Нас застукали! – одними губами говорю ему.
Смотрю ошарашенно на любимого, а он улыбается, глаза возбужденно блестят. Пикантная ситуация его лишь развлекает.
Адреналин, мать ети!
– Полина, я знаю, что ты здесь! Выходи! – приказывает мама.
О боже! Она знает?!
«Что делать?» – одними губами беззвучно спрашиваю Влада.
«Решай сама», – пожимает плечами он.
И тут его рука соскальзывает, рулон бумаги срывается с держателя и падает на пол. Я застываю в ужасе, наблюдая, как он выкатывается в просвет между дверью кабинки и полом.
Все! Это конец!
Тут же приоткрываю дверь и вылетаю в проход, плотно прижимая створку спиной.
– Мам, я не могу сходить в туалет? – нападаю сразу, не даю родительнице опомниться.
– Поля! – вскрикивает она. – Посмотри, на кого ты похожа!
– На себя, – огрызаюсь сердито, иду к зеркалу и тащу ее за собой.
Видок еще тот!
Волосы взлохмачены, блузка выбилась из брюк и висит сзади хвостом, тушь размазалась.
– Марина Николаевна волнуется, думает что-то случилось. Контрольная идет. А ты!
– Что со мной может случиться? Не смеши!
– А что за шум там был?
Мама показывает на кабинку.
– Ты напугала меня, я уронила рулон бумаги. Иди уже! – разворачиваю ее к выходу.
– Я хочу посмотреть.
Мама берется за ручку двери, а я просто умираю от страха, живо представляю, как Влад в позе «зю» сваливается ей на руки.
– Нет! – взвизгиваю отчаянно. – Я сейчас приду в класс. Уходи!
– Я провожу. У тебя случайно температуры нет? Красная вся.
Мама прикладывает ладонь к моему лбу. Конечно, я красная! А как иначе в такой ситуации?
– Ма-ма!
Она качает головой, но выходит. Меня трясет от нервного возбуждения, подношу дрожащие пальцы к горящим щекам, выжидаю немного и выглядываю в коридор – пусто. Дергаю на себя дверь кабинки.
– Ушла?
– Да. Быстро!
Мы выскальзываем из туалета, но, видимо, сегодня день ретроградного Меркурия, и просто так он не закончится. Только делаем шаг, как из мужского клозета показывается Сашка Макаров собственной персоной.
– О, приветики, любовнички! Лижитесь? И как, вкусно?
Он стоит, небрежно облокотившись о стену, загораживая нам проход, и насмешливо смотрит пронзительным взглядом прозрачных синих глаз. На плече спортивная сумка, в руке смартфон.
Включенный.
Это я отмечаю краем сознания, вспыхиваю, как спичка, и сдавленно кричу:
– Спятил, урод?
Влад тут же закрывает меня спиной.
– Свали Макар, пока…
Я скриплю зубами от бешенства. Этот мерзкий, напыщенный зазнайка проходу не дает! Он не только учится в нашем классе, но и живет со мной в одном подъезде.
Обложил, гад, со всех сторон!
Боже, что теперь будет? Худшего варианта и придумать нельзя.
– А ты, мачо, не лезь! – хохочет Сашка. – Да вы на меня не обращайте внимания, голубки, я в сторонке постою, поучусь, как надо инструментом работать.
Он высовывает свой язык и дразнит кончиком. Я готова провалиться сквозь бетонный пол в подвал.
– Убирайся! – хочется крикнуть, а приходится шипеть.
– Поль, пойдем, – тянет меня Влад. – Не обращай на него внимания!
– Да как не обращать? Он же…
Но Сашку ничем не пронять.
– А двойной капучино уже пробовали? – он делает характерное движение бедрами. – И как? В женском туалете, правда, неудобно.
– Ты спятил? Что несешь? Какой туалет?
– Ну, в мужском же вас не было.
И тут уже я срываюсь, дергаюсь к нему со стиснутыми кулаками.
– Убью, гаденыш! Придушу!
Но благоразумный Влад хватает меня за талию и оттаскивает от соседа.
– Гляньте, кобылка заговорила, – грубит Сашка. – Ты, Зарека, захлопнись, пока уздечкой не придушил.
И Влад второй раз за день идет грудью на Сашку.
– Слушай, Макар, язык прикуси, а!
– Добавки хочешь, щегол?
Сашка скидывает сумку на пол и принимает бойцовскую стойку.
– Телефон. Отбери у него телефон. Он же снимает…
Меня просто трясет, как представлю, что этот идиот выложит наше с Владом фото в школьный чат.
А Макаров выложит. Обязательно выложит. Просто так, ради минутного развлечения, чтобы посмотреть на реакцию одноклассников и учителей. У них с Владом какие-то личные терки, а пострадаю в первую очередь я.
– Пусть только попробует! – Влад щурится и сверлит Сашку взглядом: он тоже готов схлестнуться.
О боже! Хоть бы кто-нибудь пришел! Сейчас я даже рада постороннему.
– Эй, молодежь, – мы подскакиваем от резкого окрика. В проходе стоит техничка с ведром в руках. Когда она здесь появилась, никто не заметил. – Вы чего во время урока разборки устроили? Вот я вам!
Она замахивается шваброй. Сашка хватает сумку и срывается с места, пробегает мимо нас. Влад ставит подножку, но тот ловко перескакивает ее, делает ручкой и вылетает в рекреацию. Я вижу, как он вприпрыжку несется по ней, и умираю от стыда, обиды и злости.
– Я пошел, – машет мне рукой Влад и, завернув за спину технички, корчит расстроенную рожу.
Я лишь слабо шевелю пальцами.
– Ты девка, того, будь поосторожней с молодыми жеребцами, не позорь родителей. А этим… лишь подавай, да побольше, – посылает мне напутствие техничка и входит в туалет.
Мне от ее слов совсем становится дурно. А если отцу или матери доложит?
Все, пропала!
Тогда наступит мой личный Армагеддон.
– Ты где шаталась? – спрашивает встревоженная Ритка.
– Да так.
Кое-как доделываю контрольную. Последний ответ вообще записать не могу: пальцы дрожат. Ручка падает на пол, я даже не замечаю, смотрю в одну точку. Что за день такой? Ритка косится на меня, но протягивает свою.
– Рассказывай! – пристает на перемене она и тащит к дальнему диванчику, который как раз свободен.
– Рит, отстань! – отбрыкиваюсь я. – Я прийти в себя еще не могу, трясет.
– Давай, поговорим, легче будет.
Ритка – моя подруга с начальной школы. Мы, что называется, не разлей вода, и горестями, и радостями делимся, не раздумывая. Но после нашего с Владом фиктивного расставания я не рассказываю об отношениях даже ей: еще проболтается случайно. Тем более, что, как мне кажется, она увидела в этом надежду для себя.
И вот теперь нас застукал Макаров, нет смысла скрываться. Он наверняка растрезвонит всему классу и даже параллели.
Какой кошмар!
Хватаюсь за голову! Глубоко вздыхаю.
– Да понимаешь…
Рассказываю ей бегло о случившемся. На подружку не гляжу, стыдно. Она слушает и молчит. Вопросы не задает, комментарии не отбрасывает. Молчит! И это так странно, что застреваю на полуслове и смотрю на нее.
Взгляд Ритки блуждает по коридору, а лицо такое, будто она вот-вот заплачет. Пауза затягивается, подруга явно в своих мыслях. От звука звонка на урок Ритка вздрагивает и поворачивается ко мне.
– А дальше что? Что вы сделали?
– Н-ничего. А должны?
– Ну, ты же сказала, что Влад приставал к тебе.
– Ты вообще слушала меня, Рит? – мелькаю ладонью перед ее лицом. – Приди в себя! Мы были в женском туалете, и нас чуть не застукала моя мама по доносу математички. Сечешь?
– С-секу.
– А теперь ты скажи мне, в честь какого рожна Пифа позвонила моей маме?
Ритка смотрит на меня пустым взглядом, ее мысли где-то далеко. Да что со всеми сегодня такое? Сговорились, что ли, чтобы испортить мне жизнь? Судорожно вздыхаю.
Наконец подруга расцепляет плотно сжатые губы:
– А я знаю?
– Все во время урока выходят в туалет, так?
– Так.
– И ни о ком ни разу не сообщали родителям, так?
– Так. Стоп! Поправочка, – Ритка наконец-то начинает соображать. – Твои родители рядом, разыскивать не надо. Может, ты слишком долго отсутствовала.
– Долго? – всем телом разворачиваюсь к Ритке. – Влад вышел из класса раньше меня. А за нами и Макаров смылся. Их предкам не позвонили, а мою маму вызвали.
– Загадка.
Рита пожимает плечами и встает. А я чувствую, как глухое раздражение поднимается в груди. И зачем поделилась с подругой? Легче точно не стало.
– Домой вместе идем? – спрашиваю ее.
– У меня дела, – обдает холодом она.
И все! Финита ля комедия!
За весь день Ритка больше ни разу не повернулась ко мне, ни о чем не спросила, будто я ее своей историей обидела, все сидела в телефоне и с кем-то переписывалась. А когда я попыталась заглянуть через плечо, дернула им так, что чуть по подбородку мне не заехала.
Теперь обижаюсь я. Подруга называется: я ей о секрете рассказала, а она игнорит.
Хорошо, что Макаров в класс не вернулся. Ну, это понятно, у него тренировка, но и Влад притих, а после пятого урока вообще исчез, не сказав ни слова.
В полном недоумении плетусь домой на ватных ногах, еще и дождь начинает накрапывать, совсем тоска.
Что я сегодня имею?
Контрольную провалила – раз.
Ну, допустим, не совсем провалила, основные задания сделать успела.
С поцелуйчиками вышел облом – два.
Не очень-то и хотелось, как представлю, что попадемся, так вздрогну, но бойфренд настаивал. Может, теперь обиделся?
Заперла Влада в женском туалете – три.
Весело было. От опасности и напряжения адреналин играл в крови.
Чуть не попалась маме – четыре.
А вот это вообще треш!
А еще Ритка странно себя ведет – пять. Ее поведение – полная загадка.
Ретроградный Меркурий, не иначе, будь он неладен!
Вечер провожу как на иголках, стараюсь не показывать беспокойство родителям, вымученно улыбаюсь за ужином, машинально отвечаю на вопросы отца, а сама мечтаю запереться в комнате и позвонить Владу. Он выходит на связь не сразу, все время слушаю короткие гудки. Я схожу с ума, не выпуская из рук телефон и потихоньку накручивая себя.
«А если Макаров поймал Влада за теплицей?» – с ужасом думаю я.
Между школьной теплицей и бассейном есть тайный закуток, где споры часто решаются кулаками.
«Нет, не может быть! – тут же успокаиваю себя. – Там камера».
Наконец мобильник вибрирует.
– Влад, ты почему так долго? – выдыхаю я. – Я же волнуюсь!
– О чем? – его голос абсолютно спокоен.
– Ну, ты и Макаров…
– И что?
– Я думала… он же снимал… надо удалить фото.
– Зая, не дергайся. Я все решу. Макаров не дурак, зачем ему нас светить?
– Ну, он что-то брякнул…
– Язык длинный, вот и сболтнул. Даже в голову не бери!
Хорошо ему так говорить, у него нет отца – директора лицея. А что делать мне? Ночью ворочаюсь, каждые десять минут заглядываю в чат, но проклятых фото или видео все нет.
Неизвестность сводит с ума.