Изучение власти в городских сообществах является одним из наиболее развитых направлений политической науки и социологии. Начиная с 1920-х годов были проведены сотни исследований, в которых использовались различные теории власти, обобщен большой эмпирический материал, позволивший расширить и углубить знание многих важнейших аспектов общественно-политической жизни [Ледяев, 2012].
Интерес к исследованию власти в городских сообществах обусловлен прежде всего тем, что они могут выступать в качестве модели анализа власти на уровне социума. Исследователей политики всегда привлекали и будут привлекать наиболее важные формы и проявления власти, связанные с деятельностью национальных элит и наиболее влиятельных акторов социетального уровня. Однако проведение систематических исследований власти на этом уровне чрезвычайно затруднено. Масштабы целей и задач чаще всего вынуждают исследователей ограничиваться какими-то отдельными аспектами власти или институтами; при этом им приходится искать доступ к наиболее влиятельным фигурам государственной политики, что совсем не просто даже в странах с устойчивыми демократическими традициями. Более того, интервьюируемые представители политической элиты отнюдь не всегда обладают общим видением ситуации, а значительная часть информации оказывается либо закрытой, либо поверхностной. Наконец, эти трудности кратно увеличиваются при попытках проведения сравнительных исследований, без которых вряд ли возможно понять суть происходящего. Поэтому именно городские сообщества стали для исследователей чем-то вроде фруктовых мушек, используемых биологами для изучения живых организмов: «их много, они разнообразны, значительно менее сложны, чем общества в целом, относительно доступны и часто гордятся, когда их исследуют» [Clark, 1968а, р. 4]. Именно на основе результатов исследований, проведенных в отдельных сообществах, тестировались теории социетального уровня, отрабатывались модели и методы исследования.
Другая причина высокой популярности исследований «локальной власти» заключается в том, что данная сфера властных отношений важна и интересна сама по себе [Mossberger, Clarke, John, 2012, p. 3–8]. При всей значимости «центральной» политики политическая сфера ею не исчерпывается; функционирование региональных и городских политических систем может касаться деятельности очень больших групп людей, влиятельных организаций и институтов, а степень вариативности властных практик в локальных сообществах дает широкий диапазон для теоретических обобщений. При этом данная сфера властных отношений несравненно ближе к тем, кто, как правило, и составляет основной объект власти, – к людям, живущим на определенных территориях, а потому может вызывать у них повышенный интерес и желание понять, как осуществляется социальное управление и кто определяет основные параметры их жизнедеятельности.
В отечественном обществоведении проблемы власти на локальном уровне обычно рассматривались в русле изучения местного самоуправления с фокусом на его формальных институтах. В последнее десятилетие объектом эмпирического исследования стали властные практики в российских городских сообществах (Н. Борисова, Т. Витковская, В. Гельман, О. Подвинцев, Ю. Пустовойт, О. Рябова, Д. Сельцер, Д. Тев и др.). Однако в целом изучение власти в городских сообществах в России все еще заметно отстает от того, что уже сделано в Европе и Америке, – и по масштабам исследования, и по разработанности его теоретико-методологических оснований. Многие важнейшие аспекты функционирования власти в городских сообществах (конфигурация акторов городской политики, отношения между ними и стабильность коалиций, повестка дня и стратегии режимов, влияние внешних акторов городской политики и др.) не получили должного освещения в отечественной научной литературе. Не вполне востребованным остается и зарубежный опыт изучения власти, отчасти в силу определенного пессимизма, присущего довольно значительному числу отечественных политологов, полагающих, что он не вполне применим к специфической российской реальности.
Эти обстоятельства во многом определили содержательные и теоретико-методологические приоритеты данного исследования, его специфику и особенности. Во-первых, оно в большей степени, чем исследования подобного рода, опирается на зарубежный опыт изучения власти в городских сообществах. Проблематика и структура исследования выстроены в логике анализа городских режимов (urban regime analysis). Теория городских режимов практически с момента своего возникновения в конце 1980-х годов стала наиболее популярным подходом в изучении городской политики в США и к настоящему времени получила широкое признание во многих странах [Mossberger, 2009; Bums, 2015; Stone, 2017].
Во-вторых, предметом данного исследования стали собственно властные практики в городских сообществах, реальные процессы взаимодействия локальных акторов; институциональные основания и реформы системы местного самоуправления, на которых традиционно фокусировали внимание отечественные исследователи, нами рассматривались как характеристики среды, некий фон, на котором это взаимодействие осуществлялось.
В-третьих, проблематика исследования охватывает основные темы и ракурсы изучения власти в локальных сообществах; при этом нами ставилась цель – не размывать анализ смежными проблемами, касающимися отдельных аспектов городской политики, а концентрировать внимание именно на властных отношениях, составляющих ее ядро. В центре нашего внимания были сюжеты, связанные с выявлением и реконструкцией иерархии наиболее влиятельных акторов городской политики, их ресурсной базы, форм влияния, политических интересов и стратегий их реализации, характера взаимоотношений, потенциала конфликта и кооперации, особенностей складывания локальных коалиций и режимов, роли субъектов власти регионального и федерального уровней, институтов гражданского общества и др.
В-четвертых, эмпирическую основу нашего исследования составляют глубинные интервью с влиятельными городскими и региональными акторами, непосредственно участвующими в формировании городской политики. Мы уверены, что именно глубинные интервью могут дать наиболее достоверную информацию о феномене власти и ее многообразных формах и проявлениях, в том числе в городском политическом пространстве.
В-пятых, исследование проводилось в пяти малых городах трех различных регионов России, что уже дает возможность сделать некоторые предварительные выводы и обобщения.
Поскольку подробное объяснение теоретико-методологической рамки, целей и задач исследования будет дано в специальном разделе, здесь мы ограничиваемся описанием логики и структуры книги.
В разделе I представлен зарубежный и российский опыт изучения власти в городских сообществах. Рассматриваются основные этапы развития данной отрасли политической науки и социологии (в большей степени это касается зарубежных исследований), проблематика, теоретико-методологические основания, эмпирическая база, основные результаты, дискуссионные проблемы и направления эволюции.
В разделе II приводятся основные характеристики эмпирического исследования власти в пяти российских городах – его цели и задачи, рабочие гипотезы, эмпирический объект и методы сбора информации, теоретическая рамка.
В разделе III представлены результаты исследования в каждом городе. В описании и анализе результатов исследования мы стремились следовать определенной логике и выделили несколько общих тематических блоков (конфигурация и иерархия основных акторов, роль региональной власти в локальной политике, взаимоотношения между исполнительной и представительной структурами муниципальной власти, взаимодействия и коалиции субъектов локальной политики, городские режимы и др.). Однако в силу различий между властными практиками в локальных сообществах и нашими возможностями их идентифицировать структура каждой из этих глав имела свою специфику. При этом размеры глав оказались неодинаковыми, поскольку в каждом случае получен различный объем информации, к тому же при описании властных практик в первых городах нам пришлось сделать ряд необходимых теоретических отступлений и пояснений.
В разделе IV информация по отдельным кейсам суммируется, анализируется и формулируются предварительные выводы о властных практиках в российских городах. Фактически эта глава представляет собой сжатое изложение основных результатов исследования.
В Заключении дается оценка эвристического потенциала зарубежных моделей исследования власти в контексте их использования для изучения властных практик в российских городах и регионах.