Информация о проекте омоложения не оставляла равнодушным никого. Все были озабочены техническими и научными вопросами, связанными с изобретением. Кому же первому положено было заинтересоваться научной стороной проблемы, как не научным сотрудникам? Именно им…
Двое научных сотрудников разговаривали у открытого окна институтского кабинета. Стояла тёплая погода, собеседники были одеты в лёгкие рубашки. Один из них говорил, слегка покачиваясь с пятки на носок и засунув правую ладонь пальцами между пуговиц на груди. Очевидно, в отсутствие борта мундира. О, этот наполеоновский жест, как же он красноречив! Сотрудник был несколько старше своего коллеги. Разница в возрасте позволяла ему говорить с лёгкой снисходительностью, слегка выпятив животик и растягивая слова. Слегка!
– М-да… – важные разговоры часто начинаются именно с этого многозначительного междометия. И это правильно, ибо сначала нужно хорошенько подумать, а уж потом говорить. Думать эти люди умели, так бывает среди учёных.
– Как вы себя чувствуете, уважаемый? – с самым серьёзным и участливым видом спросил старшего второй сотрудник. Ироничность этого простого вопроса чувствовалась не в интонациях голоса, а видна была в его хитрой усмешечке. Младший только что вошёл с улицы, на его голове была цветастая кепочка, а в руках свёрнутая газета. Газетой он возбуждённо постукивал по левой ладони.
– Ну, где-то между прекрасно и великолепно.
– А что, более определённо вы высказаться не можете? – не унимался шутник в кепочке.
– Совсем не могу…
– Я тоже хочу так жить. Разрешите мне немного постоять возле вас, – продолжал свои упражнения в юморе младший. Он снял свою кепочку-бейсболку и легкомысленно надел её на голову Циолковского, который молчаливо присутствовал при беседе в виде кабинетного бюста. Кепочка никак не гармонировала с бюстом по цвету. Затем младший неуважительно подёргал бюст за бороду, просто от избытка энергии.
– Стойте, мне не жалко, – старший был благосклонен.
– Я всегда бываю такой растерянный, когда вижу счастливого человека так близко.
– Приятно слушать умные вещи. Продолжайте. У вас хорошо получается, – старший сотрудник говорил со значительным видом, стараясь придать голосу авторитетные интонации. Это, скорее всего, мешало ему заметить иронию в высказываниях младшего собеседника. А тот уже смотрел в окно, сосредоточил свой взгляд на памятнике во дворе института. Там тоже присутствовал Циолковский, только в полный рост и каменный. Мысли младшего сотрудника начали крутиться вокруг этого объекта:
– Этому, во дворе, кепочку на голову уже не наденешь и за бороду не дёрнешь. Высоко, – подумал он про себя. А вслух сказал. – Интересно, могут ли когда-нибудь поставить памятник младшему научному сотруднику?
– Странная мысль. С какой это стати? За какие такие заслуги?
– Ну… за какие-нибудь… за вклад в мировую науку… – голос младшего несколько потерял задор и уверенность.
– Чтобы поставили памятник, нужно иметь значительные заслуги, а не простую диссертацию.
– А старшему научному… могут поставить? – настойчиво продолжал младший. Вопрос его, по-видимому, зацепил.
– А старшему могут. На то он и старший! За приличные заслуги могут поставить приличный памятник, – голос старшего сотрудника звучал уверенно, из чего можно было заключить, что он сейчас говорил конкретно о себе, без всяких обобщений.
– То есть, по-вашему, старшему научному могут поставить, а младшему нет?
– Конечно. Если всем подряд ставить памятники, то постаментов не хватит. Это же очевидно.
– Скажите, почему вы так уверены, что вам после жизни поставят приличный памятник? Большой и красивый? Бронзовый? Может быть, потомки поставят вам памятник просто из хорошего твёрдого дерева. Вы так не думаете? – такой тон уже явно выходил за рамки научного этикета, но младший распалился и не замечал этого.
– Почему же из дерева? Неужели мои исследовательские работы не стоят большего?
– Возможно, бронзы на всех не хватит. Они, потомки… потом сами решат, что делать. Им будет виднее.
– Эти потомки на сегодняшний день ещё совсем не выросли. Нельзя сейчас предугадать, как они оценят наши заслуги в будущем. Нужно какое-то время подождать, потом станет ясно.
– Сколько же нужно ждать? Неизвестно. Хотя, в любом случае, им будет виднее.
– Вы совершенно правы. Потомки сначала должны морально дорасти до осознания моих достоинств. Потом уж пусть думают над памятниками. Я предполагаю, что в далёком будущем я совсем не буду никуда спешить. Пусть ставят… несколько и в разных местах, – старший при этом тоже стал смотреть на Циолковского во дворе института, которого, несомненно, видел уже множество раз. Но теперь его взгляд приобрёл некоторую особую заинтересованность.
– А может быть, вы предпочтёте, чтобы вашим именем назвали какой-нибудь проспект? – фантазия младшего начала играть новыми идеями. Газета в его руках забарабанила более нетерпеливо. Он явно хотел сообщить что-то важное и подбирал для этого нужный тон и позу.
– Это предугадать невозможно, скажу вам определённо. Вот здесь я вам скажу уже вполне определённо. Может быть и проспект, а может быть и какая-нибудь загородная улица с плохим освещением и разбитым асфальтом. Но как минимум, это может быть школа или кинотеатр. Я – человек широких масштабов и широкой души – мелочиться не буду.
– Да, конечно, вы правы. Только я думаю ещё вот о чём. Людям с серьёзными заслугами общество не должно просто ставить памятники. Не тот уровень благодарности. Памятники – это так, мелочь, за средние заслуги – могут быть из разного материала, из камня, из бронзы, кому-то подойдёт и из дерева. Будет достаточно. А вот за значительные достижения общество должно продлевать этим людям жизнь настолько, насколько это технически будет возможно. Такой вид вознаграждения будет самым естественным, – интонации младшего сотрудника от пренебрежительности возросли до заметного пафоса. – Я так думаю. И такой проект уже существует, вот о нём пишут. – С этими словами младший эффектным жестом развернул газету и показал статью в ней.
– Ах, да. Я тоже слышал об этом проекте. Что-то насчёт омоложения заслуженных людей, – старший бегло просмотрел газету и положил её на стол. – Хорошее начинание. Это интересная и дельная мысль. Вы совершенно правы. Если там изобретатели возьмутся за дело серьёзно, то может выйти толк. И, откровенно говоря, неплохо бы узнать, куда нужно подавать заявки на продление жизни. Вы не в курсе? – старший снова взял газету в руки и начал просматривать статью внимательнее.